I (роман)

А каковы черты этого самого Поколения И? Наверное, не стоит брать всех подряд, надо вычленить ярких представителей, как сказал директор. Пожалуй. Они ненавидят Интернет. Да. Они понимают, что могли бы использовать паутину с гораздо большей пользой, но не в силах справиться с искушением, поддаются всеобщему вирусу и занимаются всякой ерундой. И от этого агонизируют. Они ненавидят социальные сети, потому что просиживают там время, которое могли бы использовать на саморазвитие. Ну или хотя бы на живое общение. Сколько раз я читал сообщения на стенах или в личной переписке о том, что вся эта виртуальщина мешает жить по-настоящему. Сколько жалоб на проблему и какое бессилие её победить. Надо сравнить Интернет с эпидемией. В моей статье. Или книге. Только разница в том, что в случае с Интернетом не наступит тот момент, когда станет невыносимо больно, то есть когда русский человек идёт к врачу. Или наступит, но для единиц. А значит, болезнь будет медленно расправляться с тобой до самой смерти.

Как яростно звучит. Думали ли об этом люди, зародившие Интернет в самом начале – наверняка нет. О чём-то подобном должен был думать Цукерберг. О том, что семьсот (ладно, половина) миллионов людей будут начинать день с нажатия кнопки питания на ноутбуке, а потом просиживать часами, забывая про дела. И он будет в этом косвенно виноват. Это не следствие, это сама суть созданной им машины. Цукерберг наверняка понимает, что он не столько объединил людей, сколько склонил их к безвольному поощрению своих недостатков. Но таков вектор развития, таков был путь всемирной паутины. И кто-то должен был это сделать, несмотря на все минусы. Поэтому у Марка есть тысяча отговорок. Тот, кто даёт ребенку игрушку, не думает о том, что дитя будет потом шалить до полуночи. Или, в случае с Марком, думает, но пофигу.

Но надо вернуться ближе к жизни. Я – типичный представитель той группы, о которой выйдет великолепная статья. Или книга. Если уж я со всеми значимыми девушками в своей жизни познакомился виртуально. Да, вначале это был не Интернет – sms-ки. Но механизм в данном случае один – у тебя есть три минуты подумать, что ей ответить. Или самое главное – нет момента твоего смущения, когда ты подходишь к ней и мелешь всякую чепуху, вроде: «Девушка, как пройти в библиотеку?».

Сейчас у многих явные проблемы со знакомством «в реале». И вместо того, чтобы решать эту проблему, они выискивают девушек среди друзей друзей и пихают их в закладки. И я так делаю. И оправдываю себя тем, что на самом деле так даже лучше, я ведь могу видеть их увлечения, интересы и сразу выбирать тех, с которыми вспыхнет искра. С Интернетом всегда так. Ты занимаешься там всякой ерундой, а способ оправдать себя всегда найдётся.

Пару раз в год я забиваю на социальные сети на некоторое время, проветриваю мозги. Чувствуешь себя при этом прекрасно, но тебя свербит ощущение, что жизнь проплывает мимо. Что ты обязательно пропустишь какой-нибудь концерт, выставку или игру в покер. И как раньше люди узнавали о событиях? По телевизору? Я не смотрю телевизор. Мы не смотрим телевизор месяцами и гордимся этим, мы же Generation I! Или другое чувство – что все эти люди или некоторые из них за это время так наобщаются между собой, что их отношения перейдут на какой-то новый уровень, а ты отстанешь, как верблюд от каравана в пустыне. И так как постоянной девушки у меня нет уже довольно давно, в эти периоды Интернет– (вернее, соцсеть-) воздержания наступает воздержание и половое. Это ли не диагноз?!

И с последней девушкой я познакомился, не очень напрягаясь. Я написал: «Как говорится: девушка, можно с Вами познакомиться? Конечно, можно было придумать что-нибудь пооригинальней, но, видимо, я сегодня не в форме.». Она ответила: «Так наденьте её, обожаю мужчин в форме!». Далее недельный обмен остроумностями, встреча, прогулка, моя квартира, секс. У меня ни разу не было секса на первом свидании. Я говорю ей, лежа в постели: «С большинством девушек секс у меня был на втором свидании». Она говорит: «А у меня на первом». Дело в том, что до этой встречи мы случайно увиделись на остановке. Она вышла из автобуса с каким-то парнем. Сделала вид, что не узнала меня. И то свидание, когда мы переспали, она считала первым, а я вторым. Каждый остался при своём. Вот такие дела.

