Южный полюс

Руаль Амундсен

Южный полюс

Предисловие[1]

Имя великого норвежского полярного исследователя Руала Амундсена пользуется в Стране Советов большой популярностью. С именем Амундсена у нас прежде всего связывается представление о высшем проявлении человеческой воли в борьбе с силами природы. Почти сказочные дела, совершенные этим «викингом двадцатого века», и его трагическая, но прекрасная смерть окружают величавую фигуру норвежца ореолом романтизма – того романтизма, который присущ всякому героическому делу и который позволяет считать нашу эпоху социалистической стройки наиболее романтичной.

Сам Амундсен отнюдь не был романтиком, как, например, другой великий норвежец и современник Амундсена, не менее хорошо известный советскому читателю – Фритьоф Нансен. В этой книге, повествующей об одном из самых замечательных путешествий, когда-либо предпринятом человечеством, читатель напрасно будет искать романтических строк, – книга Амундсена необычайно проста, как, в сущности, просты были все его великие дела. Если бы не своеобразный юмор, местами грубоватый, но всегда брызжущий искрами, – книги, написанные Амундсеном, могли бы показаться чересчур «пресными». Но, в итоге, бесхитростные рассказы Амундсена об его схватках с полярной природой и победа над нею складываются в дивную сагу. Жизнь и творчество Амундсена не вылились в форму литературного романтизма, – это есть романтика дел, та романтика, которой насквозь пронизана наша великая эпоха социалистической стройки и которая поэтому особенно близка и понятна тем, кому выпало счастье участвовать в этой стройке.

Руаль Амундсен родился 16 июня 1872 года в Борге, в Норвегии. Юношей ему в руки попали книги об арктических экспедициях Франклина. Он прочел их, не отрываясь, и именно эти книги пробудили в нем неугасимую жажду стать полярным исследователем. Однако мать Руаля и слышать не хотела о необузданных фантазиях сына и настояла на том, чтобы молодой Руаль поступил в университет, с целью изучения медицины.

В 1889 году, когда Амундсену минуло 17 лет, ему пришлось перенести жестокое испытание. Тогда в Норвегии было большое ликование: на родину вернулся юный Нансен, первый в истории пересекший ледяной покров Гренландии на лыжах. Предприятие Нансена казалось в те времена взбалмошным, и даже ученые специалисты и видные полярники предсказывали ему неминуемую гибель. Но Нансен вернулся из «белой пустыни» победителем. С горящими глазами смотрел на героя молодой Амундсен, незаметно стоявший в толпе, которая приветствовала Нансена.

«Я буду таким же, как он!» – твердо решил тогда Руаль. Настала пора жестокой внутренней борьбы: вправе ли он идти против воли матери и бросить медицину? Судьба помогла разрешить этот вопрос, – мать Руаля умерла. Ему шел тогда 21-й год. «С большим облегчением я бросил университет, – рассказывает Амундсен, – и решил приняться за систематические подготовления к полярным исследованиям, так как хорошо знал, что без подготовительной работы успеха быть не может». Эти слова очень характерны для Амундсена. В течение всей своей жизни он уделял подготовительной стадии экспедиции исключительное внимание. «Победа ожидает того, у кого все в порядке, – и это называют удачей. Поражение постигает того, кто упустил принять вовремя необходимые меры, – и это называют неудачей». Так объясняет Амундсен успех своей замечательной экспедиции к Южному полюсу.

Первым шагом Амундсена в его подготовке к деятельности полярного исследователя было приобретение знаний по навигационному делу. Амундсен считал, что должности капитана полярного судна и начальника экспедиции обязательно должны быть совмещены в одном лице. Чтобы изучить мореходное дело, Руаль поступает в 1894 году матросом на парусную зверобойную шхуну «Магдалена», на которой он и совершает свое первое плавание в арктических водах. Прослужив матросом три года, Амундсен в 1896 году сдает экзамен на звание штурмана. В следующем году он получает приглашение участвовать в качестве первого штурмана в бельгийской антарктической экспедиции Герлаха и проводит на скованной дрейфующими льдами «Бельгике» свою первую полярную зиму. Своим счастливым исходом эта экспедиция, попавшая в весьма тяжелое положение, в значительной мере обязана молодому норвежцу.

