Спокойная, размеренная жизнь: дом, работа, дом; нравится многим, но не женской половине семейства Гаев. Имея, по своей натуре пытливый ум, любознательную голову и непоседливый норов, они не могли отдаваться скучному быту и, даже не замечая как, постоянно находили невероятные приключения, в которые, невольно, втягивали своих мужчин.

Однако, эта книга, в большей степени, о юной девушке Валерии, приемной дочери многочисленного семейства, из небольшого, необычного рода бессмертных.

А что же Гаи? Они никуда не денутся, потому, что Гаи – основа ее жизни. И жизнь сама, хоть и имеет всего три составляющие: Рождение, Созревание, Смерть, причем Созревание, величина не постоянная и подвластна круговой закономерности. Весна, лето, осень, зима. Восходы – закаты. Одно следует за другим.

Отсюда и Гаи, как не крути, звено в жизни Леры.

Часть первая Лера

«Холод ноябрьского вечера пронизывал насквозь. Все, что он помнил – это глаза наполненные влагой и тихий шепот: «Прости! Это не мой выбор. Этого требуют они!»

Тоненькие, замершие пальчики коснулись ладони, оставляя в ней скомканную записку. И она исчезла. Навсегда….

Так казалось ему тогда. Скрип двери, очередной шквал ветра, как пощечина, хлестнул по лицу. Он стоял долго, ничего не ожидая, но еще надеясь. Стоял, пока в окнах не погасли огни. А затем брел, не разглядывая дороги и не разжимая кулаки. Уткнулся в перила моста, постоял и перелез через них. Вода была такой же колючей, как весь мир, с которым он решил проститься. Холод, бездушье и мрак…»

Глава 1

Лера, совсем юная и хрупкая девушка, прожив всего лишь шестнадцатую осень, но уже набрав в копилку жизни немало событий, разнообразных, по сути, и содержанию.

За эти годы она успела осиротеть и приобрести новую, любящую семью. Пережить предательство и зависть подруг. Однако сегодня она об этом не вспоминала. Все минуло и забылось. Более того, сейчас она была угнетена любовью, как ей казалось – не разделенной. А что еще может быть трагичней в шестнадцать лет? Она ходила по дому, машинально выполняя свою работу, и вздыхала, вздыхала…. Ничего не радовало, ничего не развлекало.

А ведь совсем еще недавно, она пела и плясала, стремилась покорить мир. Ну, если не полонить, то хоть взять его в свои руки и вертеть, как хочется ей.

Учебный год, не успев начаться, оборвался по воле завистливой «подруги». И теперь, когда позади больница и трудный процесс восстановления, она умудрилась влюбиться и забыть обо всем кроме…

Все больше отдаваясь вздохам, она забиралась в домашнюю мастерскую младшего отца Дэниэля и его жены Ев и писала свои картины.

– По-взрослому! – Дэн неоднократно поглядывал на ее творения, но похвалить решился только сейчас. – Мне нравится! Зови всех, это надо показать.

– Тебе действительно понравилось? – девушка подняла свои тоненькие бровки, широко открывая серые глаза. – А мне показалось, что сыро и совсем по-детски.

– Ждешь от меня повторной похвалы? Не жди, а приглашай всех. – Дэн поставил холст на подрамник и присел на подоконник. Широкие окна мастерской ярко освещали немалую площадь и его тень, пересекла стоптанный и заляпанный краской паркет, словно указатель, легла на дверь. – Есть разговор! – серьезно завил молодой, светловолосый мужчина, всем своим видом походя на старшего брата, но ни как не на отца. – А завтра выставим твои работы в галерее, думаю, их быстро купят.