И предыдущие девушки, те, которые действительно много для меня значат, теперь уже как друзья (их две). С ними я познакомился по sms. Несколько лет назад, когда у всех поголовно ещё не было сети, у нас в местной газете был sms-форум. Люди в течение недели слали sms-ки, а потом их печатали в оранжевых квадратиках на двух полосах. Sms о знакомстве, о том, что рок – это хорошо, а попса говно, стихи. Статусы – сейчас понятно, что это были статусы в Контакте или Твиттер. Твиттер был в нашей газете ещё несколько лет назад. Множество людей там перезнакомилось. Кстати, потом, по прошествии пары лет, все они сходились во мнении, что форум превратился в унылое говно. Видимо, это такая черта человечества по отношению ко всему на свете. Или скорее свойство всего на свете – превращаться со временем в говно.

Но я отвлёкся. Две девушки, с которыми я познакомился в этом sms-форуме, естественно, в разные промежутки времени. С ними у меня были потрясающие отношения. По крайней мере, так сейчас мне кажется. Настоящие, с юношеской романтикой, прогулками до утра, сумасбродными поступками, битвами на сосульках. Почему потом этого не было? Может быть, в этом тоже виноват Интернет? Или просто мы были юными?

Девочка с 1200 друзьями

Впрочем, я ушёл не туда. Мне нужно сделать наметки. Для начала – несколько фактов. Мне нужна история Интернета. Где её найти? Слава Богу, есть Интернет! Придя домой в первый свой свободный вечер из предстоящих трёх десятков, я с пивом и пиццей сел за компьютер. Однако в этом чёртовом Интернете, похоже, нет ни одного вменяемого сайта, складно рассказывающего о его истории. Даже в Википедии нет той осмысленности, которая мне нужна. Я перелопатил штук двадцать этих сайтов, но не нашёл ответов на семьдесят процентов своих вопросов. Надо будет ещё покопаться, но это потом. А пока вот что удалось найти.

Прежде всего следует разделять понятия Интернет и Всемирная паутина (как раз второе мы зачастую и считаем Интернетом). Термин «Интернет» – это сокращение от английского словосочетания «interconnected network», в непрямом переводе – глобальная компьютерная сеть. Если по-простому, то – сеть, объединяющая множество других компьютерных сетей и базирующаяся на общей системе адресов и единой системе так называемых протоколов, делающей возможным обмен информацией между этими сетями.

Интернет – это базовая структура, система связей разного рода программ и протоколов, которые позволяют передавать информацию. Интернет существовал задолго до появления Всемирной паутины. А Всемирная паутина (World Wide Web) – это, так сказать, надстройка над Интернетом, связанное с ним программное обеспечение, которое максимально упростило передачу и получение информации и сделало её доступной всем желающим.

Всё началось с того, что в 1962 году под эгидой Министерства обороны США была создана организация под названием «ARPA» (Advanced Research Projects Agency) – Правительственное агентство перспективных исследований. Вся каша была заварена прежде всего как ответ на запуск СССР первого спутника Земли в 1958 году. Целями ARPA было выявление и разработка прогрессивных технологий, применимых в военных целях.

Осенью 1967 года пишется первый черновик формального плана создания сети ARPANET, рождается и само название сети. В плане ARPANET описывается как экспериментальная сеть, при помощи которой должны быть отработаны принципы создания сверхнадёжных сетей передачи данных, столь интересных военным ведомствам эпохи холодной войны; второй целью создания ARPANET объявляется объединение научных институтов США.

Днём рождения ARPANET обычно считают 29 октября, когда был проведён первый пробный сеанс связи. Согласовывая все свои действия по телефону, сотрудник центра в Лос-Анджелесе вручную устанавливает соединение с компьютером в Станфорде и начинает вводить команду «Login». После ввода буквы «G» система отказывает. Но уже вторая попытка приводит к успеху. В 1968 году вводится в эксплуатацию мощнейший суперкомпьютер того времени, ILLIAC IV, созданный компанией Burroughs по заказу Nasa. Вскоре его подключат к ARPANET. В этом и был главный механизм развития сети. Университеты, желающие получить доступ к использованию суперкомпьютеров, стали основным материалом, за счёт которого сеть росла в размерах. В 1973 ARPANET впервые выходит за пределы США – при помощи норвежского спутника NORSAR к ней подключаются вычислительные центры в Норвегии и Англии. Однако одновременно в мире создаётся множество других сетей, а ARPANET, напротив, в последующие десять лет своего существования по ряду причин загибается.

