Воин грозного князя. Сказ об Илье Муромце и Соловье-разбойнике

– Гром нынче, это хороший или дурной знак для моего мальчика.

Старуха усмехнулась.

– Вот глупая мать, ей кажется, что гром на небесах гремит только из-за ее сына, словно здесь у людей больше нет, только он один.

– Но ведь это так, – не сдавалась она.

– Ничего худого не случилось более, – наконец произнесла она, может быть, чтобы отвязаться от нее, уж так долго она сидит, так вольно говорит, а ей хотелось оставаться одной и передохнуть. И все ей никак не может быть.

Дверь, наконец, закрылась, она получила то, что хотела.

Арина шагнула в черноту леса, словно в глубокую яму провалилась. Огромная птица сорвалась с ветки и, взмахнув крыльями прямо над ее головой, полетела прочь. Под ногами пронзительно скрипнул какой-то сучок. Она казалась себе такой одинокой и такой слабой.

– Как же я могла так засидеться у нее, – размышляла она, ведь так просто затеряться в этом бескрайнем лесу.

И только взглянув на небо, она увидела россыпи звезд. При взгляде на них ей стало немного легче. Это был свет, пусть и не такой ослепительный, как солнечный, но тьма больше не казалась кромешной.

Медленно выплыла луна. Какой далекой и холодной она была. Но это тоже был свет – она готова была осветить дорогу. Женщина присмотрелась к тропинке, глаза ее привыкли к темноте.

Она зажмурилась вдруг и сама не поняла, как оказалась на поляне, в нескольких шагах от своего дома. Словно мягкие мохнатые лапки переставили ее с одного места на другое. От леса осталась только огромная черная стена за спиной. Она оглянулась, не веря своим глазам. Она понимала, что не все доступно слабому женскому рассудку, но на этот раз все было так великолепно.

Арина поспешила в собственный дом. Все давно спали. Она не собиралась зажигать огня. Муж ее мирно спал поле трудового дня и всех переживаний. Сын тоже дремал и погружался в свои сны, в которых он был героем героев. Она скинула одежду и тоже улеглась. И тут же, успокоившись, провалилась в сон, он был таким приятным и легким, что Арине показалось, что она умеет летать. И так парила она над землей, словно оборотилась в птицу. И так прекрасна была земля, под ней раскинувшаяся..

Глава 21 Черный пес

Бес знал о том, что богиня Лада спускалась к ведьме с небес и дала ей все необходимое, что ей нужно было для излечения Ильи. От ее недуга и следа не должно было остаться.

Он разговаривал сейчас с Банником. Но тот ни черта не понял из всего, что было сказано, и еще головешкой в него запустил. И бес оставался наедине с собой, а себя он понимал прекрасно, как бы не говорил. Потому он и получал удовольствие, упражняясь в красноречии.

– Лада шагнула в избушку ведьмы, – усмехнулся он, – Богиня у ведьмы, пока все нормально. Это потом они разделятся и появятся непреодолимые преграды, а пока все нормально, они едины и помогают друг другу.

Он знал, что уже в ближайшее время произойдет то, чего все так упорно ждут, а кто-то, может быть, не догадывается, но свяжут они все это непременно с ударом грома.

Ему и самому надо будет перед ними почаще показываться в облике человека. А то они никак не научатся его нормально воспринимать. А если прогонят, то обрядиться ему надо будет в шкуру собаки, кота ведьма за собой оставила. А он вовсе не хотел, чтобы духи их путали.

№№№№№№

И через день на пороге дома Ильи появился черный упитанный пес с умной рожей, он был средних размеров, средней свирепости. Двигался зверюга этот пружинистой походкой. И хотя у многих спирало дыхание при его появлении, но тронуть его никто не решился бы.

Они понимали, что должно произойти еще что-то более важное, если такой зверь посетить их поселок решил.

Все помнили о погибшем дубе, а был он для них почти священным символом. Предчувствия были то тревожными, то радостным.

Пес вышел из дома и уселся в палисаднике, где в теплые времена все время сиживал Илья. Он стал озираться по сторонам, словно желая узреть нечто особенное. И оно не замедлило появиться.

Сначала собачья личина даже понравилась бесу. Она была неприметна – сколько псов по городу бродит, среди них не трудно и затеряться.