– Продавать жалко – это же мысли! – щеки Леры залил румянец и Дэн усмехнулся: «Н-да! Еще год назад она, как мальчишка, носилась по дому, совала свой носик во все дела, не стеснялась высказывать мнение, а тут на тебе, зарумянилась. Взрослеет девочка!» Хлопнул в ладоши, поднялся и стал в тень, напротив треноги, почесывая затылок, изучал все детали, говоря:

– Я тоже не продавал работы, до недавнего времени. Копил их и копил, складывал, где только можно. Пока один друг, не будем поминать его имени, не позаимствовал втихую, и не продал с аукциона.

– Я помню. – кивнула Лера и Дэн косо глянул на нее. Вздохнул, отгоняя очередной поток мысли и продолжил:

– Вот Ев и подтолкнула меня на то, что с людьми надо делиться и еще оставаться в прибыли.

– Вы правы, конечно же, только это мои… не знаю, как сказать? Осмысления, что ли.

– Ну, раз так, значит, подождем, когда в них души будет меньше, а штампа больше.

Вот так просто поговорив, уже через неделю Лера летела в Италию. В маленькую, частную школу искусств. Описать все ее впечатления – просто не возможно. Другая страна, совершенно другие краски. Да еще одна, без родителей, лишь только в сопровождении Игоря. И пусть их разговоры были ни о чем. Пускай он не произнес ни разу, что любит ее. Но дышалось-то по – другому!

– Это честь для нас, принимать в наших стенах внучку Дэниэля! Как он, еще держится? – спросил седовласый мужчина, директор этого заведения, прочитав письмо, переданное им Игорем.

– Вполне. Он просил на словах, оказать небольшую услугу. – сказал Игорь и замолчал, ожидая ответа. Несмотря на то, что он легко владел языком, ему требовалось время понять, о чем говорят и как правильно сложить фразу.

– Я слушаю. – кивнул директор и очередной раз указал на стул. Игорь присел:

– Не могли бы Вы, поселить Леру одну. Девочка пережила психологический стресс, долго болела. Семье хотелось, чтобы она могла больше быть одна.

– Конечно, что за вопрос?! Ну, а вы, голубчик, как я понимаю, хотите получить гостевую комнату, будете присматривать за ней?

– Увы! Обстоятельства требуют возвратиться. Но, на сутки я задержусь, дам ей возможность привыкнуть к местности, хоть немного.

– Это хорошо. – кивал мужчина. – Ваша протеже владеет языком?

– Совсем немного. Правда, английским и французским – в совершенстве.

– Значит, определим ее в английскую группу. Завтра к девяти подходите.

Игорь откланялся и, получив ключи, пошел селить Леру в ее новое жилье.

Лера стояла посредине комнаты и смотрела на свои сумки.

– Ты чего это вешаешь нос, не прибив крючок?

– Брось эти шутки! Игорь! – повернулась к нему и замолчала.

– Ну, что не так? Боишься остаться одна? Так я буду у тебя по первому звонку и даже раньше. Только нажми кнопочку!

– Да не боюсь. Не первый раз. Мне страшновато от другого. Вдруг я никому не понравлюсь? Или мои рисунки покажутся всем не достаточными. – ее слова ввели его в умиление и обняв ее крепко, Игорь усадил на колени:

– Зяблик мой! Ты приехала сюда не нравиться. Хочешь, чтобы я ревновал?! И не смог выполнить поручение?! Или добиваешься, чтобы отцы твои лишили меня отпуска, который я планирую через ближайшее время, в ожидании провести его с тобой, в самом романтичном городе?

– Романтичный город – Париж! Здесь другая аура.

– Стоп, не продолжаем, а то я не уеду. Ну, а насчет работ, я скажу так – ты приехала учиться и найти свое Имя. Дерзай и не отвлекайся на мелочи! – поцеловав ее в щеку, он усадил на довольно низкий подоконник и поднес сумки к шкафу. – Разложишь сама и потом! Сейчас мы осмотрим окрестности.

Проходя по двору, она сразу поняла разницу в сравнении со школами, привычными для нее; здесь все сидели кучками, вольготно, прямо на газонах. Никто ни обращал на нее внимание, не изучал ее пристально, не шептался. Осмотрев все, что можно было на территории школы, Игорь повел ее за пределы. Вернулись достаточно поздно, но и не сразу разошлись, все болтали, болтали.

