Навстречу утренней заре

После того как Ники покинул комнату для записи, было решено закончить работу. По дороге домой музыкант сказал:

– Знаешь, Хельмут считает тебя чем-то вроде талисмана группы.

– Правда? – удивилась Анна. – Почему?

– Вообще можно проследить определенную закономерность. Когда ты присутствуешь на концертах, они проходят отлично. Это многие замечают.

– Ерунда, – махнула рукой девушка, – можно подумать, без меня вы плохо выступаете.

– Нет, но знаешь, мы ведь не машины и не в состоянии играть каждый концерт с одинаковым воодушевлением и настроем. Что касается меня, я действительно люблю видеть тебя в зале во время концерта. Должно быть, ты и в самом деле оказываешь на меня благотворное влияние, – улыбнулся Ники.

– Ты преувеличиваешь, – ответила ведьма.

Когда они приехали домой, молодой человек достал из ящика запасной ключ от своей квартиры и дал его Анне.

– Я бы хотел, чтобы ты не зависела от моего графика работы и приезжала в Дюссельдорф тогда, когда захочешь.

Ники

Войдя в свою квартиру и стряхнув снег с капюшона, Ники снял куртку и переобулся. У него было в запасе около двух с половиной часов, чтобы привести себя в порядок, а затем отправиться в аэропорт встречать Анну.

Она должна была прилететь из Лондона в семь часов вечера, и музыкант настоял на том, что сам приедет за ней на машине.

Выйдя из душа, Ники услышал звонок. Это была Регина. Вчера она просила его об интервью для своего журнала «Рок Хаммер», и молодой человек пообещал встретиться с ней завтра. Прошло два месяца с момента их расставания, и за это время Ники пару раз видел Регину на концертах «Мистерии», которые она освещала. Девушка вела себя спокойно и общалась с ним только по делу. Поэтому, когда она сказала, что для следующего номера редакция потребовала от нее интервью с одним из ведущих рок-музыкантов Германии, Ники согласился и назначил встречу в кафе в центре города. Молодой человек взял в руки телефон и ответил:

– Здравствуй, Регина.

– Ники, послушай, не могли бы мы перенести интервью на сегодня? Завтра я уезжаю в командировку в Японию. Я узнала об этом только что.

– Прости, я не могу сегодня. Давай встретимся после того, как ты вернешься, – предложил музыкант.

– Дело в том, что я не знаю, сколько времени пробуду в Японии, а номер выходит пятого декабря, и редактор собирается включить в него мою статью.

– Я, правда, сегодня занят, – сказал Ники.

– Ну, пожалуйста, – просила Регина, – это не займет много времени. Я могу приехать, куда скажешь. Где ты находишься?

– Я дома, но…

– О, прости, ты не один?

– Один, но…

– Отлично! – девушка вновь не дала ему договорить. – Я буду у тебя через пять минут, – и, чувствуя, что музыкант колеблется, умоляюще добавила: – Пожалуйста, Ники, мне нужно только полчаса.

– Ну, хорошо, – сдался молодой человек. – Я жду.

Через десять минут Регина уже сидела за столом на кухне в его квартире и, включив диктофон, принялась расспрашивать музыканта о новом альбоме «Мистерии». Ники сообщил, что работа фактически закончена, и альбом выйдет раньше, чем они предполагали вначале, а именно – в первых числах января, а уже в феврале стартует продолжительный тур. Его откроет большой концерт в Сан-Паулу, где планируется запись видео.

Узнав о планах группы, Регина попросила молодого человека подвести итог уходящего года и назвать самые яркие, по его мнению, события, произошедшие в мире рок-музыки за последнее время. Когда Ники прокомментировал творчество своих коллег, девушка сказала, усиленно изображая равнодушие:

– А теперь, если ты не против, парочка вопросов о твоей личной жизни.

Для молодого человека не было неожиданностью, что Регина заговорила об этом. Он внимательно посмотрел на девушку и понял, что, несмотря на их дружеское общение, она еще не до конца пришла в себя после расставания.

– Я думал, – ответил Ники, – серьезные издания, вроде вашего, не пишут о личной жизни музыкантов.

– Иногда мы это делаем. Видишь ли, у «Мистерии» много поклонниц, а девушкам всегда интересна эта тема.

– Извини, я бы предпочел это не обсуждать.