Но со временем она показалась, как-то тесновата и не слишком удобна. Этому псу так хотелось встать на задние лапы, пугая всех встречных людей. Сколько бы он при этом наделал шуму, если бы не сдерживал свои порывы. Но бес умел владеть собой и ради правого дела многое пережить и вытерпеть мог.

Он заметил то, из-за чего вертел головой, и то, что не могли узреть простые смертные – перед домом Арины остановилась сама богиня Лада во всей своей неповторимой красоте. Она медленно прошла около ворот и заглянула в просторный дом. Словно хотела посмотреть и послушать.

Она внимательно смотрела на пса, но то ли не поняла ничего, то ли до него ей не было никакого дела, но она ничего не стала предпринимать, и отправилась неторопливо дальше.

Илья обедал и не торопился. Оставалось только узнать, успела ли старуха туда подмешать порошок. Но и та выскочила, чтобы проводить богиню.

Все уже совершилось, хотя сам герой еще не видел никаких перемен, только какие-то новые силы в теле его появились. Но Илья не мог поверить в это окончательно. Так часто желаемое нам хочется принимать за действительное, а потом наступало разочарование. Но мечтания были всегда такими сладостными, что от них трудно было отказаться.

В душе происходило что-то неожиданное, он смел надеяться на то, что не ошибся.

№№№№№№

Лада удивилась тому, что все было пока по-прежнему.

– Почему он так же неподвижен? Люди говорят, что человек ко всему привыкает, и возможно он не хочет вставать и делать что-то.

Всполошилась кошка – ведьма, она стала носиться и кувыркаться, словно приглашая юношу поиграть. Но он только смотрел на нее и улыбался.

И тогда Лада решила прибегнуть к хитрости. В одно мгновение она воплотилась. Богиня остановилась перед окном, из которого на нее взирал Илья. Он шевельнулся и потянулся к окну, не веря глазам своим. Но, словно вспомнив что-то, он опустился на прежнее место. Она все еще стояла и манила юношу. Но он только напрягался и не мог оторваться от сундука, на котором сидел. Он не знал, что должен сделать и как поступить. Но даже голоса подать, слова не мог он вымолвить – настолько сильным казалось очарование.

№№№№№№

В тот миг, в своем Киеве князь Владимир испытал какое-то странное волнение, оно было таким неприятным, что настроение у него надолго испортилось. Он пытался понять, что же случилось, но ничего такого не было и в помине, и все-таки он не мог оставаться спокоен.

Богатыри были теми же самыми, они ссорились и мирились. Враги были далеки от града его, никакой реальной опасности он не чувствовал.

Князь направился к Рогнеде. Он всегда шел к ней в скверные минуты. Она только сверкнула очами своими, но ничего ему не сказала. Она не собиралась бросаться на шею и становиться ласковой и счастливой. Он все меньше понимал, чего же таким как она было нужно.

День был обычным, но все-таки он запомнил его, словно в мире случилось что-то, что перевернет все и его жизнь в том числе.

Глава 22 Чудо из чудес

Илья сидел перед окном, словно завороженный. Он догадывался, что перед ним появилась не женщина, а богиня. Она просила его подняться и подойти к ней. Она звала и, наверное, знать не знала, что он неподвижен с самого рождения.

– Я не могу ходить, – выдохнул он, словно богиня могла не знать чего-то такого. – Я не могу подойти к тебе, зачем же ты зовешь меня? – говорил он растерянно, и готов был разрыдаться.

– Ты обманываешь себя, – услышал он мелодичный голос, скорее похожий на песню, чем просто на слова.

– Но это так, – я не могу ходить. Это известно всем, только ты не знаешь этого.

Он начал немного сердиться от того искушения, которое она ему дарила, а она улыбалась все нежнее, все пленительнее. Ей была известна какая-то вечная тайна, о которой он еще не догадывался.

– Все могут ошибаться, – уговаривала его Лада, – если ты захочешь, то поднимешься и пойдешь ко мне навстречу.

– Ты причиняешь мне боль, – вырвалось у него. Отчаяние все сильнее сковывало его душу.

– Но боль проходит. Если тебе больно, значит, ты еще жив, мертвецам не бывает больно, – все увереннее и убедительнее твердила она.

