В плену королевских пристрастий

– И ты знал это, тварь, и все это время мучил ее? – лицо короля исказилось от гнева.

– Вы казните потом, говорю же… Сначала позвольте помочь ей. А потом делайте, что хотите… – Марк равнодушно повел плечами.

  Король повернулся к жене.

  Она лежала, вцепившись руками в шелковые простыни и зажмурившись. По щекам ее нескончаемым ручьем текли слезы.

– Алина, это правда?

– Правда, мой государь, – не открывая глаз, тихо выдохнула она, – я действительно люблю Вашего сына… именно поэтому будет лучше… для всех лучше, если Вы позволите мне умереть. Жить, осознавая такой грех очень тяжело и мне явно не по силам… Господь неспроста мне такое испытание послал… по делам то моим… отступитесь, недостойна я быть Вашей женой.

– Алина, ты соображаешь, что говоришь? – король, схватив ее за плечи, навис над ней. – Какой грех, если ты даже не коснулась его?

– Я не могу вырвать это чувство… не могу… оно сводит меня с ума… я думала, мне станет легче, когда я заставлю его жить с Эльзой… но ничего не изменилось, кроме того, что я жутко завидую ей в душе…

– Я не спал с ней… – тихо проговорил шут, – она лгала Вам… я заставил ее лгать.

– Так ты тоже выходит, любишь? – король обернулся у нему.

– Исключительно платонической любовью, мой государь…

– Марк, ты сейчас лжешь отцу или лгал тогда мне, когда хотел, чтобы я пошла на поводу своих чувств? – нервно сглотнув, королева открыла глаза и, чуть сдвинувшись вбок, посмотрела на него.

– Так он все-таки пытался Вас принудить отдаться ему? – король вновь повернулся к ней.

– Нет, не принуждал, Ваше Величество, – королева облизнула пересохшие губы, – он провоцировал… а я чуть было не поддалась… Что остановило не знаю даже… скорее это была милость Бога, чем моя заслуга. Мне очень хотелось это сделать. Так что, Ваша супруга, мой государь, очень грешная женщина, не умеющая обуздывать свои чувства и страсти… и нисколько она не достойна ни сострадания, ни милостей Божьих, ни Вашей любви или верности. Да даже жизни и то недостойна. Так что дайте свершиться тому, что суждено, и не множьте грехи мои. У меня и так их немало… И видимо пришло время расплатиться за них.

– Значит так, Ваше Величество, – голос короля заледенел. – Вы моя супруга и обязаны подчиняться моей воле. Так вот, я не желаю, чтобы на моем ребенке был грех Вашей смерти. Вы на собственном опыте знаете, как с ним трудно жить. Поэтому позвольте сделать Марку то, что он предложил. Получите удовольствие от его прикосновений и подарите ребенку жизнь не через Вашу смерть, а через то, что считаете грехом для себя. Согрешите лучше сами, миледи, чем множить грехи других.

– Ваше Величество… – срывающимся голосом выдохнула королева, хватая его за руку.

– Все! Это решение окончательное, – он высвободил руку, резко поднялся и обернулся к Марку: – Она в полном твоем распоряжении. Постарайся не убить обоих… – после чего не оборачиваясь вышел.

  В холле к нему тут же метнулся врач и слуги, но он без объяснений отослал всех, а сам замер у окна.

  Король не знал, сколько прошло времени. Оно остановилось, давая ему возможность погрузиться в воспоминания, связанные с Алиной. Глядя в темноту окна, он видел ее, то очаровательно-смеющуюся на балу, то гневно-возмущенную во время спора, то возбужденно-азартную на охоте, то печально склонившуюся над гробом Алекса, и гнал от себя мысли, что сейчас может потерять ее навсегда, и кроме этих воспоминаний не останется ничего. Признание Алины, что она любит Марка абсолютно не задело его. Он привык не сильно озадачиваться чужими чувствами, больше значения придавая действиям, а уж чувства, вызванные колдовством, на его взгляд, в расчет тем более принимать не стоило. Хотя то, что супруга даже при смерти старалась сохранить ему верность и корила себя даже за чувства к другому, от которых так старательно пыталась избавиться, безусловно льстило его самолюбию. При этом он ясно понимал, что ради того, чтобы удержать ее, готов закрыть глаза не только на то, что Марк поможет ей разрешиться родами.

  Из плена размышлений его вырвал крик ребенка. Король моментально шагнул к двери и, стремительно распахнув ее, вошел в спальню.

