Ателье «Бабочка»

Ателье "Бабочка"

***

Был приятный майский вечер, в Петербурге начинался сезон белых ночей, поэтому, несмотря на довольно поздний час, на улице было светло почти как днем. Город еще не спал, а центр так и вовсе полнился народом. Из трактиров на Невском проспекте доносилась громкая разудалая музыка, из ресторанов рангом повыше – тихие мелодичные звуки фортепиано. Сверкали витрины магазинов – тех, что еще не успели закрыться, блестели глянцем новенькие лаковые экипажи, ожидавшие господ, свистели в воздухе кнуты возниц, поторапливавших лошадей. Конское ржание, мужские и женские голоса, смех, призывы последних уличных торговцев, спешивших распродать товар, да отправиться домой, плеск волн Невы и Мойки…

Этот блеск и гомон был давно знаком и привычен Александре – или Сашеньке, как ее называли знакомые. Каждое утро Сашенька торопилась на службу – она трудилась младшей мастерицей в ателье мод неподалеку от Екатерининского сада, где занималась тем, что подшивала платья и накидки, поправляла кружева, нашивала недостающие пуговицы, и тому подобным. Работы было много: салон, называемый "Папильон", или в переводе с французского "бабочка", пользовался большой популярностью среди дам и господ, состоятельных и не очень.

В "Папильоне" работало несколько молодых барышень – Сашенькиных приятельниц. Самой старшей и самой хорошенькой была Лиза, которая всячески копировала – в манерах, походке и речи – стиль знатных дам. Лиза стеснялась своего папеньки, небогатого доктора с простыми манерами, и иногда проговаривалась товаркам, что ее заветная мечта – встретить какого-нибудь богатого француза или англичанина, выйти за него замуж и уехать жить на море. "Ты же языка английского почти и не знаешь!" – смеялись подружки. "Выучу!" – ничуть не смущаясь, отвечала Лиза. Двадцатиоднолетняя красавица с пышными пепельно-русыми кудрями, бледной кожей и зелеными кошачьими глазами твердо верила в свой будущий непременный успех в исполнении задуманного.

"А ведь у нее вполне может получиться!" – с подавляемым вздохом заключала Роза, еще одна молодая мастерица из "Папильона". Роза была цветущей темноволосой и черноглазой пышечкой, на год младше Лизы, умненькой и симпатичной девушкой. Она иногда переживала из-за своих округлых форм – как Розе казалось, чересчур округлых, – но зато чрезвычайно гордилась своими изящными ручками, которые к тому же умели превосходно и быстро подправить даже сильно пострадавшую одежду.

Третьей и самой тихой из девушек в ателье была Варенька – скромная и неприметная "серая мышка", слегка прихрамывавшая на одну ногу. Светлые льняного оттенка волосы Варенька всегда заплетала в строгую прическу, серые глаза опускала доле, говорила мало и тихо. Никто в ателье толком и не знал, что она любит, о чем мечтает. Зато всем был известен Варин талант перешивать платья, умение даже из старого и скучного сотворить чуть ли не шедевр последней моды. Как, где, когда девушка этому научилась, никто не знал.

Стоп! Мы еще не успели познакомиться поближе с нашей главной героиней – Сашенькой. Александре исполнилось девятнадцать лет. Она была хорошенькой и умной девушкой с глазами орехового оттенка и чуть рыжеватыми темными волосами. За десять лет до начала нашей истории Сашенькины папенька, скромный уездный учитель, и маменька не пережили одну из холодных зим, и девочку взяла под свое покровительство ее тетка Аида – властная и решительная, но добрая женщина. Сашеньке пришлось переселиться из уездного городка в большой и блистательный Петербург, к которому она, впрочем, быстро привыкла и который всей душой полюбила.

Тетка Аида проживала в старой квартире на набережной реки Мойки – уютном жилище с атмосферой и характером – под стать самой владелице. Темно-зеленые обои с цветочным узором, тяжелые гардины с кистями на окнах, бархатные бордовые чехлы на креслах в гостиной, тиканье старинных настенных часов, скрип половиц и по утрам – непременно! – аромат свежезаваренного кофе и хрустящих, еще теплых круассанов из соседней булочной. В квартире тети Аиды имелся и кабинет с богатой, старательно подобранной библиотекой – большего счастья сиротке Сашеньке было и не представить.

