Дух Огня

Кай начал обижаться, потому что не думал, что его увлечение временно.

– И куда же я иду?

– На встречу судьбе, куда же ещё – это и ежу понятно!

Кай хмыкнул.

– То есть моя судьба – в этом мире? Почему? Может мне ближе меридиан? Меня ведь тянет туда. А кстати, если добро и зло разделено, то откуда взялся меридиан? Это то место где добро и зло едины?

– Нет, это то место, где их проще отличить друг от друга. Ну а насчёт того, что тебя туда тянет… Неужели ты сам не видишь – разве Гай, Разве Саар, но ты его знаешь как Сергея, разве они испытывают такое притяжение? Башня манит лишь того, кто должен пройти путь до конца. И чем сильней будет притяжение, тем быстрее и дальше ты пойдёшь.

– Я не знал, – сказал Кай.

– Конечно, не знал. Я не против того, чтобы ты попробовал эту работу. Всё-таки и ей должен кто-то заниматься. Просто однажды ты сам поймёшь, что тебе этого больше не хочется, тебе это больше не нужно. И тогда притяжение башен закончится. Ты найдёшь свою дорогу – и эта дорога в половине мира Млечного Пути, не зря же ты пришёл сюда.

Кай мотнул головой с лёгкой усмешкой. Ему не понравилось то, что слышно было в подтексте слов волшебника.

– Я не вернусь больше в Ашу?

– Нет, тебе туда дорога будет закрыта. Можешь считать, что твой фраваши определил тебе такую судьбу. Я не знаю, существуют они или нет, но если существуют, то тебе попался какой-то очень капризный нытик, – Рустам улыбнулся, – ни один его мир не устраивает, ни другой. Решает кто ему друг, кто брат, а кто сестра по собственному выбору.

Кай нахмурился. Он вспомнил Азиру Ирбе.

– Я этого не хочу, – сказал он.– Если судьба зависит от выбора, то я не выбираю себе такой судьбы. Я хочу возвращаться на равнины и леса Аши, хочу ещё походить по его улицам…

– Со временем равнина перестанет радовать твой взгляд, и ты увидишь, что она скучна и однообразна. Воздух лесов покажется тебе недостаточно свежим, а пейзаж гор – серым и безжизненным. Истинное удовольствие от жизни ты будешь получать только здесь. Это придёт постепенно.

Кай вздохнул.

– Не слишком радостная перспектива.

– Это тебе сейчас так кажется. Ты останешься здесь, ты будешь доволен и ты забудешь о башнях. Пожалуй какое-то время ты походишь к нам в гости, а потом однажды пообещаешь прийти и не придёшь. Не придёшь уже никогда.

– Почему не приду?

– Ну, это будет для тебя всего лишь прошлым, а ты из тех людей, что не умеют жить прошлым. Пока, конечно, ты молод, все молодые живут настоящим, но и со временем прошлое не будет значить для тебя больше чем настоящее… Ладно, давай спать, спокойной ночи…

Рустам Тимурович вышел в коридор, но Кай остановил его вопросом, который внезапно вспомнился ему. Он хотел спросить давно, но на празднике это было невозможно.

– Рустам Тимурович, вы послали вчера утром ко мне Гену. Он мне сказал, что кто-то совершает переход моей башней.

– Как ты догадался, что я? – не стал спорить волшебник.

– А кто ещё? Сам бы Гена ничего не сказал – дисциплина.

Рустам Тимурович хмыкнул.

– Мы пока ещё ничего толком не знаем. Спи. Не забивай голову… Ах, да, вот ещё что. Кай, я думаю, чтобы валыну не тянуть, пора совершить первое чудо.

Кай удивлённо посмотрел на Ролана и тут же вспомнил обо всём, что было в Академии. Он собрался, было уже всё сказать, но Рустам Тимурович продолжал своё, и Кай промолчал.

– Готов?

Кай вдруг испугался.

– Да вроде как, – выдавил он.

Ролан кивнул, сделал серьёзное лицо, взмахнул рукой, как будто в каком-то магическом жесте. Кай уже подумал, что сейчас из пальцев его брызнут искры, или воздух прорежут разряды молний, но ничего подобного не произошло.

