Несущий огонь Прометея

В этом подвале скрывался Крючков после октября 1993 года, когда он был объявлен в розыск. Тогда товарищи спрятали здесь своего командира.

Однажды мы вдвоем в штабе. Каждый занят своим делом. Вечереет. На столе в вазе розы. Они предназначены для одной женщины, с которой должна была состоятся встреча. Но она почему-то не состоялась.

Смотрю на розы и мне их очень жалко. Такая красота в мокром и неуютном подвале. «Анатолий Викторович, – говорю ему. – Ну что вы здесь сидите? Берите розы и придите домой, хоть раз, как «белый человек» часов в 8–9 вечера, а не в полночь. Конечно, Ваша жена будет удивлена и подумает: уж не случилось ли чего с моим муженьком? А Вы, пока она будет удивляться, протяните ей цветы, спрятанные за спиной. Но имейте в виду, что этого она уже может и не выдержать. На всякий случай подставьте руки, если она начнет падать».

Он сидел и улыбался. И вдруг, сорвавшись с места, в два прыжка очутился у двери. Потом, схватившись за голову, вернулся на место. Я с удивлением смотрела на него и ничего понять не могла. Шутливое настроение как рукой сняло. Спрашивать поостереглась. Оказалось, что заработавшись, он напрочь забыл, что на одном из вокзалов его ждет жена с тяжелыми вещами. Ждет уже около двух часов.

Позже я поинтересовалась у его дочери Ольги, как тогда все обошлось. Она всплеснула руками и сквозь смех проговорила: «Ой, ой, что было, что было, и не спрашивайте даже!», и снова залилась смехом.

Меня всегда поражала его уникальная работоспособность. Он мог часами, не отрываясь, заниматься работой. По-другому он работать не умел. Смотрела я на него и думала: «Так нельзя, дорогой Анатолий Викторович! Технику безопасности не соблюдаете». И придумала маневр, с помощью которого удавалось хоть на какое-то время переключить его внимание на другие обстоятельства.

Я начинала какой-нибудь разговор, и поневоле ему приходилось отвлекаться. Однажды утром, перед уходом из дома, я выслушала очередную порцию рекламы в СМИ о каком-то острове в Тихом океане, где туристов будут обслуживать шоколадные девушки, предугадывая любое их желание.

И опять мы вдвоем в штабе. Уж несколько часов он не поднимает головы. В подвале тишина. Я занимаюсь своей работой, он своей. Я снова за свое: «Анатолий Викторович, – спрашиваю я, – вы знаете, что в Тихом океане есть остров?» – и наблюдаю за ним. На миг перо дрогнуло, но побежало дальше. Я опять за свое. «А Вы знаете, что это за остров?» Не поднимая головы, он буркнул: «Остров Буян». Но самое сногсшибательное я приготовила напоследок. По-прежнему веду свою линию. «Вам обязательно нужно попасть на этот остров».

Он поднимает голову, внимательно смотрит на меня. Понимаю, что недоволен. Прерван творческий процесс. И тогда выпаливаю последнее: «Да! Да! Обязательно! Потому, что Вас там будут обслуживать шоколадные девушки, угадывая каждое Ваше желание…».

Крючков удивлен, изумлен и вижу, что не понимает, что это я вытворяю и зачем? Либо «крыша поехала», либо я издеваюсь над ним? Я еле удерживаюсь от смеха. Цель достигнута. Перерыв и хоть какая-то передышка обеспечены.

Но вот он выпрямляется и как-то, даже горделиво, заявляет: «У меня уже есть шоколадная девушка. Она единственная и на всю жизнь». И с вызовом смотрит на меня. Я как-то опешила. И только опять начала извечную женскую линию: «Все вы мужчины…», но, посмотрев на него, прикусила язык. Про себя все же подумала: «Не может такого быть – все мужчины одинаковы». Как потом оказалось, это не совсем правильно.

А он перестал работать, улыбнулся чему-то. Через некоторое время как-то доверительно заговорил: «Матушка моя все боялась, что я никогда не женюсь, останусь один. Все парни в деревне ходили на гулянки, провожали девушек и только я, по мнению матушки, был неприкаянным. И все пыталась отправить меня на гулянки.

И вот однажды я встретил Ее и сразу, с первого взгляда, и на всю жизнь». И он опять продолжал улыбаться, видимо, вспоминая что-то приятное.

