Моя служба на Тихоокеанском флоте

В офицерской кают-компании находились уже несколько офицеров во главе с командиром дивизиона, капитан-лейтенантом Пунановым. На вопросы входящих офицеров он не отвечал, лишь предлагал подождать, когда придут все остальные. Наконец, все офицеры дивизиона были в кают-компании, и Пунанов начал: «Товарищи, по гарнизону объявлена готовность № 1. По данным разведки, ожидается провокация на границе, и мы будем, в случае необходимости, оказывать помощь пограничникам. Пока это все, что я знаю. Штаб работает над предложениями, и завтра утром все будет ясно. Вопросы?» Вопросов не последовало. Что мог еще добавить комдив, который сам знал только то, что сообщил. Офицеры стали расходиться по каютам.

Настало время пояснить, что за воинская часть была, в которой служил лейтенант Климов. Это была 28-я бригада речных кораблей, одно из подразделений Отдельной дивизии Краснознаменного Тихоокеанского флота. Когда-то все военные корабли и катера, плавающие по Амуру, входили в состав Краснознаменной Амурской флотилии, или просто КАФ. Создана она была еще до революции и решала задачи по охране границ вначале Российской империи, а потом СССР, проходивших по рекам Амур и Уссури. В послевоенные годы, с образованием дружественной СССР Китайской Народной республики, все корабли и катера флотилии были порезаны на металлолом, части расформированы. Но в последние годы ситуация на границе обострилась, особенно после событий на острове Даманский. СССР усилил не только пограничные части, но и сформировал Отдельную дивизию Тихоокеанского флота на берегах Амура, во главе с контр-адмиралом. Катера и корабли собирали, как говорится, с миру по нитке, даже гражданские катера проекта 86-у были вооружены крупнокалиберными пулеметами и встали под ружье. Перебросили из Советской Гавани десантные корабли и катера. Потом наладили производство бронекатеров проекта 1204 в Керчи , и по железной дороге привезли их на Дальний Восток. Сформировали три отдельные бригады. Одну в Благовещенске, вторую в Хабаровске и третью в поселке Иман на Уссури. В зону ответственности этой бригады входило озеро Ханко.

Два года назад бригаду из Имана передислоцировали в Хабаровск, в Кировский затон, где уже находилась 12-я бригада. У этой бригады были хорошие условия. Располагалась она на Заячьем острове, который соединялся с другим берегом понтонным мостом. Несколько кирпичных зданий под штаб, казармы, ремонтные и складские помещения, оборудованные причалы. А вот 28-я бригада оказалась не в очень хороших условия, можно сказать, не на земле, а на воде. Две плавбазы и катера, в основном пришвартованные к ним. Плавбазами бригады служили переделанные гражданские колесные пассажирские пароходы, в которых были созданы самые примитивные условия для размещения различных служб бригады, штаба, кают офицерского и кубриков личного состава. На одном пароходе, где располагался штаб бригады, сохранили машинное отделение и колеса по бортам судна, вторая плавбаза самостоятельно не могла передвигаться. В салонах пароходов были размещены зал для проведения совещаний штаба бригады, кают-компании офицерского состава и столовые для личного состава всех дивизионов бригады. Каюты первого класса, более просторные, были отданы офицерам штаба и командирам дивизионов, остальные офицеры разместились в каютах второго класса, с кроватями в два яруса, столиком и парой стульев. А мичманам отдали каюты третьего класса, в трюме. В них они размещались, где по 4, а где и по 6 человек на кроватях в два яруса. На каждой из плавбаз были оборудованы комнаты для занятий по боевой и политической подготовке, камбузы, и на одной из плавбаз – медицинский пункт.

В составе 28-й бригады на момент описываемых событий было три дивизиона. Первый, артиллерийский, в котором служил Климов, состоял из трех звеньев по три бронекатера типа «Шмель» в каждом и представлял довольно грозную силу. На носу бронекатера была установлена 76-мм пушка в башне от плавающего танка, в корме спаренный крупнокалиберный пулемет тоже в башне, система залпового огня, а в середине катера разместили 4 гранатомета, по 2 с каждого борта, за броневыми листами. Моряки это помещение называли «курятник». Скорость бронекатеров была для реки очень хорошая, около 25 узлов. Катер, несмотря на довольно внушительные размеры, имел очень маленькую осадку, всего около метра, и мог пройти по довольно мелким речкам и перекатам. Должность командира катера – старший лейтенант, командир звена – капитан-лейтенант, командир дивизиона – капитан 3 ранга.

