Волчара

Мы просто пораскрывали рты.

– Да-да. Для приобретения опыта я сходил на один спиритический сеанс и посидел в компании с истерическими дамочками средних лет. Когда вернулся домой, то, как Ленин, первым делом сказал: «Мы пойдем другим путем». Я полагал, что вокруг каждого из нас просто обязаны витать мириады душ умерших самого разного времени и происхождения, занятых своими загробными делами, а вероятнее всего, вовсе не проблемами оставленного ими мира. Для меня спиритизм, основанный на допущении, что человек способен вынудить дух к контакту, неубедителен с точки зрения логики. Нельзя вызвать дух, к примеру, покойной бабушки, если она по случайному стечению обстоятельств не находится поблизости и при этом не против того, чтобы ее побеспокоили. Я рассуждал. Если контакт духа с человеком – это скорее инициатива и добрая воля первого, а не наоборот, то нужно просто найти способ обратить на себя внимание. И у меня возникла бредовая идея. Для чего, в принципе, подумал я, изобрели компьютер?.. И, ничтоже сумняшеся, отбарабанил на экране послание. Я такой-то, такой-то. По таким-то причинам заинтересовался спиритизмом и возможностями контакта с потусторонним миром. И если, мол, среди находящихся поблизости духов возникнет желание к общению, буду рад увидеть ваше сообщение. И оставил текст открытым. Я ничем не рисковал. Более того, если моя логика была верна, то я еще и получил бы подходящего собеседника, то есть знающего русский язык и умеющего пользоваться компьютером или хотя бы печатать на машинке. Несколько дней ничего не происходило, а затем появилась надпись безо всяких предисловий и приветов: «Трудно поверить в вашу бескорыстную любознательность. За вашим обращением, скорее всего, скрывается только желание узнать, есть ли жизнь после смерти. Считайте, что ответ вы получили».

Я протестующе поднял руки.

– Дух! Всему есть граница. Не станешь ли ты на самом деле утверждать, что вступил в контакт с духами?

Девчонки энергично закивали в знак поддержки, а Ким замкнулся в неопределенном молчании.

Дух встал, подошел к двери и, чуть повозившись с замком, распахнул ее настежь. Было уже поздно. В глубине за бревенчатыми стенами дома и неширокой полоской снега, таинственно сливаясь с черным, с утра покрытым тучами небом, скрывался лес. Из дверей потянуло холодом. Разыгравшееся воображение подсказывало, что он должен быть могильным, но это был всего лишь холод мерзнущего зимнего леса. И, тем не менее, наши современные, ничего не боящиеся девчонки зябко поежились.

– Да, черт возьми. Я вступил в контакт с духами, – просто сказал Дух. – И, возможно, я являюсь единственным в мире настоящим специалистом по загробной жизни.

– По этому поводу не грех и выпить, – добавил я, но публика меня не поддержала. Она погрузилась в размышления. А что, если Дух действительно говорит правду…

Дух изучающе разглядывал нас.

– Я то, о чем вы сейчас думаете, уже проходил. Вначале я был слегка в шоке, а потому первые пару дней после получения ответа вообще не приближался к компьютеру. Боялся. Боялся, что запись и вправду существует, и боялся, что ее вдруг не окажется. Но, наконец, решился и взглянул на экран. Все оставалось по-прежнему. Это и обрадовало, и огорчило. Огорчило, что никакого активного интереса к моей персоне духи не проявили. Не поинтересовались, куда я пропал и почему не пишу. Но я все-таки преодолел колебания и дрожащим пальцем отстучал вопрос. Не буду говорить какой. Он слишком личный, чтобы делиться им, к тому же ответ на него я так и не получил. Точнее, мне ответили, но это был не ответ. И вскоре я понял, что у духов, очевидно, есть своя этика, и свое вмешательство в личную жизнь смертных они стараются свести к минимуму. Для меня, например, абсолютно бессмысленным было бы ждать, что дух расскажет, где закопан клад, или какие номера лотереи станут выигрышными. Духи лишь до некоторой степени согласны приоткрыть завесу тайны их существования и поведать о своем мире совсем немного. Я, кстати, до сих пор не знаю, общался ли я только с одним конкретным духом или с несколькими по очереди. Они избегали раскрывать свои личности, хотя, как объяснили, это вовсе не невозможно. Они так и остались для меня во множественном числе. Отвечали они нерегулярно и не сразу. Мой вопрос мог долго оставаться без ответа, пока не появлялась очередная запись.