Все началось со случайной встречи. Окончив техникум, он работал по распределению. Свободного времени почти не было, потому что Анатолий готовился сдавать экзамены в железнодорожный институт. Испытания выдержал успешно и был зачислен на первый курс. Его как-то сразу заметили. Высокий, стройный красавец с копной вьющихся волос. Никто не знал, кто он такой. Знали, что железнодорожник. Так и звали его между собой – «железнодорожник». Держался он замкнуто. От этого казался высокомерным.

Однажды шел «железнодорожник» куда-то, как вдруг навстречу ему целая ватага молодежи, которая переезжала в новую квартиру. Это были вчерашние студентки медицинского училища, приехавшие сюда по распределению. Их провожали парни, помогали переносить нехитрые пожитки.

Впереди шла Она. Высокая, стройная, привлекательная. Шла и чему-то улыбалась. В руках несла фикус. Девчата прошли мимо и скрылись в подъезде. А Анатолий все стоял и не трогался с места. И одна только мысль: «Вот сейчас мимо меня прошла моя судьба». Эта встреча не выходила у него ни из сердца, ни из головы.

Вскоре он выяснил, что они все вместе бывают в местном кинотеатре, и с тех пор Крючков стал ходить на просмотр всех фильмов. Однако всегда оставался сзади этих ребят. Потом молодежь шла на танцы. Он тоже. Но всегда – за барьером и оттуда наблюдал за Ней.

Узнал, что зовут ее Ириной. Девушки терялись в догадках. Кто же его интересует? И, наверное, каждая втайне надеялась, что нравится ему. И только Ирина каким-то чутьем понимала, что из-за нее этот красавец всегда бывает там, где она.

Раньше он купался на другом берегу, теперь перебрался на их берег. Ирина общительная, веселая, всегда окружена людьми, и он не подходил к ней. Странно, но это так. На него засматривались многие, а он стеснялся подойти к той, которая стала предметом его сердечных мук.

И вдруг «железнодорожник» исчез. Никто не знал, почему. Смутно было на душе у Ирины. Ведь знала, чувствовала, что не безразлична ему. А вот, поди ж ты: не подошел, ни слова не сказал – и исчез. Исчез, потому что Анатолия призвали на срочную службу в Вооруженные Силы.

К Ирине все-таки не подошел и ничего не сказал ей, но написал письмо. К этому времени он уже знал не только ее имя, адрес, но и фамилию, которую выяснил через библиотеку, где был постоянным читателем. Неуемная жажда знаний снова привела его в библиотеку. Туда, где живут книги. Нередко помогал он там устраивать выставки, оформляя стенды, и для него не составляло труда вычислить ее фамилию по абонементу. Сын разведчика правильно рассчитал, что такая девушка достаточно умна и развита, чтобы обойти библиотеку. Письмо было написано, но почему-то сам его не отправил, а попросил своего товарища, провожавшего его, опустить письмо в почтовый ящик. Долго ходило это письмо, пока не попала к адресату.

Ирина не сразу получила эту весточку. Может быть товарищ затерял это письмо, а потом, найдя, отправил, но прошло несколько месяцев. К тому времени Ирина уже перебралась ближе к дому. На новом месте работы понадобился профсоюзный билет, который остался в архиве прежнего учреждения. Поэтому она пишет письмо подруге с просьбой сходить в архив, забрать профсоюзный билет и переслать ей. А вместе с билетом Ирина получила давно отправленное Анатолием письмо. Где оно ходило-бродило, трудно сказать. Письмо подруге отдали на прежнем месте работы.

Между тем, не получив от Ирины никакого ответа, Анатолий просит своего брата Женю и двоюродного брата Мишу съездить в Новомосковск и разыскать Ирину. Братья выполнили его просьбу, но Ирины там уже не было.

Все же Ирина получила запоздалое письмо Анатолия, ответила ему. Значит, не забыла. Завязалась переписка.

Анатолий приехал в отпуск, чтобы представиться родным Ирины. Он всем понравился легкостью нрава, добротой и какой-то врожденной интеллигентностью. Родные отметили, что он, видимо, из интеллигентной семьи. Это-то сын колхозника, который с топором за поясом ходил вместе с отцом строить дома, клал печки, работал конюхом, и не было работы, которую бы он не сумел выполнить. Все это передавалось от поколения к поколению по наследству.