– Завтра дождусь тебя с первых занятий и вечером улечу. – уже у двери, проговорил он. – Только ты мне пообещай прямо сейчас, что скучать не будешь!

– За тобой…, буду!

– Лер! Ты учишься здесь ровно столько, сколько захочешь. Поняла? Мне бы хотелось, чтобы ты нашла в учебе вкус и удовольствие.

– Попробую. Давай, уходи, а то я просплю свой первый день.

– Не проспишь. Я явлюсь к тебе с зарею! – продекламировал парень, подняв одну руку вверх.

– Это тебя так местный климат раззадорил?! Ты мне раньше такого не говорил.

– Ты мне многого раньше не говорила и не говоришь сейчас. – лукаво произнес он и прищурился.

– Интересно, что я тебе не сказала? – схватилась она за возможность оттянуть его уход.

– Самого важного!

– Игорь!

– Я уже, знаешь, сколько лет Игорь! Пообещай, что не влюбишься в первого красавчика класса.

– Обещаю! Разве я могу.

– Можешь. Ты такая молоденькая. В твоем возрасте все мимолетно. А еще – самая красивая! Вот увидишь, за тебя тут не одна дуэль произойдет.

– Ну, хватит уже меня уговаривать. Я и так полна любопытства!

– Тогда держи и я ушел. – поднял небольшой пакет, давно стоявший у двери и всунул ей в руки.

– Что это?

– Кола, булочки и разные местные сладости. Вдруг ночью захочется.

– Я же не ем по ночам!

– Правда? И давно? Насколько мне не изменяет память, то ты всегда вечерами забирала у меня шоколад.

– Вспомнил! Я тогда ребенком была. – они замолчали, постояли довольно долго обнявшись и он ушел.

Сегодня Лера засыпала спокойно. Именно сегодня ей показалось, что жизнь прекрасна и она любима. Как же человеку надобно мало для счастья! Нежный поцелуй, тепло рук и вера – что тебя любят!

Кровать стояла отдаленно от окна, лишь уголочек неба попадал ее взору. Она заснула, глядя в синеву уголка и проснувшись, встретилась с тем же уголком, но уже ярко голубым от нового дня. Встрепенулась, как зяблик, и встретила перемены, напевая любимую песенку. День пронесся в знакомствах со всеми и насыщенно, эмоционально, содержательно. Пришел момент расставания. Игорь простился с ней в ее комнате, перетащив кровать ближе к окну, но так, чтобы свет не попадал ей в глаза, помахал с улицы и исчез, забирая с собой прошлое. На минуту задумалась, окунулась в душу, пробуждая грусть, но звонок мобильного ворвался так неожиданно, что Лера чуть не уронила его.

«Зяблик! – услышала она голос любимого. – Я пока еще тут, а моя спина уже покрывается холодом от твоих дум. Ты обещала не скучать».

– Не успела. – легла и прикрыла глаза, слушая не только голос, но и любимое дыхание.

«Вот и не надо. Я помолчу лишь перелет, а дальше, ты можешь сродниться с наушником. Только одним, чтобы не терять мир из внимания. И я буду говорить: как скучаю по тебе. Буду рассказывать, что сделал и чего не смог, потому, что валилось все из рук. Ты услышишь, как ругается Эд и отчитывает Вел. А еще ты узнаешь тайну голоса Жана. Виен промолчит. Ев увидит наши прогулки и поймет, как же мы с тобой целомудренны. И только Дэн позавидует тебе, потому что самое яркое в юности, связано у него с городком, в котором ты сейчас. Зяблик! Ты не уснула?»

– Нет! Я боюсь дышать, чтобы не пропустить твоих слов. Но скажи, почему ты никогда не говорил со мной так…, раньше?

«Потому, что ты была рядом. От того, что слов не надо было. Нужны были глаза, чтобы все то, что я говорю – видеть».

