Крым-криминал. Книга 3. Заклятое место

– Ничего особенного. Обитает в обычной типовой, стандартной двухкомнатной квартире девятиэтажного жилого дома и даже не от фирмы «Консоль ЛТД»,– ответила она, пристально взглянув на студента.

– Где именно? Назови адресок.

– Секрет фирмы, я не вправе разглашать место жительства сотрудников, а тем более президента.

– Секрет? Мне ничего не стоит узнать ее адрес по телефонному справочнику,– ухмыльнулся он.

– Неужели, подобно ушлому альфонсу, решил за ней приударить, чтобы прибрать к рукам капиталы?

– Сейчас очень модны такие разновозрастные браки. Она привлекательная особа, не утратившая очарования и прелести, таинственного шарма,– заметил студент.

– Она же тебе почти в матери годится, лет на двадцать старше,– с нотками обиды сказала Наташа.

– Шутка, я тебя ни на кого не променяю,– заявил он. – Хотя счастье, как принято говорить, не в деньгах, но нашей любви они не помешали бы. Невесты любят, когда их осыпают подарками?

Не дождавшись ее ответа, с мольбой во взгляде предложил:

– Давай, как и прошлый раз, займемся курсовой работой, мы ведь обещали Жанне Артемовне и слово свое должны держать.

– Какой ты нетерпеливый,– кокетливо прошептала она.

– Когда ты рядом, у меня нет других желаний.

«Любовь – это редкий дар божий и не каждый человек его удостаивается,– подумала Ласка.– Сколько можно ждать отважного рыцаря Айвенго на белом коне. Глупо в моем возрасте верить в красивые сказки. Но если и придется продавать свое красивое, гибкое и сладкое тело, то по самой высокой цене. Это не блажь и не прихоть, ведь я должна иметь возможность при муже, партнере или любовнике холить, ласкать и бережно ухаживать за этим жаждущим наслаждений телом. А для него необходимы косметические препараты, лосьоны, шампуни от Лореаль Париж, парфюмерия от Коко Шанель, не говоря уже о полноценном питании, одежде, обуви, драгоценностях и духовных потребностях – театре, музеях, концертах и выставках, презентациях, фуршетах и банкетах в дорогих ресторанах и казино.

Именно, так должна поставить себя женщина, уважающая, ценящая свои женские достоинства и прелести. Досужая прежде поговорка о том, что с милым рай в шалаше, давно устарела, утратила свой изначальный смысл. Живем, ведь в эпоху прагматизма и поэтому от скоротечной жизни надо брать полной мерой – удовольствия и роскошь. Никто никого не вправе осуждать за эти приятные слабости. Жизнь и без того коротка, чтобы можно было пренебрегать наслаждениями, а тем более женщине, самой природой с древних веков предназначенной быть жрицей любви».

– Натали, о чем ты задумалась? – оборвал ее размышления Эдуард, сгорая от нетерпения.

– Секрет,– улыбнулась она, воспринимая его, как временного попутчика, неспособного обеспечить ее потребности и капризы.

– Я же вижу по глазам, что тебе тоже очень хочется,– прошептал он, пристально с вожделением глядя в ее теплые агатовые глаза. Затем скользнул взглядом по волнующейся упругой груди за белой блузкой, гибкой и тонкой талии и округлым бедрам. Смело положил ладонь на ее красивое колено в черных с орнаментом колготках. Ощутил, как напряглось, а затем осенним листом затрепетало ее гибкое тело.

– Давай попробуем,– попросил он ее почти с мольбой в голосе, боясь, что она вдруг откажет. На какой-то миг Наташа замерла, словно прислушиваясь к учащенному биению сердца, охваченная желанием и нарастающей страстью.

– Если ты будешь держать меня на голодном пайке, то я найду себе другую подружку. Они мне сами на шею вешаются, – мягко, шутя, пригрозил студент. – Не забывай, как поется в песне, что по статистике девчонок больше, чем ребят. Ты же не хочешь остаться старой девой? Правильно, наверное, говорят: для того, чтобы заняться любовью, женщине нужна причина, а мужчине – укромное место.