Однако его начитанность, широкий кругозор, мягкость характера и природное благородство говорили о том, что он настоящий интеллигент и не в первом поколении. За накрытым столом пить отказался, и это не было показухой. Присутствующие правильно расценили такое поведение.

Пробыл он в доме у Ирины пять дней. Однажды в Ясной Поляне, катаясь на лодке по реке Воронке, Анатолий предложил Ирине остаться на реке на всю ночь. Договорившись со сторожем, он получил лодку на всю ночь.

И какая же это была ночь! Яркое звездное небо, звезды, словно алмазы. Луна освещала все вокруг своим таинственным и загадочным светом. Все казалось каким-то нереальным, сказочным. Лунная дорожка лежала на реке, звезды отражались в воде. Казалось, что опусти руку в воду – и зачерпнешь целые пригоршни звезд, в которых запутался лунный лучик. Они были втроем: он, она и река – под сказочным небом. Лодка тихо скользила по лунной дорожке. Оба молчали. К чему слова? Они плыли в сказочную и волшебную страну, имя которой – любовь, счастье, радость.

А дома был переполох. Исчезли и жених, и невеста. В милицию звонили, но там их успокоили, сказав, что они обязательно объявятся утром. Когда они появились, молчаливые и счастливые, то выслушали град упреков. На все упреки Анатолий спокойно заявил: «Да так, но ведь она была со мной».

Что тут скажешь? В этих словах весь Крючков с его благородством и стремлением защищать доверившегося ему человека. Родным сказать в ответ было нечего.

О, женщины, женщины!

Два года ждала Ирина своего избранника из армии. И вот он снова в доме любимой. Приехал делать предложение, которое, конечно, было принято. В ноябре подали заявку, а в декабре была свадьба.

Все эти дни, что он был у родных Ирины, он проводил все время с племянницей Ирины четырехлетней Галочкой. Ира была любимой подругой Галочки. Анатолий и Галочка здорово подружились. Пока взрослые были на работе, они весело и интересно проводили время вдвоем. Сначала они завтракали, потом Галочка развивала лихорадочную деятельность: нужно было накормить всех своих подружек – куколок. Затем начиналась стирка, и Анатолий развешивал кукольные наряды; потом они гуляли, читали книжки и т. д. В общем, «хлопот полон рот».

Вечером с работы приходили взрослые, появлялась Ирина, но теперь Галочка смотрела на нее ревнивым взглядом и с трудом терпела, когда кто-то покушался на Анатолия, которого считала чуть ли не собственностью. Каждый вечер Анатолий брал ее на руки и уговаривал: «Галочка, ведь мы с тобой весь день были вместе, а сейчас совсем немного я погуляю с Ирой». Галочка, насупившись, соглашалась.

Но Боже! Какую сцену ревности Галочка устроила, когда Ирина выходила замуж. Закатила истерику. Как же это так! Это ведь ее Анатолий, а какая-то Ирка вдруг его невеста. Вмиг разлюбила подругу.

Раскрыв свои маленькие ручки, она захватила Анатолия и в гневе кричала: «Это мой жених, а не Иркин!».

Пришлось пойти на хитрость. Снова она на руках Анатолия, который, выйдя в соседнюю комнату, по секрету сказал ей на ушко, что Ирина невеста не взаправду, а понарошку. А вот когда Галочка подрастет, тогда он станет ее женихом. Слезы еще не высохли и продолжали катиться по ее щекам, она все еще всхлипывала от обиды, но глаза уже сияли. «И тогда ты не выйдешь замуж, да?». «Что ты, Галочка, замуж я никогда и ни за что не выйду. Даю тебе слово!». Галочка как-то сразу поверила и успокоилась. Поверила не столько словам, сколько тону, каким они были произнесены. Договорились, что это будет их тайной.

Но, едва появившись в другой комнате, Галочка с торжеством заявила: «Вот, он понарошку твой жених, а когда я буду большая, он будет мой жених!». Ирина притворилась, закрыв руками лицо, как будто заплакала. Галочке стало жалко свою подругу, и она, решив ее утешить, пообещала найти ей другого жениха. Подумав, добавила: «Хорошего жениха».