Именно тетка записала ее на курсы для девиц, которые Саша с отличием завершила, а потом помогла устроиться и на службу в уже упомянутый ателье "Папильон". Владелица ателье Полина Львовская, или мадам Полина, как ее чаще называли, приходилась тете Аиде старой знакомой. Несмотря, а может быть, благодаря оказанной протекции, Сашенька трудилась усердно. Порой ей, правда, бывало несколько скучновато каждый день возиться с тканями, нитками, кружевами и пуговицами, но она не жаловалась, а и быстро обзавелась на новом месте подружками.

В свободное же время Сашенька любила читать. Особенно ей по душе пришлись исторические и классические романы, несколько томиков которых она обнаружила в теткином книжном шкафу. Кое-что девушке удалось приобрести на книжных ярмарках или у бродячих торговцев. По сердцу Саше были и книжки о путешествиях с описаниями разных чудных мест и обычаев.

Другой горячей страстью девушки были логические задачи и решение загадок. Когда у тетушки Аиды ни с того ни с сего вдруг пропадали ключи или очки, когда соседка Вера Игнатьевна всполошилась, не найдя старика-мужа в его привычном кресле, когда в ателье мадам Полины затерялась (вот уж редкий случай!) партия брюссельских кружев, Сашенька с удовольствием бралась за дело. Она расспрашивала, размышляла и в конце концов помогала обнаружить пропажу. Очки тети Аиды находились под утренней газетой. Старик-сосед, оказалось, выходил на улицу посмотреть, что за шум подняли извозчики, да заболтался с почтальоном. Кружева же взяла хохотушка Роза, чтобы показать новой клиентке, да забыла отнести на место.

***

В тот прелестный майский вечер, с которого и началась наша история, разрешилась цепь необыкновенных событий и случайностей, решительно поменявших Сашенькину судьбу. Но обо всем по порядку – вернемся на несколько дней назад.

Во-первых, слегла с сильной простудой тетушка Аида. Теперь эта обычно властная и полная энергии дама была прикована к постели, а Сашенька преданно за нею ухаживала целую ночь и утро, несколько раз заваривала имбирный чай с медом, порывалась пригласить доктора. Но тетка простуженным голосом и яростными, хоть и слабыми, жестами решительно отказывалась, заявив, что она не желает, чтобы ее пичкали микстурами, да сажали на нее "этих отвратительных пиявок". При чем тут пиявки, Сашеньке было не вполне ясно, но в любом случае ее настойчивые увещевания оказались бесплодными. Девушка взяла с тетки обещание не вставать с постели в ее отсутствие, пока Сашенька будет на службе в ателье. Кроме того, была позвана соседка-старушка, согласившаяся навещать Аиду в течение дня и сварить ей густого куриного бульону.

Невыспавшаяся и уставшая от беспокойства, Саша поспешила в ателье, почти пробежав от Мойки до самого Екатерининского сада, близ которого располагался "Папильон". Опаздывая на целых десять минут – неслыханно! – она столкнулась с каким-то высоким худощавым человеком в черном, выходившим из дверей уже открывшегося ателье.

– Извините, простите, можно я пройду, – пробубнила девушка на ходу, пролетела через зал ателье до гардеробной. Опоздания в "Папильоне", впрочем, как и в большинстве других мест, не приветствовались, и Сашенька боялась получить строгий выговор от мадам Полины. Не особенно она была в настроении и объяснять любопытным подружкам, почему вдруг задержалась. Но ни первого, ни второго не произошло. Внимание работниц ателье занимала совсем другая тема.

В "Папильоне" случилась кража. И не просто какая-нибудь мелкая кража отреза кружева или пары клубков ниток. Куда там – ночью неизвестный вор (или воры) проник в ателье и подчистую вынес выручку, которая хранилась в ящичке-сейфе мадам Полины в ее кабинете. Помимо внушительной денежной суммы, исчезла принадлежавшая владелице ателье дорогая серебряная брошь в виде кошки с маленькими жемчужинками вместо глаз. Что было удивительно – не осталось никаких следов взлома, а, следовательно, у преступника имелись ключи.

Происшествие выглядело не иначе как дерзким. Мадам Полина, дама не менее решительная и властная, чем Сашенькина тетя Аида, на этот раз была заметно растеряна. Подобного не случалось за все время ее пребывания во главе "Папильона". Впрочем, мадам Полина довольно быстро пришла в себя. Высокий человек в черном, с которым Сашенька столкнулась при входе, оказался не кем иным, как инспектором полиции Кириллом Алексеевым, призванным раскрыть это дело и уже успевшим провести первые расспросы на месте.

