Всего один шаг

– О! Ты собрался напоследок совершить какой-то подвиг?

– Да не то что подвиг…

– Ладно, я подожду. Только недолго!

* * *

– Папа Уэф, можно тебя отвлечь?

– Ну?

– А где у нас тут синтезаторы?

В глазах Уэфа зажглись знакомые огоньки.

– Решил перед отъездом заняться хозяйственными делами?

– Точно.

– В углу справа вниз люк. Всё, не отвлекай.

Я выхожу от Уэфа, быстро шагаю в холл. Время, время. А перед отъездом мне надо сделать ещё одно дело. Может, и не столь важное, как поимка резидента Истинно Разумных на Земле, но…

В холле четыре угла, и в каждом имеются люки вверх и вниз, один над другим. Собственно, это выходы гравилифтов – старый скит основательно доработан ангелами, и представляет собой верхушку айсберга. Ага, вот он, нужный мне люк…

Люк передо мной приглашающе распахивается, неуловимо-мгновенно исчезает, открывая путь в бездну. Я шагаю в створ шахты. О-оп! На сей раз падение не столь длительное, как в шахте лифта, ведущего в зал телепортации – очевидно, синтезаторы находятся не так глубоко, как телепорт. Я выхожу из створа гравилифта, мягко подталкиваемый в спину. Так…

В обширном помещении стоят ванны с откинутыми колпаками. Две похожи на бытовые синтезаторы, стоящие в подвале нашей с Ирочкой жилой башни, одна же ванна скорее напоминает небольшой бассейн. Я прикидываю – мда… Очевидно, тут при нужде можно сделать изделие, только-только пролезающее в лифт. Но мне сейчас ничего столь масштабного не нужно, наоборот – даже ванна стандартного бытового синтезатора для моего заказа чересчур велика. Я озираю помещение. Ага, вот!

Маленькая ванночка, немногим больше фотографической кюветы. Я беру из шкафа с прозрачными стенками стакан с чёрным порошком, следя, как ванночка наполняется тёмной жидкостью-раствором. Аккуратно насыпаю немного нанороботов в раствор. Крышка мягко закрывается, повинуясь моей команде, и передо мной вспыхивает виртуальный дисплей. Я достаю большое бело-радужное перо. Да, как и у всех пернатых, перья у ангелов время от времени выпадают, поочерёдно сменяясь новыми, и биоморфы не исключение. Я отдаю мысленную команду, и перышко повивает в воздухе без всякой опоры. Ещё команда, и вспышка голубоватого света озаряет копируемый объект. Ну вот, так будет хорошо…

«Заказ принят» – шелестит в голове бесплотный голос. Вот странно, почему мысли всех этих Иванов не читаются, а сервер базы свободно общается с ангелами посредством телепатии?

Ладно, время идёт, и нечего тут сидеть. Я обещал экскурсию Аине, обещания надо исполнять. А тем временем мой заказ будет выполнен.

* * *

Громадный город раскинулся, кажется, насколько хватает глаз. Голубоватая дымка смога окутывает его, смазывая очертания, и даже острый ангельский глаз порой с трудом различает мелкие детали. Москва отсюда чем-то напоминает срез колоссального дерева – внутри Бульварное кольцо, затем Садовое, ещё шире кольцевая железная дорога. Вдали виднеется МКАД, Великое Кольцо Москвы, тонким обручем опоясывавшая ещё не так давно столицу. Теперь и этот барьер преодолён, и сыпь всевозможных зданий и сооружений пригородов сливается на горизонте с городами-спутниками – Подольск, Видное, Апрелевка… Ранняя весна лишила мегаполис даже скудного зелёного наряда, и Москва сейчас до дрожи напоминает мне пейзаж Столицы Истинно Разумных. Ну, разве лес небоскрёбов ещё не вздыбился до небес, да нет в воздухе роящихся «летающих тарелок»…

Мы парим над Москвой, невидимые и неощутимые. Транспортный кокон выгрузил нас на полукилометровой высоте, чтобы мы могли прогуляться крылышками. На сей раз маскировка включена на полную мощность, и нет даже размытого теплового пятна – я не знаю, как это достигается. О присутствии Аины я могу только догадываться. Она летит где-то сзади, на весьма приличной дистанции, поскольку также не видит меня. Возможно, это чрезмерная предосторожность, но Аина категорически велела – в последнее время аборигены тут здорово прогрессируют в деле подсматривания, тепловизоры всякие понаделали… Да и «зелёных» не стоит списывать со счёта, как змею, затаившуюся в норе. Бережёных и Бог бережёт, короче.