После свадьбы молодые жили в доме Крючковых. Анатолий хотел, чтобы жена училась дальше. Ее влекли иностранные языки, но родилась старшая дочь Леночка.

Крутой поворот

Очень скоро Анатолий понял, что профессия железнодорожника не для него и поступает на Рязанский авиамоторный завод рабочим – клепальщиком. Очень скоро заметили неординарного молодого рабочего. Оценили его добросовестность, порядочность, широкий кругозор, чувство ответственности, умение все доводить до логического конца. Ему доверили должность мастера, а затем назначили технологом. Полученное образование вполне позволяло это.

В очередной набор на службу в органы МВД его кандидатура была предложена одной из первых, хотя предприятию и жаль было терять такого прекрасного работника. Анатолий принимает предложение. У него были на то свои причины. Во время его срочной службы случилась страшная семейная трагедия: защищая девушку, погиб от рук мерзавца всеобщий любимец младший брат Миша. Это обстоятельство и повлияло на решение Анатолия стать сотрудником милиции, чтобы бороться с преступностью.

Семья перебирается из Хирино в Рязань. В общей квартире было три семьи. Жили дружно, весело. Помогали друг другу. Делились радостями и печалями.

Сначала Анатолий – участковый инспектор, затем возглавил группу участковых. Опыт работы и образование способствовали его выдвижению на должность начальника профилактического отдела.

Оказавшись в органах МВД, Анатолий, верный себе, и тут не захотел быть дилетантом. Чтобы стать настоящим профессионалом, нужно приобрести обширные знания. Поэтому Крючков стал студентом Всесоюзного заочного юридического института.

После окончания ВУЗа Анатолия направили на учебу в Академию МВД. Семья переезжает в Москву. Зарплата не позволяла снимать квартиру. Содержать семью также было трудновато. Но выход нашли. В советское время при школах была служебная площадь, где проживали либо дворники, либо уборщицы или кто-то другой. И Крючковы сначала жили в школе. Анатолий подрабатывал дворником, а Ирина – завхозом.

Служебные и трудовые обязанности не были помехой научной работе. Защитив диссертацию в 1980 году, офицер милиции стал кандидатом юридических наук, и ему предложили остаться в Москве в Академии МВД. И только после этого семья смогла снять квартиру в Орехово-Борисово. В конце 1980-тых годов Крючковы получают квартиру в пятиэтажном панельном доме на первом этаже – две маленькие комнаты с крошечной кухонькой. Старшей дочери было одиннадцать лет, младшей – пять.

Детей своих он очень любил, и, заботясь об их развитии, часто посещал вместе с ними художественные выставки, музеи, детские театры. Младшая дочь Ольга хорошо рисовала. Поэтому ее отдали в изостудию. Однажды Ольга, будучи подростком, очень поздно вернулась домой. В доме переполох. Реакция матери была соответствующей. Гневные слова матери Ольга не воспринимала, но вышел из другой комнаты отец, и, взяв виновницу за плечи, посадил рядом с собой и без каких-либо эмоций заговорил. Анатолий Викторович объяснил дочке, что и он, и мама очень волновались и переживали за нее. Мама до сих пор еще не может отойти от пережитого нервного напряжения. Спокойный, рассудительный тон отца подействовал на Олю положительно. Она поняла, какому стрессу подвергла родителей. Осознав это, девочка подошла к матери, чтобы успокоить ее и попросить прощения: дала слово, что подобное никогда не повторится. Мир в семье был восстановлен. Старшая дочь Елена признавалась, что больше всего боялась не наказания за свои шалости, а опасалась вызвать недовольство отца, бывшего непререкаемым авторитетом для детей. Когда отец готовился к защите диссертации, он обычно занимал весь стол. Как только маленькая Оля видела, что папа расположился за столом, она подходила с каким-нибудь листиком и хитро спрашивала: «Папа, а можно мне с краюшку порисовать?». Папа кивал головой, а хитрющая малышка приносила еще листок, еще, еще и еще. Папа отодвигался все дальше и дальше. В конце занятий Оленька занимала весь стол, а папа жался где-то с краюшку. Так продолжалось каждый раз. Оба хитрили. Папа заранее знал, что с краюшку в итоге будет он, но каждый раз хитрюга Оля вкрадчиво спрашивала: «Папа, а можно мне с краюшку?».