– Эдик, ты – большой оригинал. Очень укромное место отыскал. Здесь мы, как в аквариуме, чего только стоит суровая вахтерша, – упрекнула Ласка. – А где же романтика, стихи, возвышенные чувства?

– Натали, картину Рембрандта смотрела?

– Нет, – не поняла она суть вопроса.

– Тогда без лишних разговоров, живо в постельку! – велел Муравич. – Мы должны дорожить каждой секундой общения, пока не нагрянула вахтерша со своей пещерной совковой моралью. Надо во всем быть прагматиками, рационалистами. Наш век очень динамичен, а время быстротечно, поэтому нет смысла тратить его на пустые разговоры. Пора тургеневских, да и чеховских сентиментальных барышень канула в Лету. Пока стучит сердце, следует брать от жизни полной мерой, пить мед любви ковшами. Вспомни, как прежде говори: с милым рай в шалаше.

– Устарела эта поговорка. Она была хороша для темных, полуграмотных и забитых вечной нуждой бабушек и дедушек, – возразила Ласка. – Ныне муж или любовник обязан исполнять хотя бы две главные функции: постоянно обеспечивать женщину деньгами и дорогими подарками и удовлетворять и не только в постели, но и выполнять все ее просьбы, капризы и прихоти. Не забывать, что для нас самые лучшие подруги – бриллианты. Ты способен на это?

– Пока нет, – опустил голову студент.

– Ласка, ты – чудесная сказка. Давай поженимся, чтобы ни днем, ни ночью не расставаться, устроим бесконечный медовый месяц, а лучше год…, – предложил Эдуард. – Не могу без тебя, ты меня околдовала. Живу в ожидании этих сладких мгновений.

– Поженимся и пойдем в подземный переход копейки шибать. Кто нас кормить, одевать будет? – возвратила она его в реальность.

– Ты работаешь, нам на первый случай хватит.

– Этих средств недостаточно для красивой жизни и тебе ни к лицу роль альфонса и нахлебника, сидящего на шее у хрупкой женщины.

– Я найду способ для обогащения, – заверил студент.– Солнышко, ты бесподобна, ты очаровательна,– произнес он, по-мальчишески дерзко и решительно закрыв ее влажные и мягкие губы поцелуем.

Каждая женщина – это непостижимая загадка. Именно своей таинственностью, изюминкой и непредсказуемостью она влечет к себе мужчин, в своих поступках прямолинейных и менее изобретательных. Вздох восторга вырвался из девичьей груди, затрепетала, охваченная блаженством.

Из древнеиндийского трактата о любви Камасутры студент узнал, что похотливость женщины превосходит мужскую, поэтому без тени сомнения полагал: «Теперь Ласка будет жить в нетерпеливом ожидании встречи, чтобы отдаться охотно и страстно, удовлетворив свою плоть. Поэтому сладкие ощущения близости ему гарантированы.

– Натали, куколка моя ненаглядная, радуйся и гордись! Теперь и у тебя, как у голливудской знаменитости, есть свой бой-френд! – с восторгом заявил студент. – Имей в виду, девушку, у которой нет бой-френда, считают неполноценной, дефектной…

– Ха-ха-ха! Удивил до слез, – рассмеялась Ласка. – Если захочу, то у меня будет с десяток таких бой-френдов. Другое дело, если бы ты был олигархом. Запомни, что я – девушка строгих правил и не желаю свою красоту, молодость и чувства разменивать по мелочам.

Они сделали паузу. Выпили еще по полстакана Алиготе. И на сей раз, Ласку не пришлось уговаривать.