В 1985 году судьба Интернета вновь меняется: американская контора под названием National Science Foundation (NSF) объявляет о создании пяти суперкомпьютерных центров, и к 1986 году для их объединения и обеспечения научному сообществу доступа к ресурсам суперкомпьютеров создается сеть NSFNET. В 1988 к NSFNET подключаются Дания, Финляндия, Франция, Исландия, Норвегия, Швеция и Канада, годом позже происходит подключение к Сети Австралии, ФРГ, Израиля, Японии, Мексики, Новой Зеландии и Великобритании.

Весной 1989 года число компьютеров в Интернете переваливает за 100 тыс., а в 1992 за один миллион. В 1990 году ARPANET, достигшая 20-летнего возраста, окончательно приказала долго жить. Правда, это не имеет уже никакого значения – к этому моменту её полностью заменила сеть NSFNET.

С этого момента начинается коммерциализация Интернета. Процесс формирования «правил игры» завершился в 1993 с появлением организации InterNIC, занимающейся в основном регистрацией доменов. Интернет к этому моменту использовался для обмена сообщениями электронной почты и работы с электронными архивами. И вообще, ещё задолго до этого 93-го года вся эта бодяга из кучи связанных между собой компьютеров, то есть Интернет, работала по разным принципам и всяческим протоколам, которые не пускали одних пользователей туда, а других сюда. Во всём этом можно было бы легко сломать голову, и не было бы у нас с вами сейчас такой замечательной жизни, если бы не человек по имени Тим Бёрнерс-Ли.

В 1989 году он пишет программу под названием World Wide Web (WWW). Программа позволяет связывать различные документы при помощи гиперссылок, что оказывается очень удобным для разнородных документов, используемых в научных проектах. А в январе 1991 года создан Протокол передачи гипертекста (английская аббревиатура – http). Другими словами, появилась возможность доступа частных пользователей к информации, хранимой на интернетовских серверах.

После этого было создано ещё множество всяких штуковин с названием из латинских букв, но главное уже свершилось. Интернет превратился из сети для специалистов в то, что мы сейчас имеем. В последующие несколько лет закружились каруселью браузеры, поисковики, мультимедиа, а потом и социальные сети.

Кстати, самый крупный «корневой» сервер Интернета расположен в штате Аризона и обслуживает более десяти с половиной миллионов доменных имён. И большая часть остальных таких серверов базируется в США.

Всё, я, наконец, отлипаю от монитора. От всех этих протоколов, HTML, http и прочего меня просто тошнит. Какая радость, что есть ребята, благодаря которым всё это работает, а тебе просто нужно пойти раз в месяц и скинуть рублей триста в платёжку.

Откусываю кусок пиццы. Думаю: а ведь есть и ребята, благодаря которым ты сейчас ешь. Может быть, так и стоит определять полезность или никчёмность своей жизни? Думает ли кто-то о твоём деле: «Как хорошо, что есть люди, которые делают это». Ведь наверняка никто не думает: «Как хорошо, что есть ребята, которые делают новостные сайты»?

Ну ладно, воду для статьи я нашёл, теперь остались персонажи. Не знаю насчёт Максима Голополосова – конечно, интервью с ним очень добавит статье вистов, но, похоже, он сейчас нарасхват. Да и вряд ли он скажет мне что-то гениальное и глубокое касательно проблемы. Попытаюсь выйти на него потом, может быть – в конце концов, времени у меня месяц. А пока займёмся более близким вариантом, в котором можно покопаться. Мне нужна девочка с 1200 друзьями в Контакте. Почему Бахулов назвал именно эту цифру? Нет, она вовсе не вызывает у меня отторжения, напротив, очень подходящая цифра, очень органичная. Так и есть.

Что же можно сказать об этой девушке? Она красива, это безусловно. Не обязательно с задницей в стрингах на аватаре, напротив. Она не выказывает свои прелести, но она настолько притягательно-сексуальна, что даже не слишком рассчитывающий на свои силы неудачник не может гопротивляться и, видя её фотографию, надеясь на какое-то эфемерное продолжение знакомства, нажимает кнопку «Добавить в друзья». Красивые девушки часто отталкивают своей недоступностью, девушки до безумия восхитительные рождают веру в чудо того, что её можно покорить. Как в толпе твой взгляд мигом приковывается к такой, так и фотография в её профайле выделяется на общем фоне.

