Чилисай. Заметки из прошлого

– Догадываюсь. С Василием Андреевичем Ливенцовым, Героем Социалистического труда. Правильно?

– Молодец. Так вот, мы тебя утвердили его доверенным лицом. Поедешь со мной. Нужно будет выступить. Выступление согласуешь в орг. отделе. Выезжаем в пятницу. Не опаздывай.

Василий Андреевич человек известный. При подготовке выступления, я выяснил, что Ливенцов тоже, как и Сапар Сагинтаевич, как и я, в свое время окончил сельскохозяйственный институт. Свой человек! Только одна незадача. Подготовленный текст выступления мне не понравился. За долгие годы нашего общения с Сапаром Сагинтаевичем я подметил одну хитрость. Он никогда не читал по бумажке! Его речь всегда была простой, открытой, понятной. Такое по бумажке не прочитаешь! Эту хитрость я и применил на встрече с Ливенцовым. Хорошо подготовившись, я взял согласованный для меня текст и, когда мне предоставили слово, выставил этот текст перед собой, будто собираюсь читать «По слогам». Прочитал первый абзац, где говорится о руководящей роли партии, как воодушевленный народ совершает трудовые подвиги и, положил текст в карман. Кто бы видел ужас на глазах заведующего орг. отделом райкома! Всё! Провалил Сафин встречу. А Сафин невозмутимо продолжил представлять кандидата в депутаты. Несколько раз мои слова прерывались бурными аплодисментами. А после встречи, ко мне подошел сам Василий Андреевич и крепко пожал руку:

– Где ты научился так пламенно говорить? Я чуть слезу не выронил.

– У Сапара Сагинтаевича научился, Василий Андреевич. И комсомол помог.

Написанное и согласованное райкомом выступление я сдал в архив райкома, а настоящие слова остались звучать на пленке Актюбинского телевидения»…

Тогдашнее выступление мне не «простили». Вскоре я увидел себя в списках доверенных лиц других областных чиновников. Побывал в Алгинском районе, в Темирском районе. Поколесил по маленьким и большим селам. Даже у одного чабана в юрте поел бешбармака и послушал настоящие песни акына. Как велик и прекрасен этот степной край! И настоящее украшение в нем люди. Такие, как Сапар Сагинтаевич Сагинтаев! Мой учитель и наставник…

Он верил в свою мечту

Моё знакомство с Николаем Ивановичем Санталовым в 1978 году было необычным. После того, как первый секретарь райкома партии Сагинтаев представил аппарату управления нового управляющего трестом «Чилисайтяжстрой», Николай Иванович исчез. Неделю он не появлялся в своём кабинете, оборудованном в старых зданиях Кандагачского профтехучилища. Говорили, что видели его на строящейся опытной обогатительной фабрике, в котловане основного корпуса, на крыше седьмого дома в строящемся микрорайоне «Молодёжный». Кто-то рассказывал, что Николай Иванович улетел в Алма-Ату, но кабинет был пуст. Даже отдел кадров не знал, где его найти. И только в следующий понедельник объявили общий сбор. Перед коллективом предстал подтянутый, с открытым, приветливым лицом и красивой шевелюрой волос, мужчина лет 38-ми.

– Санталов Николай Иванович. До сегодняшнего дня работал главным инженером треста «Актюбстрой». Теперь будем работать вместе. Планерка – каждый понедельник. С порядком доклада Вас уже ознакомил Хусаин Исхакович Акчурин. Первым будет докладывать инженер по охране труда. Прошу докладывать коротко, четко, понятно. Понятно?

Услышав свою фамилию, я сначала растерялся, но быстро взял себя в руки и коротко проинформировал о положении дел с техникой безопасности на объектах. Помню, ещё тогда подумал: «Предыдущий управляющий Ткаченко, слово давал только в конце совещания, когда его уже никто не слушал. А тут первым! Вот это руководитель!». Когда я перечислял нарушения техники безопасности в СМУ «Промстрой» с места вскочил начальник этого управления Пётр Михайлович Чолак:

– Я не согласен с Сафиным! Это, что он на себя берет? Остановил вчера два объекта! Так мы не только фабрику, насосную до конца месяца не построим! Прошу принять меры!

– Объясняю, – я заметил, как заиграли желваки на щеках управляющего, – Петр Михайлович! Договаривайте до конца. Две недели назад вы лично получили предписание со сроками устранения недостатков? Получили! На прошлой неделе получили повторное предписание? Устранили замечания? Нет. Я обязан остановить работу, чтобы сохранить жизнь рабочих. Мне всё равно: это «условники» или комсомольцы. Это люди!