– Эх, Наташка-ромашка, сладкая моя девочка, для полного счастья нам не хватает кучи бабла,– посетовал Эдуард.– Хотя, кажется, какой-то кретин придумал для таких же идиотов, как и сам, афоризм о том, что счастье не в деньгах. Может оно и так, но без купюр, а значит и возможности одарить тебя подарками, удовлетворить женские капризы, очень тоскливо. Где бы их раздобыть? После знакомства с тобой я постоянно думаю об этом. Боюсь, что ты рано ли поздно сбежишь к какому-нибудь жирному борову, у которого куры деньги не клюют.

– Ага, испугался, здорово я тебя приворожила к себе,– с удовольствием, осознавая силу своих женских чар, произнесла Наташа.– А деньги следует зарабатывать умом и талантом, как Алла Пугачева, Филипп Киркоров, Алсу или Николай Басков и другие. А если нет ни того, ни другого, то физическим трудом.

– Легко сказать, умом и талантом. Лишь Богом избранные наделены талантом. К тому же для раскрутки и рекламы любой звезды необходим капитал, иначе она погаснет, так и не засияв. Физическим трудом, работая день и ночь, разве что на хлеб и воду заработаешь. Ты думаешь, что олигархи, та же твоя Стужина, мозолями капитал сколотили?

– Ника Сергеевна не олигарх, но состоятельная женщина, всего добившаяся благодаря своему уму, деловой хватке и коммуникабельности,– возразила Ласка. – Она достойна подражания.

– Хорошо, она редкое исключение,– согласился студент.– А в большинстве своем, как скандально знаменитый Мавроди со своим МММ, крупные мошенники и аферисты, обобравшие миллионы доверчивых людей через «финансовые пирамиды», фиктивные банки и страховые компании, а также прихватившие ранее общенародную собственность. С каждого из них, как с гуся вода, потому, что действует принцип: ворон ворону глаз не выклюет. Жируют буржуи и бесятся от избытка валюты. Коттеджи, иномарки, юные красавицы… все им доступно, все куплено. Лишь бедному студенту некуда податься.

– Не все продается за деньги, особенно любовь женщины. Отольются мошенникам овечьи слезы,– заверила Ласка.– Господь зрит и каждому воздаст должное.

– Блажен, кто верует. Свалится на наши головы новая чума,– вздохнул Муравич.– Сколько еще ждать у моря погоды, надо действовать хитростью и тогда у нас тоже заведутся не только рубли, но доллары, евро. На выигрыш, джек-пот рассчитывать глупо.

Произнес с оптимизмом, словно наяву ощутил хрустящий шелест купюр большого номинала. «Наверное, не существует женщин, которые были бы совершенно равнодушны к деньгам, роскоши, драгоценностям», – с досадой подумал студент и его осенила идея, как быстро получить деньги. Но он решил утаить ее от своей возлюбленной.

– Клево быть богатым и независимым, хотя от пули никто не застрахован, – размечтался Муравич.– Мы бы с тобой Наташка при наличии шальных денег на полную бы катушку погуляли. Поверь, мне неловко, совестно, когда ты сама оплачиваешь заказ в кафе. Готов в такой момент сквозь землю провалиться, чувствую себя альфонсом. Сказывают, что в больших городах у богатых дам молодые альфонсы нынче процветают, катаются, как сыр в масле.

– Ничего, Эдик, моя начальница тоже начинала свой бизнес с капитала в двести долларов, а теперь куры деньги не клюют. Точно не знаю, сколько у нее на личном счету, тайна вклада, да и не в моих правилах считать чужие деньги, но полагаю, что более пятидесяти тысяч в “зеленой“ валюте. Вот и ты выучишься, займешься прибыльным бизнесом и быстро разбогатеешь. Тогда, надеюсь, что будешь угощать меня в самых дорогих ресторанах и дарить драгоценности. Это обычные женские слабости. Если к тому времени не заболеешь жадностью, не будешь трястись над каждой копейкой.

– Обязательно разбогатею, вот те крест,– с пафосом заверил он и неумело перекрестился. – Одарю, осыплю золотом и цветами. Но при этом буду помнить, что копейка рубль бережет.

