Институт эмоций. Первый семестр

Профессор исполнен радушия, но парень, бросивший реплику, стыдливо опускает голову. Ага, дошло. Девчонка, тем временем, скидывает плащ, устраивается рядом со мной, достает блокнот и ручку. Все это проделывает удивительно изящно и бесшумно, и мое мнение о ней стремительно меняется. Теперь я готова поверить, что ее опоздание – не более, чем досадная случайность, а не присущая ей безответственность в делах.

– Я что-то пропустила? – шепчет она.

– Нет, – тихо отвечаю я.

Надеюсь, скоро я вспомню ученический навык одновременно слушать преподавателя, конспектировать лекцию, наблюдать за прохожими за окном и болтать с соседом. А пока внимательно слушаю профессора.

– Итак, друзья, с сегодняшнего дня вы стали студентами института эмоций. Почему именно эмоций, спросите вы. Не психологии в целом? Общую теорию вы, конечно, получите, но задумайтесь вот над чем. Как много зависит от того, в каком настроении вы утром встали с кровати? Будете ли вы успешно работать, если вас обидел начальник или рассердил клиент? Вы сидите на лекции и волнуетесь, не зная, чем обернется ваше решение прийти сюда учиться. Эмоции, эмоции окружают нас всюду и диктуют нам свои правила. А наша задача их…

– Победить? – спрашивает кто-то.

– Нет, друг мой. Победа предполагает сражение. Но вы же не будете бороться со своей правой рукой или левым ухом? Эмоции – неотъмлемая часть нашей личности. Не победить, но познать и приручить, научиться ими управлять – вот наша задача. И если вы справитесь, то увидите, как изменитесь вы, ваше окружение и ваш мир.

– К лучшему или худшему? – опять раздается все тот же ироничный голос.

Но профессора, похоже, не сбить подобными репликами. Он улыбается и поправляет очки.

– Для того, чтобы изменить себя и мир к худшему, молодой человек, учиться не надо. Достаточно лишь отпустить на волю все, что внутри вас сдерживается правилами этикета или вашими волевыми усилиями. Вы и не заметите, как быстро скатитесь в пропасть!

– А все, что мы узнаем об эмоциях, поможет нам манипулировать другими людьми?

Я не выдерживаю и поворачиваюсь. Кто же там такой любознательный выискался? Парень с задней парты подмигивает мне. Да, тот еще типаж. В глазах бесенята пляшут. Ничего и никого не боится. Любит показать себя и поспорить с преподавателем. Ходячая проблема, в общем, но без таких личностей – учеба не учеба!

Профессор вздергивает кустистые брови:

– Я, конечно, ждал подобного вопроса, но не так скоро. Вот скажите, вы здесь зачем?

– Я? – насмешливо переспрашивает парень.

– Вы, вы. И, будьте любезны, встаньте!

Парень нарочито лениво поднимается из-за парты. Все головы поворачиваются к нему, но он, похоже, доволен. Прямо-таки купается во внимании.

– Зачем, мне пока непонятно. А вот почему…

– И почему? – живо реагирует профессор.

– Потому что вчера вы остановили меня на улице и вручили свою визитку, настойчиво приглашая прийти.

По аудитории летят смешки. Обычно противостояние преподавателя со студентами происходит позже, занятий через пять-шесть, когда все уже освоились и разобрались, с кем стоит связываться, а кого лучше обойти стороной. То, что профессор – не тот человек, которого можно одолеть в словесном поединке, по-моему, уже очевидно. Но парню, видимо, все равно. Желание продемонстрировать собственную неуязвимость сильнее, чем здравый смысл. Чем не наглядное пособие: эмоции правят миром?

Народ, устраиваясь удобнее, готовится к первой битве. Но в этот момент вновь распахивается дверь.

Глава 6

– Извините, профессор, – в дверном проеме появляется девушка из деканата. – Уже все готово.

В руках у нее целая кипа разноцветных папок, которую она придерживает подбородком, чтоб та не развалилась. Профессор перехватывает у нее документы, перекладывает на свой стол, благодарит, и девушка уходит. Все это время возмутитель спокойствия продолжает стоять, скрестив руки на груди и всем своим видом выражая готовность продолжить дискуссию.

– Простите, могу я узнать ваше имя? – подчеркнуто вежливо обращается к нему профессор.

– Марек.

– Марек, вы позволите мне продолжить ознакомительную беседу и отложить наш диалог?