Неудивительно, что при таких необыкновенных обстоятельствах обыкновенного трудового дня не вышло. После общения с полицией и предпринятия необходимых в подобных случаях действий ателье все же открыл свои двери для посетителей. Как мадам Полина, инспектор Алексеев и все остальные ни старались, о совершенном ограблении вскоре стало известно. Более того, часть клиентов была привлечена именно созданным "шумом".

***

Отмеряя сантиметры ткани, перебирая булавки и пришивая пуговицы, Сашенька погрузилась в свои мысли. На этот раз в ее жизни возникла логическая задачка посложнее, чем прежде, и девушка ощущала необходимость решить ее, ведь произошедшее так или иначе бросало тень и на нее саму, и на дорогих ей людей. Пока там полиция разберется, сколько времени утечет, а мадам Полина – подруга ее дражайшей тетушки – так расстроена, и сложно сказать, из-за чего в первую очередь – из-за денег, броши или самой дерзости случившегося.

То, как аккуратно были открыты двери, кабинет и сейф, говорило о безусловно нацеленном и старательно спланированном ограблении. Человек, пошедший на это, знал точно, что хочет взять, и у него (или нее) имелись ключи. Но откуда же у посторонних информация о том, где лежат ценности? Ясно как свет, что проговорился – случайно (или, что Сашеньке даже не хотелось думать, намеренно) – кто-то из "своих". Но кто же?

Вскоре, завершив поиски возможных свидетелей из близлежащих лавочек и домов, вернулся инспектор Алексеев с одним из помощников и принялся опрашивать собравшихся работниц ателье, одну за другой. Тогда Сашеньке представилась возможность получше рассмотреть инспектора. Он был еще довольно молод, лет этак тридцати, вид имел серьезный и немного уставший. Темные волосы, внимательные темно-серые глаза, небольшие бородка и усы. Ничего особенно примечательного, но Сашенька осталась под впечатлением, что за внешней обыкновенностью скрывается незаурядный ум.

С Сашей инспектор беседовал минут пятнадцать. Сама себе она признаваться не хотела, но в глубине души почти неосознанно надеялась как-нибудь проявить перед полицией свою способность к логическим умозаключениям. После подробных ответов на стандартные в таких случаях "Когда точно вы прибыли на службу?", "Не видели ли вы или не слышали чего-нибудь подозрительного?", "Как давно работаете в ателье?", "Было ли вам известно местоположение сейфа?" и тому подобное, инспектор Алексеев вежливо поблагодарил Сашеньку и попросил пригласить следующую девушку-мастерицу, Розу (допрос он проводил как раз в кабинете мадам Полины, где уже не было спрятано крупных ценностей).

Сашенька чуть слышно вздохнула, но повиновалась. Ее ум напряженно работал. То, что сама она была непричастна к краже, ясно как день. Никто чужой не мог бы совершить нечто подобное, если только в деле не была замешана одна из сотрудниц. Но кто же? Зачем? Почему?

Лиза? Она мечтала о богатстве и красивой жизни, это правда. Но пойти на преступление? Это совсем не в стиле благородных леди, на которых она так стремилась походить.

Роза, пышечка-веселушка? Она пришла на должность младшей мастерицы в "Папильон" последней, а было это всего несколько месяцев назад. Хотя за такой срок можно спланировать и осуществить и более серьезное преступление, в Розину виновность Сашенька верила с трудом. Уж больно та была жива и непосредственна, да любила поболтать. Скорее всего, Розе просто не удалось бы держать язык за зубами, и преступный план был обречен на провал.

Неужели Варя? Такая тихая, скромная, работящая девушка, да пойдет на кражу? А потом еще и появится на службе как ни в чем не бывало? О Варе Сашенька знала довольно мало и, несмотря на свое доброе к ней отношение, решила не сбрасывать ту со счетов. В конце концов, как говорится, в тихом омуте черти водятся.

Круг подозреваемых, по заключениям девушки, оказался не так уж и велик. Три ее подружки-напарницы; грузчиков и прочий рабочий люд Сашенька считать не стала – очень маловероятно, что кому-то из них было известно о сейфе и ценностях. Так кто же все-таки виноват?