Во втором, десантном дивизионе были десантные средства. Пять средних десантных кораблей, которые могли вместить три танка или бронетранспортера, личный состав до роты, имели аппарель для высадки на необорудованное побережье. Еще в составе дивизиона входили шесть десантных катеров с аппарелью, которые тоже могли взять на борт или танк, или бронетранспортер. Оружия на борту катеров не было, на СДК – пара зенитных крупнокалиберных пулеметов. Командир СДК – капитан-лейтенант, катера – мичман и комдив – капитан 3 ранга.

Третий дивизион назывался десантно-штурмовой и состоял из шести катеров на воздушной подушке типа «Скат». Каждый катер мог взять на борт 40 десантников, из вооружения было личное оружие десанта и 4 гранатомета на катере. Главное оружие этого катера – скорость. До 80 км над водой и над землей. Никакие бугры и рвы ему не помеха. Командир катера старший лейтенант, звена из трех катеров ДШК – капитан-лейтенант и дивизиона – капитан 3 ранга. Стояли катера отдельно, на специально оборудованной бетонной площадке, которая полого спускалась к воде затона. Эта площадка была на другом берегу, на Заячьем острове, который вместе с насыпью и формировал Кировский затон в Хабаровске, где отстаивались в зимний период все военные и несколько гражданских судов.

В 12-й бригаде было тоже три дивизиона. Два таких же артиллерийских, как в 28-й бригаде, а также дивизион тральщиков. Так что силы Отдельной дивизии, сосредоточенной в Хабаровске, были очень мощные для условий действия на реке. Китайцы ничего подобного выставить не могли. Тогда зачем же нужна была такая сила в дивизии на Амуре? Для действий в составе войск Сухопутных сил. Дивизия могла высадить десант в любой точке рек Амура и Уссури на необорудованное побережье, и оттуда десантники могли развивать успех в тылу противника. При высадке десанта дивизия должна была действовать так. Вначале артиллерийские катера подавляют огневые средства противника на берегу и в глубине обороны, затем катера на воздушной подушке на огромной скорости подходят к берегу с передовым десантным отрядом, захватывают плацдарм, а далее десантные корабли и катера доставляют на плацдарм танки, БТР и дополнительные части десантников. Устоять против этой силы китайцы не могли. И вот эту силу привели в боевую готовность в ночь с 8 на 9 мая 1973 года.

Офицеры расходились молча. Часы показывали уже далеко за полночь, спать хотелось всем. Что завтрашний день готовит, никто не знал. Климов размещался в каюте со своим командиром звена, старшим лейтенантом Босым. Тот считался одним из ветеранов бригады, прошел с ней путь из Имана до Хабаровска, был на хорошем счету у начальства. Но он зашел в каюту к дивизионному механику, поэтому Климов какое-то время находился в каюте один. Разделся и забрался на свой второй ярус. Он считал, что ему повезло. На старой плавбазе было полно крыс, они прогрызли в ржавом металле дыры и не боялись лазить даже по спящим офицерам и матросам. А вот на второй ярус не могли забраться. Климов, когда оставался обеспечивающим на плавбазе, на ночь бросал в угол каюты сухарь и ночью слышал, как крысы грызут его. Избавиться от крыс было невозможно. На всех надводных судах они настоящий бич. Вскоре пришел Босый, разделся, и они оба уснули тревожным сном.

Утром было всё как обычно. Подъем, завтрак, построение всей бригады на причальной стенке для подъема флага. Потом с короткой речью перед строем выступил командир бригады, капитан 1 ранга Тановицкий. Он сказал, что перед соединением стоит важная задача, о которой личному составу доложат командиры дивизионов. А сейчас надо будет подготовить катера и корабли к походу. Запастись боеприпасами, топливом, провизией. После этого он распустил строй, и все разошлись по своим кораблям и катерам, а командиры дивизионов последовали за комбригом на штабную плавбазу.