Тот хмурится. Такая постановка вопроса предполагает лишь согласие. Если он будет настаивать на споре, выставит себя невоспитанным. А вот если уступит, то может счесть маневр профессора за отступление. Марек, похоже, быстро соображает, потому что небрежно пожимает плечами и усаживается на свое место, давая понять, что вопрос отложен.

– Благодарю!

Я успеваю заметить, что профессор прячет в усах улыбку. Ну, нет, для него это не попытка увильнуть, а всего лишь возможность ненавязчиво дать понять, по чьим правилам идет игра. Профессор легонько хлопает ладонью по папкам:

– Коллеги, внимание! Электронные пропуска, расписание занятий и ссылки на теорию вы получите на информеры, но сейчас мне хотелось бы вручить вам первые важные документы именно в бумажном виде. Дома вы все подробно изучите, заострять внимание на содержимом я не буду, там все изложено. Напомню лишь, что документы конфиденциальны, обращайтесь с ними соответственно.

– Раздать? – спрашивает девушка с первой парты.

– Нет, нет. Давайте сделаем так. Я зачитываю ваши имена по списку, вы выходите получать материалы, так заодно и познакомимся!

Профессор поправляет очки, вытаскивает из середины стопки файл и начинает перекличку:

– Ждан Веслав. Лаас Анне.

Веслав – ничем ни примечательный паренек из тех, у кого можно списывать конспекты и занимать деньги. Анне – девушка, вызвавшаяся помочь профессору. Ну, это классическая зубрилка, с готовностью следует правилам и проявляет инициативу, где надо и, особенно, где не надо!

Я, судя по всему, буду в конце списка, поэтому позволяю себе расслабиться и оглядеться. Несколько раз ловлю улыбки и подмигивания парней и заинтересованно-оценивающие взгляды девушек. Подмигивания игнорирую, улыбки возвращаю, а взгляды успешно гашу приветливым или холодным выражением лица (в зависимости от того, нравятся ли мне их хозяева или нет). Успеваю заметить, что Марек, мечтательно улыбаясь, увлекся перепиской в телефоне, словно ему и дела нет до будущих однокурсников. Ну, да, зачем ему сейчас кого-то запоминать? Все равно займет позицию «я и толпа».

– Лэйс Беата.

Беата – красавица, не идет, а плывет к кафедре, прекрасно отдавая себе отчет, что мужская часть аудитории меньше всего сейчас думает об учебе.

Как водится, среди людей в аудитории можно мгновенно выделить будущих звезд курса и серых мышек, заводил-юмористов и самоуверенных красавиц, и тех, кто до самого выпуска останется лишь представителями массовки, чьих имен никто не запомнит. В большом коллективе действуют свои негласные правила, и очень много зависит от первого впечатления. Кем я хочу быть? Какую нишу я хочу занять? Не в массовке точно, но и в звезды уже не стремлюсь. Впрочем, кто знает, как повлияет на расклад сил наука, которую нам предстоит изучать? Может, мы настолько проникнемся уважением и сочувствием друг к другу, что станем одной дружной компанией, где все равны? Звучит не очень-то убедительно даже для меня самой, но кто знает.

Еще я замечаю, что всем собравшимся – примерно от восемнадцати до тридцати лет. Нет совсем зеленых новичков, но нет и людей солидных. Интересно все же, по какому принципу профессор пригласил их сюда?

– Раксе Миа.

Моя соседка спешит за своей папкой. Сейчас, когда про опоздание уже забыто, она расслабилась и двигается все также изящно. Это будет умничка, понимаю я. Не зануда, а живая, активная девушка, с которой всем и всегда хочется дружить. И я ловлю себя на том, что мне уже хочется узнать ее поближе. Возвращаясь, она открыто улыбается мне, и я с готовностью улыбаюсь в ответ.

– Руус Аксель.

Руус Аксель, долговязый парень с шапкой огненно-рыжих волос, спотыкается на ровном месте, вызывая легкие смешки. Но его это не смущает. Получив от профессора папку с документами, он возвращается на место, раскланиваясь и посылая воздушные поцелуи, словно кинозвезда, шествующая по красной дорожке. Народ веселится и шушукается. Профессор снисходительно смотрит на Акселя поверх очков, но молчит. Так, похоже, место главного шута занято. Аксель, довольный произведенным эффектом, усаживается за парту и мониторит зал, все ли увидели, каков он?

– Тедер Марек.