– Да, брось. Что тебе скрывать? Все и так знают, что ты встречаешься с девушкой, которая снималась в вашем последнем клипе, и из-за которой мы расстались, – с заметным упреком в голосе проговорила Регина.

– Ты хочешь написать об этом? – усмехнулся музыкант.

Регина выключила диктофон, встала из-за стола и подошла к молодому человеку, стоявшему возле кухонного шкафа.

– Ники, скажи, неужели для тебя ничего не значат те три года, когда мы были вместе?

Музыкант на миг задумался, как лучше дать ей понять, что он не намерен больше обсуждать их отношения. Однако девушка истолковала его молчание по-своему. Она приблизилась к Ники и положила руку ему на грудь.

В тот момент, когда молодой человек, желая отстранить Регину, взял ее за руку, на кухне появилась Анна. Музыкант не слышал, как она вошла в квартиру, и, уловив ее вспыхнувший яростным огнем взгляд, понял, что, должно быть, с ее стороны сцена выглядела двусмысленно. Уже через секунду глаза Анны стали ледяными и далекими, и она с усмешкой произнесла:

– Ты не думаешь, Ники, что несколько поторопился, когда давал мне ключи от своей квартиры? Я оставлю их в холле.

– Анна, подожди, – видя, что девушка хочет уйти, музыкант попытался ее остановить, но, выйдя в холл, а потом и из квартиры, очень удивился, что она так быстро исчезла. Ники вернулся домой и, не обращая внимания на злорадную ухмылку Регины, взял телефон и набрал номер Анны. Она оказалась вне сети.

– Черт! – выпалил он.

– Забавно, – заметила Регина, – немного мелодрамы моей статье не помешает.

– Ты не станешь писать об этом, – твердо заявил Ники.

– Интересно, как ты мне запретишь.

– Я серьезно, Регина. В статье не должно быть ни строчки о том, что не имеет отношения к творчеству.

– Поклонникам, знаешь ли, иногда нужны подтверждения, что их кумиры такие же люди, как они. Так что, извини, мне придется проигнорировать твое пожелание.

Ники видел, что эта ситуация доставляет девушке удовольствие. Он, конечно, мог понять ее мстительный настрой, однако не собирался сдаваться.

– Что ж, – спокойно ответил музыкант, – в таком случае «Рок Хаммер» может больше не рассчитывать на общение с группой «Мистерия». Впрочем, это касается любого издания, которое ты будешь представлять.

Регина усмехнулась. Молодой человек понимал, как бы велико ни было ее желание доставить ему неприятности, девушка не станет рисковать своей карьерой.

– Что в ней такого особенного, что ты ее так оберегаешь? – сказала Регина.

Погрузившись в свои мысли, Ники не обратил внимания на ее вопрос и холодно проговорил:

– Тебе пора.

Анна

После того как закончилось очередное собрание акционеров «Би-Эм Холдингс», Анна покинула зал и вошла в лифт. В последний момент, прежде чем двери успели закрыться, к ней присоединился Джеймс Уоллингфорд.

– Как ваши дела, Анна? – поинтересовался он и с улыбкой добавил: – Я надеюсь, тот рок-музыкант уже поплатился своим сердцем за то, что имел счастье наслаждаться вашим… – Джеймс сделал паузу и окинул взглядом стройное тело девушки, одетой в элегантный терракотовый брючный костюм и блузку того же цвета, но на несколько тонов светлее, – общением, – закончил колдун.

Анна почувствовала острое желание испытать на прочность его магическую защиту, запустив в него молнией.

Когда он решил, что имеет право так разговаривать с ней и спрашивать о том, что его не касается? Ведьме надоели его попытки флиртовать с ней так же, как его самодовольный взгляд. Она была близка к тому, чтобы напомнить Уоллингфорду, чем в последний раз закончилось их столкновение, но вместо этого Анна, помедлив лишь мгновение и подойдя к колдуну на расстояние более близкое, чем обычно, сделала вдох и произнесла:

– Скажите, Джеймс, что вас влечет больше: желанный, но предсказуемый восторг от обладания моим телом или мучительное, но по-своему чарующее и манящее чувство поражения?

– Определенно, первое, – заявил колдун, пытаясь показать, что девушке не удастся его смутить.

– В вашем случае одно без другого невозможно. Вы готовы принести в жертву свое сердце? – спросила Анна и, прикоснувшись к его груди, добавила: – Или считаете его неуязвимым?