«Вон тот и есть твой дом?»

«Да. Садимся на крышу?»

«Только ослабь маскировку, а то как бы мне на тебя не сесть»

Нет, я веду мою наставницу не к Битцевскому лесопарку, не к той башне, где мы с Ирочкой прожили тот счастливый отрезок нашей жизни. Я был ещё человеком, и каждый день рысцой бежал к подъезду, и томительно ждал, когда же снизойдёт до меня лифт…

…«Чем смеяться, помог бы лучше!»

«Давай-давай, овладевай навыками. Что за женщина, которая не в состоянии надеть платье!»

Она выгнула бровки, закусила губку. Изогнулась, как ящерка.

«Ты прав, конечно. Но кто это придумал, вот эти верёвочки? Нет, ты объясни мне – крыльев нету, а спина зачем-то вся голая…»

Я улыбаюсь. Как мы скакали тогда, когда я проверял боеспособность своей супруги… Мы собирались там жить и жить, прожить не такую уж короткую человеческую жизнь…

И всё это разом закончил визит Ивана.

…«Да бросайте вы эту бомбу за борт!!!» – кто это, Уэф или Чук?

Время будто растянулось. Мы вдвоём тащим неподъёмную тушу Ивана к балконной двери. В стене появляются трещины, сыплется штукатурка. Медленно вываливается кусок бетона, падает на пол, как чаинка в стакане. Мои жилы трещат от натуги, но Иван всё-таки переваливается через перила балкона. Неохотно начинает движение, свой последний полёт. Прощай, Иван, мы будем помнить тебя всю жизнь.

А в тридцати метрах от нас, чуть выше, из кипения воздуха возникает силуэт, очень напоминающий громадный транзистор. И кто, интересно, назвал эту штуку «летающей тарелкой?»

«Назад!!!» – и уже некогда определять, чья это мысль.

И, как в фильме «Вий», из стены лезут твари, отдалённо напоминающие людей…

Нет, я не хочу туда, воля ваша. Пролом в стене, проделанный «омоновцами» с металлокерамическими костями, давно заделан, как и глубокая выплавленная борозда на бетоне, след плазменного разрядника – прощальный привет от «зелёных», когда выключился гаситель. Там давно живут другие люди, и не могут нарадоваться на свою роскошную металлическую дверь – «тыщи три баксов, поди, стоит!». Пусть себе живут, они не знают…

А вот в старой моей однокомнатной квартирке никто не живёт. И мы летим туда.

О-оп! Вихрь, поднятый моими крыльями, вздымает пыль на крыше, уже просохшей после зимы. Неподалёку взвихривается другое облачко пыли, хрустит лежалое покрытие под лёгкими шагами.

«Ёкарный бабай, я же забыл… У нас нет ключа от выхода на крышу»

Шелестящий бесплотный смех.

«Вот так хозяин жилища! Привёл домой девушку, а дверь открыть не в состоянии? Что бы ты делал без меня, Рома! Где вход?»

Я уже достаточно продвинут в телепатии, и успеваю уловить – Аина прихватила с собой универсальную отмычку. Догадливая, однако…

«Ты тоже ничего, Рома, вполне догадливый. Только потом»

Мы уже стоим перед дверью, ставшей такой непривычно-большой. Как в моём далёком, страшно далёком детстве…

Неприятно-щекотная волна проходит по телу, и Аина возникает рядом, всего в полушаге. В руку мне ложится маленькая штуковина, похожая на зажигалку.