Тот ловко убирает телефон в карман, стремительно несется к кафедре, принимает папку и возвращается на свое место. И все это – с непроницаемым выражением лица. Лицо, кстати, сказать – тонко выписанное, как у древних статуй, что в совокупности с образом бунтаря производит неизгладимое впечатление на женскую часть аудитории. Две девчонки, сидящие впереди меня, хихикают, толкают друг друга локтями и перешептываются, явно обсуждая Марека. Наивные, у них нет шансов. Такие, как Марек, никогда не завязывают отношения в ближнем кругу. Он, скорее, выберет объектом своего внимания какую-нибудь симпатичную, особо неприступную преподавательницу и будет настойчиво ее изводить каверзными вопросами и ехидными репликами.

– Хавир Юлле.

Я внутренне подбираюсь, готовая встать следом. Какая там Юлле, разберусь потом. Так и есть.

– Халле Аурика.

Осторожно выбираюсь из-за парты и легкой походкой (надеюсь, именно так выглядит со стороны) иду к кафедре. Профессор вручает мне документы и говорит, кивая на мою пеструю голову:

– Сделаем мир ярче?

Я улыбаюсь, надеясь, что мое смущение останется незамеченным. За спиной раздаются легкие смешки, но мне хватает чуткости, чтобы определить их тональность. Надеюсь, как и студентам хватит чуткости, чтобы расслышать, что в вопросе профессора доброжелательность значительно преобладает над ироничностью. На обратном пути я смело смотрю на собравшихся, чтобы они поняли – смутить меня не так-то просто. Уф, такое ощущение, что главный экзамен по распознаванию и управлению эмоциями мы сдаем сейчас, вот в эту самую минуту, пока профессор зачитывает список.

– Цапек Карл. Шенн Мила. Шроп Густав. Ну, что ж, друзья, вот мы и познакомились.

Хорошо, что я не последняя в списке. Это тоже наблюдение еще из школьных времен: первых в списке почему-то считают более ответственными, чем последних. Не зря же и на последней парте обычно сидят маргиналы и двоечники. Ну, и нарушители спокойствия, как Марек. Анне все неймется, и она тянет руку:

– А старосту выбирать будем?

– Хороший вопрос. Считайте, что задавая его, вы его и решили! Итак, Анне Лаас – староста вашего курса!

– Я же просто… – девушка вспыхивает, но возражать не решается.

Аудитория облегченно выдыхает. Староста – та еще должность. Профессор ждет, пока все долистают папки, а потом говорит:

– Прошу вас к завтрашним занятиям как следует изучить раздаточные материалы и заполнить тесты. Это ваше первое задание, отнеситесь к нему внимательно!

– А вступительных экзаменов не будет? Мы точно зачислены? – волнуется кто-то.

– Вступительный экзамен вы уже прошли. За стенами института, в своей повседневной жизни, когда привлекли мое внимание. Поверьте, случайных людей здесь нет, как не будет, надеюсь, и тех, кто не оправдает моих ожиданий. Возвращаясь к вашему вопросу, Марек, все вы здесь, потому что у вас интерес к эмоциональному фону значительно выше, чем у большинства окружающих вас людей. Думаю, каждому из вас несложно вспомнить, в какой момент вы привлекли мое внимание и получили приглашение сюда.

Я сразу вспоминаю смайлики, порхающие над головами посетителей кафе. Интересно, как же все-таки профессору удалось понять, что я делаю? Миа фыркает, видимо, ее знакомство с паном Иржи прошло весело. Марек хмурится, и, по-видимому, у него больше нет желания вступать в диалог. Мне почему-то кажется, что внимание профессора он привлек чем-то не очень хорошим. Может, ссорился с кем-то?

– У кого еще есть вопросы?

Магическая фраза, вызывающая цепенящую тишину в аудиторию. А, нет, вон кто-то руку тянет.

– А как нам теперь попасть обратно? Тоже двери наоборот открывать?

Все смеются, а профессор улыбается:

– Нет, подобный способ вы держите в уме, лишь когда собираетесь на занятия. Домой уходите, как обычно, открывая дверь, как положено. Кстати, маленький эксперимент. Кто хочет получить заряд положительных эмоций – погладьте Расмуса. Пани Магда останется довольна, а это, поверьте, влияет на общую атмосферу в институте!

Всем становится понятно, что Расмус – это кот. Ну, да, кошки – неиссякаемые генераторы позитива. Студенты, громыхая стульями, выбираются из-за парт, прощаются с профессором и покидают аудиторию. Я медлю – не люблю толкаться в дверях. Миа поворачивается ко мне:

– Не хочешь где-нибудь посидеть, кофе выпить? Отметить начало учебы?