Характер у неё открытый, весёлый и беззаботный, возможно, с огоньком стервозности в качестве специи. Последнее даже обязательно. Жизненные устои – размытые. Успех, карьера, популярность, медийность. Но всё это как облако пыли, без конкретики, без надобности, а в будущем, скорее всего, без воплощения. Пока ещё эти стремления не порождают мыслей: а зачем мне все эти люди? А может, и порождают, но не ведут к действиям. Пусть будут, мало ли, как старые лыжи на балконе – растапливать костёр в случае глобальной катастрофы, так и любой из этой тысячи друзей, может, пригодится. Не имей сто рублей, а имей... Миллион друзей? Думаю, в Интернете родилась какая-нибудь присказка по этому поводу, но я её не знаю.

Почти наверняка она занимается фотографией. По поводу всеобщего занятия фотографией в интернетах выплеснуто космических масштабов количество гневных мыслей. Моё мнение далеко не уходит. Значит, у девочки есть группа с её фотошедеврами. От скуки, как тараканы от грязи, заводятся Фэйсбук, Твиттер, Формспринг, всяческие фотографические сайты и т. п.

Сначала школа. Одноклассники, а также все девочки и мальчики, не желающие проходить стороной. Это, с учетом её обаяния, человек пятьсот. Затем картина повторяется в институте – плюс ещё несколько сотен. Добавляем тех, кто в восторге от художественного таланта нашей красавицы. А также всяких коллег по работе, знакомых и поклонников из реальной жизни и армию тех, кто захотел познакомиться в социальной сети. Итого: 1200.

Возможно, эта девушка действительно умна, восхитительна и талантлива и я буду лежать у её ног и ночами вчитываться в ответы на сайтах-вопросниках, чтобы хоть как-то прояснить для себя её загадочную натуру. Но, с другой стороны, всё может быть с точностью до наоборот, потому что 1200 виртуальных поклонников, если тебя одарила мать-природа, найти не проблема. Вот дальше уже надо работать.

На часах 00:32 и такая девушка, имеющаяся в моих закладках, висит в он-лайне. Однажды моя подруга Маша сказала мне: «Не хотела бы я быть с тобой не знакома. Ты всё время кого-то находишь, добавляешь в закладки, изучаешь...». Да, с социальными сетями легко быть маньяком. Эта черта добавления кого-либо на карандаш во мне не столько от работы, сколько личное качество. Так что в моих закладках не только классные девицы, а вообще люди, которые в городе делают что-то интересное.

Аня, так зовут обладательницу 1200 (немногим больше) друзей, привлекла моё внимание всеми вышеперечисленными плюсами и минусами. Она – как бы проще сказать – была заметной. Красивая, яркая, обаятельная, весёлая, окружённая вниманием. Несколько раз видел её в клубе: высокая блондинка, худовата чуть более, чем нужно, но в общем милашка. В Интернете образ не отставал. Все вышеперечисленные сайты, плюс свой собственный, довольно симпатичный, но, по всей видимости, заброшенный. Фотографировала она неплохо. Но, разумеется, красивых баб. Так как я не ценитель фотоискусства, то на уровне фотографов соцсетей больших различий между хорошим снимком красивой бабы и плохим снимком красивой бабы не вижу. В общем, если ты фотограф-любитель и у тебя есть красивая модель, то твоё дело – не залажать. Так и определяется твой талант сегодня.

Что ещё сказать об Ане? Со смайликами она не жадничала. Каждый день ей на стену скидывали по тысяче песен и видео. Это я, разумеется, преувеличиваю, чтобы вы верно поймали суть. Каждый файл она одаривала хоть каким-нибудь, но комментарием, что говорит либо о жизненной активности и отличном гормональном фоне, либо о стоическом характере. Неважно. Она красивая и, хочется верить, интересная. Я хочу с ней познакомиться, встретиться и поговорить о нашем поколении Интернет-зависимых.