– О чем она говорит, что она хочет сказать? Почему она так уверенна в своей правоте?

Мысли теснились в душе его, комкались, становились какими-то ватными. Он никогда прежде не испытывал таких огорчений и такой ярости, да еще к такому очаровательному создании.

– Встань, – потребовала богиня, – встань и подойди ко мне, – в голосе ее была сила, даже злость. И ему передались эти чувства. Он видел, что она не хочет считаться ни с чем.

Но как она смеет издеваться над калекой. Но он ни о чем больше не говорил, только смотрел на нее.

№№№№№

Бес, Домовой, Банник, ведьма и все остальные духи следили за поединком Ильи и Богини. Они знали правду, но пока не могли подать голоса, не могли объяснить всего, что для них было очевидно.

Только он сам может сделать первый шаг. Если он не верит богине, то, как поверить кому-то слабому и для него незримому.

Как хотелось ему все отбросить и оказаться рядом с нею. Ничего больше не могло обрадовать его. Почему такая прекрасная, она так зла.

– Встань и иди, упрямый мальчишка, – услышал он уже совсем иной голос, – ты долго заставляешь себя упрашивать, но ты разозлил меня, и теперь я подниму тебя даже из мертвых.

– Кто здесь обо мне заговорил? – услышал он яростный голос.

Темная дама, красивая и жуткая одновременно стояла перед ними. Сама Марена пожаловала сюда. Трудно сказать, что именно толкнуло ее сюда, явление ли Лады или желание взглянуть на исцеление. Она бы давно забрала этого парня к себе, но не решалась – взоры многих были прикованы к нему. Все ждали какого-то чуда. Наверное, забавно было бы выхватить его и утащить во тьму, чтобы они потеряли его. Но она знала, что потом будет много ненужных хлопот. А потом и Чернобог рассердится, он в последнее время только и делал, что ярился.

Тогда ей точно не поздоровится. Она благоразумно решила взглянуть на то, что будет происходить дальше. Ведь рано или поздно он все равно ей достанется, если она захочет принять его к себе, а не отправить к героям в Сварг.

На этот раз Марена пришла вовремя. Видя, как упирается Лада, она не могла не обратить на нее внимание.

Когда-то она хотела получить эту богиню себе в подруги. И получила бы, но ей стало скучно от ее правильных речей. И она стала избегать столкновений с ней. Потом хотела около нее оказаться, уколоть ее, как-то на нее повлиять. Все это показалось даже забавным.

Эта странная женщина заставила Илью дрожать. И он презирал себя за то, что не мог сдержать страха. Он рванулся туда, где спорили две богини. На миг он забыл о том, зачем они здесь, что хотят получить. И когда они восстали одна перед другой, он еще толком ничего не понимал. И замер перед нею. Он увидел ярость в глазах Марены, а еще что-то таинственное. Он понял, что без посторонней помощи оказался на улице, хотя покачивался немного от непривычки, но на ногах держался твердо и испытывал поразительные ощущения.

Он понял, что может, как и все двигаться. Передать того, что он в тот миг чувствовал, было невозможно. Ему хотелось прыгать до самых небес. Но когда он оглянулся, ни Марены, ни Лады перед ним не было. Он стоял на улице один, а матушка, стоявшая с соседкой и увидевшая кого-то похожего на ее сына, выбежала торопливо из избы, и бросилась со всех ног к своему дому, упала по дороге, отряхнула пыль, снова пустилась бежать, словно языки пламени перед своим домом увидела.

В нескольких шагах от него она остановилась, застыла и всплеснула руками. Это был не чужак, а ее Илья, просто во весь рост она своего сына никогда прежде не видела, и он показался ей очень высоким.

Она бросилась к нему на грудь и обхватила его, боясь, что он упадет, что это только минутный порыв, но губы ее уже шептали:

– Я знала, я все знала, что такое будет.

Она была уверенна в том, что произошло чудо, и боги подарили ей благословение.

Сбежались все, и стали они смотреть на молодца. М ахали, и охали, и говорили, что этого не может быть.

Глава 23 Видение

В тот день мужчины Карачарова были в поле, они забыли о времени и даже об обеде, нужно было торопиться, потому что летние дни коротки и их так мало в году, чтобы справиться со всем, что нужно было сделать.