«Твой дом, Рома, ты и открывай»

Дверь соседней квартиры внезапно распахивается, и на площадку выходит новый, мне незнакомый сосед, держа на поводке лоснящуюся здоровенную собаку – не то ротвейлер, не то ещё какой-нибудь трейлер – во всяком случае, размеры у псины соответствующие последнему. Собачка выскакивает на площадку радостно, явно предвкушая прогулку с сопутствующими собачьими удовольствиями. Но радость её мгновенно угасает. Секунду собака стоит, поводя носом, а затем с громким воем устремляется назад в квартиру, буквально волоком втаскивая за собой хозяина, опрометчиво закрутившего поводок вокруг кисти. Вой собаки, вопли хозяина, звон и грохот разрушаемой обстановки…

«Быстро, Рома!»

Но я уже и сам сообразил. Короткое движение пальцев, щелчок замка, и мы вваливаемся в моё родовое жилище. Дверь захлопывается с громким звуком, но вряд ли сосед, занятый борьбой с перепуганным животным, услышал что-либо.

Мы с Аиной выключаем маскировку одновременно.

– Уф… Чуть было не засыпались мы, коллега.

Я встречаю взгляд наставницы. Ещё секунда – и мы сдавленно хохочем, как сумасшедшие.

* * *

-… А вот это кухня? Интересно…

Аина осматривает нехитрую человечью технику – холодильник, кухонную плиту – с неподдельным любопытством. Открывает кран, и тот возмущённо фыркает – очевидно, его давно никто не беспокоил.

– А чего тут два крана?

– Второй для горячей воды.

– А, вон как? Понятно… А тут что?

– Это ванная, где мыться.

– Ага… – Аина с любопытством разглядывает сантехнику. – Это душ, я поняла. А вот ты объясни мне, зачем корыто? Я уже давно хочу спросить – как вот это люди полощутся в таком корыте с горячей водой? Мутной, мыльной… Неужели приятно?

– Само собой. Это называется «принять ванну».

– Принять? Хм… Извращенцы.

Мы возвращаемся в комнату. Аина подходит к портрету, висящему на стене.

– Это она?

Да. Это она, моя Ирочка. Такой она была в той, прошлой жизни. Точная молекулярная копия этого рисунка находится за сотни световых лет. Вообще-то, когда мы отбывали на историческую родину моей супруги, я хотел забрать оригинал, но Ирочка упросила этого не делать.

– Слушай, а её вполне можно узнать.

Аина поворачивается, её взгляд падает на диван, покрытый толстым слоем пыли. Надо было прикрыть чем-нибудь, запоздало думаю я, у нас тут нет «домового»…

– Нет, не понимаю я, чего в нём такого, – Аина ложится на диван лицом вниз, пытается расправить крылья. – Неудобно, крылья некуда…

– Тогда у неё не было крыльев, Аина. И у меня тоже.

– Да это-то ясно. Но у вас, как я поняла, такая штука и сейчас дома стоит.

– Это уже сила привычки. И потом, тут есть плюс – на диване поневоле прижмёшься покрепче.

– А, вот как? Хм… – Аина размышляет, садясь по-турецки на середину дивана. – А что, может быть… Нет, всё равно на полу спать лучше. И кто мешает прижаться как следует?

– А мы извращенцы. Ты не забыла, что я биоморф?

Аина в раздумье хмыкает. Встаёт с дивана, оглядывает себя.

– Пыли тут накопилось…

Она отряхивает себя ладошками, и вдруг хлопает крыльями, стряхивая пыль и с них. Я понимаю, что это рефлекс, но в данном случае это приводит к катастрофическим последствиям – пыль с пола взлетает тучей, в воздухе плавают какие-то хлопья…

– Ладно, Рома… – вздыхает Аина. – Время экскурсии истекло. Уходим через балкон, я первая. Кокон нас подберёт в воздухе.

– Ты не увидела главного – отхожего места…

– Нет, Рома. Вот как раз я увидела всё, что хотела. Спасибо тебе.