Лифт достиг первого этажа. Двери открылись. Ведьма отстранилась от Джеймса и произнесла вежливо-холодным тоном:

– До свидания, мистер Уоллингфорд.

Анна покинула здание и подошла к своему автомобилю. Водитель открыл перед ней дверь.

– Джонс, – обратилась к нему ведьма, – вы сделали то, о чем я вас просила?

– Да, мэм. Вот, – ответил тот и протянул девушке связку ключей.

– Спасибо. А теперь – домой.

Анна сидела в машине и думала, почему Уоллингфорд так ее разозлил. Она понимала, что колдун здесь ни при чем. Просто ей еще не до конца удалось справиться с неприятным чувством, которое ведьма недавно пережила. Когда неделю назад она увидела Ники с его бывшей девушкой, в один миг злость заполнила ее сознание.

Быстрый полет, которому Анна предалась, покинув квартиру музыканта, в конце концов помог ей подчинить свои эмоции холодной воле. Ведьме без удовольствия пришлось констатировать, что та злость была ничем иным как ревностью, и именно этот факт выводил Анну из себя. Впервые в ее жизни мужчина заставил ее испытывать это разрушительное чувство, которое ведьма обычно сама вызывала у людей.

Позже, прокручивая в голове увиденную сцену, девушка признала, что у нее не было причин для ревности. Тем не менее, Анна не спешила отвечать на звонки и сообщения, которые Ники слал ей каждый день. Ведьме было трудно простить ему то волнение, что в начале их отношений казалось ей приятным, а сейчас превратилось в нечто неконтролируемое и мучительное.

Чтобы нейтрализовать негативные эмоции, Анна принялась размышлять, как ей поступить с музыкантом. В ее голове тут же возникло множество идей разрушения его жизни. Но, успокоившись, девушка отложила их обдумывание и решила, что пора прервать затянувшееся молчание. Тем временем автомобиль подъехал к дому. Анна попросила водителя приготовить машину к вечеру завтрашнего дня, а затем поднялась на лифте на четвертый этаж. Проходя по холлу, ведьма увидела человека, сидящего на подоконнике недалеко от двери в ее квартиру.

– Ники? Что ты здесь делаешь? – удивилась девушка.

– Жду тебя.

– И давно?

– Не имеет значения, – ответил музыкант.

Анна открыла дверь и жестом пригласила его войти. Сняв верхнюю одежду, они прошли в комнату.

– Как ты узнал, что я в Лондоне? – спросила ведьма.

– От Франца. Надеюсь, ты не будешь слишком строга к нему из-за этого, – слегка улыбнулся Ники.

Глаза ведьмы блеснули.

– Поверь, Франц не стал бы действовать без моего разрешения.

– Я догадывался, – молодой человек усмехнулся. – Но что в таком случае это значит? Наказание или это такая проверка?

– В твоем голосе я слышу упрек, – холодно заметила девушка.

– Да, черт возьми! – не выдержал Ники. – Мне не нравится, что ты не отвечаешь на мои звонки.

Ведьма смотрела на него и не могла сконцентрироваться ни на одной мысли, которые в огромном количестве одолевали ее разум. Прежде чем Анне удалось привести их в порядок, молодой человек произнес:

– Знаешь, вообще-то я приехал к тебе с другой целью.

– Какой же?

– Чтобы объяснить ситуацию с Региной и убедить тебя, что, как бы это ни выглядело со стороны, в действительности у тебя не было причин для возмущения.

– Я знаю, Ники, – ответила девушка. – И я собиралась тебе позвонить.

Музыкант недоверчиво поднял брови.

– То есть ты хочешь сказать, что мне не стоило приезжать?

– Ну почему же? – с улыбкой, но все еще сдержанно проговорила Анна. – Я рада, что ты здесь.

Ники улыбнулся ей в ответ и, помедлив пару секунд, первым сделал шаг навстречу.

Чувствуя, как внутри стихают последние отголоски наслаждения, возвращая ясность сознания и ровный ритм биения сердца, ведьма повернулась на бок и провела пальцем по груди лежащего рядом с ней на кровати молодого человека. Набрав воздуха в легкие, она произнесла:

– Я готова признать, что с моей стороны было ошибкой не отвечать на твои звонки. Но я бы не хотела, чтобы ты считал это наказанием или проверкой. Честно говоря, я не знаю, как мне объяснить мое поведение.