Пишу ей коротко о себе и цели своего виртуального визита. Говорю, что она широко известная личность в некоторых кругах и хотелось бы с ней поговорить. Наверно, я слишком резво нарисовал себе образ улыбчивой, всегда открытой и готовой идти на контакт девушки. Потому что пришедший минут через пять ответ меня удивил. Она написала: «ну, хахаха. забавно, можно, да...». Вот так, совсем без смайликов и восклицательных знаков. Я ощущаю внутри глупое состояние растерянности и раздражения. Хотя что произошло, дружище? Тебе ответили без смайлика? Но ты сам их недолюбливаешь. Ты был бы счастлив, если бы все общались без них. Юмор, наверное, вырос бы в цене. Но почему-то в голову упорно лезет избитое словосочетание «сучка крашеная!». Такие уж времена: если человек прислал тебе сообщения без смайлика, сразу же возникает чувство, что тебе только что нахамили. Ладно, поддержим деловой тон.

Предлагаю встретиться на выходных, отвечает, что уже занята, а в будние дни работает до шести и не может. И спрашивает: обязательно ли встречаться? Можно и по Интернету. Да, такого я не ожидал. Что с ней? Думает, что я к ней подкатываю или просто устала? Внешнее впечатление обманчиво и она вовсе не так мила и открыта, как казалось? Или это ПМС? Странно. Ну да ладно. Пишу, что обязательно нужно вживую встретиться и предлагаю списаться ближе к следующим выходным. Отвечает, мол, договорились.

Что ж, в конце концов, мало ли девушек с тысячей друзей? Подожду неделю, а там посмотрим. Терять время, конечно, не нужно, тем более пока есть вдохновение, кто знает, что случится завтра, а ведь у меня отпуск! Я совсем забыл об этом...

Апокалипсис сегодня

У нас в городе есть потрясающее место. Не будь его, из Красноярска стоило бы уезжать с вероятностью, близкой к ста процентам. Называется оно – остров Татышев.

Вообще, если кто не в курсе, город наш стоит на реке Енисей, делящей его пополам. Левый берег – это исторический, культурный и деловой центр. Здесь симпатично, есть куда сходить, несметное количество фонтанов, и можно безбоязненно гулять по ночам. Правый берег – это детище советского периода, одна из самых длинных улиц России с одним из самых длинных названий – проспект имени Газеты «Красноярский рабочий», заводы, спальные районы, гетто, опасность для вас попасть на десять рублей и сотовый телефон.

Впрочем, с фонтанами и там всё хорошо.

В черте города на Енисее несколько островов. Остров Отдыха с тридцатитысячным футбольным стадионом и дворцом спорта имени Ивана Ярыгина, где выступают заезжие звёзды, навроде вышедших в тираж «Скорпов», уже несколько лет как перестаёт оправдывать своё название.

Настоящий остров отдыха – это остров Татышев. Когда-то, не так уж давно, это был просто огромный кусок земли, поросший бурьяном. Стараниями стремившихся туда людей, а позднее мэрии, остров преобразился. В итоге посреди миллионного города расположился просто невероятных размеров парк с зелёной зоной, пляжем, велосипедными дорожками, игровыми и спортивными площадками. Место, где каждые выходные, да и будние дни, тысячи людей гуляют, катаются на велосипедах, роликах, играют в волейбол, лапту и фрисби, загорают, читают книги, медитируют, жгут вечером костры, хотя это запрещено, наверняка занимаются сексом, обсуждают мировые проблемы и думают о жизни. В этом и есть главная прелесть этого места. Отнюдь не в благах цивилизации, которые, если продолжат расти, превысят необходимый предел, а в энергетике. Пешеходный мостик, по которому можно войти в этот зелёный летом рай, каждый день ощущает шаги тысяч людей, которых привлекает что-то незримое. Тут не просто красиво, тут в воздухе висит ощущение приятной невесомости.

Здесь случалось много историй. Здесь незаконно моют машины в Енисее, здесь кончали жизнь самоубийством люди, вешаясь на дереве. Тут действует железное правило: во сколько бы ты ни уходил с острова (в два, три часа ночи, пять утра), ты обязательно встретишь людей, которые идут тебе навстречу. Идут по каким-то своим причинам, может быть, веселиться, а может, побыть в одиночестве. Это то место, куда ты идёшь, когда что-то не так, или наоборот, когда всё так хорошо, как и представить было невозможно.