– Отмечают напитками покрепче, – подначиваю я.

– Ну, это как пойдет, – с улыбкой отвечает она.

Мы движемся к выходу, продолжая перебрасываться шуточками.

– Девчонки, а мне можно с вами? – рыжеволосый Аксель пристраивается за нашими спинами.

Мы переглядываемся, Миа едва заметно поводит плечами, но отвечать предоставляет мне.

– Ну, пойдем.

Возле консьержки – небольшое столпотворение. Усевшийся на краю конторки Расмус охотно подставляет под руки студентов пушистые уши. Мы смеемся, но аудиенцию к его мурчайшему величеству решаем отложить до следующего раза. У двери Миа останавливается.

– Ты чего?

– Откуда ты входила? Ну, с какой улицы?

– С Зеленой, а что?

– А я – с Вокзальной. Интересно, а выйдем мы теперь куда?

– А я – из парка аттракционов вошел, в двери комнаты кривых зеркал, – добавляет Аксель.

Миа фыркает:

– Очень символично. Говорили же: офисы или магазины?

– Ну, я подумал, что там столько смеха скапливается, что это обеспечит мне везение в учебе.

– Ладно, – вмешиваюсь я, – мы долго еще стоять будем?

Миа умоляюще смотрит на Акселя. Тот решительно отодвигает ее в сторону, толкает дверь, и мы попадаем на центральную городскую площадь. Оглядываемся, как по команде. За нашими спинами – сувенирный магазин. Ждем еще пару минут, но никто из студентов не появляется. Да, будет что обсудить за чашкой кофе! Аксель тянет нас к столикам у фонтана, а я вдруг понимаю, что в окно аудитории так и не посмотрела.

Глава 7

Фонтан на площади – одна из главных городских достопримечательностей, которая пользуется популярностью не только у туристов, но и у местных жителей. Центр композиции – сложносоставная фигура из нескольких чаш на цепочках, в которые поочередно перетекает вода. Как будто собрали вместе несколько весов, перекрутили, и вот теперь это все звенит, кружится и качается вверх-вниз, только брызги летят во все стороны.

Есть примета, что если в момент, когда все до единой чаши придут в равновесие, загадать желание, то оно обязательно сбудется. Но, сколько я ни пыталась наблюдать за кружением-качанием, мне это ни разу не удалось. Подозреваю, что такого вообще быть не может: вода постоянно перетекает из чаши в чашу.

Весы – символ города, который красуется на гербе, документах, сувенирах и даже на подставках для пивных кружек. Пиво заказывает Аксель. Миа морщится неодобрительно, и он поспешно оправдывается:

– Ты не думай, я не любитель выпить. Просто сегодня день такой.

– Какой? – допытывается Миа.

– Волнительный. Если честно, это – четвертый институт, куда я поступаю. Пытаюсь поступить. Везде либо на вступительных проваливался, либо вылетал с треском после первой сессии. Самое обидное, у меня вся семья – династия ученых, только я не в дугу. Ой, в смысле – паршивая овца.

Миа смеется и легонько похлопывает его по руке:

– Ладно, поверим! Только в следующий раз будем пить кофе!

Аксель, явно воодушевленный обещанием «следующего раза», осторожно сдувает пену и делает первый глоток. Мы же с Мией смакуем кофе, разглядываем туристов и нежимся на солнышке: осень в этом году выдалась теплая. Время от времени кидаем взгляды на двери сувенирного магазина, но, по-прежнему, никто из наших однокурсников не появился. Интересно, кто же решится первым заговорить о главном?

– Знаете, что я думаю? – наконец, выдает Аксель. – Всех на выходе разбросало по городу небольшими группками. Ну, чтобы внимание не привлекать. Представляете, если кто-то сидит здесь на лавочке долгое время, на людей глазеет. И тут из магазина, где от силы человек пять-семь поместится, вывалится целая толпа, причем людей, которые туда явно не заходили.

– Не очень-то мило с их стороны, – морщит нос Миа. – А если бы нас на окраину выбросило? Добирайся потом! Хоть бы уж предупреждали или объяснили, как это все работает. Я думала, выйду обратно туда же, откуда входила. По крайней мере, честно.