– Видеть…. А ты видел, то о чем я молчу?

«Очень часто. – его тон изменился. – Я почти приехал. Шоколадка в правом ящике стола. Я люблю тебя, зяблик!»

Голос смолк, но последние слова повторялись эхом в ее голове. И только когда и они совсем затихли, Лера спустилась с кровати, открыла ящик и засмеялась, увидев его содержимое. Достала одну, взяла с собой бутылочку воды и улеглась. Кусала шоколад, смотрела на небо и воспроизводила в мыслях все услышанное, снова и снова.

Глава 2

Тихий, долгий и такой душещипательный плач встревожил и разбудил Дэна. Он подхватился, побежал в детскую. От сердца отлегло – Агния улыбалась во сне. Выходя из комнаты, заметил Галину.

– Тук, тук! – дважды постучав в дверь, зашел, не спрашивая, и присел рядом. – Женщины в нашем доме не плачут. Что за ливень? – ночь была лунная, свет включать не пришлось, чтобы разглядеть горе на лице девушки.

– Простите! Я не хотела никого будить.

– Вас что, девочки обидели?

– Да, что Вы! Они такие замечательные! Это же золото, а не дети! Простите! – опять всхлипнула. – Мне себя стало жалко.

– Так! Спать, как я понимаю, Вы не собираетесь, я сейчас! – Дэн выскочил и вернулся с чашкой горячего молока и чашкой чая, для себя. – Пейте и рассказывайте.

– Нечего мне рассказывать. Глупость, она и есть глупость. Сама, своими руками, жизнь перечеркнула. – Галина, няня его дочери. Молодая женщина, довольно милая и кроткая, появилась в доме Гаев недавно, совершенно случайно и прижилась в семье как родная. Не прошло и года, как она потеряла собственную квартиру, работу учительницы в школе, где учились двойняшки Славки, дочери Эдгара и Валери. Они-то и привезли ее в дом.

– Молоко с медом, надо выпить – это лучшее средство, во всех случаях. – произнес Дэн. – А на счет жизни, я так скажу… Любая черта препятствий, означает итог определенного момента. Обдумывать его – это хорошо. Суммировать, то есть. И, как в любой бухгалтерии, начать новый календарный год. А еще можно взять и вспомнить все хорошее. Уверен, оно было и много.

– Наверное. – пожала плечами Галина, сделала глоток.

– Нет, не «наверное», а точно! Галина, подумайте, сколько раз вы просыпались и радовались птицам за окном, солнышку, лучиком ласкающего вас на рассвете. Цветущему саду и аромату. Ну почему люди помнят только печали и так легко расстаются с маленькими отрадами души? Забирайтесь в постель, выспитесь, как следует. Завтра у Вас выходной! Устройте себе позднее пробуждение, а днем поболтаем. Захотите, возьмете машину и прогуляетесь по магазинам. А сейчас в кровать!

– Спасибо. Простите, что разбудила. И спокойной ночи.

– Спокойной, няня Галя. – улыбнулся Дэн и испарился. Лишь на миг задумался, не взять ли на кухне чего перекусить, но поленился, пошел к себе.

Тихо прикрыл за собой дверь, лег и услышал:

– И где ты был?

– Показалось Ния плакала. Спи, ночь еще.

– Я не слышала.

– Сказал же – показалось. Отчего же ты такая холодная. – обнял жену, прижавшись к ее спине и взял ладошки в руки.

– Так мне же молоко с медом никто в постель не приносит. – хоть и сонно пробурчала, но попала в точку.

– Вредина! Зачем спросила?

– Хотела услышать правду. Но… Спокойной ночи.

– Ев! Подожди спать-то! Ты что, хотела, чтобы я сделал вид, что ничего не слышал?

– Сделал и сделал. Я спать хочу.

– А поцеловать?

– За что? И потом, не я тут по ночам разгуливаю.

– Милая! Не заводи себя на пустом месте.