– Долго ждать не собираюсь, женский век, как и молодость, красота мимолетны,– предупредила Ласка.– А у меня, между прочим, есть выбор, на тебе свет клином не сошелся. Ника Сергеевна хоть завтра готова познакомить со своим сыном Феликсом. Он всего лишь на год старше меня. Вот тогда точно, проблем с валютой не будет, а значит и с удовлетворением потребностей.

– Никаких железных Феликсов, рыцарей революции и прочих ухажеров, – возразил студент и неожиданно предложил.– Что, если потрусить твою начальницу, тогда бабок на красивую жизнь с шампанским и розами надолго бы хватило?

–Ты, ты, с ума спятил?– встрепенулась Ласка, приподняв голову с подушки.– Выкинь этот ужасный бред из головы, иначе мы с тобой расстанемся раз и навсегда…

– Не паникуй, я пошутил,– спохватился Муравич.

– Ну, и шуточки у тебя! – она удрученно покачала головой.– Не смей больше о таком способе обогащения даже думать.

Она невольно отстранилась от Эдуарда, словно от прокаженного. Но он властно обнял ее за теплые плечи и прошептал с нежностью в голосе: – Не будь слишком впечатлительной, смотри на вещи проще, ведь чему быть, того не миновать.

–Удобная философия,– упрекнула она. – Как у перекати-поле, которое носит из стороны в сторону ветром.

– Наташенька, прости родная, я ведь без дурного умысла,– поцеловал он ее теплую руку. – Ты у меня самая красивая, самая нежная и… Давай еще раз в знак примирения и согласия. Я без тебя не могу. Время, проведенное в одиночестве, считаю безнадежно потерянным.

– На первый раз прощаю, – прошептала она, учащенно дыша.– Какой же ты ненасытный и неутомимый.

Идиллию, пиршество любви прервал громкий стук в дверь, возвративший их из мира хмельных и сладких грез к суровой реальности. Грубый, скрипучий голос вахтерши развеял фимиам романтики:

– Выходи, Ласка, заочница! Твое время истекло!

Муравича, словно катапультой сбросило с постели. Он взглянул на часы 23.05 и с грустью подумал: “Неужели в любовных утехах и играх, в сладком упоении так быстро прошло время и как, порой, оно долго тянется в ожидании очередного свидания”.

– Открывайте, я знаю, что вы там,– в перерыве между стуком подала голос Жанна Артемовна и специально громко, чтобы слышали в коридоре и других комнатах.– Курсовую работу они выполняют. Образцовое общежитие превратили в бордель.

– Во, старая сутенерша, секунда в секунду пришла, поскупилась на лишние полчаса-час, даром я шоколадкой пожертвовал,– в сердцах прошептал огорченный студент.

Едва Ласка успела прикрыть наготу, как вахтерша открыла дверь. Сурово, словно скульптура работницы или крестьянки из железобетона, но без серпа, Жанна Артемовна застыла в проеме, величественно и невозмутимо. Потом бросила осуждающий взгляд на разобранную со смятой белой простыней кровать, хранящую тепло молодых тел. Медленно перевела взгляд на недопитую бутылку вина и стаканы на столе и, не обнаружила там учебников и конспектов.

–Так вот какой курсовой работой вы здесь занимаетесь. Теперь мне понятно, почему Дерюга и Злотник выскочили из общежития, как ошпаренные,– изрекла она угрожающе. – Живо проваливайте отсель! Не хватает мне еще из-за ваших свиданий больших неприятностей.

– Вам завидно стало?– ухмыльнулся Эдуард.

– Глаза, беньки твои бесстыжие, – возмутилась, подперев руками бесформенные бока вахтерша.– В мое время такой распущенности и срама не было, в строгости себя держали и парни, и девушки, за аморалку из комсомола и партии исключали.