– Я вполне могу обойтись без этого, – взяв ее руку в свою ладонь, сказал Ники.

Когда они, решив поужинать вместе где-нибудь в городе, оделись, музыкант вернул Анне ключи, которые она оставила у него дома, и получил от девушки взамен ключи от ее лондонской квартиры.

– Ну, а Эосберг открыт круглосуточно, – добавила ведьма.

На следующее утро за завтраком Ники спросил:

– Анна, ты уже думала, как будешь отмечать Рождество?

– Вообще-то, я не отмечаю религиозные праздники, – слегка смутившись, ответила девушка.

– Я имел в виду не в этом смысле, – пояснил музыкант.

– Я понимаю, но все равно Рождество для меня ничего не значит.

– Почему? – удивился Ники. – Разве в детстве ты не наряжала елку и не ждала на утро подарков, как все дети?

– Все это было связано с Новым годом, – скрывая свое нежелание говорить о прошлом, рассказывала Анна. – Родители считали абсурдным придавать значение христианским праздникам и обрядам.

– Они были атеистами?

– Можно и так сказать, – неопределенно пожала плечами ведьма.

– Ну, и как ты обычно проводишь Рождественский вечер? – продолжал расспрашивать молодой человек.

– Иногда развлекаю немногочисленных гостей в замке, или встречаюсь с единомышленниками из числа друзей, или просто ничего не делаю, словом – это для меня такой же вечер, как и прочие. А ты как отмечаешь Рождество?

– Ну, вообще-то я тоже не религиозен, – сказал Ники. – Но это – семейный праздник, и если я в это время в Германии, то по традиции провожу его в доме родителей вместе с другими членами семьи. Знаешь, просто такой повод всех увидеть.

– Понимаю, – произнесла девушка.

– Анна, я хотел бы, чтобы ты тоже поехала со мной, – музыкант внимательно посмотрел на нее.

– Ники, ты хочешь познакомить меня со своей семьей?

– Тебе не стоит это так воспринимать. Это просто мое желание быть с тобой на Рождество.

– Хорошо, – легко согласилась ведьма, – почему бы и нет?

Ники

В семь часов вечера Анна и Ники подъезжали к дому его родителей, преодолев за сорок минут шестьдесят километров – расстояние от Дюссельдорфа до Шверте, родного города молодого человека.

Въехав в ворота, автомобиль музыканта поднялся по дорожке, ведущей к дому, и остановился на площадке, где уже находились две машины. Заглушив двигатель, Ники посмотрел на девушку. Ему было интересно, испытывает ли Анна волнение перед встречей с его многочисленными родственниками.

Она была спокойна, и Ники мог только догадываться, что скрывается за ее обычной приветливостью. Впрочем, если бы Анна сама призналась, что волнуется, Ники, скорее всего, было бы сложно поверить ей, потому что ее слова очень редко подкреплялись эмоциями. Когда они вышли из машины, Анна с интересом обвела взглядом дом.

Это было относительно новое сооружение, спроектированное отцом Ники Паулем Роннетом, архитектором по профессии. Трехэтажный дом имел необычную изогнутую крышу, сочетал в отделке природный камень и стекло и радовал глаз отсутствием острых углов.

Подойдя к дому, они увидели, как открылась входная дверь, и к ним навстречу вышла Маргит Роннет, мама Ники. Она сердечно их поприветствовала, обняла сына, тот представил ей свою девушку, а затем все трое вошли в дом.

Пока они раздевались в холле, из гостиной доносились голоса других гостей. Сняв пальто, Анна осталась в свободном трикотажном платье серо-голубого цвета. Свои зимние ботинки она поменяла на изящные черные туфли без каблука. Вместе с верхней одеждой и обувью они оставили в холле сумки и прошли в гостиную.

Это была самая большая комната в доме с огромным полукруглым диваном, двумя креслами и низким кофейным столиком. С одной стороны окна находилось цифровое пианино, а с другой, возвышаясь до потолка, стояла красивая пушистая елка, которую в этот момент наряжали представители семейства Нойман – тридцатидевятилетняя сестра Ники Кора, ее муж Мартин и их младший сын, шестилетний Куно.