Конфликт

В Академии между тем назревал конфликт между А. Крючковым и руководством. Всю сознательную жизнь Крючков никогда не вступал в сделку с собственной совестью, никогда не угождал, полагаясь только на себя.

После защиты диссертации Крючков посвятил себя научной работе. Сложилось так, что на определенном этапе в разработке одной из тем между Крючковым и научным руководителем возник конфликт. Претензии Крючкова были обоснованы: половина срока из трех лет ушла на изучение темы – пособие, методические рекомендации и т. д.

Крючков обвинил научного руководителя в некомпетентности. Подходы Крючкова к теме не вызывали нареканий у руководства Министерства внутренних дел. В свое время, когда утверждали состав группы, он согласился с этой темой.

Все, что он разработал и наработал – все это принималось, но в результате тема выходила на другие показатели, и получалось что-то другое, отличное от первоначальных параметров. Тему нужно было закрывать, а в ее рамках – открывать другой аспект для изучения.

Работа с темой полтора года привела к отрицательному результату. В науке это тоже случается, легких путей здесь не бывает.

Руководство хочет получить положительный результат, что заказано, однако это не всегда получается. Легко написать справку о проделанной работе и совсем другое дело – написать методические рекомендации или пособие по данной теме.

С одной стороны, Крючков мог это сделать, но – не захотел, ибо был не согласен. В своих разработках он приходил к иным результатам. Не исключено, что два способных исполнителя, способных вести за собой людей, попали в один коллектив. Один из них, Крючков – исполнитель, другой – руководитель, у которого звезд побольше. Но довести до коллектива саму идею и как ее строить, он не мог. И на какой-то стадии он отдал инициативу Крючкову, а спрашивали не с Крючкова, а с руководителя. Вот здесь и получалась завязка: с одной и той же темой работали две группы, с разными подходами.

По партийной линии решили вмешаться в научную работу коллектива с тем, чтобы разобраться. Бывали случаи, когда некоторых научных работников исключали из научных коллективов, заменяли другими. Здесь аналогичный случай. Посчитали, что Крючков мешает коллективу из 5–6 человек. Руководитель является ответственным за выпуск данной работы. Все остальные могут лишь давать предложения.

Если тема утверждена Министерством, это закон. Если менять тему, то надо признать, что кто-то совершил ошибку, а кто-то должен быть наказан.

Выделили деньги, и немалые, а на выходе совсем другие данные, не те, которые ожидались. На все это руководство закрывало глаза. В конце концов поняли, что по этой теме ничего не выйдет, и в этом случае придется отвечать им всем. Это «ЧП» для научной жизни.

Решили назначить комиссию, но административную не захотели, хотя могли назначить проверку. Решили поручить партийной организации, чтобы она нашла выход из этого положения. И это было нормально.

Положение Крючкова было сложное, коллектив по-разному оценивал ситуацию. Крючков держался как-то особняком. Близких контактов особо ни с кем не было. Со всеми – равные отношения. Все остальное – придраться было не к чему. Дисциплинирован, все, что поручается – выполняется в срок, организация труда у него всегда налажена четко, ничего второстепенного.

Рассмотреть этот вопрос было предложено П. П. Николаеву, партийному работнику. Поручение достаточно сложное, как бы ни решился этот вопрос, в любом случае одна сторона остается недовольной. Состоялась встреча П. Николаева и А. Крючкова. Несколько недель длился опрос всего коллектива и готовился материал на партбюро. Проверяли все документы, наработки и другое. Вся информация систематизировалась, сделан анализ, можно было рассматривать на бюро.

На партбюро Николаев поддержал Крючкова, выступив на его стороне. Никакого криминала в его поступке он не нашел, заявив, что Крючков, как честный и дисциплинированный человек, не мог поступить иначе, а потому оказался неудобен, привнося что-то свое. Затем их отношения перешли в дружбу. Через некоторое время уже Крючков протянул Николаеву руку помощи, когда на Николаева повели атаку. С точки зрения руководства, Николаев оказался не совсем тем человеком, на которого они рассчитывали.

Глава вторая

На краю пропасти

Конец 80-х годов теперь уже прошлого века. Страна неуклонно катится вниз с ускорением почти в геометрической прогрессии. Кризис, как раковая опухоль, охватил все стороны жизни нашей страны.