– Так, стоп. Борис Григорьевич! Объясните мне, кто будет отвечать за простой? Нужно было стоять рядом, пока нарушения не устранят. Так мы всю стройку остановим, – Николай Иванович попытался примирить спорщиков: «Мальчишка учит опытного начальника управления, как нужно строить. Что-то не так».

– Николай Иванович! У меня шесть управлений, а я один. Прошу рассмотреть вопрос о создании службы охраны труда. Пусть каждое управление включит в штат должность инженера по технике безопасности. Тогда будет порядок. На КНС, о которой идет речь, железобетон складировали в полуметре от кромки котлована, где работают люди. Материал завозили три дня. Я, что должен три дня на объекте ночевать, пока не переставят плиты? А, бригаде я запретил работать, пока опасность не устранят.

– Вы не заблуждайтесь, где находитесь! Я, значит, планирую работы, а вы запрещаете? Не нужно мне два управляющего. Не заберете предписание, уйдете сами, – Сафин понял, что управляющий встал на сторону Чолака.

– Николай Иванович! Можете меня уволить, но предписание я не заберу. Главный инженер в курсе. А, отвечать за чью-то халатность я не буду.

– Тогда свободен! Ты у нас больше не работаешь! – у Николая Ивановича на шее проступили красные пятна, – У нас и без тебя ещё много работы…

…Утром я зашёл в отдел кадров, чтобы написать заявление и сдать комсомольскую путёвку. Начальник отдела кадров отвела в сторону и вполголоса попросила меня зайти в кабинет к управляющему: «Вчера они с Чолаком так ругались, так ругались! Твоё дело запрашивал».

Николай Иванович увидев меня в дверях, вышел навстречу и усадил на стул:

– Вот и познакомились Борис Глимханович, – управляющий заглянул в папку, – А, можно Борис? Ты ведь по комсомольской путевке приехал? В ПТУ работал. Там тоже контингент «Дай боже!». Так, вот. Не прав я был вчера! Не прав. Съездил я на тот объект. Чуть не поседел. Если каждый начальник строительного управления так будет «свою позицию» отстаивать, то вместо комбината и города, «карточные объекты» построим. Принципиальность и настойчивость твоя мне нравится. И Хусаин Исхакович за тебя горой. Будем работать дальше. Штатные расписания пересмотрим. У нас с тобой теперь одна задача, одна мечта – строить, чтобы не стыдно было потомкам в глаза смотреть! Согласен?

– Согласен! Вы меня тоже простите за «наскоки». Это по молодости. Буду во всем советоваться с Хусаином Исхаковичем, но в тяжелых случаях прошу меня выслушать…

…Вот таким оказался новый управляющий трестом. Требовательный, настойчивый, но отходчивый. С огромной внутренней энергетикой, но способностью во всем разобраться и не принимать скоропалительных решений. Как я убедился ещё не один раз, Николай Иванович старался доверять людям, если они ответственно относились к своему делу. Через два года я был назначен начальником комсомольского штаба Всесоюзной комсомольской стройки, не без участия Николая Ивановича. Наступала зима, а основной корпус комбината оставался открытым холодным ветрам. Николай Иванович сразу перешел к главному:

– Борис! У меня есть к тебе просьба. Министерские чиновники забросали нас обещаниями, что к ноябрю из Челябинска будут поставлены «Сэндвичи» на обшивку главного корпуса. Вот, получил телеграмму: «В связи с отсутствием своевременной оплаты, поставка перенесена на первый квартал», а оборудование в дробильное отделение и отделение флотации уже на площадке. Ты можешь подключиться к этой проблеме? Я могу доверить такое дело комсомолу?

– Я попробую, Николай Иванович. Когда нужно ехать? Попробую подключить ЦК ЛКСМ Казахстана.

Как получилось, что мои аргументы на Челябинском заводе стеновых панелей, были приняты, не могу объяснить до сих пор. Но, когда я вернулся из командировки, то увидел сияющее лицо Николая Ивановича и заместителя треста по снабжения Пимштейна Игоря Иосифовича.

– Как ты это сделал? Вагоны с плитами уже разгружаются в тупике! Вот только метизов там не оказалось.

– Метизы я отправил самолётом. Вчера. Они уже, наверное, в аэропорту Актюбинска. Позвоните.