На дивизионе закипела работа. Подъезжали машины, и матросы сгружали ящики с провиантом и заносили на свои катера. Командиры стояли у трапа и отмечали по накладным, сколько чего занесли на катер. Потом катера по очереди отходили от причала и шли к танкеру, стоящему на рейде, заправляться топливом. И, не подходя к пирсу, так же по очереди, шли к арсеналу и загружали боеприпасы. Для Климова эта суета подготовки к длительному выходу была впервые. Он пришел в часть 8 месяцев назад, свой катер получил в начале ноября и ни разу не отходил от причальной стенки. На Амуре весной ледоход закончился накануне 1 мая, навигацию открыли 2 мая, а сегодня лишь 9 мая. Поэтому с Климовым на борту во время его перехода к танкеру и в арсенал находился командир звена Босый и указывал на ошибки. Наконец все приготовления к выходу были закончены, и катера один за другим стали швартоваться к плавбазе. К этому времени командир дивизиона не только получил задания в штабе у комбрига, но и успел провести совещание с дивизионными специалистами – артиллеристом, связистом, механиком и врачом. И когда все катера пришвартовались, последовала команда: «Всем офицерам собраться в кают-компании».

Когда все офицеры собрались, комдив Пунанов доложил обстановку. Оказалось, что китайцы обратились к советской стороне за разрешением провести баржу мимо Хабаровска, ссылаясь на обмеление Казакевичевской протоки, по которой они должны были плавать. Командование Военного и Пограничного округов опасаются, что на барже может быть оружие массового поражения, и китайцы могут его применить, находясь в районе Утеса в Хабаровске, где слияние рек Амура и Уссури, т.е. в центре города. Перед кораблями дивизиона была поставлена задача – не пропустить эту баржу, даже если китайцы, несмотря на запрет, попытаются провести её, нарушив при этом государственную границу. Действовать дивизион будет под видом пограничников. Для этого каждый командир получит флаг морских сил погранвойск, и заменит им свой родной флаг военно-морских сил СССР на мачте катеров. В случае обострения ситуации на борт катеров поднимутся настоящие пограничники в своей форме. Придется идти на абордаж, и именно они должны будут высаживаться на борт баржи. Наше дело препятствовать движению китайской баржи и подойти к её борту с разных сторон. Надлежит получить личное табельное оружие и противогазы всему личному составу дивизиона. Выход в район Тарабаровых остров в 15 часов местного времени.

Офицеры разошлись, горячо обсуждая услышанное. «Да, ну и дела», – подумал Климов. «Так недолго и до войны. От китайцев всего можно ожидать. Напали же на своих союзников вьетнамцев», – думал он, шагая вслед за другими офицерами в арсенал за своим пистолетом Макарова и противогазом. «Надо будет еще приготовиться к приему комдива, который решил выйти на его катере, взяв над ним, как над начинающим командиром, шефство. Что для этого надо?» – рассуждал лейтенант. Решил посоветоваться с Босым, который не раз выходил с комдивом на борту. Тот его успокоил: «Ничего особенного Пунанову создавать не требуется. Разве что кок должен быть хороший». Но Климов знал, что его пулеметчик и по совместительству кок неплохо готовит пищу. Сам он её не пробовал, но матросы, которые с ним служили на других катерах, утверждали, что его кок не хуже, чем у Босова.