Невозмутимо под тяжелым командорским взглядом мадам Дюрель они оставили общежитие, вышли на полуосвещенную улицу.

– Ласка, я не могу без тебя, давай поженимся, – снова заканючил студент, порываясь поймать ее хмельные губы.

– Эдик, какой ты, однако, шустрый. Наверное, считаешь меня дурой? Ты не подумал, где и на какие шиши мы будем жить, – охладила она его пыл и словно огласила приговор. – Ни двора, ни кола, типичные бомжи. Нищета к бедноте липнет, так мы никогда в белые люди не выбьемся, а в олигархи тем более. Лучше подыщи себе девицу из высшего общества. Я тоже присмотрю состоятельного жениха, чтобы не прозябать в нищете. У меня есть на примете очень симпатичный мальчик из богатой семьи.

Вопреки ожиданиям студента, Ласка осталась недовольна встречей, а может, изобразила тоску. На его предложение прогуляться по пустынным аллеям и укромным уголкам парка, она велела проводить ее домой. Эдуард не осмелился возразить. В полуосвещенном подъезде остановились.

«Хорош женишок? Когда надо подставить плечо – в кусты, – с досадой подумала Наташа. – Подруги ведь предупреждали, что он ветреный, ненадежный. Добивается от девушки интимной близости и убегает к другой, среди приятелей похваляется своей коллекцией. Правильно поется: «Сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду я одна». Пока не обрюхатил, разумно прекратить с ним отношения. Может, действительно, увлечься Феликсом? Из Стужиной получится добрая свекровь, а то ведь, не приведи Господь, попадется такая, как Жанна Артемовна. Тогда хоть на всю Ивановскую кричи: «Караул!»

– О чем ты задумалась, Натали?

– О судьбе, которая часто бывает суровой. Не случайно говорят: «Не родись красивой, а родись счастливой».

– При твоей красоте и магии не стоит печалиться.

– У многих красавиц судьба сложилась трагически.

– Когда мы еще встретимся? – с тревогой спросил студент.

– Зачем? – озадачила она его вопросом.

– Не могу без тебя…

– Эдик, это я уже слышала, – оборвала Ласка и сухо заметила. – Натешился и хватит. Не все коту масленица, больше на мои ласки не рассчитывай. Такие забавы для девушек часто кончаются беременностью. У наших отношений нет перспективы…

– Натали, если ты имеешь в виду деньги, то я в лепешку расшибусь, но достану! – запальчиво пообещал он.

– Не надо таких жертв, – она отвела губы, позволив поцеловать себя лишь в щеку, вошла в кабину лифта, поднявшего ее на шестой этаж. Студент по-своему истолковал перемену в ее настроении, резкое охлаждение и сделал для себя вывод, что современных девушек романтическая, но голая любовь не греет. Нужны деньги на рестораны, дискотеки, подарки и чем их больше, тем и любовь разгорится ярче.

6. Рыцарь без страха и упрека

Между тем, продолжая свидание в кафе «Голубые грезы», Павел Иванович наполнил фужеры и предложил Стужиной:

– Давай выпьем за взаимопонимание. Ведь это довольно редкое явление, когда тебя понимают, даже с полуслова, а может быть и по выражению, мимике лица, глаз, губ. И не только понимают, но и доверяют.

– Павел, нам пора сворачивать беседу, все вопросы обсудили. Давайте дружить и не более…

– Между мужчиной и женщиной не бывает обычной дружбы, – ответил юрисконсульт. – Ведь у нее обязательно возникнет желание повелевать, требовать деньги и подарки, а без интима это не реально.

– Пожалуй, у мужчины, а тем более офицера, быстрее возникнет желание командовать, демонстрируя свое превосходство?

– Не у каждого, разве что у альфонса.

– Женщины тоже бывают разные, – заметила она. – Я вполне обеспеченная, в спонсорах не нуждаюсь, сама могу одарить…

– Я в этом убедился, но самый лучший подарок – любовь, нежные чувства, – с затаенной надеждой произнес он.