Возвратившись в 1899 году на родину, Амундсен в следующем году сдает экзамен на звание капитана. Теперь, когда он уже обладает необходимыми знаниями и полярным опытом, он считает возможным приступить к подготовке первой собственной арктической экспедиции. Амундсен сразу берется за одну из основных проблем Арктики – сквозное плавание Северо-Западным проходом, то есть ставит себе ту задачу, разрешить которую человечество тщетно стремилось в течение четырех столетий. В свой смелый план он посвящает Нансена, в котором встречает полную поддержку. Вскоре план экспедиции расширяется, и задачей ее становится не только плавание Северо-Западным проходом, но и посещение северного магнитного полюса и производство в его районе геомагнитных наблюдений. Таким образом, задуманная Амундсеном экспедиция приобретает и высокое научное значение.

Подготовку к этой экспедиции Амундсен ведет с присущей всем его предприятиям основательностью и продуманностью. Он считает необходимым полностью овладеть методами геомагнитных наблюдений, для чего едет в Гамбург, где в германской морской обсерватории под руководством знаменитого профессора Неймайера проходит курс земного магнетизма. Для своей экспедиции Амундсен приобретает «Йоа» – маленькое суденышко в 47 регистровых тонн с мотором в 13 лошадиных сил. С целью проверки пригодности судна Амундсен в 1901 году предпринимает на нем плавание в Гренландское и Баренцово моря. Чтобы окупить расходы по этой экспедиции, Амундсен попутно занимается зверобойным промыслом. Но не забыта и наука: по данной Нансеном инструкции Амундсен производит океанографические исследования и привозит с собой научный материал высокой ценности, впоследствии обработанный Нансеном. Сам Амундсен никогда не обрабатывал добытых им во время экспедиции научных материалов. Он не был ученым, но был прекрасным полевым работником, умевшим собирать безукоризненные наблюдения. Предоставляя обработку их другим, он хорошо сознавал, что специалист сделает это лучше его и сумеет извлечь более ценные выводы.

Только к началу лета 1903 года подготовка к экспедиции Северо-Западным проходом пришла к концу. Однако, когда все уже было готово, экспедиция едва было не сорвалась. Амундсен не был в состоянии расплатиться с лицами, одолжившими ему деньги на экспедицию. Свирепые кредиторы стали угрожать наложением ареста на судно и заключением самого Амундсена в тюрьму за мошенничество. «Я терял голову от горя и забот и решился на отчаянную штуку», – пишет Амундсен. Он бежал… Ночью, в проливной дождь, все участники экспедиции – их было семеро – как заговорщики отправились на набережную, где стояла «Йоа», поднялись на борт и отшвартовались. «Когда наш страшный кредитор проснулся, мы были уже в безопасности – семеро самых счастливых пиратов», – вспоминает Амундсен первый день своей экспедиции.

Плавание Северо-Западным проходом продолжалось три года и было связано с очень большими навигационными трудностями как вследствие льдов, так и по причине мелководности фарватера. Особенно тяжело пришлось летом 1905 года. «Эти недели наложили на меня такой отпечаток, что мой возраст стали определять между 59 и 75 годами, хотя мне было всего 33 года», – пишет Амундсен. Но задача была все-таки выполнена: впервые судно прошло из Атлантического океана в Тихий, обогнув Америку с севера. Мечта юных лет Амундсена осуществилась. За эту экспедицию был собран весьма богатый научный материал, особенно в области земного магнетизма.

После блестящего плавания Северо-Западным проходом, когда Амундсен проявил себя как человек железной воли, дерзкой отваги и расчетливого ума, он – уже заслуженный полярник. Ему доверяют, и даже находятся люди, готовые субсидировать его предприятия, но… только в том случае, если они достаточно сенсационны. На экспедиции, преследующие чисто научные цели, средств нет по-прежнему. Можно ли обвинять Амундсена в том, что он пошел по линии наименьшего сопротивления и после первой своей большой экспедиции во главу всех своих дальнейших предприятий всегда ставил рекордсменство, сенсацию? Не личность Амундсена, а прежде всего та экономическая и политическая система, в которой протекала его деятельность, является тому виной.