Ну не мадам Полина же, в самом деле!

Тут же после этой мысли в Сашенькину хорошенькую головку закрался червячок сомнения. Однажды она читала о некоем иностранном дельце-торговце, который, проигравшись в карты в пух и прах, боялся сообщить об этом своим деловым партнерам, и с помощью двух верных слуг организировал "ограбление" собственного торгового дома. Поначалу ему сопутствовал успех, и вошедшие в положение партнеры согласились подождать выплаты своей доли прибыли. Афера раскрылась, когда один из слуг, несправедливо обиженный хозяином, проговорился об этом деле в одной из таверн, где по необычайному совпадению находился слуга одного из обманутых компаньонов. Тот слуга, в свою очередь, выболтал подслушанное своему хозяину. Разгорелся ужасный скандал, о котором еще долго судачили в столичных газетах.

Пусть упомянутая история и была выдумана остроумцем-писателем, но подобное могло произойти и на самом деле.

Неужели в случае с "Папильоном" все тоже было подстроено?

***

Постепенно в Сашенькиной голове начал выстраиваться план. Она постарается выкроить немного времени и записать имена всех возможных подозреваемых, а затем тщательно разложить по полочкам факты и догадки, чтобы понять, у кого из них было больше возможностей совершить кражу.

– Александра! Василиса Прокофьевна ждет свои кружева! – раздался голос хозяйки ателье, и девушка, очнувшись от размышлений, поспешила к клиентке. Василиса Прокофьевна была большой грузной дамой, которая имела обыкновение приносить по много заказов сразу. Вокруг нее одной уже суетились Лиза и Варя. Когда Сашенька присоединилась к ним, девушки что-то обсуждали – полушепотом, чтобы не услышали хозяйка и клиентка, угощавшиеся чаем в соседней комнатке и беседовавшие о неприятностях, произошедших в то утро.

Неудивительно, что та же тема занимала и мысли молодых мастериц.

– Невероятно, кто бы мог подумать… какая шумиха поднялась…, – наморщив носик, размышляла Лиза. – И вот ведь досада – сегодня должен прийти за своим фраком тот видный английский джентльмен… Я уверена, девочки, что он мною увлекся… Теперь же ему наверняка известно об ограблении, а джентльмены от таких событий предпочитают держаться подальше. Уфф, как некстати этот скандал!

– Да будет тебе, – вмешалась в ее монолог Сашенька. – Если тот человек взаправду тобой заинтересовался, то не отступится из-за произошедшего..

– Ну, а моя репутация?! – воскликнула Лиза, уронив булавки.

– Осмелюсь заметить, что "Папильон" и мадам Полина пострадали все же больше, чем твоя репутация, – тихо ответила Варя. – Если кто-то вознамерился бросить на них тень, то ему это удалось.

При этих словах Сашенька задумалась. А ведь правда – вдруг преступника интересовала не столько нажива, сколько возможность напакостить мадам Полине. Например, из мести. Тоже хороший мотив.

Закончив подшивать оборки на подол одного из платьев заказчицы, Сашенька упаковала его в фирменную бумагу и понесла Василисе Прокофьевне.

– Благодарю, душечка, – пророкотала та глубоким грудным голосом. – Принесите-ка мне еще чаю, да вашего печенья. После таких волнующих новостей, как у вас, во мне просыпается аппетит, это нервное, – обратилась она уже к мадам Полине.

Когда Саша, слегка запыхавшись, принесла поднос с чаем и свежим курабье, хозяйка "Папильона" и ее гостья обсуждали молодое поколение и девушек-мастериц в частности.

– Вы знаете, – вещала Василиса Прокофьевна, – я до этого бывала во многих ателье, но везде все не то, девчонки нерасторопные или хамки. "Вам это платье мало, не по размеру, надо расширить", говорят они, вы только представьте.

– У нас персонал всегда проходит строгий инструктаж, – с гордостью отметила мадам Полина. – Никогда себе не позволят лишнего.

– Вот и я заметила, что девицы у вас вышколенные. Сказала бы даже, почти как знатные леди…

– Одна из них и есть самая что ни на есть настоящая молодая леди. Из благородного семейства…

– Но почему же она тогда трудится швеей? – чуть не опрокинула чашку с чаем Василиса Прокофьевна.