Они удивились тому, что никто не заглянул к ним, и стали тревожиться, потому что мог случиться пожар и все, что угодно.

Но так как никакого огня не было видно, то решили, что близкие просто поленились. Но они не обижались и продолжали работать.

Иван смотрел на тех, кто трудился рядом с ним. Они трудились старательно, словно бы от этого зависела жизнь или смерть.

Это так и было в какой-то мере – все зависело оттого, какой уродится урожай. Не коснется ли голод их близких. С какой болью и радостью вспоминал он свое прошлое, – сражения, состязания в чистом поле, пирушки в княжеских палатах – и проклинал того, кто все это отнял – князя Владимира.

Но особенно роптать было некогда, тем более что к нему он бы все равно не вернулся.

Они возвращались в село на закате, усталые, но довольные прожитым днем. Они видели, то с селом их ничего страшного не случилось, только было там довольно тихо. И когда Иван взглянул на собственный дом, то увидел, что большинство людей там находятся. Это показалось ему таким странным. Но что там случиться могло? Он догадывался, что это как-то связанно с Ильей. Но волнение нарастало. Он не знал, что можно и подумать.

И невольно Иван прибавил ходу. Люди странно расступились перед ним

– Что это вы тут? – спрашивал он у них, не скрывая тревоги, и оглянулся по сторонам.

Прямо перед ним стоял Илья. В этом бы не было ничего удивительного, если бы столько лет он не видел его только сидящим или лежачим. И пришлось на этот раз окаменеть ему самому.

– Сынок, – прошептал он, – что это с тобой приключилось.

– Я могу ходить, – просто ответил он, словно этого и без того не было видно. Но это ничего не объясняло.

Но отец уже рассмеялся и обнял его. Сколько они ждали этого момента, и все-таки он наступил неожиданно. И вытаскивали столы на улицу. И началась гулянка, да такая, какой не бывало в Карачарове прежде. Во главе столов вместе с Иваном восседал его сын. И они должны были запомнить этот день и этот вечер навсегда.

Они пили за чудо, которое подарили им небеса. Илья сожалел только о том, что не видел больше богини, самой прекрасной в мире, заставившей его подняться и идти. На колени ему прыгнула кошка, черный пес наблюдал за всем, что тут происходило, но не было богини. Но он наделся, что встретит ее.

№№№№№№

А тем временем бес исчез, и появился рядом с ним невидимым, но собаку ему изображать порядком надоело.

Он пока решил не обнаруживать себя. Потом, когда сборище это разбредется по домам и можно будет поговорить с героем. Он отправился к бане, чтобы перекинуться парой фраз с Банником. Тот заметил еще собаку породистую и удивился его проделкам. Нет, чтобы личину какой-нибудь дворняги принять – куда там.

– Не понимаю я эти людские веселия, – говорил сердито Банник, – и ладно те, которые пришли попить и поесть задаром, но ведь все это готовить надо. Что они в этом находят хорошего?

– У каждого свои причуды, – усмехнулся бес, все еще отряхиваясь, ему казалось, что на нем оставалась не только собственная, но и собачья шерсть. Он не верил в то, что можно распрямиться и не бегать на четвереньках.

– Вот люди, наверное, тоже не понимают, что можно сидеть на полатях, и ворчать на все подряд, не смолкая ни на минуту, и вечно всем быть недовольным, даже тем, что у кого-то такая радость случается, – упрекнул бес собеседника своего.

– Радость называется, – не унимался Банник, – да он еще не знает, что его ждет впереди. Сидел бы и сидел себе спокойно, а теперь будет суетиться, бегать, да на службу к князю поганому отправляться придется. А там ссориться с ним, с девками кувыркаться, а потом расхлебывай кашу, которую заварил. Он еще как о счастье великом, об этих временах вспомнит.

Он еще долго перечислял, что ждет Илью в дальнейшей его жизни, если бы бес не остановил его одним движением, бросив уголь прямо к его ноге.

– Ты своим ворчанием даже меня выведешь из себя, несчастный, – возмутился он.