– Да, это божий дар и он не подлежит размену по мелочам, ради вспыхнувшей страсти и похоти,– подтвердила она.

–Милая Ника, если не возражаешь, то я оставлю тебя на пару минут, пойду курну? Страсть, как хочется, аж уши пухнут. Недаром говорят, что привычка – вторая натура.

– Мне не нравится, что ты куришь. Это вредно для здоровья. Табачный запах убивает парфюм, даже французские духи. Бери пример с Рэма Анисимовича, он не пьет и не курит, ведет здоровый образ жиэни,– посоветовала она.

Лещук удалился в комнату для курения, так как из уважения к своей прелестной спутнице не потребовал от бармена пепельницу, как это сделали другие завсегдатаи. Едва он скрылся из поля зрения, как мужчина в малиновом пиджаке поднялся из-за стола и под одобрительные возгласы своих приятелей подошел к Стужиной. Небрежно бросил бармену:

– Обормот, давай музон, заводи свой патефон на полную катушку!

Тот не посмел ослушаться: зазвучало медленное танго.

– Мадам, позвольте пригласить вас на танец, – гнусаво-приторным голосом произнес незнакомец, выпучив на нее оловянно-хмельные глаза. Она натолкнулась на похотливо-вожделенный взгляд голодного минотавра и ощутила угрозу.

– Извините, с чужими мужчинами не танцую, – ответила Ника, откинувшись на спинку стула, с надеждой поглядела в сторону, куда удалился юрисконсульт. Малиновый жадными глазами голодного самца впился в ее упругую грудь и крепкие округлые бедра, очерченные тканью вечернего платья.

– Значит, брезгуешь, презираешь, рылом, мол, не вышел?– рассмеялся потенциальный танцор. Навис над нею своим громоздким, как шкаф, телом, подал потную ладонь. – Зато у меня «капусты» куры не клюют. Давай знакомиться для общего кайфа.

– Нет, нет! – категорически заявила она, прикрыв лицо ладонью, дабы не вдыхать исходящий от настырного танцора стойкий перегар.

– Не ломайся, как сдобная булка, я на тебя поставил, – слюнявя жирные губы, заявил он. – Видишь, кореша глаза вылупили, зеньки из орбит лезут. Поспорили на бутылку коньяка, что я тебя легко закадрю, отобью у твоего шмаровоза.

– Пари? Я не игрушка! – возмутилась президент, но он резко схватил ее за тонкое запястье левой руки. – Не зли меня, лоханка.

– Отстаньте, больно ведь! – взмолилась Стужина, поднявшись со стула и пытаясь вырваться из его клешни. Бармен, привыкший к подобным сценам, равнодушно взирал, девушка-официантка спряталась, а друзья Малинового потешались, подбадривая его возгласами:

– Горячая кобылка попалась, выставляй коньяк.

– Болт вам на рыло! – заявил Малиновый. – Еще ни одна баба от меня не ушла…

Оскалив зубы и, пожирая ее похотливыми глазами навыкате, потянулся волосатой лапищей к блузке, под легкой тканью которой волновалась соблазнительно упругая грудь. Краем глаза Стужина с ужасом увидела на его руке татуировку, изображение кинжала, переплетенного змеей. Она резко поднялась и замахала руками, пытаясь защититься.

– Мужчина, гражданин, что вы себе позволяете?! В своем ли уме, как посмели! Это верх хамства и наглости. Ведите себя прилично…

– Ох, ах, какая недотрога, – процедил он, оскалив крупные с желтизной от никотина зубы.

– Я не та, за которую вы меня приняли, я – президент фирмы! – в отчаянии воскликнула она, стремясь избавиться от настырного мужика.

– Ба-а, вот так встреча! Значит ты, президент, пахан?– вопреки ожиданию женщины, полагавшей, что после этой информации он отстанет, наглец удивился и обрадовался. – На какой фирме хороводишь?