– Ах, дорогая, это невеселая история! Ее родители пропали при загадочных обстоятельствах еще лет десять назад, и о них до сих пор ни слуху ни духу. Усадьба оказалась заложена, и девочке пришлось провести несколько лет в доме для сирот при монастыре. Там она, кстати, и научилась рукоделию.

– Давно говорила, что и благородным не всегда легко живется, – подытожила клиентка и переключилась на тему последней парижской моды.

Сашенька, которая тихо как мышка собирала использованную посуду, невольно подслушала большую часть разговора двух дам. Ее изумлению не было предела. Вот это да, какие неожиданности преподносит судьба! И без лишних слов было ясно, что речь шла о Варе. Тихая, молчаливая, прибранная, такая прилежная и опрятная… Сразу видно, что девушка из хорошей семьи, вполне возможно, что воспитывалась в строгости. А может ли все это иметь какое-либо отношение к произошедшему ограблению? Сашенька наморщила носик, задумавшись.

С одной стороны, благородство и строгое воспитание никак не сочетаются с таким низким поступком. С другой… если все так, как описала мадам Полина, то сиротка Варенька, по всей вероятности, сильно нуждалась в средствах. Если у нее не имеется других родственников – а судя по всему, их нет – то девушка должна где-то снимать комнату и оплачивать наем, а жалованья в "Папильоне" вряд ли было достаточно.

Но как бы Варя могла осуществить ограбление? Ключи от входных дверей в ателье имели все мастерицы, но от кабинета и сейфа – только сама мадам Полина. Значит, были сделаны копии. "Вот бы порасспрашивать мастеров по изготовлению ключей… может быть, кто-то из них видел и запомнил Варю и смог бы своим подтверждением помочь решить загадку", – думала Сашенька. "Вот только если я сама пойду это выяснять, наверняка буду выглядеть подозрительно… А вот уважаемая полиция вполне может этим заняться.

Кстати, если инспектор Алексеев – вдруг! – не сразу вспомнит о таком шаге, я бы могла подать ему эту идею" – Сашенька слегка покраснела, улыбнувшись своим мыслям.

***

Но увидеть в тот день инспектора ей так и не удалось. В ателье было много работы, мастерицы едва успевали шить, резать, закалывать и тому подобное. Хозяйка "Папильона" тоже была вся в заботах – писала записки поставщикам, просила отложить несколько заказов за невозможностью срочной оплаты, время от времени заходила в комнату, где трудились девушки, и давала им новые поручения. Особой возможности что-либо обсуждать ни у кого не было.

Лишь вечером, в восемь часов, когда пришло время закрывать ателье, Сашенька освободилась. При выходе из "Папильона" мадам Полина просила каждую работницу показать ей содержимое своей сумочки – на всякий случай. Как и следовало ожидать, ни у кого никаких ценностей не оказалось. Лиза и Роза сразу же поспешили по домам, а вот Варенька задержалась чуть поодаль от дверей ателье. Она поставила свой старенький ридикюльчик на землю и стала рассматривать проезжавшие по Невскому проспекту экипажи, будто ища кого-то.

Сашенька некоторое время задумчиво наблюдала за ней, а потом все же решила подойти и завязать разговор. Только бы тетушка Аида не слишком рассердилась на ее задержку.

– Ой, Варя, а ты тоже ждешь кого-то? – поинтересовалась Саша у подружки.

– А, это ты, Саша… да, я жду маман и папа, они сегодня возвращаются из Москвы и обещали заехать за мной, – мирно ответила Варя.

Саша не сумела сдержать удивления. – Маман и папа? Но разве ты… эээ… не снимаешь комнату?

– Снимаю комнату? – Варины брови взметнулись вверх. – Кто тебе такое сказал? Я живу с родителями, на Васильевском острове у нас своя квартира. Почему ты спрашиваешь?

Сашенька окончательно смутилась.

– Я… слышала, не помню от кого… что ты воспитывалась при монастыре… – растерянно произнесла она и впервые за время знакомства заметила на лице приятельницы возмущение.

– Воистину, любят же люди болтать глупости! Это была Роза, а не я…

– Роза?!

– Ну да! Она мне сказала как-то, когда мы выполняли заказ для Смольного монастыря, что какое-то время жила и воспитывалась там. Ой, вот и экипаж моих родителей! До встречи, Сашенька, и не слушай пустых сплетен! – Варя подобрала свой саквояжик и поспешила к подъехавшей карете.