Ещё была ситуация, когда нависла угроза срыва пуска школы. Мурманск сорвал поставку доски в спортзал. Председатель государственной комиссии, второй секретарь райкома партии Кутнов Вадим Викторович, был неумолим: «Без спортзала школу мы не примем!». Николай Иванович не находил себе места: «Не успеем! Через месяц первое сентября. Мы уже целый год школьников в своих кабинетах учим. Второй год не выдержим!»

– Николай Иванович! Разрешите мне ещё раз попробовать. Только не мешайте. Я попробую «своим» методом, а вдруг получится.

На следующий день в Мурманск ушла телеграмма от имени комсомольского штаба стройки. Следом ушла телеграмма в адрес Комиссии Партийного контроля при ЦК КПСС. Следом ушла телеграмма в отдел Ударных комсомольских строек при ЦК ВЛКСМ. Первый секретарь райкома комсомола Есет Амиржанов предупредил: «Подписывать не буду. Подпишись сам. Что-то я не верю в эту затею. Чувствую, попадет нам с тобой». Я и сам не верил, но дрожащей рукой подписал. А через три дня пришла Правительственная телеграмма, в которой сообщалось, что лес отгружен по указанному адресу. И желали нам успеха! А ещё через три дня меня вызвали в ЦК ВЛКСМ. Разговор был тяжелым: «Почему не согласовал с областью? Почему не поставил в известность ЦК ЛКСМ Казахстана? Почему сначала не получил наше „добро“ наконец? За самодеятельность тебе придётся ответить. Пусть в обкоме комсомола сами решат, что с тобой делать. А пока тебе объявляется выговор». Я вышел из кабинета расстроенный и опустошенный. Уже на лестнице меня догнал начальник отдела Ударных комсомольских строек Алексей:

– Что нос повесил? Досталось тебе, за самоуправство? – Алексей меня обнял и произнес в полголоса, – Второго вызывали в ЦК КПСС. Отчитали по полной программе. Я тоже получил своё. Не положено нам через голову важные вопросы решать! Но тебе, скажу: «Молодец!». Не всегда же нам по стойке «Смирно!» стоять. Езжай домой и ничего не бойся…

…Николай Иванович, выслушав мои приключения, рассмеялся:

– Тут, Вадим Викторович заезжал. Говорит, наделал ты шума на всю область. Это ж надо было придумать в ЦК КПСС написать. Хорошо, что его надо было в известность поставить. Я догадываюсь, что закрыли бы тебя на пятнадцать суток, чтобы субординацию помнил. Спасибо тебе за смекалку и находчивость. Я бы хотел видеть тебя секретарем партийной организации треста. Хабиболла Галимуллович Зарипов давно просится назад, в ПМК «Химстрой».

И действительно, на отчетно-выборном партийном собрании, Николай Иванович, был настойчив:

– Борис Григорьевич, вырос из комсомольской одёжки. Ему можно доверить более серьезные дела. Это я вам, как управляющий трестом, проработавший с ним уже шесть лет, говорю: «Борис Григорьевич не подведёт!».

И ещё четыре долгих года нас связывали, с Николаем Ивановичем Санталовым тесное сотрудничество и крепкая дружба. Никогда Николай Иванович не отказывался от своего слова. Если что-то пообещал – сделает! Можно даже не сомневаться. И от других требовал того же. Я видел глаза Николая Ивановича, когда пускали первую очередь Чилисайского фосфоритного рудника. В них было всё; и бессонные ночи первых лет, и радость при сдаче очередного дома, и гордость за себя и рядом стоящих людей. Людей; которых он ругал, которых он хвалил, которых он полюбил. И которые ещё долго будут помнить этого прекрасного человека, подарившего Кандагачу улицы светлых домов, корпуса чистых цехов, улыбки благодарных потомков. Пусть не всё сохранится на века. Но скажу уверенно: Кандагачцы всегда будут помнить этого прекрасного человека и его сбывшуюся мечту: Подарить людям ГОРОД.

Борис Сафин. Рязань. 2016г.

Так вот, как они растут – арбузы!!

Позвонил Есет Амиржанов – первый секретарь райкома комсомола.

– Встречай, Борис гостей! – в голосе Есета послышались игривые нотки.