Кроме них в гостиной были также хозяин дома Пауль Роннет и его второй зять Эмиль Кауэр. Мужчины оживленно обсуждали последние успехи футбольного клуба «Фортуна» из Дюссельдорфа, болельщиками которого они являлись. Все присутствующие были рады появлению Ники и его девушки.

Когда музыкант познакомил Анну со своими родственниками, Кора тут же выразила симпатию новой гостье и предложила общаться на «ты», очевидно, решив, что Анне необходима помощь, чтобы освоиться в незнакомой компании.

Однако, как заметил Ники, девушка не испытывала неловкости или смущения и вела себя, как обычно, то есть так, как в замке со своими гостями: вежливо, приветливо и проявляя искренний интерес к присутствующим. Она выразила восхищение необычной архитектурой дома и красиво наряженной елкой.

Ники обратил внимание на впечатление, произведенное Анной на мужчин, находящихся в гостиной. Они все были очарованы новой гостьей. Время от времени Ники замечал их оценивающе-восхищенные взгляды, направленные в ее сторону. Молодой человек привык, что Анна, неважно какой на ней был наряд, вечернее или повседневное платье, всегда являлась центром мужского внимания. Ники понимал, что она получает от этого удовольствие, также как и он, когда выступает на сцене.

Тем не менее, Анна ни своими действиями, ни словами не поощряла и не приближала никого в отдельности. И поэтому Ники нравилось, что ее мягкий, сверкающий теплыми искрами взгляд и нежная улыбка в такие моменты предназначаются только ему.

Через некоторое время к компании в гостиной присоединились Маргит Роннет и ее старшая дочь – сорокатрехлетняя Леони Кауэр. Та с вежливой холодностью поздоровалась с Анной, стараясь скрыть свое недоверие к гостье. Музыкант знал, что Леони по-прежнему поддерживает дружеские отношения с Региной и вместе с ней считает Анну виновницей расставания Ники с его бывшей девушкой. Это было то, что беспокоило молодого человека, когда он решил познакомить Анну со своей семьей. Он боялся, что Леони так или иначе настроит его родных против Анны.

К счастью, опасения Ники не подтвердились. Его родители тепло приняли девушку, демонстрируя свою искреннюю доброжелательность. Ужин был запланирован на девять часов, и до этого Ники решил показать Анне дом.

Поднявшись на второй этаж и услышав за одной из дверей громкую речь, они вошли в комнату. На диване перед огромным экраном сидели и играли в компьютерную игру два подростка – шестнадцатилетний Одо Кауэр и Йонас Нойман, который был младше своего кузена на два года. Отложив игру, они выразили бурную радость видеть Ники. Представив Анне своих племянников и поинтересовавшись их делами, музыкант повел девушку на третий этаж, где располагалась отведенная им комната. Молодой человек рассказал Анне, что, с тех пор как его семья семнадцать лет назад переселилась в их новый дом, он занимал единственную комнату на третьем этаже. Когда Ники переехал в Дюссельдорф, его родители почти ничего здесь не поменяли. Музыкант с улыбкой заметил, что теперь Анна без труда может узнать, каким он был в восемнадцать лет. Девушка тут же обратила внимание на висевший на стене постер его первой любимой группы.

– Кумиры? – спросила Анна.

Ники развел руками.

– Ну, да. Я хотел быть, как они.

– Думаю, теперь все наоборот, твои кумиры хотят быть, как ты, – улыбнулась девушка.

Молодой человек пожал плечами.

– А разве у тебя в детстве не висели на стене фотографии любимых музыкантов?

– Ты же видел, в замке на стенах висят только портреты моих предков. И я точно не хотела быть, как они.

– Скажи, когда началось твое увлечение тяжелой музыкой? – спросил Ники.

– Лет в двенадцать-тринадцать. И это, конечно, был «Эффект домино», – ответила Анна, назвав самую популярную в Швейцарии группу, играющую в стиле хард-рок.

– Да, они классные, – согласился молодой человек.

– Восемь лет они были моей любимой группой, но потом мне потребовалось что-то более энергичное, – с улыбкой рассказывала девушка. – А вообще «Эффект домино» нравится мне и сейчас, и я слежу за их творчеством, – сделав паузу, Анна сказала: – Знаешь, для меня была потрясением смерть Мишеля По.

– Я понимаю. Тогда, два года назад, это всех взволновало. Я был знаком с ним и с другими музыкантами группы. Несколько раз мы выступали на одних и тех же фестивалях.