Как вы понимаете, после этого нашей компании было о чем поговорить, но, как и в предыдущий раз, Дух предпочел на сегодняшний день закончить, объясняя это тем, что тогда ничего не останется на завтра. Мы не возражали, хотя спать никому еще не хотелось. Я, кстати, забыл рассказать, что вчерашняя ночь прошла забавнее предыдущей. Когда мы с Духом уже совсем собрались укладываться, к нам, стесняясь, подгреб Ким.

– Ребята! – жалобно попросил он. – Вы сегодня не поспите здесь со своими девочками? А я там с Нелли.

Мы состроили ханжеские физиономии. В створе дверей виднелась мордашка его подружки, которая по этому случаю приняла безразлично-вызывающее выражение.

Я померил руками ширину кровати.

– Ким, здесь сантиметров восемьдесят, не больше. На двоих не хватит.

– Вообще я не понимаю, в чем проблема. Нельчик! – позвал я. – Приходи спокойно и ложись с ним. Мы клянемся не подглядывать.

Нелли презрительно на меня посмотрела, а Ким возмутился.

– Ты что, Зверек! Охренел совсем?

Мы с Духом рассмеялись, после чего Мишка великодушно проговорил:

– Ладно-ладно, голубки, пользуйтесь нашей добротой. Занимайте жилплощадь и воркуйте себе на здоровье. Наслаждайтесь халявным интимом в ущерб друзьям.

Так оно и вышло. Мы спали вчетвером с нашими девушками, а Ким со своей Нелли занял свободную комнату. Было тесновато, но я бы погрешил, сказав, что мне не было приятно чувствовать рядом с собой и обнимать Машку.

А на следующую ночь, к моему удивлению, вновь произошла подобная история, но с другими персонажами. Машка вдруг сказала, что хочет, чтобы я остался с ней на ночь. А девчонки, мол, уйдут. Они вроде бы как уже заранее договорились, что будут уступать по мере надобности друг другу комнату. А я в очередной раз удивился женской предусмотрительности. Мы, мужики, этой темы не касались, хотя, понятное дело, каждый прикидывал, как в случае необходимости он исхитрится уединиться.

И эту ночь я провел с Машкой. Я, честно говоря, по ней соскучился. Физически. Не то чтобы с момента беременности она совсем меня отвергала, как это делают некоторые женщины, но доступ к телу, прости меня бог за похоронное словосочетание, ограничила. Однако не в тот раз.

Наконец, устав, Машка затихла, прижавшись к моей груди. Мы лежали спокойные и умиротворенные, и я потихоньку начал подремывать.

– А что он за человек? – неожиданно спросила Маша. – Дух, – пояснила она. – Ты ведь говорил, что он из военных, а для тебя это всегда означает «дуболом». А он выглядит интеллигентным, образованным и умным человеком.

Я засмеялся.

– Ты, Машенция, упрощаешь. Я вовсе не считаю военных дуболомами. Не военные дуболомы, а система, которой они служат, дуболомная, Хотя другой она, вероятно, и не может быть. Что же касается Духа, то мне легче рассказать, каким он был мальчишкой в шестнадцать лет, а не какой он сейчас. Тогда это был немножко замкнутый, непокладистый, драчливый, но хороший пацан. Отходчивый и жаждущий, чтобы все было по справедливости. И очень-очень неглупый. Но я плохо знаю Духа, которому под сорок. Мы много лет не интересовались друг другом, да и сейчас в нашей компании не принято лезть в душу. Так проще. А его автобиографические данные мне известны. Немудрено, что он образован. Дух закончил ВИЯЗ.

– ИнЯЗ? – с уважением переспросила Маша.

– Нет. ВИЯЗ. Военный институт иностранных языков. Очень блатное заведение. Потом где-то там отслужил. Точно не знаю, но, по обрывкам разговоров по пьянке, кажется, был, как принято говорить, в горячих точках. Работал в институте востоковедения. Не женат. Точнее, разведен. Скромен. Единственное, чем иногда хвастается, разрядом мастера спорта по стрельбе.

Я подпустил в голос таинственности.

– Кроме того, из некоторых непроверенных источников известно, что вероятнее всего сотрудничает с ФСБ, а должность менеджера – только «крыша».

Я не без смеха посмотрел в серьезные Машкины глаза.