В 12 часов, как положено, все в последний раз пообедали на плавбазе, гадая, когда будет следующий. Потом традиционный «адмиральский» час, когда все свободные от вахты офицеры и матросы могут поспать. Но Климову не спалось. Он перебирал в памяти события, которые произошли в его жизни за время службы. Вспоминал, как расстроился, когда вместо большого корабля на море попал на катер на реке. И хотя он был назначен командиром катера, но целых 2 месяца ждал, когда придет из Керчи его «броняшка», как матросы называли бронекатер проекта 1204. Вспомнил, как три дня проторчал в Речном порту Хабаровска, куда были доставлены три бронекатера на платформах. Тогда все переживали. На Амуре началась шуга, ледостав, еще немного, и лед замерзнет, а катеров все нет и нет. Наконец, поступило сообщение от оперативного дежурного дивизии, что катера уже в Хабаровске на станции, в ближайшие часы маневровым тепловозом будут доставляться в Речной порт, где есть краны, которые в состоянии сгрузить бронекатер с железнодорожной платформы на поверхность реки. Вспоминал, как их разгружали, высоко поднимая над платформой, и они раскачивались на ветру, а он волновался, что тросы могут оборваться. И как назло, его катер был самым последним в этой очереди. Уже все бронекатера на буксире были доставлены в Затон, а он все ждал своего катера. И вот он, его корабль, боевой корабль, который пока стоит на железнодорожной платформе. Потом катер спустили на гладь Амура. Рядом уже стоял буксир, готовый тащить катер на место стоянки в Кировском затоне. Потом Климов со всеми членами экипажа по качающемуся веревочному трапу спустились с высокого причала на палубу катера и завели буксировочный трос. И хотя на борту катера был и комдив, который командовал всеми работами, но он очень волновался. Больше всего за то, как-бы шальная льдина, которые разгребал своим форштевнем идущий впереди буксир, не пропорола борт его катера. Ведь шуга была все сильнее и сильнее, льдины становились толще. Мимо проплывали берега с очертаниями домов Хабаровска. Потом показалась громада железнодорожного моста через Амур, и, наконец, очертания острова Заячий. «Дома», – подумал Климов, хотя прошло еще почти полтора часа, пока его бронекатер отшвартовался у плавбазы. И только тогда он понял, что он стал настоящим командиром. Он, лейтенант Климов.

В 15 часов загудели двигатели катеров, выпуская в атмосферу клубы едкого сизого дыма. Потом катера один за другим стали выходить в акваторию затона и малым ходом потянулись к выходу из него. Климов, поглядывая на своего комдива Пунанова, сам отдавал приказы подчиненным. Все у него получалось неплохо. И отдавать приказы, и маневрировать, так что комдиву не приходилось вносить поправки в его действия. Когда катера вышли на простор реки и, выстроившись в кильватерную колонну и, увеличив ход, пошли мимо города Хабаровска вверх по течению, восторг овладел Климовым. Он представлял, как хабаровчане видят своих защитников-моряков, которые впервые в таком большом количестве проходили мимо набережной города. И он командир. Сам управляет боевым кораблем. Да каким! Ему доверено выполнять приказ командования, и он был уверен, что сделает это. Не один, конечно, но у них есть целый дивизион таких грозных катеров. «Пусть только сунутся китаёзы», – злорадно подумал лейтенант: «Мы им сопатки натрем!»

Через пару часов все 9 бронекатеров вошли в одну из проток, во множестве отделяющих разные по размеру острова, которые на картах носят название Тарабаровы. Климов почти освоился на катере и хоть осторожно, но в целом неплохо воткнул нос своей «броняшки» в зыбкий прибрежный песок, работая малым ходом вперед дизелями. Он дождался, когда его матросы заведут канат за какое-то дерево на берегу. Можно было выключить моторы. Первый его самостоятельный переход в жизни завершен успешно. Командир дивизиона похвалил Климов за умелые действия и сказал, что из него будет толк.

На катерах начались приготовления к ужину. «Война войной, а еда по расписанию», – говорят все военнослужащие. Вот и сейчас кок занялся приготовлением ужина, один молодой матрос начал ему помогать, а еще два стали «скатывать» палубу, т.е. мыть её швабрами. Комдив, захватив с собой Климова, сошел на берег, и под развесистым деревом собрал офицерский состав. Узнал у всех командиров катеров о состоянии материальной части и, удовлетворенный их докладами, пошел в радиорубку одного из катеров, чтобы связаться со штабом и доложить обо всем. Получив приказ ждать, он с легким сердцем отпустил всех ужинать и пожелал приятного аппетита. Вместе с Климовым они пришла на катер как раз к рапорту кока, что ужин готов. Потом они со всем личным составом бронекатера поужинали. Комдив и командир катера, обмениваясь репликами, совершили променад после ужина. Настроение было хорошим, один этап задания дивизион выполнил, замечаний нет.

Несколько дней прошло в томительном ожидании. Кто-то ловил рыбу, кто-то гонял радию, ловя музыку или радиостанцию «Маяк», чтобы услышать новости. Любители преферанса собирались у одного из командиров. По утрам комдив устраивал небольшие учения. Катера отходили от берега и перемещались вдоль протоки, отрабатывая навыки маневрирования и швартовки на необорудованное побережье. Но, в общем-то, все было не тяжело. Матросам служба медом казалась. Комаров даже на берегу еще не было. Курорт прямо.