–«Nika», – в порыве возмущения призналась она.

– Кто «крышует» твою шарашку? Гляжу, сколько рыжиков на тебе, – он с завистью покосился на золотое колечко с бриллиантом, сверкнувшее на ее пальце, браслет и часы на тонком запястье, кулон на шее и серьги с зеленым нефритом в мочках ушей и прикинул. – Штук восемь баксов, не меньше. Я буду тебя шикарно канифолить. Эх, погуляем на шару! С такой камелией, парапетчицей козырной, мне еще не приходилось иметь фарт. Набздюм филки рыжие коцать будем.

– Что, что! – не поняла она его сленг по фене.

– Вдвоем будем в золоте купаться, – перевел он на обыденный язык. – У меня бабла завались! Кинь ты своего папуаса. Подгребай к нашему шалашу, не прогадаешь. Вишь, какие братки закадычные, будешь очень довольна, не подкачаем.

Стужина промолчала, с горечью осознав, что из-за волнения допустила несколько ошибок, которые могут оказаться роковыми, открыла свою должность и название фирмы.

– Павел! Паша-а! – в отчаянии позвала президент. Малиновый небрежно положил ладонь на ее грудь. Свободной правой рукой Стужина влепила пощечину и замерла, оторвав руку от его сухой, как барабан, кожи, нечаянно поцарапала его перстеньком с бриллиантом.

– Ах, ты, шалава, портрет испортила! – взвыл незнакомец. Провел ладонью по раненой щеке. Увидел на коже алую кровь, вытер пальцы о женское платье и прошипел:

– Щас я тебя, козу дранную, пущу по рукам. Кончай крутить «динамо», строить из себя антилопу.

Заскрипев зубами, озверел Малиновый, не ожидавший от хрупкой, беспомощной женщины такой прыти. Он занес над ее прелестной, вжавшейся в хрупкие плечи, головой свой пудовый кулак. Лещук выскочил на женский крик, увидел крупного незнакомца, вцепившегося, словно зверь, когтями в руку Ники. Павел метнулся горным барсом, перехватил рукой его запястье. Попытался заломить локоть руки, но незнакомец оказался достойным соперником, устоял перед приемом.

–Отвали, чувак, а то сделаю жмуриком, выпишу деревянный тулуп, – сквозь зубы процедил громила.

–Ша-а, стоять, гнида! Руки за спину! Поди, с Волги?

– Почем догадался, хмырь? – опешил малиновый.

– На твоей дебильной морде написано. Не одну сотню таких гавриков по этапу отправил.

– Значит, мент поганый? Ты, паря, не гони пургу, а то получишь в тыкву, – угрожающе произнес Малиновый и кивнул на собутыльников. – Братва поможет, в бараний рог скрутим.

– На воздух, мужики, на воздух! – резвым козленком выбежал из-за стойки бармен. – Здесь не место для кулачных боев. Если хоть один фужер или бокал разобьете, хозяин с меня семь шкур сдерет. На воздух, мужики, там и бодайтесь, а то вызову милицию, омоновцев и повяжут, как глупых баранов.

– Пацаны хотят парашют пузырить, аж кровь в жилах закипает. Отдай бабу, отработаем по полной программе и вернем в полной сохранности. Не пожалеешь, хорошо заплачу, бабло есть. – Малиновый вытащил из кармана туго набитый купюрами портмоне.

– Отвали, она моя жена. Я – майор милиции! Угрозыск!

Кореша, поспешившие было на помощь, в недоумении остановились на полпути.

– Покажи ксиву? – не поверил дебошир. Павел Иванович свободной левой рукой достал из кармана удостоверение, которое не сдал после ухода со службы. Тот вперил взгляд.

– А-а, гренадер, майор, мое почтение, – пробурчал он сконфуженно и сквозь зубы прошипел, обернувшись к женщине. – С тобой я еще поквитаюсь. Ты об этом горько пожалеешь.