На фоне кризиса в стране развивается инфляция, ухудшается продовольственное снабжение, из магазинов исчезают товары первой необходимости, но склады завалены. Нередко высококачественные продукты вывозят на свалки. Так было под «Архангельском» в Московской области, когда копченые колбасы вывезли на свалку. Горы детской кожаной обуви вывезли и сбросили где-то в Подмосковье, но все только на одну ножку. А другую гору вывезли и сбросили где-то километров за 500 и тоже на одну, только другую, ножку.

Резко увеличивается имущественное неравенство и растет преступность, искусственно раздувают межнациональную вражду (Карабах и др.), растет недовольство масс. Формируются силы, ставившие своей целью реставрацию капитализма. Откуда и почему возникла подобная ситуация? Все складывалось постепенно год за годом. Классовая борьба в стране не утихала ни на один день. Но после Сталина все руководители страны как-то «подзабыли» об этом. Конечно же, внешний враг не дремал, пятая колонна делала свое дело. Однако мы все же смогли выстоять и победить в Великой Отечественной войне.

Но ситуация менялась, и на каждом изломе истории нужны были свои методы управления. К сожалению, у нас ничего не менялось. По-прежнему собственность на средства производства была отчуждена от народа, так же как экономическая и политическая власть. Партия не сформулировала конечные цели перестройки, хотя нужна была модель обновленного социализма, поддержанная большинством. В партии были различные течения

– от консерваторов, не признающих никаких изменений, до апологетов капитализма. Партийные структуры и методы их руководства были в свое время созданы для

завоевания и удержания власти, для обеспечения монолита. А затем сверхцентрализованная, иерархическая и антидемократическая структура партии вступила в противоречие с обществом, с рядовыми коммунистами, являясь тормозом для дальнейшего движения, потеряно доверие к руководству партии с ее корпоративными интересами, привилегиями, да к тому же кто-то оказался замешанным в теневой экономике.

В более поздние времена в СССР существовала не диктатура пролетариата, а диктатура партийно-государственного аппарата, практически не подчиненного контролю снизу, в т. ч. и в коммунистической партии, ведущая к "очиновничиванию" этого аппарата, созданию для него привилегий. В этих условиях антисоветская, антикоммунистическая пропаганда стала находить для себя все боле благоприятную почву.

Все это и многое другое, в конечном итоге, не могло не привести к поражению. Над страной сгущались зловещие тучи.

Используя ошибки и просчеты, допущенные при строительстве социализма, наши враги подталкивали страну к пропасти. Со всей страны, как вороны, слетались в Москву «демократы» первой волны. Им сразу же, без всякой очереди, выдавались квартиры, несмотря на очередников.

Чтобы прописать свою мать из одного района Москвы в другой, мне пришлось обивать пороги то одной, то другой конторы, выстаивая везде очереди. А для «демократического» воронья – «зеленая улица». Они только входили, представляя какие-то бумажки, и сразу же им молниеносно оформляли документы.

Приходили они небольшими группами, и сразу же обращали на себя внимание и не только потому, что шли без очереди. Они вели себя как-то вызывающе. Молодые, здоровые, самоуверенные мужчины чуть ли не в один день становились москвичами. Поневоле возникал вопрос: «Кто они такие? Откуда?».

Однажды я задала вопрос, когда появилась очередная группа: почему они идут вне очереди и кто они такие? В очереди немало пожилых людей. И услышала, что они из Владивостока, и что их срочно вызвали в Москву. Зачем? На это ответили как-то туманно, заявив, что здесь их ждут «великие» дела.

Москве всякая антисоветская нечисть группировалась в Московском партийном клубе и, вместе с периферийным вороньем, вершила свое черное дело.

Демплатформа в КПСС

В 1989–90 гг. Крючков приехал в Министерство Внутренних Дел, вткотором тогда работал Николаев, и пригласил его в Севастопольский райком, где собирались тогда и чубайсы, шахраи и пр., т. е. будущая «Демократическая платформа в КПСС». Там собирались все демократы и все перестройщики. Здесь же были и коммунисты Крючков, Пригарин. Все только зарождалось. Николаев пришел на вторые «посиделки», где были в основном москвичи. Собирались раз в неделю, вечером. Проходили они очень остро. Вырабатывалась позиция по отношению к КПСС и т. д.