– Гостям мы всегда рады – «Меня не проведешь! Аркадий Райкин к нам точно не поедет!» – подумал я и вспомнил, что в прошлом месяце приезжал мужичок с палочкой и предложил устроить концерт. Дело было в парткоме. Хабиболла Галимуллович Зарипов тогда с любопытством посмотрел на гостя: «А что вы можете предложить?». Мужчина невозмутимо поднял палочку, ловким движением сдвинул её к центру и, как на дудочке, исполнил гимн Советского Союза. Затем видя, что все замерли, исполнил еще и Неаполитанскую песню. Зарипов посмотрел на меня и спросил: «Проведешь по бригадам? Такого они еще точно не видели». «Почему же не провести. Может он еще и фокусы показывает?» – с улыбкой добавил я. «Что Вам еще от нас нужно?» – спросил гостя Зарипов. «Двести рублей за выступление и обед за ваш счет» – невозмутимо произнес гость. «До свидания. Пообедаете в другом месте» – Я заметил, как у парторга нервно заиграли желваки. Вот и сейчас я заметил в голосе Есета, какой-то необычный сюрприз, – Гостям мы всегда рады. Когда ждать?

– Они уже в Актюбинске. Завтра будут. Автобус придет в 10 часов. Да ты не беспокойся, я их встречу и передам тебе из рук в руки.

– Объясни хоть, что за гости? Надеюсь не ансамбль песни и пляски?

– Песни не знаю, но пляски точно будут. Африканские. Направляют к нам международный строительный отряд. На два месяца. Поставь в известность Санталова (управляющего трестом) и Байтуганова (председателя профкома). Жить они будут в палатках. Больше ничего не знаю.

На следующий день, 25 июня 1981 года, к зданию треста подъехал автобус и на площадку высыпал «разноцветный народ». Командир отряда, Алексей, построил ребят в шеренгу и пригласил нас (меня, Есета, Зарипова и Малика) подойти поближе.

– Разрешите представить международный строительный отряд Воронежского Государственного университета, третий курс разных факультетов. Больных нет. Хромых нет. Представляю: Вацлав – поляк. Ежа и Ирви – чехи. Сергей, Владимир и Олег – наши, воронежские. Вот эти семь человек из Вьетнама. Янг Хми у них за старшего, он профессор кафедры. Это наш Саша – он из Мадагаскара. Его настоящее имя прочитать невозможно, оно состоит из тридцати букв. У него даже в зачетке стоит: Саша Кара – последние четыре буквы имени. Эти хлопцы из Киева – Данило, Степан, Павел и Богдан. Вот эти ребятки из Бангладеш, Коля (Нга) и Боря (Бмга). На русском языке говорят еще плохо, но работать умеют, как роботы. Ну и я, Алексей Асташов, командир отряда. Итого 21 человек. Наш отряд не новичок в строительных делах, работаем третий год. Когда в ЦК ВЛКСМ предложили поработать на Всесоюзной Ударной комсомольской стройке, согласились сразу. Прошу любить и жаловать. Мы не подведем!

Ребята подобрались, как на подбор – широкоплечие, рослые. Только вьетнамцы оказались «мелковаты» – Янг Хми, самый высокий из них, едва доставал негру Саше до пояса. После того, как управляющий трестом рассказал о стройке, парторг представил коллектив, а я рассказал о комсомольско-молодежных бригадах, ребят покормили и отвезли на площадку, где стройотрядовцы развернули маленький палаточный городок. На следующий день мне было поручено провести экскурсию по Чилисаю. Я спросил у ребят, чтобы они хотели посмотреть.

– Говорят, у вас арбузы растут? – Вацлав изобразил руками большой круг.

– Растут. А вы что, арбузов не видели?

– Видели. Но как растут не видели, – Вацлав, Ежи и Ирви закачали головами.

Позвонил Есету, рассказал о просьбе ребят и, уже через полчаса, перезвонил Есет и сказал, что договорился с директором совхоза «Победа» и нас там встретят. К обеду осмотр объектов на Чилисайском фосфоритном руднике закончили, ребят покормили в заводской столовой, и автобус взял курс на бахчу совхоза. После увиденного, ребята сидели притихшие, пораженные масштабами стройки. Оживились, когда увидели поле, покрытое зеленными бугорками арбузов.

– Так вот как они растут – арбузы! – воскликнул Вацлав, когда автобус остановился у сторожки, – Так их же птицы поклюют!

– Ишь ты, какой шустрый! – из сторожки, навстречу ребятам, вышел сам директор совхоза, – Над птицами у нас есть свой начальник, – Директор показал на деда с ружьем, – У него муха не пролетит, не то, что ворона. Правильно я говорю Жаксылык-ака?.

– Твоя правда, начальник, – Жаксылык —ага погладил свою редкую бороду, – Птица не страшно – человек страшно! Как шакал, ночь ползет. Мой собака свое дело знает, – Сторож потрепал черную собаку, прижавшуюся к его ногам.