– Родька! (Спасибо, что не Зверек.) – полюбопытствовала она. – А Дух врет насчет духов?

Я лег поудобнее и уставился в потолок, как будто на нем был написан ответ на Машкин вопрос.

– Я не знаю, врет он или нет. По здравому размышлению, да. Хотя и делает это красиво. А может, и нет, и тогда мысль о том, что мы, может, просуществуем дольше, чем несколько десятков лет, должна греть наши сердца.

Я задумался и продолжил:

– Но за этим кроется другой вопрос. И раз он пришел мне в голову, то, наверно, приходил не раз и другим. А будет ли следующая жизнь наказанием за прожитую или станет наградой за нее? Другими словами, что нас ждет? Ад или рай?

Машка с интересом и некоторым испугом посмотрела на меня, а мне уже поднадоело болтать и хотелось спать.

– Но давай-ка лучше зададим этот вопрос специалисту, то бишь Духу. Он-то должен знать ответ и что-нибудь соврать, – буркнул я и отвернулся.

Следующий день прошел быстро. Гришка все-таки уговорил нас пострелять из его карабина. Я попал в две бутылки из трех, Машка промазала вообще, да она и не целилась, а остальные – так, кто хуже, кто лучше. Гришка, естественно, был точнее. Он поставил пять бутылок метров на десять дальше наших и не промахнулся, но нахальный Дух заявил, что ему так стрелять неинтересно. И унес одну из бутылок вообще куда-то к черту на кулички. Она буквально превратилась в точку. Девчонки начали посмеиваться, что он, наверно, выпендривается, а тот, не обращая внимания, спокойно и недолго целясь, выстрелил. Бутылка ответила дребезгом разлетающихся осколков. Вот это стрелок, с уважением подумали мы. И дальше в течение дня наша команда то и дело возвращалась к теме его меткости. А он чуть фальшиво смущался и, как заученный урок, повторял, что является мастером спорта.

Наконец, наступил вечер, и Дух, снова завладев нашим вниманием, продолжил свой рассказ.

– Я знаю, – сказал он, – что, у вас появились вопросы. Заранее предупреждаю: скорее всего, удовлетворяющих вас ответов вы не получите. Я знаю слишком мало. Но расскажу о том, что успел узнать.

Первое, что меня заинтересовало: почему я так легко, с первой попытки, получил ответ на свое послание. Я ничем от других не отличаюсь, мой интерес к «тому свету» был случайным и праздным. У меня даже возникла самонадеянная мысль, что я обладаю какими-нибудь паранормальными способностями. Но, в конце концов, мне надоело гадать. И я спросил самих духов, чем, по видимости, их насмешил. Во всяком случае, ответ показался ироничным и, пожалуй, обидным. Духам, разве что исключая вновь преставившихся, до людей, в принципе, как бабочке до куколки, никакого дела нет. И им, бывшим нам, смешно, когда кто-то пытается вызвать дух какого-нибудь великого деятеля. Наполеона, к примеру. А тому давно уже до фонаря, выиграл он битву при Ватерлоо или нет. И, чтобы духи пошли на контакт, человеку должно очень сильно повезти, что и случилось со мной. Это была чистая лотерея, что одновременно и в том же месте, что и я, оказался русско-говорящий дух, умеющий печатать на компьютере, которому было настолько скучно, что он решил поболтать. Я, конечно, не сдержал любопытства и, намекая на предполагаемую перенаселенность «того света», поинтересовался, не путаются ли они друг у друга под ногами, на что получил чисто человеческий ответ: «Ха-ха-ха». Духи, оказывается, способны к одновременному сосуществованию в ограниченном пространстве. Их внетелесная сущность позволяет им не мешать друг другу, а то, что заменяет зрение, устроено в упрощенном понимании как линзы микроскопа, где определенный срез вещества можно видеть послойно, не замечая остальные. Так видят и духи. Поэтому они настраивают свои «линзы» так, чтобы видеть только то, что хотят. Умершие фараоны спокойно продолжают жить среди древних египтян, не видя других духов, хотя ничто не ограничивает их возможности познакомиться со средневековьем и современным миром. Для этого нужно только посмотреть по-другому. Кстати, такая «перестройка» требуется, чтобы взглянуть и на наш мир. Аналогичный фильтр существует и в «органе слуха».