– Я не машина! На пустом месте…. Хотела бы я посмотреть на тебя, услышь ты мой голос из спальни Игоря, или кого-то еще, среди ночи! «Птички, сады, огороды!» Давай, спи, философ! – Ев уткнулась носом в его плечо, закрывая глаза, специально, несколько раз провела ресницами. Дэн улыбнулся и ответил ей поцелуем. Однако заснуть не смог, лежал и думал над словами жены.

****

Глина взяла выходной впервые за несколько месяцев. Рано утром спустилась в гостевую комнату, прихватив из кухни чайник и немного еды. Улеглась в постель, закрыла глаза, раздумывая над своей жизнью.

Шорох одежд приближался и становился четче. Она затаила дыхание и прислушалась. Легкие женские ножки подходили к ее двери, шелестя подолом атласной, или шелковой юбки.

– Что это мне в голову взбрело! Пробуждается день, кто будет меня беспокоить, если дали выходной? Это ветерок колышет тяжелые шторы. – однако шорох повторился и уже у нее в комнате. Съежилась, подтянула одеяло к подбородку. Подуло холодом. Звякнула чашка. Галина прислушалась, боясь повернуться. Тишина. Девушка начала расслабляться, как скрип половицы, а за ним легкий ветерок тронул ее волосы. Зажмурилась, втягивая голову в плечи. Опять тишина. Но вот кто-то, твердой поступью, прошел мимо двери.

«Михаил! – услышала она голос Жана и задышала. – Займись бассейном. Дельфинята хотят поплескаться. – Будет сделано!»

Время от времени кто-то пробегал мимо двери, наверху резвились дети, хлопали двери, смеялись женщины…

– Почудилось! – прошептала Галина и, закрыв глаза, спряталась с головой. Мыслей больше не было, ни хороших, ни плохих. Некий вакуум усталости. Ресницы слипались, и она практически уснула, когда в дверь постучали:

– Галина! – позвала ее тихо Ев. – Мы можем поговорить?

– Да, да! Одну минуту. – поднялась, накинула халат и босиком пробежала к двери.

– Разрешите? – застыла в проходе Ев.

– Зачем спрашиваете, это же Ваш дом.

– Но ваша комната. У меня предложение – давайте перейдем на «ты»!

– Мне как-то неловко.

– Зато будет удобней. – Ев присела на стул, а Галина оглянулась, высматривая свои тапки. Бросила на нее извиняющийся взгляд и застелила кровать. Немного замешкалась и, укутавшись в теплую кофту, присела напротив. Ев все это время молчаливо наблюдала за ней. – Ты ночью плакала. Поговорить не хочешь?

– Я не хотела вас будить. Как-то накатило.

– Галя! Поверь, все будет хорошо! Крыша над головой есть. Питание у нас приличное. Жалование можешь не тратить понапрасну. А там гляди и начнет жизнь налаживаться. Ты очень нравишься детям. Да, понимаю, можешь задуматься: они вырастут, что тогда. Отвечу, если тебе здесь нравится, то всегда можно найти, чем заняться, помимо детей.

– Нравится. И не думала я еще так глубоко. А можно вопрос не по теме?

– Задавай!

– В доме есть привидения?

– Привидения?! Не встречала. – Ев засмеялась. – Прости, это я сама себе. Подумала, как можно встретить привидение?! Знаешь, даже не думала об этом, столько лет здесь живем, не всегда в полном составе. А почему спрашиваешь?

– Почудилось, что женщина ходит по комнате.

– Привидение…. – повторила Ев немного на распев. – Вампиров видела, оборотней тоже, а приведения – нет!

– Шутишь.