Я чувствую-ощущаю, как у неё крепнет решение. Какое?

– А ты не вслушивайся в мои неоформившиеся мысли, напарник. Нескромно это!

* * *

Однако, весна даёт себя знать. Гляди, какой восходящий поток, хоть крыльями не маши. Это солнце нагрело городские кварталы, и над крышами струится лёгкое марево тёплого воздуха, сливающегося выше в единый мощный поток…

Я снижаюсь по широкой спирали. Сегодня, пожалуй, можно было бы обойтись даже без термокостюма, но я облачён в боевой скафандр со всеми причиндалами. Не стоит разочаровывать ребёнка.

Вот и этот дом, а вот и балкон. На поясе у меня прицеплено нечто, весьма напоминающее старинный земной морской бинокль, тяжёлый и неудобный. Наученный горьким опытом, я взял это устройство вместо портативной отмычки, чтобы не искать по подворотням тарные ящики. Эта штука откроет всё, что угодно, хоть банковский сейф.

Но мои опасения напрасны. Балконная дверь распахнута настежь, по случаю по-настоящему тёплой весенней погоды, после надоевшей долгой череды зимних дней. И хозяйки дома нет, ушла в магазин. Если бы она была дома, я просто переправил бы перо в форточку, или нашёл другой способ. Но сейчас я могу позволит себе роскошь пообщаться со своим крестником, что ли.

Если ребёнок чего-то очень хочет, это ему лучше дать. Я хорошо запомнил это по своему человеческому детству. Порой ведь бывает и так – маленький сувенир может перевернуть всю жизнь…

Разумеется, я не стану дарить Олежке настоящее перо. Генетика развивается на Земле стремительно, и нельзя поручиться, что моё пёрышко не попадёт в руки чрезмерно любопытных и дотошных учёных. Пластик же вполне безопасен, и уликой являться не может – такие пластмассы можно изготовить и тут. Ну а ребёнку этого вполне достаточно, чтобы окончательно поверить в то, что сказки существуют.

Перила скрипят под тяжестью опустившегося на них груза, вихрь сметает с балкона какие-то крошки, сложенную вчетверо газету. Я легко спрыгиваю на пол, шагаю в распахнутую дверь. Мой подзащитный сидит на полу и дудит себе под нос, стравливая между собой всё того же робота-трансформера с ванькой-встанькой. Робот выглядит значительно хуже, чем несколько дней назад – нет одной руки и полноги. Ванька же свеж и бодр, как прежде, и раз за разом упрямо встаёт. Очевидно, заокеанский робот не в состоянии бороться с русским Ванькой, чей прочный корпус ещё советской постройки можно расколоть разве что молотком.

– Здравствуй, Олежка.

– Ты вернулся, вернулся, Рома! – ребёнок враз забывает об игрушках и без колебаний кидается на звук. Ещё миг, и он прижимается ко мне, пройдя сквозь завесу маскирующего поля.

– Я знал, что ты вернёшься. Я без тебя скучал, вот!

– Ну ладно, ладно… – мне неловко. – Я тебе подарок принёс. Ты же просил?

Я протягиваю ему перо, переливающееся радужными отсветами.

– Ой… – Олежка смотрит на меня широко распахнутыми глазами. – Это что ли мне? Это что ли для меня, да?

Он внезапно начинает сопеть, и я уже вижу в его головёнке причину.

– Тебе же было больно, да?

– Ну что ты, малыш, – я прямо-таки растроган, честное слово. – Это перо выпало само. У нас же перья как у птиц меняются. Вот я тебе и принёс.

– Спасибо тебе, ангел Рома, – пацан прижимает перо к груди. – Я его никому-никому не отдам!

Вот так вот, как любит говорить папа Уэф. Вполне возможно, что этот Олежка и не станет воином Света. Но я твёрдо уяснил одну простую вещь – человек, в чьём сердце живёт ожидание сказки, никогда не станет воплощением Зла.