Что может быть сенсационнее открытия северного полюса, той заветной точки, на которую, несмотря на многочисленные попытки, тогда еще не вступал ни один человек? И Амундсен ставит достижение северного полюса задачей своей следующей экспедиции. На такое предприятие деньги находятся.

Для достижения Северного полюса Амундсен решил применить метод дрейфующего судна, впервые выдвинутый гениальным Нансеном. В отличие от нансеновского «Фрама», как известно начавшего свой дрейф около Новосибирских островов, Амундсен решил вмерзнуть во льды к северу от Берингова пролива, предполагая, что отсюда ледовый дрейф понесет его судно если не через самый полюс, то в недалеком от него расстоянии. Но вот когда вся подготовка к экспедиции уже закончена, приходит весть, что американец Пири достиг Северного полюса. Честолюбие Амундсена уязвлено. Идти на Северный полюс – теперь уже не рекорд. «Раз я хотел поддержать честь своего имени как исследователя, мне нужно было как можно скорее одержать ту или иную сенсационную победу», – читаем мы в автобиографии Амундсена. В то время можно было найти, пожалуй, еще только одну столь же сенсационную экспедиционную тему, как открытие Северного полюса, это – достижение Южного полюса. На это Амундсен и решается с молниеносной быстротой. Правда, к Южному полюсу уже отправилась английская экспедиция Скотта, но ведь Скотта можно опередить!

Та легкость, с которой Амундсен изменил план экспедиции, показывает, что его экспедиция к Южному полюсу была, по существу, предприятием спортивно-рекордсменским. Сам Амундсен признает это с полной откровенностью. «Нашей целью было достижение Южного полюса, все остальное – вещь второстепенная», – читаем мы в настоящей книге. «Науке предоставлялось самой пристраиваться к этому плану» (то есть плану достижения Южного полюса), – пишет Амундсен в другом месте. Советскому исследователю подобная установка совершенно чужда. Но тем не менее и у него экспедиция Амундсена не может не вызвать величайшего восхищения, ибо она является образцом четкой организационной работы и столь же четкого выполнения плана на месте.

Книга, в которой Амундсен описывает свою экспедицию к Южному полюсу, является, несомненно, наиболее замечательным литературным наследием, оставленным нам знаменитым полярником. Эта книга не только с увлечением читается, но по ней можно и следует учиться – даже в наше время, когда техника полярных путешествий, особенно в Советском Союзе, неизмеримо шагнула вперед по сравнению с тем временем, когда Амундсен совершил свой поход к Южному полюсу. Предпосылки, обусловившие успех экспедиции – продуманность плана и самое тщательное снаряжение, Амундсен делает как бы лейтмотивом всей книги. Решающими моментами в плане экспедиции были: во-первых, выбор в качестве места зимовки и исходного пункта для похода к полюсу «таинственного» ледяного барьера в Китовой бухте, и, во-вторых, применение в качестве транспортных средств собак (механический, в частности воздушный, транспорт был в то время еще недостаточно совершенен, чтобы применять его в полярных условиях). Именно эти два условия дали Амундсену громадное преимущество перед Робертом Скоттом, почти одновременно с норвежцами двигавшимся к Южному полюсу, достигшим его через 34 дня после Амундсена и трагически погибшим со всеми своими спутниками на обратном пути к месту зимовки. Преимущество своего плана Амундсен, несомненно, хорошо сознавал, иначе он не вступил бы в состязание со Скоттом. Сам Амундсен категорически отрицает какое бы то ни было «грязное» соревнование со Скоттом, но едва ли он был в данном случае вполне искренен. Ведь от Северного полюса он отказался только потому, что Пири опередил его, и направился к Южному полюсу, рассчитывая прибыть туда раньше Скотта! Элемент соревнования норвежцев с англичанами на честь открытия Южного полюса, таким образом, налицо.

По возвращении экспедиций Амундсена и Скотта (последняя вернулась без своего начальника и его спутников по походу к полюсу) общественное мнение в Англии осудило Амундсена, а отдельные представители высказывались по отношению к победителю с нескрываемым негодованием. На обеде, данном Королевским географическим обществом в Лондоне в честь Амундсена, президент общества, лорд Керзон, отметив значение, которое Амундсен приписывал применению собак, закончил свою речь следующими словами, полными злой иронии: «Позволяю себе поэтому предложить троекратное ура в честь собак». Позже Амундсен был исключен из состава членов этого общества.