– Может, если бы мы выходили по одному, так бы и было, – предполагаю я. – Но мы же шли вместе, еще и болтали о том, что кофе нужно попить. Вот нас двери к кафе и вывели, да еще в самое популярное место.

– Да? – оживляется Аксель. – То есть, если в следующий раз я загадаю, что хочу к морю, меня из института прямо на побережье выбросит?

– Много хочешь! – отрезает Миа. – Ты что, пространственную развертку совсем не учил?

– Ну, вообще-то нет, – нимало не смущается Аксель, и я его поддерживаю.

Миа качает головой:

– Ну, вы, ребята, темные! Это же азы. Общая дисциплина, которую на первом курсе проходят!

– Я ж говорю, я не учился еще, – оправдывается Аксель.

Я отмалчиваюсь. Рассказывать о том, что за моей спиной – лишь неоконченный выпускной класс при филиале столичного института да трехмесячные курсы делопроизводства в городе, где про изменения пространства и слыхом не слыхивали, мне как-то не хочется. Миа вздыхает, понимая, что ей придется нас просвещать.

– Межпространственный туннель строго завязан в пределах одного географического объекта. Возможно, в будущем этот вопрос решится, но пока мы можем перемещаться лишь в пределах города. По-видимому, двери института настроены на то, чтобы фильтровать количество человек, выбрасываемых в одну точку. Ну и, на то, куда их отправлять, тоже.

– А так можно? – уточняю я.

– Конечно! Думаю, информер можно настроить на конкретный адрес, чтобы в следующий раз попасть туда, куда нужно.

– А тебе уже приходилось перемещаться по городу таким способом? – интересуется Аксель. – Для меня это пока в новинку. Нет, ну я слышал, конечно, про программы, но чтоб вот так, запросто, зашел-вышел!

– Нет, на прошлой неделе мне, как и всем нам, похоже, профессор впервые продемонстрировал возможности перехода. Он, правда, упирал на то, что проходимость связана с эмоциональным фоном, но…

– Думаешь, врет? – азартно перебивает Аксель.

– Думаю, он просто все, что нас окружает, стремится рассматривать с точки зрения своей науки. Зачем объяснять нам технические особенности переходов, если можно обернуть это в красивую метафору эмоций?

– Тоже верно. Слушай, а вдруг все дело в … – Аксель делает эффектную паузу и, дождавшись, пока мы с Мией изобразим достаточно заинтересованные лица, заканчивает, – коте!

– В чем? – смеемся мы.

– В коте. Все ведь гладили кота, а мы нет. А вдруг этот кот – как икнопка, запрограммированная на нужную волну? Погладил – возвращаешься туда, откуда пришел. Нет – в наказание выбрасывает в случайном месте.

Миа обводит рукой площадь:

– Не очень-то это похоже на наказание. Но в следующий раз надо попробовать.

– Если честно, я так и не понял, к чему был сегодняшний сбор. Профессор же толком ничего не сказал. Подумаешь, материалы раздал и перекличку сделал. А в чем суть учебы-то? Непонятно!

– Ничего, не «подумаешь»! Знакомство – это очень важно! – строго говорит Миа. – Я вот когда в свой первый институт пришла, нам вообще никто ничего не объяснял: сами аудиторию искали, сами выясняли, где учебники брать. И на первой же лекции преподаватель пришел и как начал нас теорией грузить, я даже слегка испугалась, туда ли я поступила.

– А куда ты поступила? – уточняет Аксель.

– Я учусь на ландшафтного дизайнера. Второй курс уже. Видели зеленые беседки по городу? Это мой проект, ну, частично, – в голосе Мии звучат горделивые нотки.

– А зачем тогда тебе институт эмоций?

– А тебе зачем?

– Ну, я… эээ, – Аксель отчаянно краснеет, что в сочетании с рыжим цветом волос и веснушками выглядит комично

– Да, ладно, – смягчается Миа, – расслабься! И так понятно, что профессор нас всех на чем-то своем подловил.

– Верно, – вздыхает Аксель. – Интересно, а подписка о неразглашении с чем связана?

– Да с этим и связана, – уверенно отвечает Миа, – если ты станешь рассказывать всем, где учишься, они сразу насторожатся и будут с тобой общаться, держа в голове, что ты их сканируешь или эксперименты над ними ставишь.

– Но это же не так!

– Но они-то об этом не знают. Люди вообще с предубеждением относятся к психологии, хоть и журналы читают. Эта сфера еще такая… непонятная.