* * *

Ну вот, другое дело. Пол зала телепортации густо-синий, купол вообще изображает какую-то космическую туманность на фоне бесчисленных мириад звёзд. А то несерьёзно как-то. Всё же мы сейчас перемещаемся за сотни световых лет, а не на кордон к деду Иванычу…

Юайя, колдующая над виртуальным пультом, улыбается, уловив ход моих мыслей. Сегодня она одна работает с телепортом, у Кио есть другая работа. Но зато все остальные тут, и даже дед Иваныч. Так уж повелось у ангелов – провожать приходят все, кто может. Этот обычай повёлся с тех времён, когда те, кто шагнул в камеру телепорта, не всегда выходили на том конце…

–…Вот это тебе, – мама Маша протягивает Аине коробочку с прозрачными пробирками, уложенными одна к одной. – Тут меристемные культуры гладиолусов и ромашек…

– Ромашки? – Аина осторожно берёт подарок. – Вот за это спасибо, Мауна, прямо даже не знаю… Всё никак не могу развести дома, хоть перья выдери. С сертификатом?

– Естественно, – смеётся мама Маша. – Что ж я, контрабандой с тобой на пару заниматься буду?

Я уже понимаю, о чём речь. Ввоз инопланетной флоры и фауны тщательно контролируется. Не хватает ещё превратить Рай в планету каких-нибудь ромашек…

– А вот это тебе, Рома, – гудит дед Иваныч. – То есть не тебе даже, а Ирке.

Он протягивает мне куклу, и по залу телепортации разливается тишина.

Я осторожно беру подарок. Да, кукла выполнена мастерски. Сплетённая из тончайших полосок чего-то древесного и покрытая лаком, она имеет весьма явное сходство с Ирочкой – Иваныч сумел передать даже озорное выражение глаз. И крылья раскрываются, надо же…

– За пять тыщ лет ручаться не могу, – улыбается в бороду дед, – но полтыщи простоит. А коли будут держать в сухости и прохладе, так и всю тыщу.

– Ну ты просто волшебник, Иваныч, – говорит Уэф, и я улавливаю, что это не просто комплимент. Добиться таких слов от местного архангела нелегко. Папа Уэф вообще не склонен раздавать комплименты без крайней нужды.

Глубокий мелодичный сигнал, и крышка телепорта плавно всплывает в воздухе.

– Всё, давайте. Время, время, канал сформирован!

Мы с Аиной ныряем в углубление. Уот уже, должно быть, сидит в чаше телепорта на том конце, обхватив колени руками и накрывшись крыльями, как плащом. Обменный переход экономит немало энергии, поэтому мы и разминемся с коллегой – он выйдет здесь, а мы с моей наставницей там.

Крышка плавно опускается, отсекая нас от внешнего мира. Аина крепко обнимает меня руками и ногами, обхватывает крыльями.

«Готовы?»

«Да»

«Удачного перехода!»

Вращение-головокружение-растяжение… Волна тепла-холода… Всё?

Воздух шипит, втекая в камеру, крышка всплывает над головой.

– Всё, коллега, хватит меня обнимать!

Мне немного обидно – кто кого обнимает-то? Сама такая…

А на площадке уже стоит она. Она, моя Ирочка.

«Ну как же могло быть иначе, Рома?»

Краем глаза я вижу, что в зале есть и другие – например, Аина уже виснет на шее у мужа, и её дети обступают маму со всех сторон… А вот и бабушка Иолла, и братец Федя, похоже…

– Да вы целуйтесь, целуйтесь, мы подождём! – заявляет Фью.

Глаза Ирочки сияют нестерпимым светом, занимая всё поле моего зрения.

– Рома…

Если бы я был человеком, мои губы лопнули бы по швам от такого поцелуя…

– Я очень извиняюсь, Иолла, но нам с Победившим бурю надо в контору, – прерывает нашу встречу Аина. – У нас проблемы, и мы их должны решить немедленно. Коллега, отдай жене подарок и пойдём на выход. Я вызвала кокон.