– Это почему же я несчастный, – вопил Банник. Он готов был еще два часа рассказывать о том, какой он счастливый, и только такие безмозглые типы, как бес могут этого не заметить. Но тот уже повернулся к вбежавшей ведьме, которой тоже надоели пьяные мужики с бесконечными их разговорами, и унылыми песнями. От них совсем скверно на душе становилось, так, что и самому выть хотелось. Из такого радостного дела они могут сотворить черт знает что. Она решила свой праздник организовать и на них не обращать внимание. Пусть делают все, что им вздумается, но без нее.

Глава 24 Суматоха

Илья немного устал от всего, происходившего в этот день. Он никогда прежде не видел столько людей и не был в центре внимания, а потому немного смущался. Ему так хотелось сказать каждому что-то важное, но они видел, что они уже подзабыли зачем собрались, каждый говорит о своем.

Он тихо поднялся и пошел прочь.

Он точно знал, что и в одиночестве есть своя прелесть, только за все эти годы его было слишком много.

Но все вернулось на круги свои, он с удивлением вернулся к своей лежанке, и думал о том, как приятно ходить, ложиться и вставать самому, вставать и идти, куда тебе хочется. Ничего нет страшнее беспомощности. Пока он постарался забыть о прошлом и всей душой устремился в грядущее. Он знал, что память вернет его назад, и он снова окажется там, в собственном прошлом.

Арина тихо вошла в дом. Ему ни о чем не хотелось говорить с матерью, и он притворился спящим.

Тихонько погладив его по голове, она пошла к себе, все еще не веря в то, что такое возможно.

В полночь совершили они жертвоприношение, вспомнив о богах, даровавших им праздник. Но Арина, вместе со всеми стоявшая у кумиров, почему – то думала о том, что тревоги только начинаются. Она вспомнила о том, чей он сын. И она видела среди теней, окружавших их князя Ярополка, и понимала, как велика будет плата за исцеление. Она должна была отпустить сына в Киев. Никогда сын князя не станет пахарем. Сама она была здесь рождена и здесь должна была оставаться, но Илья – совсем другое дело, он- особенный, у него будет громкая слава и яркая жизнь.

Она только сейчас заметила, что и сама стоит немного в стороне от всех. И односельчане уже смотрели на нее, стараясь понять, что таится в ее душе. Может она что-то важное от них скрывает. Но тайное всегда становится явным.

Жертвы были принесены, самыми лучшими цветами украшены кумиры, они отправились к реке, чтобы смыть все немощи, за день полученные. На этот раз обряд обретал особенный смысл. Погружая в речную воду тела свои, они чувствовали свое единение с богами. И прекрасным казалось то, что они могли владеть собой. Они жили в единении, были спокойны и счастливы. И казалось, что никакая сила не сможет нарушить этой гармонии. В минуты радости, это особенно ясно чувствовалось. Им хотелось жить, любить и не испытывать боли и страданий.

№№№№№№

Когда Илья проснулся, его поразила тишина. Ночь медленно рассеивалась, от нее почти не осталось следа. И так тихо было в мире, что ему показалось, будто он остался совсем один. Но потом с разных сторон стали доноситься голоса.

Он вскочил и хотел убедиться в том, что все это правда, он может ходить. Он радовался всему происходящему. Алый рассвет почти ослепил его, когда Илья вышел из дома своего. Его и прежде в шутку или из жалости называли богатырем, теперь именно таким он себя и ощущал.

Он видел, как они возвращались с реки в то самое время. И они снова окружили его.

Так прошел первый день новой жизни. Все происходившее не только нравилось ему, но и приводило в восторг.

Больше ничто не сможет уложить его в постель. И мир оказался бескрайним и прекрасным в тот мир. И только те, кто видел его впервые, путники, и просто проходимцы, приходили взглянуть на это чудо.

Глава 25 Новый мир

Когда все угомонились, Банник беседовал с Лешим, и Домовой, вспомнив об одном злыдне, направился в баню, решив хоть немного развлечь его, да и самому не терпелось поделиться мыслями о том, что происходит там в это время. Он жалел этого духа – все отвернулись от него и обходили его стороной. А ведь понятно, как хочется иногда хоть с кем-то поругаться. А живший среди людей Домовой был, терпим ко всем. Среди людей попадались такие злыдни, что Банник ангелом покажется.

А Банник может и компанию составить, и просто пригодиться.