Поход Амундсена к Южному полюсу представляет собой вершину «собачьей» техники полярных путешествий, рядом с которой может быть поставлен только поход Пири к Северному полюсу. Естественно, что в своей книге Амундсен уделяет собакам очень много внимания. Эти места, так же как и разбросанные по всей книге сведения о снаряжении, являются для советских работников Арктики особенно ценными.

Образцовая организация зимовки в Китовой бухте заслуживает величайшего внимания. Самый поход Амундсена к полюсу, сперва по шельфовому льду, затем по антарктическому плоскогорью, можно сравнить с безупречным разыгрыванием музыкальной пьесы, в которой каждый такт, каждая нота были заранее известны и продуманы исполнителями. Все шло именно так, как это предвидел и рассчитал Амундсен. 19 октября 1911 года пятеро смельчаков покинули зимовочную базу, 7 декабря была пройдена широта 88°23′ S, до которой в 1909 году удалось дойти Шеклтону, а 14 декабря1 Амундсен и его спутники были на полюсе. Произведенные позже точные вычисления наблюденных Амундсеном высот Солнца показали, что норвежский флаг был водружен на широте 89°58,5' S, то есть в расстоянии около 2,5 километра от полюса. Так как Амундсен и его спутники, кроме того, исследовали местность вокруг полюсного лагеря по радиусу около 10 километров, то они имели полное право утверждать, что действительно были на полюсе. Как известно, открытие Северного полюса было сделано Пири со значительно меньшей точностью, и здесь возможна ошибка в 20 километров и даже больше.

Через 34 дня к установленному норвежцами на Южном полюсе флагу подошел Скотт. То, что Амундсен опередил его, было для англичан страшным ударом. «Ужасное разочарование, – записал тогда Скотт в своем дневнике, – и мне больно за моих товарищей. Конец всем нашим мечтам! Да, мы на полюсе, но при сколь иных условиях против ожидаемых! Страшное место, и каково для нас сознание, что мы за все наши труды даже не вознаграждены ожидаемым торжеством! Мы пережили ужасный день». Через два месяца умирающий Скотт, не достигнув зимовья, лежал в палатке, одиноко маячившей в ледяной пустыне, и с трудом выводил последние написанные им слова: «Мы все слабеем, и конец не может быть далек. Жаль, но не думаю, чтобы я был в состоянии еще писать. Ради бога, не оставьте наших близких». В это самое время Амундсен находился уже на «Фраме», который уносил победителя к берегам Америки, где его ждали шумные торжества.

Хотя открытие Пири Северного полюса и побудило Амундсена неожиданно для всех направиться к Южному полюсу, он все же не оставлял мысли продрейфировать на судне через полюс или вблизи него. Грянувшая империалистическая война 1914 года создала условия, мало благоприятные для осуществления этого плана. Впрочем, Амундсен, подобно многим скандинавским дельцам того времени, сумел извлечь из войны пользу для себя и задуманного им предприятия: занявшись спекуляцией, он вскоре сколотил сумму в миллион крон. Эти деньги Амундсен полностью затратил на осуществление экспедиции к Северному полюсу. По чертежам Амундсена было выстроено специально приспособленное для дрейфа в тяжелых льдах судно «Мод». На этом корабле Амундсен отправился в 1918 году к исходному пункту дрейфа – Берингову проливу, куда он решил пройти Северным морским путем. Неблагоприятное состояние льдов было причиной двух вынужденных зимовок на пути (в проливе Вилькицкого и у острова Айон), и только в 1920 году «Мод» достигла Аляски. После неудачной попытки начать дрейф в том же году, окончившейся вынужденной зимовкой у мыса Сердце-Камень, корабль наконец вмерз во льды и начал свой дрейф недалеко от острова Врангеля в 1922 году. Сам Амундсен в этом дрейфе не участвовал. Уже давно он таил мысль о возможности применения воздушных средств сообщения для проникновения в труднодоступные районы Арктики. Громадный прогресс, который во время войны сделали авиация и дирижаблестроение, доказал правильность точки зрения Амундсена. Опасаясь, что кто-нибудь опередит его, Амундсен, достигнув на «Мод» Аляски, решил немедленно приступить к осуществлению плана перелета от мыса Барроу (Аляска) через полюс на Шпицберген. Ряд неудач и главным образом финансовые затруднения не позволили ему тогда провести этот план в жизнь.