* * *

Полумрак и прохлада царят в помещении, на рабочем месте Аины стоят в своих горшочках цветы. Я уже знаю – обычно Аина первым делом подходит к ним, а уже потом к начальству. Но сегодня случай особый, и мы проходим мимо.

– С прибытием, – Биан сидит на своём обычном месте.

– Благодарим, Скользящий над волнами, – так же серьёзно отвечает Аина.

– Хотите отдохнуть и покушать? Время есть.

– Нет уж. Давай сразу.

Биан щиплет мочку уха.

– Ладно, сразу так сразу. Сводку я просмотрел, хотите что-либо добавить?

– Пока нет.

– А я хочу.

Пауза.

– Начнём с тебя, Рассеивающая мрак. С тобой был направлен практикант. Для того ли, чтобы ты, выдав ему задание, забыла о нём и занялась другими делами?

– Я виновата, Биан. Переоценила и проявила беспечность.

– Тогда оставим. Пока. Теперь о тебе, Рома.

Я слегка сжимаюсь.

– Мы с Аиной часто спорили на эту тему – она утверждала, что ход мыслей человека невозможно предсказать в принципе. До твоего появления у нас спор шёл на равных. Теперь я вынужден признать её полную правоту. Честно, мне бы и в голову не пришло, что можно в одиночку, не сообщив наставнику и координатору, организовать операцию по захвату агента «зелёных». Да ещё не одного, двух! Да ещё один из них биоробот!

Я усиленно молчу. Что тут говорить?

– Своими действиями ты поставил под угрозу не только свою жизнь, Победивший бурю. Если бы там оказалась их «тарелка», мы бы с тобой не разговаривали. И весьма возможно, что уже не было бы в живых координатора Уэфа и всей его команды. Да и самой базы, вероятно, тоже.

Биан смотрит грустно.

– Я вынужден предложить тебе другое место работы. Если хочешь, можешь перейти в аналитический отдел, они не против. Правда, они редко бывают на Земле, а в прямой контакт с «зелёными» и вовсе не вступают.

– Прости, что перебиваю, Биан. Что ему делать в аналитическом отделе? Ты в курсе, какой из Ромы аналитик.

– Тогда, если душа жаждет схваток и героики, ему следует проситься в ликвидаторы. Правда, я не уверен, что его возьмут. Им Великий Спящий ни к чему, тем более Всевидящий. Там главное – скорость реакции.

Он замолкает, и мы с Аиной молчим.

– Ну что, Победивший Бурю, давай прощаться. Мне очень жаль, что так всё вышло.

Я смотрю в пол.

– Так… – Аина встаёт рядом со мной. – Значит, я тебя не убедила. Опять моя вина, выходит. Ну что же. Я ставлю ультиматум. Или мы остаёмся вместе, или вместе уходим.

Я изумлённо вскидываю на Аину глаза.

– Не надо…

– Молчать! – ледяным тоном говорит Аина, не оборачиваясь ко мне. – Тебя здесь нет. Побудь пока мебелью, хотя бы твоим любимым диваном. Я повторяю, Биан. Или – или.

– Ты полагаешь, не смогу? – глаза Биана опасно сузились.

– Да кто сомневается, сможешь, конечно. Не в первый раз! Сколько раз ты меня увольнял-то? Два? Нет, уже три…

Глаза Биана приобретают угрюмость.

– Я, пожалуй, попробую ещё разок. Лучше не видеть тебя, но знать, что ты и этот вот, – кивок в мою сторону, – где-то ходят, живые и здоровые, нежели до конца дней держать на душе тяжким бременем ваши смерти, за которые мне нечем будет оправдаться.