Но однажды после очередного сеанса связи со штабом бригады комдив пришел и сказал, чтобы готовились к прибытию начальства. Комбриг и начальник штаба бригады прибудут на рекогносцировку. И действительно, ближе к полудню вдали послышался знакомый гул работающих вентиляторов и пропеллеров катеров на воздушной подушке. И вскоре в устье протоки показались два катера в облаках брызг. Подойдя поближе к стоянке катеров артиллерийского дивизиона, ДКВП как-то нехотя вползли на пологий берег и затихли. Юбки спали, и катера стали похожи на распластавшихся лягушек. Из одного из них вышли комбриг, капитан 1 ранга Тановицкий, и командир дивизиона ДШК капитан 3 ранга Шмелев, из второго – начальник штаба бригады капитан 2 ранга Чистоклетов. Пунанов пошел к ним, за три метра перешел на строевой шаг, и все стоящие недалеко офицеры дивизиона услышали его четкий рапорт начальству. Тановицкий выслушал рапорт и протянул комдиву руку. Они обменялись рукопожатиями. Потом Пунанов пожал руки Чистоклетову и Шмелеву. Начальство подошло к стоявшим офицерам, которые поприветствовали высоких гостей. Потом начался непринужденный разговор о ситуации, в которой находились и дивизион, и бригада в целом.

После обеда и короткого отдыха комдив сообщил Климову, что он вместе с комбригом и начштаба выйдет на ДШК в сторону Фуюаня, небольшого китайского поселка недалеко от Казакевичевской протоки. Как выразился, на рекогносцировку. Заработали вентиляторы и пропеллеры катеров на воздушной подушке, их юбки надулись, и катера приподнялись над берегом и водой. Из-под юбок полетел песок и брызги воды. Оба катера один за другим медленно развернулись практически на месте и, поднимая тучи брызг, набирая скорость, пошли вверх по течению. Довольно быстро они скрылись за поворотом протоки, и лишь гул двигателей слышался издалека.

Прошло около двух часов, и снова вдали послушался гул приближающихся ДШК. Вот они уже показались из-за поворота и через некоторое время подошли к тому же месту, откуда уходили в сторону китайцев. Все повторилось, снова катера стали похожи на лягушек, замолчали двигатели, и прибывшее начальство вместе с комдивом Пунановым сошли на берег. Комбриг и начштаба о чем-то поговорили с комдивом, не отходя от катеров, потом пожали друг другу руки, и начальство забралось на палубу ДШК. Снова заработали двигатели, катера приподнялись и, поднимая тучи брызг, пошли в сторону Хабаровска. Пунанов подошел к толпившимся на берегу офицерам и предложил организовать большой стол и стулья. Быстро поступила команда на катера, и на берег были доставлены раскладные алюминиевые столы и стулья. Все расселись, ожидая доклада комдива. И он не заставил себя ждать.

Пунанов рассказал, что они на катерах прошли выше по течению Фуюаня на 10 км и никаких барж не обнаружили. Лишь многочисленные китайские лодки были в воде и на берегу. Смеясь, он рассказал, какой удивление было на лицах китайцев, которые при звуках двигающихся катеров на воздушной подушке бежали со всех ног к берегу, чтобы увидеть такое чудо. Раньше ДШК к китайским берегам не ходили, и китайцы их не видели. Пунанов сказал, что наблюдал за китайцами через прибор ночного видения, где очень мощная оптика, и ему показалось, что у китайцев глаза стали широкие, как у европейцев. Все офицеры рассмеялись в ответ на эту реплику своего командира. Пунанов продолжил: «Когда катера шли мимо поселка, им на пути попалась песчаная коса, и китайцы, видимо, думали, что мы сядем на мель. Какое же было их удивление, когда наши катера в ореоле брызг и песка прошли над отмелью, не сбавляя хода. Это я тоже видел в оптику по их жестикуляции».