Ролан протянул руку к Каю и неуловимым жестом фокусника вытянул вдруг у него из-за уха позолоченный амулет на длинной цепочке. Он подцепил цепочку ногтем и продемонстрировал Каю. Кай в недоумении смотрел на то, как кругляш амулета с неясным рисунком раскачивается перед его носом.

– Ну и чего? – поинтересовался он осторожно, предполагая, что странный ритуал ещё продолжается.

– Бери, – улыбнулся Ролан.– Владей.

Кай моргнул.

– Ладно, – он подумал, что это, должно быть, какая-то специфическая шутка и потому взял медальон, подержал в руке, обнаружив, что он довольно тяжёлый, но сделан явно не из золота.

– Однажды эта вещица может очень помочь, – сказал Рустам Тимурович.

– Да уж, – хмыкнул Кай, решив не обращать внимание на его закидоны.– Поможет… Чудо, да?

Аташ Дастур кивнул и насмешливо улыбнулся.

– Чудо.

Кай покорно вздохнул и надел медальон на шею. Потом взял его на ладонь, присмотрелся и пришёл к выводу, что наполовину затёршееся изображение на нём – это богатая виноградная гроздь.

ГЛАВА 7. Валтасар

По всему полю, до самых стволов высоких сосен рассыпались белые цветы. Казалось, что это эдакий проеденный молью, с зелёными дырами ковёр. Над головой простёрла свою длань небесная лазурь, где-то рядом едва слышно журчал ручей, играя меж камнями солнечными зайчиками. Слышно было пение птиц, стрекотали кузнечики, и ни что не нарушало многолетнего покоя этого места.

Валтасар шёл вразвалку, приминая сапогами сочную траву. Где-то впереди за соснами, за дымкой иссиня-зеленого тумана, не смотря на ясный погожий день, словно затаившегося там, как таится на охоте дикий зверь, возникали каменные скалы. Горных пиков не было видно – поле находилось высоко, и только воздух – горный, свежий, говорил о том, что душная равнина далеко внизу.

Валтасар наклонялся над белыми цветками, придирчиво разглядывал маленькие бурые плоды, после чего иные пропускал, а иные аккуратно отрывал от стебля и складывал в деревянную коробочку, висящую на шее на ремне.

Он ни коим образом не напоминал теперь охотника предгорий, а был тем, кем был – травником, собирателем растений. В небольшой мешочек, привязанный к поясу, Валтасар складывал листья того же растения. Растение это имело много названий, и в одних народах звалось могильником, в других рутой, а в третьих его называли гармалой. На поясе Валтасара небыло тотемов, небыло тамагавка. Лежал только в ножнах самый обыкновенный остро заточенный нож.

Увлечённый своей работой, насвистывая какую-то мелодию, Валтасар всё ближе и ближе подходил к каменным уступам, где обрывалась зелёная лужайка.

Неожиданно рядом послышалось шипение. Валтасар быстро выпрямился, очнувшись, оглянулся по сторонам и увидел на собственной руке, скрутившуюся у плеча в шевелящиеся кольца змею. Змея открывала и закрывала зубастую пасть, что совсем не характерно для змей, и из неё выскальзывал раздвоенный язык. У самой треугольной змеиной головы что-то пульсировало, как будто готовый вот-вот прорваться гнойник или какая-то железа.

Валтасар замер. Кровь в его жилах похолодела, а лоб сразу стал влажным от пота. Он подумал, что это просто невозможно, как она забралась сюда, на его руку? Но змея была, и спорить с этим было трудно.

Рептилия качнула головой и стала вытягиваться.

Кольца сжимали руку всё туже и туже, с силой, которой просто не могло быть у змеи. Не у этой во всяком случае. И она продолжала тянуться к его лицу. Продолжала вытягиваться, словно была из воска.

Валтасар перестал дышать.

Хищная морда качнулась перед самым его лицом, и Валтасар внезапно совершенно точно понял, что змея сейчас бросится на него.

Рептилия качнулась в последний раз, издала страшное угрожающее шипение, а потом пасть её резко раскрылась и острые как кинжалы зубы, с которых капал яд, мелькнули перед глазами.

Валтасар дёрнулся и проснулся.