Дух поднял было рюмку коньяка, но, передумав, продолжал:

– Я долго стеснялся задать этот вопрос, но мне всегда казалось нелогичным несоответствие краткосрочного земного существования и вечной жизни души. Уж слишком несоизмеримы десятилетия и бесконечность.

– И ты что, спросил, смертны ли духи? – развеселился Ким.

Дух кивнул.

– Именно это я и сделал.

– И что же?

– Ответ был, как всегда, расплывчат и длинен, и я постараюсь повторить лишь его суть. У духов тоже существуют своего рода юность и зрелость. Когда человек умирает и душа оставляет его, она бывает испуганна и растерянна и поэтому в первую очередь пытается отгородиться от чуждого ей нового мира. Именно те, кто умер недавно, чаще всего стремятся к общению со смертными. Со временем духи привыкают к загробному миру и вливаются в его обыденную жизнь. Но с течением времени у них угасает интерес и к загробной жизни.

Духи, как выяснилось, обладают еще одной удивительной способностью – избирательно становиться невидимыми для всех, включая их самих. Этим качеством пользуются «взрослые» духи. Они постепенно начинают изолироваться от остальных. Их общение с себе подобными потихоньку сходит на нет, а дальше они становятся невидимыми и недоступными. Это есть их эквивалент «смерти». Что происходит после нее, никто не знает. «Оттуда» – у них тоже не возвращаются. У духов есть предположения о их «посмертном» существовании. Но со мной этими теориями они не поделились. Хотя интересно уже то, что у духов смерть – это их добрая воля.

Дух, наконец, допил свой коньяк, а мы к нему присоединились.

– Жалко, что лимон кончился, – задумчиво сказала Тася.

Мы разбрелись по комнате. Каждый размышлял о чем-то своем, но все задавались вопросом, сумасшедший ли Дух или отличный мистификатор.

В конце концов, мне надоели их скучные лица, и я, налив всем еще по рюмке, сказал:

– На лимон, Таисия, наплевать. Пижонство это. Хороший коньяк хорош сам по себе. А кроме всего прочего, мне не нравятся ваши кислые физиономии. Подумайте. Это же великолепно. Загробный мир есть. Еще одна тайна мироздания раскрыта. Можно даже рискнуть вернуться в лоно церкви. Выбрать только сложно. У Машки, я знаю, точно возникнет проблема, хотя она и тяготеет к православию, а вот ты, Ким, попотеешь, пока себе пагоду найдешь. Но, как я понял, о загробных духах следует думать в другом аспекте, не мистическом, а бытовом, как о наших невидимых соседях. Ведь, может, именно сейчас мой покойный колдун-дедушка смотрит мне через плечо и тайно внушает: не пей, Родик, столько коньяка на ночь, родимчик случится… Представляешь, Нельчик, ты моешься себе спокойненько в ванной, холишь свое нежное тело, а за тобой сладострастно подсматривает душа убиенного передозировкой героина раба божьего Димитрия, незадолго перед смертью вышедшего после отсидки по статье УК 105, часть вторая.

Все осуждающе на меня посмотрели, а Машка сказала:

– Противно тебя, Родион Зверев, слушать. Циник ты и богохульник.

– Вот-вот, – поддержал ее Дух. – Циник – он циник и есть. Или, говоря по-русски, ёрник. Не надоело ёрничать, Зверек?

Хотя слова Духа и звучали осуждающе, было видно, что он не сердится. Привык к моей манере общаться с людьми. Скорее всего, он и сам относился с долей иронии к им же самим сказанному.

– О, почтенная публика! – патетически произнес я. – Я не собирался задеть ваши высокие чувства. Во всем виноват коньяк. Нельзя было полировать им выпитую ранее водку.

Я поднял глаза к небу.

– Дедушка-колдун! Ты прав. Пришел незванно злой родимчик.

Девчонки не удержались и хихикнули. Я повернулся к Духу.

– А если ты, Дух, так много заешь, то колись скорей, есть ли на том свете ад или рай? И что нас, смертных, ждет по окончании земного пути?

Дух молчал так долго, что казалось, вообще не собирается отвечать, но все-таки в конце концов заговорил:

– Что нас ждет – не знаю. А насчет ада, конечно же, спрашивал, но от ответа духи ушли. «Это не то, что вы думаете», – сказали. Фразу можно понимать и как «да», и как «нет».