Только в 1925 году Амундсен наконец находит капиталиста, готового финансировать его предприятие, – Линкольна Элсворта. Совместно с ним он стартует со Шпицбергена на двух летающих лодках Дорнье-Валь, взяв курс на полюс. На широте 88° N мотор одного самолета сдал, вследствие чего оба самолета были вынуждены сделать посадку. Лететь обратно к Шпицбергену пришлось уже на одном самолете. Для того чтобы подготовить на льду площадку для старта, участникам полета пришлось работать не покладая рук в течение 24 суток. «Мы работали как бешеные, – пишет Амундсен. – Это был бег взапуски со смертью». Вырвавшись, Амундсен со своими спутниками благополучно снизился у Шпицбергена.

В дальнейшем мысли Амундсена сосредоточиваются исключительно на вопросе завоевания Арктики с воздуха. После экспедиции 1925 года он окончательно приходит к выводу, что для достижения Центральной Арктики дирижабль имеет большие преимущества перед самолетом. Тот же Элсворт дает деньги на приобретение дирижабля, и уже в следующем году (1926) Амундсен осуществляет замечательную экспедицию на дирижабле «Норге» от Шпицбергена через Северный полюс на Аляску. На этот раз план удается выполнить целиком.

Обе воздушные экспедиции Амундсена не преследовали научных задач – это было голое, неприкрашенное рекордсменство. Погоня за сенсацией, удовлетворение своего личного, все возраставшего честолюбия заслонили в Амундсене все остальное. Опустошающее влияние капитализма в конце концов сказалось и на этом человеке необычайной воли. В общественных кругах – даже в Скандинавских странах – отношение к герою Северо-Западного прохода и победителю Южного полюса заметно охладилось. Появилось насмешливое имя: Рекламундсен. Великий исследователь замкнулся в одиночестве и ожесточился. Охлаждению к имени Амундсена немало способствовало его отношение к известному итальянскому конструктору дирижаблей Умберто Нобиле, участвовавшему в перелете «Норге» в 1926 году в качестве капитана воздушного корабля. Тогда столкнулись два честолюбца. В своей автобиографии Амундсен подробно останавливается на конфликте с Нобиле. Не стесняясь в выражениях, он ругает итальянца… Кто знаком с жизнью Амундсена и совершенными им великими делами, не может без чувства глубокой досады и боли читать эти строки в автобиографии одного из наиболее выдающихся исследователей полярных стран, заслуженно прославленного.

После перелета через Северный полюс у Амундсена возникает план воздушной экспедиции к Южному полюсу. Однако эту экспедицию ему уже не было суждено осуществить: в 1928 году Нобиле летит на «Италии» к Северному полюсу и на обратном пути терпит аварию. Весь состав экспедиции оказывается на дрейфующем льду к северу от Шпицбергена. 18 морских судов и 20 самолетов, снаряженных в различных странах, отправились на спасение терпевших бедствие итальянцев. Весь мир смотрит на Амундсена – величайшего полярника современности, первого победителя Арктики с воздуха. Что он предпримет? Но Амундсен молчит, корреспонденты к нему не допускаются. Наконец решение принято. Гибнет его личный враг, но гибнет на работе в Арктике. Нобиле – собрат по работе. Его надо спасти. И тогда Амундсен в первый и последний раз в своей жизни совершает непоследовательный поступок. После экспедиции 1925 года Амундсен пришел к заключению, что, отправляясь в полярные страны на самолете, следует иметь их по меньшей мере два. Но теперь Амундсен спешит и отправляется на одном самолете. Он летит на «Латаме», который даже водитель его, знаменитый французский летчик Гильбо, признал негодным для работы в Арктике.