Далее он продолжил: «Высокое начальства пришло к следующему выводу. Скорее всего баржа – это блеф. Никакой баржи нет и в помине. Торчать еще неизвестно сколько вдали от базы, когда срывается плановый выход на артиллерийские стрельбы в район Сарапульского, нет смысла. Уровень воды в Амуре повышается, началось таяние снега в верховьях притоков Амура реках Зеи и Буреи. Поэтому сегодня по прибытию в Хабаровск комбриг выскажет свое мнение командиру дивизии контр-адмиралу Буйнову, и тот примет решение. Скорее всего, день-два уйдет на согласование с армейским и пограничным командованием в округе и в Москве, и тогда станет ясно, будет ли дивизион еще здесь находиться». После этих слов все офицеры радостно загудели, всем хотелось поскорее прибыть в город, повидать свои семьи, которые находятся в полном неведенье, где их мужья и близкие.

По такому случаю на следующий день комдив решил организовать стрельбы из личного оружия. Офицерам предлагалось расстрелять по обойме патронов из пистолета Макарова и по рожку патронов из автомата. Так и сделали. Определили, где самое безопасное место для импровизированного тира, из листов картона от пустых ящиков провизии сделали мишени и начали стрелять. Шум стрельбы был слышен далеко. Какая-то испуганная лиса побежала вдали как раз под установленными мишенями. И по ней стали стрелять из автоматов. Но длинные очереди задирали ствол оружия вверх, и лиса благополучно убежала. Все, кто стреляли по ней, подверглись насмешкам офицеров, у которых в это время не оказалось в руках автоматов.

Через десять дней после выхода на позицию последовал приказ из штаба бригады возвращаться на базу. Подгонять никого не надо было. Все, что временно находилось на берегу, было погружено на суда, они запустили двигатели и, пока на берегах не было населенных пунктов, дали полных ход. Бронекатера на полном ходу создают высокую волну, и все лодки после прохода катеров оказываются на далеко берег и многие в перевернутом положении. А пока можно было пройти на полных оборотах. С учетом течения реки «броняшки» шли со скоростью около 50 км/час. Вскочив из протоки на простор Амура, они еще некоторые время шли на полном ходу, но с появлением на берегах дач и поселка Чумка сбросили скорость. Но все равно очень скоро весь артиллерийский дивизион отшвартовался в родном Кировском затоне.

Климову, в отличие от остальных женатых офицеров дивизиона, некуда было торопиться. Он уже давно перестал переживать, что не удалось пройти в парадной форме военно-морского офицера с кортиком по улицам Хабаровска, не очень избалованного этим зрелищем, как во Владивостоке. Он продолжал сидеть в боевой рубке своего катера на удобном кресле, которое ему все больше и больше нравилось, смотрел на суетящихся матросов и уходящих за КПП офицеров. Все еще у него было впереди. И женитьба, и рождение дочки, и командование звеном, а потом и дивизионом артиллерийских катеров. Перевод на службу на большие корабли, должность старпома на большом противолодочном корабле. Потом он снова стал командиром. Уже грозы морей и океанов – большого противолодочного корабля «Адмирал Чебаненко». Были дальние морские походы, учения, стрельбы. Но ничего этого Климов не знал, сидя в боевой рубке своего первого боевого корабля.

От автора.

Я не ручаюсь за достоверность фраз, которые произносили герои моего рассказа. Но все события, что в нем изложены, случились на самом деле в те годы вражды двух социалистических государств. И этот небольшой инцидент мог привести к большой войне. Но, видимо, китайцы узнали о решимости нашего флота помешать осуществлению их планов. Да и демонстрация мощи катеров Отдельной дивизии охладила горячие головы и военных, и политиков. И это хорошо. Родину надо уметь защищать!

Особенности национальной рыбалки в зимний период

У капитана 3 ранга Климкина с утра было паршивое настроение. А какое оно может быть, если впервые в истории его дивизиона планируется выход на полигон на стрельбы в зимних условиях? Не всего дивизиона, конечно, а двух катеров на воздушной подушке. Но от этого головной боли не меньше. За все четыре года, пока он командует дивизионом ДШК, или десантно-штурмовых катеров, ничего подобного не было. Одно дело лето. Во-первых, в теплую погоду вся техника работает в более комфортных условиях. Во-вторых, если вдруг выйдет из строя вентилятор, который нагнетает воздух внутрь юбки для создания воздушной подушки и катер потеряет ход, его всегда можно по воде отбуксировать в базу буксиром. А как зимой, по льду, покрытому торосами? Остается только везти ремонтную бригаду и на морозе устранять поломку.