– Естественно! Зато ты улыбнулась. Бросай хандрить. А то еще и Кикиморы Болотные покажутся, от твоей тоски зеленой. Приоденься, съезди в город. Зайди в кафе, в магазин. Шопинг! Конечно же. Устрой себе глобальную перемену внешности. Главное не кисни. А вообще, дом-то о-го-го, какой старый… Сквозняки. А если еще услышишь – отправляй к Вел, она любительница всего такого. А обедать приходи, даже если выходной. Всей этой чепухой настроение не поднять. – и, скорчив милую мордашку, закрыла за собой дверь. Поднимаясь к себе по центральной лестнице, ей показалось, что ее догоняют. Обернулась, думая, что Галина последовала ее совету, но никого не было. Лишь легкий холодок пронесся мимо. – Привидение! Это же надо… Я так восприняла сказанное, что и самой чудится.

Легкий вздох унесся к сводам верхних этажей и Ев, мотнув головой, побежала дальше.

Еще пару часов она не оставляла мысли о сказанном няней и опять ей казалось, что кто-то должен открыть дверь, но за этим ничего не следовало. Находиться одной надоело, решила поиграть с детьми, уже было открыла дверь игровой, как резко побежала к матери.

– Мам! Я по делу! – влетела и, усевшись в большое каминное кресло и поджала ноги к себе, как делала всегда, без присутствия мужчин.

– Так вы всегда по делу, даже если просто так.

– Послушай. – не обращая внимания на слова матери, говорила Ев: – Ты ничего не слышишь в доме постороннего?

– Ты это о чем? – повернула к ней голову Виен, склонив немного набок. Виен – мать Ев и Велери. Худенькая, невысокого роста женщина, по виду лет сорока, хотя уже давно перешагнула свое шестидесятилетие, обладала уникальным даром – слышать мысли и не только. Она слышала все, что не ловило ухо человеческое, даже параллельные звуки, пересекающиеся в определенных местах.

– Лишних каких-нибудь звуков…. Ну, чужих в доме нет? Послушай, а. А то с Вел могут быть проблемы.

– Ты спрашиваешь, не слышу ли я вздохов и шуршания юбок?

– Точно!

– Значит так и есть. Я-то думала это не у нас. Знаешь, ко мне же иногда долетают отдаленные шумы. Это началось, приблизительно, через неделю, как нашли вход в старый лабиринт. Так, приличное время слышалось. Потом…, когда мужчины обмыли погребок «У Алекса». И сегодня все возобновилось. Значит, я не схожу с ума. А то уже задумалась об этом.

– Галина тоже слышала, но я отшутилась.

– И что нам с этим делать? – брови взлетели, и Виен посмотрела на дочь, параллельно думая о муже, как ему преподнести этакую новость.

– Думать – кто, что и зачем к нам пожаловал.

– А Вел надо предупредить. Иначе истерики не избежать.

– Мне за детей боязно. – кивнула Ев на слова матери, прекрасно зная, как Вел с детства боится подобного, но по мимо сестры, в доме есть дети, а это важнее.

– Не форсируй. Это бывает крайне редко, почти раз в месяц.

– Мама! Они же дети! Представь, что может с ними быть. Забыла, как Вел не спала ночами.

– Да помню я все! Пойдем в каминную, поговорим. Позови Вел и Жаннетт. Хорошо, что она все еще с нами. Да, зови их, так будет лучше.

– А мужчин?

– Какой с них толк? – махнула Виен, поднявшись и закрыв за дочерью дверь. Она знала наверняка, любой из трех их мужей, пока не увидит собственными глазами, не столкнется нос к носу, не поверит, даже если постоянно за спиной будут в трубы трубить.

Не прошло и пяти минут, как женщины сидели в голубой гостиной первого этажа их трехэтажного имения, где в одной из гостевых комнат жила Жаннетт, пили малиновую настойку, под треск дров в камине.

– Слет женской половины! – появилась Жаннетт, как всегда весела и прекрасна. – Что замышляем?

– Замышлять пока нечего, а вот нам с Ев есть что вам сказать … – Виен сделала паузу. – Вел, только ты отнесись к этому спокойно и не накручивай себя.