Сашенька еще несколько минут осталась стоять в недоумении. Роза? Роза жила в Смольном? Но она ничего никогда… Впрочем, как-то так вышло, что они с Розой особенно и не откровенничали, несмотря на общительность последней. Так неужели же Роза пошла на ограбление ателье из-за недостатка средств к существованию? Это предположение звучало настолько нелепо, что Сашенька аж помотала головой. Потом спохватилась и быстрым шагом пошла домой, к тете Аиде.

***

Хворавшая тетушка хоть и лежала в постели с жаром и больным горлом, но все же заметила, что ее любимую племянницу что-то беспокоит.

– Ну-ка, Александра, садись и рассказывай, что нового, как прошел день в ателье?

– Ничего особенного,тетушка, – с небольшой запинкой ответила Саша. Ей не хотелось излишне расстраивать родственницу. Но ту было не так-то легко провести.

– Александра, не выворачивайся! – грозно просипела она. – Я хоть и больна, но все-таки не слепа. Признавайся, ты опять втянута в очередной Случай!

– Ох, тетушка… – Сашенька устало потерла виски. – Произошла такая история… – и рассказала тете Аиде все, что случилось в "Папильоне", что она сумела узнать и какие выводы успела сделать. Когда девушка закончила повествование, тетка, казалось, обрела второе дыхание и заметно оживилась.

– Ну и дела, дорогая племянница, ну и дела! Случай-то этот будет позаковыристее других твоих расследований… А скажи-ка, каков он из себя, этот молодой инспектор? – подмигнула тетя Аида Сашеньке, а та незамедлительно покраснела. – Ну полно, не стоит смущаться. Надеюсь, он парень толковый… Бедная Полина, для нее это сильный удар был… Ты вот что, девочка моя, постарайся еще помозговать, что же там произошло, и кто украл. А в твою идею о постановочном ограблении я не верю. Полину-то я давно знаю, ателье – дело ее жизни. Да и ведет она его железной рукой, и ни о каких там карточных долгах не может быть и речи.

– Охотно верю, тетушка, это я так, для примера, сказала, да и следует обдумать все возможные версии, – вздохнула Сашенька.

– Правильно, вот и думай. Ты девочка умная, вдруг чем и на этот раз сможешь помочь. Только аккуратно – полиция не очень-то жалует, когда обычные люди впутываются в их расследования.

– Конечно, тетушка, – Сашенька еще немного поразмыслила, а потом спросила. – А могла ли мадам Полина кому-то постороннему случайно обмолвиться о ценностях?

– Думаю, это из области невозможного. Что касается дел, Полина всегда была за строжайший порядок и дисциплину. Кстати, и своего племянника она старалась приучить к тому же. Вот только малой этот, Эдуард его зовут или Георгий что-ли, оказался разгильдяем, вести дела ему казалось скучно, и тетка убедила своего брата отправить парня в Англию, в какую-то престижную школу, где таких шалопаев, как он, учат уму-разуму и дисциплине… – тетка Аида закашлялась.

– Вот уж и не знала, что у мадам Полины есть племянник… Давно ли это произошло? – поинтересовалась Сашенька.

– Да уж несколько лет прошло, не помню точно… кха, кха…Принеси-ка мне еще куриного бульону, девочка, – и тетя Аида устало откинулась на подушки.

***

Следующий день в "Папильоне" оказался не менее занимательным, чем предыдущий. Ограблений, к счастью, больше не произошло, зато Лиза была не в настроении, ходила непривычно хмурая и работала медленней обычного. Улучив свободную минутку, Сашенька поинтересовалось, не случилось ли чего.

– Не могу поверить! – воскликнула в ответ Лиза с истерической ноткой в голосе. – Тот молодой английский джентльмен – ты ведь помнишь, я о нем рассказывала, – так и не приходил больше. А я-то была уверена, что приглянулась ему! И вот уже два дня его нет, и фрак его остался… – Лизавета неожиданно расплакалась и выбежала из швейной комнаты. Саше было жаль свою приятельницу, но будут же и другие кавалеры, и получше этого.

И тут в комнату вошла Роза с кипой свертков починенной одежды. Повинуясь порыву, Сашенька решила спросить приятельницу о том, что весь вечер и утро занимало ее мысли.