– Меня сначала удивляло, как они вообще смогли продолжать записывать альбомы и давать концерты. Я думала, фэны не примут нового вокалиста. Но оказалось, что он справляется вполне достойно.

– Какая твоя любимая песня «Эффекта домино»? – спросил Ники.

– «Видение», – не задумываясь, ответила Анна. – А твоя?

– Я, наверное, не так хорошо знаком с их творчеством, как ты. Но из того, что приходит в голову, я бы выбрал «Танец с огнем». Есть в ней что-то драматичное.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась девушка. Она подошла к стеллажу, расположенному у одной стены, и взяла в руки фотографию в рамке. – О! Знакомые лица, – улыбнулась Анна.

На фото были Ники, Рольф Бернхард и Штефан Граде.

– Сколько вам здесь лет?

– По пятнадцать.

– Забавное фото, если учесть то, как вы выглядите сейчас, – сказала девушка. – Наверно, здорово заниматься любимым делом вместе с лучшими друзьями?

– Да, – кивнул Ники. – В этом мне очень повезло.

За ужином, отдавая должное традиционному рождественскому гусю, приготовленному хозяйкой дома, родственники Ники обменивались новостями и расспрашивали Анну о том, чем она занимается. Особенный интерес к ее работе проявлял Эмиль Кауэр. Когда Анна узнала, что он был дизайнером автомобильной компании «Фау-Вэ-А-Гэ», она призналась, что предпочитает ездить на немецких машинах именно из-за их внешнего вида, и выразила сожаление, что дизайнеры британских автомобильных марок, в том числе и «Би-Эм Холдингс», в своей работе делают ставку на статус и бренд, а не на изящество.

Леони, которая была недовольна повышенным вниманием мужа к новой гостье, спросила Анну, не должна ли она, работая в автомобильной компании, поддерживать ее и ездить на машине соответствующей марки. Девушка ответила ей, что в Лондоне она так и делает. Заметив некоторое напряжение, возникшее между Леони и Анной, Кора решила сменить тему и поинтересовалась, что представляет собой отель в замке Эосберг. После того как Анна коротко о нем рассказала, Маргит Роннет спросила девушку:

– Скажите, а ваши родители тоже живут в замке?

– Нет, они умерли одиннадцать лет назад, – ни одна нота в голосе Анны не изменилась. Она произнесла это так, как будто это не имело к ней никакого отношения.

– О, простите, дорогая! Мне очень жаль, – сочувствующе воскликнула хозяйка дома и, сердито посмотрев на сына, добавила: – Ники следовало предупредить нас.

– Все в порядке, госпожа Роннет, – поспешила ответить Анна.

Ужин подходил к концу, и Одо поинтересовался у Ники, будет ли тот что-нибудь играть. Музыкант пообещал исполнить пару рождественских песен. Одо как поклонник «Мистерии» попросил также сыграть что-нибудь из их репертуара. Ники заметил, что это вряд ли придется по душе всем.

– Я уверен, – сказал Одо, – большинство согласятся. А мама может выйти из комнаты или закрыть уши.

Увидев вопросительный взгляд Анны, музыкант пояснил:

– Леони считает металл бессмысленным грохотом.

– Я понимаю, подростки любят весь этот шум и дикие вопли, – ответила его сестра. – Но меня удивляет, что взрослые люди, вроде тебя, Ники, продолжают этим заниматься.

Молодой человек не стал вступать с ней в спор, потому что подобные разговоры часто имели место во время семейных встреч, и каждый хорошо знал позицию другого. Анне было об этом неизвестно, и она сказала:

– Странно слышать это от вас, госпожа Кауэр. Разве члены семьи не должны поддерживать Ники в любимом деле, которое к тому же имеет успех?

Музыкант улыбнулся и посмотрел на своих родных. Его мама согласно кивала в ответ на замечание Анны. Дело в том, что девушка практически слово в слово озвучила мнение его родителей на этот счет.

Леони усмехнулась, но никак не прокомментировала реплику Анны. После ужина все перешли в гостиную, и Ники сел за пианино. Сначала он, как всегда, сыграл несколько рождественских песен, которые вместе с ним пели все члены семьи. Затем молодой человек, зная любовь мамы к музыке шестидесятых годов, исполнил один популярный хит того времени. После этого Одо, который всем своим видом изображал скуку, сказал, что не понимает, как людям может нравиться это старье.