– Уже начала. С такой-то прелюдией! – скривилась Вел в понятной только ей гримасе. – И что стряслось?

– Мы с Ев слышали в доме некие звуки, похожие на шаги, шелест юбок и вздохи. А сегодня это услышала и Галина.

– Вы приколоться решили надо мной, или? – уставилась на мать Вел и изучив ее лицо, перевела взгляд на сестру.

– Увы, дорогая. Примерно раз в месяц, по дому, стуча каблучками, шурша юбками и вздыхая, кто-то ходит. Я не могу объяснить – дух это, привидение, призрак. Не видела. Поэтому и решили вас предупредить. Мы должны все осмыслить. – пояснила Ви, а Вел прищурила глаза и молчала. Поэтому Виен обратилась к Жаннетт. – Скажи, дорогая, ты этот дом с детства знаешь, не слышала ли историй?

– Нет! Ничего подобного я не знаю. – Жаннетт уже пробежалась по своей памяти.

– Милая! – включилась в разговор Ев. – Но ведь ты же видишь то, что не видят другие. Неужели не заметила ничего?

– Говорю же, что нет! Мое видение абстрактно. Только с помощью определенного ритуала. – ответила Жаннетт. – Вам лучше поговорить с мужчинами. Ник, например, живет здесь, пусть и меньше меня, но редко выезжая. Я же птичка залетная. – она мило всем улыбнулась. – А вообще, сегодня, какое число? – нечто промелькнула в ее памяти и Жаннетт задумалась, перелистывая в памяти даты. – Нет, ничего не припоминаю.

– Значит, придется говорить с мужьями. – заговорила Вел и поежилась.

– Только ты не бойся. – шутя, приказала ей Ев.

– Сказать не могу, что ничего не боюсь. Постараюсь. Представляю реакцию Эда! Опять будет смеяться.

– Над чем это? – не поняла Жане.

– Скажет: «Спокойствие нам только сниться!»

– На этот раз мы вообще тут невинны. – Виен поднялась, походила по комнате, подбросила дров в камин. – Я сама поговорю сначала с Жаном. Утром. Мне надо подумать. Девочки, бояться нечего!

****

«Глаза и мрак, чередовались, кружились, словно в калейдоскопе. Наконец Николай стал различать немного света. И опять глаза – заботливые, полные любви, но не его любимой, робкие, а властные, уверенные и пронизывающие насквозь. Внутри все горело, тело не чувствовал, в ушах только шум. Опять провалился в темень. А звуки, как в трубе ветер, загудели, закрутили и исчезли.

– Смерть. Ад или Рай? – думал он: – Если Ад, то Ангел полный любви. Если Рай, то, что мне ждать за этой властностью? Небытие… Без любви мне нечего делать в жизни…»

Глава 3

Первая любовь. В каком бы возрасте она не открылась человеку – останется первой и самой памятной, до последнего дня. Первая любовь – это первый росток, пробуждающий жизнь. Не почка, и не бутон, а именно росток, на котором распустится лист, созреет почка и взорвется бутон.

****

Лера сидела на кровати в своей комнате и перечитывала СМС по энному кругу. Звонка не было второй день – Игорь в поручениях Жана. В книге лежало его фото, которое она сделала очень давно и случайно, пробуя подаренный ей фотоаппарат. В телефоне были еще снимки, но обычное фото было как-то ближе, и именно им она дорожила.

«Мой маленький, напуганный Зяблик! Не вешай нос, я скоро буду рядом. Милая моя девочка! Как твоя учеба? Покорила всех парней или только итальяшек? Я уже ревную! Нет, это не то определение моего состояния. Я сгораю от того, что ты можешь меня забыть. Милый, крохотный, обворожительный Зяблик! Как же я скучаю. Жан меня уволит. Я думать ни о чем не могу, как только о тебе. Люблю! Люблю! Готов сто раз тебе повторять. Нет! Я готов кричать на весь свет об этом!»…

1 2 3...11 >

На страницу:

Перейти

1 из 11