Амундсен не спас Нобиле. Амундсен погиб вместе со всем составом «Латама». Когда весть об исчезновении «Латама» облетела мир, советское правительство отдало приказ «Малыгину» и «Седову» принять все меры к розыску Амундсена. «Малыгиным» руководил тогда автор этих строк. Долго крейсировал ледокол у восточных и южных берегов Шпицбергена, где надежды найти Амундсена казались наибольшими. Зорко высматривали люди с малыгинского «Юнкерса», реявшего над безбрежными льдами. Тайну великого Руала ни нам, ни другим раскрыть не удалось. Мы знаем только, что те воды, где он за 27 лет до рокового дня проводил на маленькой «Йоа» свои первые океанографические исследования, стали его могилой… Через два с половиной месяца после вылета Амундсена у берегов Северной Норвегии был найден поплавок с «Латама».

В воспоминаниях своей жизни Амундсен пишет следующее о своих юношеских мечтах: «Я хотел видеть в себе самом своего рода крестоносца в области арктических исследований. Я также хотел пострадать за свое дело не в знойной пустыне, а на холодном севере». Как и юношеской мечте о Северо-Западном проходе, и этому желанию было суждено осуществиться…

Велики дела, совершенные Амундсеном!

Он первый прошел Северо-Западным проходом.

Он является пока единственным кругосветным полярным мореплавателем, обогнувшим все берега Северного Ледовитого океана.

Он совершил кругосветное плавание и в антарктических водах.

Он первый вступил на Южный полюс.

Он первый применил самолет и дирижабль для проникновения в Центральную Арктику.

Он первый пролетел на дирижабле над Северным полюсом и пересек Ледовитый океан от берегов Европы до Аляски.

Поистине – чудесная жизнь!

Профессор В. Визе

План и снаряжение

Богиня счастья – женщина. Если хочешь владеть ею, хватай ее и уводи. Бесполезно играть на мандолине под ее окошком.

Рекс Бич

«Северный полюс достигнут!» Известие об этом мгновенно облетело весь мир. Цель, о которой столь многие мечтали, ради которой столь многие трудились и страдали, даже жертвовали своей жизнью, – была достигнута.

Сообщение об этом дошло до нас в сентябре 1909 года.

Я в тот же момент ясно понял, что первоначальный план третьего похода[2] «Фрама» – исследование северного полярного бассейна – заколебался. Уж если спасать задуманное дело, то нужно действовать быстро, без проволочек. С той же быстротой, с какой известие пролетело по телеграфному кабелю, с той же самой быстротой я решил переменить фронт – перестроиться и обратиться лицом к югу!

Конечно, при составлении своего плана я принимал во внимание, что третье плавание «Фрама» будет прежде всего научной экспедицией, не стремящейся к погоне за рекордами; конечно, многие жертвователи горячо поддерживали меня, имея в виду выполнение мною именно первоначального моего плана. Но обстоятельства переменились, у меня было мало шансов привести в исполнение свой первоначальный план, и поэтому я счел, что не будет ни неблагодарным, ни не лояльным по отношению к моим жертвователям, если я сделаю такой решительный шаг, который сразу же восстановит прежнее соотношение вещей, оправдает уже произведенные большие затраты на экспедицию и не сведет насмарку оказанную мне крупную денежную помощь.

Поэтому я с легким сердцем решил отложить года на два выполнение своего первоначального плана, чтобы за это время постараться раздобыть недостающие средства. Предпоследняя задача полярного исследования, пользующаяся популярностью широких масс, – открытие Северного полюса – была решена. Если бы мне теперь посчастливилось пробудить интерес к задуманному мною предприятию, то оставалось бы сделать только одно: постараться разрешить последнюю великую задачу – открыть Южный полюс!

Знаю, на меня было много нападок за то, что я не сразу оповестил о своем расширенном плане, чтобы заранее ознакомить с ним как своих кредиторов, так и исследователей, подготовлявшихся к экспедиции в те же области. Я знал, что подобные нарекания непременно будут, а потому тщательно взвесил и эту сторону дела. Что касается лиц первой категории – людей, внесших денежные средства на мою экспедицию, то и в этом отношении я скоро успокоился. Это были все люди крупные, и они не стали бы спорить со мной о том или ином использовании мною средств, ими пожертвованных. Мне было известно, что среди них я пользуюсь таким большим доверием, что они поймут создавшееся положение, зная, что, когда настанет время, их помощь будет использована именно на ту цель, которую они имели в виду. Теперь у меня есть бесчисленные доказательства того, что я тогда не ошибался.