Ким не прислушивался к нашему разговору. Было видно, что он погружен в свои мысли. А затем, как будто отмахнувшись от чего-то, обратился к Духу:

– Дух! Кончай нас дурить и скажи правду. Ты все это придумал?

Дух рассмеялся.

– А вот не скажу, – но, увидев обиду на лице Кима, проговорил: – Я по характеру такой же скептик, как и вы. И в первую очередь, получив послание на компьютер, задумался, а с кем я и впрямь имею дело. С духами ли? Или кто-то меня разыгрывает? Как вы понимаете, у меня обычный домашний компьютер без особой системы защиты, и современному хакеру, думаю, не составило бы труда к нему подключиться. Я пошел к своему тезке Мишке. Это мой пятнадцатилетний сосед, юный компьютерный мудрец, который, собственно, и налаживал мой аппарат. И выяснил интересный факт. В школе, где он учится, группа ребят, таких же, как он, гениев-малолеток, организовала некий клуб «Нет секретам». Пацаны развлекались тем, что влезали в файлы всяких организации, читали чужие e-mailы и делились информацией друг с другом. Никакой корысти у них не было, а только здоровое детское любопытство. Хотя иногда они устраивали мелкие пакости, устанавливая, к примеру, при входе в рабочий файл какого-нибудь офиса порнографическую картинку. Этот Мишка сказал: про то, что кто-то делает послания от лица духов, никогда не слышал. Но… не исключает такой возможности.

Надо было видеть наши разочарованные физиономии.

– И всё? – почему-то обиженно спросила Нелли.

– Слово из песни не выкинешь, – философски заметил Дух и замолчал.

Нам, внимательным слушателям, в голову тоже ничего путного не приходило. Говорить было не о чем. Все встало на свои места. Никакой жизни после смерти нет. Мы умрем, и нас съедят черви. Хотя вроде ничего и не случилось, осязаемый мир вдруг стал казаться скучным и пресным. Застолье перестало клеиться. Мы не без раздражения начали переглядываться: может, кто-нибудь скажет что-то путное? Но тщетно. Ким, поглядев на остальных мужиков, буркнул:

– Пойду, что ли, принесу водки.

Девчонки нас, как всегда, не поддержали и, поджав губки, удалились к себе.

На меня рассказ Духа, видимо, произвел меньшее впечатление, чем на других, и я благополучно и сладко проспал ночь. Следующий день был хорош и похож на предыдущие, хотя иногда возникало ощущение, что мы все делаем по привычке, потому что так положено, а не получаем, как прежде, удовольствие. Дамы были какими-то вялыми, а Ким непривычно рассеян. Наступил вечер. Мы, как обычно, собрались вместе, но ни у кого не было настроения продолжать игру в истории. Я полез искать подходящий диск с фильмом, но в это время Дух вдруг, как ни в чем не бывало, спросил:

– А не хотите услышать конец моей истории?

Мы с удивлением на него уставились, а Таська возмущенно воскликнула:

– Какая же ты все-таки сволочь! Я тебя вчера с глазу на глаз спрашивала, все ты рассказал или нет. И что ты мне ответил, скотина? Знаешь, Миша, иногда убить тебя хочется.

Дух ухмыльнулся.

– Во-первых, я за гласность всеобщую. За открытость перед всеми, не взирая на лица, даже такие очаровательные, как твое. Во-вторых, мне интересно было подержать вас в неведении. А в-третьих, рассказывать, или нет?

– Погоди уж теперь врать, – ответил за всех я. – Надо коньяк принести.

Не торопясь, мы расселись по привычным местам.

– Поначалу, к моему великому разочарованию, эта история логично и ожидаемо для меня закончилась, – начал Дух. – Меня просто, как маленького, надурили. Но потом я задумался. Меня смущала сложность и последовательность полученных мною текстов. При всем моем уважении к знаниям и смышлености подростков, у меня не укладывалось в голове, как пятнадцатилетний мальчишка мог такое написать. И я решил провести эксперимент без компьютера. То есть спиритический сеанс в большей или меньшей степени в его классической форме. Мне помог случай. У меня должны были быть гости. Знаете, из той категории, которая знакома всем. Люди, которых бы ты сто лет еще не видел, но в силу семейных обязательств или других причин обязан время от времени принимать. Так вот, ко мне пришла такая компания, и, как следовало ожидать, несмотря на хорошую выпивку и закуску, встреча не клеилась. Все маялись, не решаясь уйти, а я, естественно, не мог их выпроводить. И тогда я вспомнил о спиритизме и предложил устроить сеанс. Я вкратце рассказал знакомую вам историю и объяснил условия. Как вы понимаете по моим представлениям, ничего особенного для контакта с духами не требовалось, главное – задать понятный вопрос, на который можно было бы однозначно ответить. Гости не пришли в восторг от моей идеи. Большая часть из них вообще была старпёрами из бывших верных ленинцев.