– Послушай, Биан, – Аина теперь говорит мягко, проникновенно. – Вот ты выгонишь сейчас меня и Рому. Я, само собой, заберу свои цветы и уйду, поскольку приказы начальства положено выполнять. А ты будешь смотреть на место, где я сидела, и страдать. И я буду страдать, и мой муж, и мои дети – легко ли видеть праздношатающуюся по дому мать в таком состоянии… И вот он будет страдать, и его Иолла. А потом ты придёшь ко мне и скажешь, как всегда: «возвращайся». И я вернусь, не сомневайся. Потому как не мыслю себе жизни вне нашей службы. И всё бы ничего, но вот он, – опять кивок в мою сторону, – он уже НЕ СМОЖЕТ вернуться. Никогда, понимаешь? Он сломается. И будет у тебя в итоге те же два трупа, пусть и летучих – Рома и его Ирочка. И их нерождённая дочь сверху. ЗАЧЕМ?

– Всё!! Хватит!! – никогда не подумал бы, что ангелы могут так орать. – Выпорхнули отсюда разом, оба! И чтобы я вас больше не видел! До послезавтра!

– Дозволь исполнить, о Владыка? – вытягивается в струнку Аина, скалясь.

– Причём мгновенно!!!

* * *

– Уф-ф-ф… – от избытка накопившихся эмоций Аина трясёт головой и полураспущенными крыльями. – Какое счастье, что я ангел, Рома. Будь я человеком, я уже точно получила бы инфаркт.

Мы стоим в одной из боковых комнат нашего этажа. Обычно эти помещения не используют, сотрудники сидят внутри, в обширном прохладном холле. А ещё отсюда вот очень удобно взлетать…

– Чем я могу отблагодарить тебя, Аина? – тихо спрашиваю я, становясь на одно колено. И откуда что берётся?

– Отблагодари-ить? – Аина смотрит пытливо, затем глаза её приобретают знакомое ехидное выражение. – Если ты научишься думать, вместо того, чтобы слегка соображать, и воздержишься в дальнейшем от проведения подобных операций, я буду совершенно и окончательно счастлива.

Нет, всё-таки ехидная она, как ни крути…

– А если серьёзней, я это сделала не только ради тебя, Рома. Я перестала бы себя уважать, если бы спокойно промолчала и сдала тебя. Вот так вот, как любит говорить твой папа Уэф.

– Спасибо.

– Ладно, напарник, – смеётся Аина. – Порхай домой, и я тоже. Послезавтра с утра нам на службу, а сутки у нас не те, что на Земле. До встречи!

Она срывается с края, как ласточка, быстро набирает высоту. Я слежу за ней глазами – о-оп! И нет ничего. Мою наставницу поглотил транспортный кокон.

Я тоже выпархиваю вслед за ней, на ходу вызывая транспорт для себя. Спасибо тебе, Аина, спасибо, добрая ты душа… О, а это кто?

Навстречу мне плавно скользит женщина, в которой я узнаю собственную жену.

«А как ты думал, Рома? Я же телепатка, причём потомственная. Ты думаешь, я не переживаю? Я же всё вижу»

Я в раскаянии. Ведь мог бы поговорить уже… Вот, прилетела меня встретить-поддержать… Мучаю просто свою маленькую любимую жену, одни огорчения от меня…

Ирочка пристраивается рядом, в такт машет крыльями.

«Малость есть, Рома. Но насчёт того, что одни огорчения, тут ты ошибаешься. Я счастлива с тобой, муж мой»

Господи, как я счастлив!

«Давай прогуляемся, Рома. От нервов помогает. А потом домой! Я там такой салат сделала к твоему возвращению, вот!»

Домой… Да. Да, и здесь тоже мой дом. Потому что дом может быть где угодно, если тебя там любят и ждут.

Глава 2

Если тебя ждут

– А вот я тебя! А вот сейчас поймаю!

Ответом мне служит радостное верещание. Я грозно растопыриваю руки и крылья, всем своим видом предвещая Нечаянной радости ужасную участь в случае поимки, но зверюшка давно усвоила – это всё одна видимость. Из хозяина можно вить верёвки, сидеть на голове и требовать лакомств. Но, разумеется, игра есть игра, и Нечаянная радость честно соблюдает условия: покуда я ловлю, она ловко уворачивается от моих рук.

– Ага, разыгрались… – в комнату входит Ирочка, держа в руке авоську. – А кто обещал слетать в близлежащий лесок и набрать вкусненького?