Аксель с Мией перебрасываются фразами, как мячиками. Я, в основном, молчу, наблюдая с умилением, как между этими двумя разгорается взаимный интерес. Третьей лишней, впрочем, себя не чувствую, наоборот, атмосфера за нашим столиком царит самая что ни есть дружелюбная. Общие впечатления и переживания уже прочно связывают нас. Я не совсем согласна с Мией и считаю, что от внутреннего настроя все же зависит, куда откроется дверь, но спорить не собираюсь. Наоборот, решаю вечером попросить у Ивара что-нибудь почитать по пресловутым азам пространственной развертки. Юсси и то больше меня знает, не зря же постоянно выпрашивает у Ивара модели для сборки.

Кстати, о Юсси! Извинившись, я достаю телефон и набираю номер:

– Мам, привет, я уже освободилась. Могу Юсси из гимназии забрать.

– Нет, солнышко, их сегодня на экскурсию повезли, он с папой домой вернется.

Я чувствую легкий укол совести. Поглощенная мыслями о своей учебе, я пропустила новость о поездке Юсси. Ну, ничего, вечером расспрошу подробно. Мама внимательнее к близким, чем я, потому что тут же спрашивает:

– Как все прошло?

– Интересно. Вот сидим сейчас, с однокурсниками впечатлениями делимся.

– Уже познакомилась с кем-то? Золотце, это чудесно, я так за тебя рада! Вечером подробнее расскажешь!

– Хорошо, – обещаю я и, отключаясь, не могу сдержать улыбку.

Какие же они у меня все чудесные! И родители, и Юсси, и Ивар! Стоит мне подумать об Иваре, как именно его я и вижу на другом конце площади. Странно, что он здесь делает в разгар рабочего дня? Это я сегодня с чистой совестью пользуюсь законным отгулом, а у Ивара из-за инцидента с Донатом сейчас дел выше крыши. Он за отчетом должен сидеть, а не по городу гулять. Да еще и не один, а в компании эффектной блондинки в стильном деловом костюме.

Внезапно я чувствую легкий укол в сердце. У меня нет оснований ни в чем подозревать Ивара. Они со спутницей не целуются и не держатся за руки. У девушки вообще в руках – какой-то прибор, что говорит о том, что это – скорее всего, деловая встреча. Они просто неспешно переходят от здания к зданию, и Ивар, взмахивая руками, что-то ей вещает, а она одобрительно кивает головой, так что в светлых волосах, уложенных в аккуратную прическу, вспыхивают игривые солнечные искорки.

Просто… поставь меня сейчас рядом, в моем студенческом прикиде, да еще и с пестрой головой, и станет очевидно, что эта блондинка куда больше годится в пару Ивару, чем я. Рядом с Иваром я всегда себя чувствую человеком второго сорта – и по умению держать себя, и по манере одеваться, и… не знаю. Неприятное открытие, которое только сейчас оформилось в моей голове, заставляет меня молить о том, что до нашего края площади они не дойдут, и Ивар меня не увидит!

Поглощенная тревожными мыслями, я не сразу понимаю, что Миа уже не раз меня окликает. Оказывается, они с Акселем договорились пойти покататься на туристическом трамвайчике по маршруту, проходящему через самые красивые места в городе. И зовут меня с собой. Приглашают совершенно искренне, но я понимаю, что вот там я точно окажусь лишней. Зачем портить людям романтическую прогулку?

– Нет, спасибо, – отказываюсь я. – У меня еще дела в городе.

– Ну, тогда до завтра?

– Да, пока.

Аксель расплачивается за всех, отметая наши возражения, и мы уходим из кафе. Столик тут же, не дожидаясь, пока официант унесет пустые кружки, занимают туристы. К счастью, нам идти в сторону, противоположную той, где все еще стоят Ивар с блондинкой. Я провожаю ребят до остановки и осторожно оглядываюсь. В тот самый момент, когда девушка протягивает Ивару прибор, который держит в руках, и они принимаются разглядывать что-то на экране так, что головы их почти соприкасаются.

Сама не знаю, что на меня нашло. За все время, что мы вместе, Ивар ни разу не дал мне усомниться в своей верности, хотя он – мужчина видный, и девушки все время обращают на него внимание. Впрочем, как и парни на меня, поэтому наши прогулки никогда не омрачались ревностью, разве что – легкими взаимными подтруниваниями. Но сейчас мне почему-то очень неприятно видеть их вместе. К глазам подступают злые слезы, а горло перехватывает. Нужно срочно отвлечься!