Есть мнение, что скоро остров утратит свою прелесть, потому что количество людей, что выбираются сюда по вечерам, особенно в выходные, уже начинает превышать допустимые пределы для понятия «природа». Аутентичность и первозданность тоже теряются. Всё больше асфальта с разметкой (а это уже правила), какие-то служебные постройки, смысл которых обывателю не ясен, но наверняка состоит в том, чтобы легче было обеспечить отдыхающим комфорт. Грабли всё те же. Сначала людям нужно раздербанить полпланеты, чтобы обеспечить себе комфорт, а потом начать поиски первозданных мест, где легко слиться с матерью-природой. Но постепенно возникает желание добавить чуточку комфорта и туда – и опять всё по новой.

Но пока чиновники ещё балансируют на натянутом канате золотой середины. Однако некоторым велосипедистам и роллерам всё меньше нравится лавировать друг меж другом. Но я к ним не отношусь. Я это обожаю. Наверно, это что-то космическое. Я очень люблю толпу. Впечатления от одного из Дней города навсегда останутся в моей памяти. Он у нас летом, в июне, мы с тогдашней моей девушкой пришли в центр посмотреть фейерверк. Времени было почти полночь, салют был очень красив, под какую-то волшебную музыку, доносившуюся из уличных динамиков. А потом начался Армагеддон. Музыка стихла, последние искры разноцветных огней упали в Енисей и в одну секунду тысячи людей на набережной, на мосту, на центральной площади, расположенной тут же неподалёку, поняли, что праздник кончился и пора домой. Причём срочно, потому что скоро перестанут ходить автобусы.

Нам с подругой нужно было перебраться на другую сторону дороги через небольшой мостик. Так же, как и сотням других людей на этой и той стороне сооружения. Мы взялись за руки и влились в людской поток. Все что-то кричали, звали друзей, многие, естественно, были пьяны. Ступеньки небольшой лестницы, ведущей на виадук, были покрыты слоем пивных бутылок, в которые ноги чуть ли не проваливались, как в снег. Внизу, под нами, те, кто решил выбрать путь попроще, двинулись сплошным потоком прямо через дорогу, перегородив её. Десятки автобусов, меж которых проплывали люди, застревали в этой человеческой гуще и образовывали какофонию из сигналов, мата своих пассажиров и физически ощущаемых потоков энергии. Эти мгновения для меня были словно кадры из фильмов. Моя девушка высказывала мнение, как это всё ужасно и даже страшно. А я пребывал в каком-то абсолютно потустороннем состоянии, впитывая восхищённым взглядом всё это бурлящее окружающее пространство. Я даже думаю, что так надо определять дело своей жизни. Осознавать, от чего ты получаешь катарсис, и проецировать это на какую-то деятельность.

Через пару лет, наткнувшись на журнальную статью про китайского художника Ай Вэйвэя, который сделал инсталляцию, просто рассыпав на полу огромного зала галереи сто тысяч керамических семечек, изготовленных вручную, и привёз на ту же выставку тысячу своих соотечественников, которые ходили везде, вызывая недоумение окружающих, что, собственно, было перфомансом, я понял, что вот он – мой любимый деятель современного искусства. Всматриваясь в фотографии семян подсолнечника, ровным десятисантиметровым слоем накрывших несколько десятков квадратных метров пола выставочного зала, я ловил те же бессознательные космические флюиды, что и тогда, посреди людского моря.

Примерно то же самое я чувствую, объезжая на скорости многочисленных участников вело-роллерного движения или пешеходов. Это мне нравится куда больше, чем катание в пустынных местах. А вот время для кайфа от безлюдья на острове Татышев – это ночь. Прошлым летом я попытался воплотить свою давнюю мечту -что-то вроде клуба страшных историй. Любовь к ночным посиделкам у костра за травлей пугающих баек – это у меня ещё со школьно-студенческих времён. Осуществить задуманное до конца так и не вышло, посидели мы всего пару раз, своей стандартной компанией, без привлечения незнакомцев, что по плану задумывалось. Но удовольствие, тем не менее, получили. Есть тут одно местечко на берегу Енисея. Там уютно, всегда хватает дров, хотя жечь костры тут и запрещено, зловеще скрипят работающие всю ночь неподалеку баржи, а городские огни на противоположном берегу не дают мистическим мыслям нагнать панику на особо впечатлительных. Ведь смысл на самом деле не в страхе, а в общении, пусть и сдобренном адреналином.