– Ты опоздал со своими новостями, – встретил его с порога Банник, – мне все давно известно, сам бес заявился, что похвалиться делами своими.

– Ты напрасно смеешься, им все удалось. Мы немало живем на свете, но ничего такого прежде никогда не видели.

Он говорил так убежденно. Но трудно было чем-то удивить Банника, особенно когда он упрямо не хотел ничему удивляться.

– Все к худшему, это тебе не хуже моего известно, – говорил он задумчиво, – проводим мы его в Киев, может село наше и прославится на весь мир, и такой князек, как Владимир благодарен нам будет, да и то я шибко в этом сомневаюсь, размышлял он глубокомысленно. – Сидел бы себе тихонько и радовался жизни, а теперь ссориться со всеми начнет, разные казни строить будет. И, в конце концов, один другого и прибьет, тот, кто шустрее окажется.

Домовой не мог с ним не согласиться. Он знал, что Банник прав по отношению к князю их Окаянному. Как только больше дается, больше и спрашиваться будет. Конечно, и той жизни он не желал своему любимцу, но наверняка будут мгновения, когда он пожелает вернуться туда, еще посетует на прекрасную богиню.

– Ничего не поделаешь, – вслух заявил он, – человек всегда чем-то недоволен, в этом нет ничего особенного.

– Чудовища пусть берегутся, – подал голос Банник, подчеркивая, что в эти минуты он думал о своем, а до Домового ему не было дела.

– Он уже успел посетить всех разбойников, и Соловья в том числе, всех князей, посмотрел, насколько они сильны и смогут ли противостоять богатырю.

– Но миру нужен герой, и что дурного в том, что им станет наш парень, – пожал плечами Домовой, – он был уверен в собственной правоте на этот раз.

– Шуму много, многое переврут, а толку никакого, – только и вздохнул тот.

Домовой немного насторожился. Банник злобствовал, но он никогда ничего не придумывал. И все, вероятно, еще хуже, чем ему могло показаться. Если бес всех злодеев перетрясет, то немало Илье потрудиться придется. Все разбойники не первый день на белом свете живут, и выживали они как-то до сих пор, а он такой наивный, еще ничему не обучен. И ничего не поделаешь, если они сговорятся все, против него.

№№№№№№

А бес с лешим обсуждали те перемены, которые совершились не без их участия.

– Соловей разбойник расходился, пора бы давно на место его поставить, а еще лучше и вовсе стереть с лица земли.

Леший был согласен с ним, хотя этот разбойник и принадлежал Лесному Царю, против которого ему идти как-то не шибко хотелось.

Он был слаб и против беса, если тот что-то задумал, то сделает непременно, а если еще и остальных бесов из тихого омута вытащит, тогда совсем надо быть готовым ко всему. И оставаясь между двух огней, он понимал, что Лесной царь далеко, а бес в нужный и особенно ненужный момент всегда рядом оказаться может.

Да и в лесу соседнем разбойник этот бед натворил уже немало. Тот Леший грозился его прогнать, а это значит, что переберется он к нему под нос, тогда уж точно держись. Вот пусть Илья и решит все их проблемы разом, и первый свой подвиг совершит. И он сам приобщиться к герою. И может помочь ему в чем-то. Правда, когда рубят лес, то щепки летят, он знал это не хуже дровосеков. Когда завершится поединок, им придется наводить порядок, но другого выхода все равно нет.

Этого он не любил. Но надо в таких делах обходиться малой кровью.

№№№№№

Незаметно радость утихла. Матушка прятала глаза, как-то странно терялась.

– Ты недовольна тем, что я хожу? – спросил он.

– Как ты говорить такое можешь, – возмутилась она, – я думаю о скорой разлуке, и никак с ней примириться не могу.

– Но я еще никуда не собирался, – удивился Илья.

– Соберешься, – усмехнулась она, – на мир посмотреть, себя показать. Да ведь и нечего тебе тут делать, а от своего предназначения никуда не уйдешь. И пахарем ты никогда не будешь.

Он задумался. И на самом деле в словах матери было что-то справедливое и немного пугающее. Они оба понимали, что она права. И если не говорила до сих пор о том, то просто удачного случая не было. Но ведь скоро наступит момент истины, когда он определит, как будет жить дальше.