В этом месте Машка вопросительно на меня посмотрела. И я понял, почему. Речь Духа не совсем точно соответствовала ее ожиданиями. Фээсбэшник не должен был так говорить. Я многозначительно скривился в ответ. Мол, знай наших. Умеем маскироваться.

А Дух продолжал:

– На меня посыпался ворох нотаций за неприемлемый с точки зрения диалектического материализма мистицизм и прочее, хотя все понимали, что сеанс мог бы стать средством от скуки. И старая гвардия, покобенившись и плохо скрывая любопытство, сдалась. Мы остались за тем же столом, только убрали посуду. Я спросил, о чем мы будем говорить с духами, и, как я и полагал, все загалдели разное. Но тут в разговор вступила доставшаяся моей семье в наследство старая подруга моей покойной тетки. Мама всегда настаивала, чтобы я приглашал в гости ее. Она сказала, что продает квартиру и хочет выяснить, не надурит ли ее найденный покупатель. Все на нее зашикали и заговорили, что нечего дергать духов по мелочам, и ответ должен быть интересен всем, а не только ей. Тогда я предложил задать общий вопрос. Я сказал, что неприятностей боятся все, и многие, наверное, хотят предвидеть их приближение. Поэтому можно спросить, кого из присутствующих ждут какие-либо неурядицы. Народ заколебался. При всем неверии люди боялись получить ответ. Но все-таки согласились. Я набрал на компьютере текст и отпечатал его на бумаге. «Просим ответить, ждут ли кого-либо из присутствующих за столом скорые неприятности. В знак положительного ответа перед нужным человеком следует уронить косточку домино, которая будет стоять перед каждым из нас». Я положил бумагу на середину стола и расставил домино. Какое-то время мы сидели молча, но ничего не происходило. Напрягшаяся в ожидании публика стала потихоньку расслабляться. Я сказал, что ответ не обязательно приходит в ту же минуту, и ничто не мешает нам продолжать застолье. Но попросил не ронять костяшки. Мы выпили по рюмке, а некий Григорий Матвеевич с удовлетворением констатировал:

– Я так и думал, что все это чушь собачья.

Как раз в этот момент и упала стоящая перед ним костяшка домино. Он злобно и подозрительно на меня посмотрел.

– Твоя работа?

А у меня и в мыслях не было над кем-нибудь подшучивать. Тем более что Григорий Матвеевич вовсе не относился к кругу моих друзей. Он был мой застольный визави и ухаживал за моей матерью. Ничего плохого в нем не было, но, как это иногда бывает, у нас с ним, так сказать, не совпадали ауры. Я развел руками и отрицательно покачал головой. Но было видно, что он мне не поверил. В итоге мы поссорились. Он вдруг налился кровью и стал орать что-то насчет обнаглевших и распоясавшихся сопляков. В конце концов, я плюнул и перестал обращать на него внимание, а он, побазарив вдоволь, холодно попрощался с мамой и, не глядя на меня, ушел. Напряжение сразу спало. Вот уж когда с уверенностью можно было сказать, что вечер прошел нескучно. Гости дружно захотели выпить и сделали это с удовольствием. А когда достаточно разогрелись, выяснилось, что в мою невиновность в случившемся никто не верит, наоборот, все считают, что я нарочно уронил костяшку Григория. Это было несправедливо, и постепенно я начал злиться. Сам-то я даже при моей готовности поверить в духов полагал, что это падение было случайным. Но мои оправдания никто и слушать не захотел. И тогда я предложил продолжить сеанс. Согласен, моя логика была небезупречной, когда я высказался в том духе, что стоит посмотреть, как поведут себя костяшки, если мы зададим тот же вопрос, а я выйду из комнаты. Гости согласились. Я снова расставил домино и вышел на кухню. Я совершенно ни о чем не беспокоился. В холодильнике стояла еще водка, и соленых огурчиков было припасено навалом. Через какое-то время вошла моя мама со странным выражением лица.

– Иди посмотри, Миша, – сказала она.