  Марк стоял рядом с кроватью держа на руках ребенка и улыбаясь смотрел на распростертую на подушках и тяжело дышащую королеву.

– У Вас дочь, моя королева. Очаровательная надо сказать малышка.

– Забери, забери ее… унеси отсюда… – Алина отвернулась и уткнулась головой в подушки.

– Даже взглянуть на нее не хотите? – удивленно посмотрел на нее он.

– Иди, отдай ребенка кормилицам и пусть врач осмотрит ее, – король шагнул к нему и осторожно подтолкнул к двери, – иди.

– Да, конечно, Ваше Величество, – кивнул Марк и с ребенком на руках вышел из спальни.

– Как Вы, миледи? – король сел на край кровати и положил руку на плечо супруги.

  И тут она сначала судорожно всхлипнула, а потом безудержно разрыдалась.

– Алина, что случилось? – король рывком притянул ее к себе. – Что-то болит? Позвать врача?

– Нет, не надо врача, – выдохнула она сквозь слезы, – мне просто очень тошно… и я не знаю, как жить дальше… не знаю…

– Алина, Алина… не надо плакать… все хорошо… хорошо…

– Что хорошо? Что?

– Вы в здравии и родили хорошенькую девочку… все замечательно.

– Артур, Вы знаете как я ее родила… Неужели Вы после этого сможете и дальше считать меня своей женой?

– Конечно. Причем не просто женой, а преданной, покорной и вообще самой лучшей… Вы, моя дорогая, лучшая жена на свете.

– Я? Вы издеваетесь, Артур…

– Отнюдь. Вы только что очередной раз продемонстрировали, что ради моих интересов можете презреть собственные. Это ли не образец христианского смирения и высшей супружеской добродетели? Вы не греховному разврату предавались, Алина, а с помощью своих чувств помогли родиться новой душе. Может только ради этого Господь и попустил, чтобы они Вашу душу обуяли.

– Вы так думаете?

– Конечно, моя дорогая, – король крепче прижал ее к себе, – исключительно так. Поэтому прекращайте заниматься самоедством и с благодарностью примите все, что ниспослал Вам Господь.

– Больше всего я благодарна, что Он ниспослал мне Вас…

– Никак Вы уже простили мне и ложь, и невольную неверность?

– Да, – Алина, все еще всхлипывая, кивнула, – побывав в роли падшей грешницы осуждать уже больше не хочется никого.

– Ну вот и замечательно, – король нежно поцеловал ее в висок.

– Кстати, что Вы сделаете с Марком? – она чуть отстранилась и испытующе посмотрела на него.

– Я? А что я могу с ним сделать? Он Ваш шут. Что захотите, то и сделаете. Захотите, можете казнить, чтобы не напоминал своим видом о пережитом Вами, а захотите, можете даровать ему титул в благодарность за сохраненную жизнь Вам и Вашей дочери… Одним словом решать Вам, моя дорогая.

– А Вы бы что хотели, чтобы я выбрала?

– Мне не хочется Вас склонять ни к чему.

– И все же…

– Если честно, то я впервые увидел, что мой сын жертвует своими интересами ради чужих. Думается мне, он был уверен, что я, увидев в нем соперника, обязательно уберу его с моего пути, но это не помешало ему предложить свою помощь… До этого он хотел обладать Вами исключительно чтобы досадить мне и получить то, что мне не под силу. А сейчас… сейчас он решил пожертвовать собой, чтобы оставить Вас подле меня. Мне сложно это не оценить, да и Вам, я думаю, тоже… Так что я не буду против, чтобы Вы даровали ему какой-нибудь титул.

– Я бы очень хотела, Ваше Величество, чтобы это сделали Вы. Если это сделаю я, Марк может трактовать это как знак, что я хочу его сделать своим любовником.

– А Вам не хочется делать ему такие знаки?

– Ни в коей мере… То, что пережила я сегодня может быть и сильно по ощущениям, но душевные чувства для меня гораздо ценней, и даже если бы я не считала отношения с ним грехом, то не променяла бы Вашу любовь на них ни при каких обстоятельствах.

– Вы меня несказанно радуете, моя дорогая. Что ж, тогда он получит титул из моих рук, и я его сделаю своим советником. У него есть прекрасные способности к подковерным играм и при этом свою преданность мне и Вам он уже доказал.

– Очень мило. Ничего не имею против, – королева улыбнулась и нежно поцеловала супруга.