Сначала он не понял, что это был просто сон. Он не понял ничего, только сердце бешено колотилось в груди, и он слушал его стук. Бум-бум… пауза… бум-бум…

Он глубоко вздохнул, провёл по лбу рукой и обнаружил, что вспотел от страха. И тут же ощутил на своём плече тяжесть свернувшейся в кольца змеи. Сердце ухнуло вниз в бездонную пропасть, он дёрнулся, перевернулся на другой бок, но тяжесть последовала за ним и отозвалась вдобавок тупой ноющей болью, как будто змея так сдавила руку, что сейчас сломает ему кость.

Тогда Валтасар понял, что никакой змеи нет – это всего лишь сон. Но есть в боль в плече из-за того молокососа в лесу. Они, в общем-то, были ровесниками, но любой горожанин был для выросшего в суровых лесных условиях Валтасара молокососом.

– Ф-ф-ф… – Валтасар сел на набитом соломой матрасе, протёр мешковиной, которая служила ему одеялом, лицо. В комнате было душно и кожу слегка щипало. Возможно, взмок он не только от страха. Валтасар нервно усмехнулся. Всё же лучше, чем сходить с ума от страшного сна.

Он встал с некоторым трудом, и тут же у него закружилась от слишком долгого сна голова. Денег двух молокососов-охотников, встреченных так удачно вполне хватило на гостиницу и на выпивку. Он проспал всю ночь и весь день после убийства, а потом и следующую ночь, но и теперь чувствовал себя уставшим, точно и не набирался сил, а напротив кто-то выкачивал их из него. Голова была как будто чугунная и перед глазами плавали чёрные пятна, больше того, казалось, что такие же чёрные пятна плавают в мозгу и мешают соображать. К тому же если раньше он не вспоминал о плече, то теперь оно само дало о себе знать.

Он прошёл к другой стороне комнаты, где стояла глиняная кадка с водой. Упал перед кадкой на колени, как будто моля о помощи, задержал дыхание и опустил в воду лицо. На некоторое время он застыл, пытаясь прогнать все мысли, не думать ни о чём, дать отдых голове.

Когда воздуха стало ему не хватать, он резко поднял голову, мокрые волосы хлестанули по спине, кадка качнулась и вода пролилась на земляной пол. Валтасар с жадностью задышал, с шумом втягивая носом воздух, и выдыхая ртом, от чего с губ полетела водяная пыль.

Тут послышались шаркающие шаги, и в полутьме комнаты глинобитного дома возникло нечто огромное и тяжело дышащее. Оно загородило маленькое единственное окошко, так что показалось, что огромная грозовая туча затмила солнце… Впрочем, грозовых туч, ровно, как и гроз на равнине небыло никогда – ни одна туча не могла перевалить извне через горы, увенчанные серыми башнями.

– Вот, – сказала туча, ставя на пол кувшин, от которого расплывался терпкий запах вина.– Давай деньги.

Валтасар встал на ноги и, подойдя к сваленной у матраса куче одежды, порылся там, достал несколько монет, передал хозяину гостиницы.

– Ты это, – сказал хозяин грубо, – опохмел опохмелом, но смотри тут мне не нагадь, а то оттирать сам будешь.

Валтасар вспомнил, что вчера пошёл и по-свински напился. Сразу, как только ушёл из Академии. Из-за этого всё, что случилось, казалось то ли сном, то ли хмельным бредом. Валтасар очень хорошо помнил, как пробирался в Академию вчера днём, как вернулся туда ночью, в блаженной прохладе и окружённый запахами равнинного сада. Потом воспоминания были нечёткими и путанными… Он вышел из Академии тем же путём, каким и пришёл туда. Потом шёл по улице и думал, глядя на проходящих мимо людей. Думал о том, что ничего эти люди не знали. Не знали, что он пролил только что человеческую кровь. Это казалось чем-то странным, необычным. Он специально всматривался в лица встречных, пытаясь представить себе, о чём они думают, подозревают ли… Нет, они ничего не подозревали. Поверить в это было почему-то непросто, но разум говорил, что они не могут ничего знать. Это казалось забавным. То, что они ничего не знали… ни-че-го. Да, это было забавно. И странно. Он не сомневался, что всё им содеянное можно прочитать на его же лице… В выражении глаз, в конце концов. Только вот всем было безразлично, чтобы он ни сделал… Они смеялись, они спорили и орали, они ходили грустными, опустив к земле глаза. Город продолжал жить, не смотря на то, что ночь залила его улицы. Это не лес, где человеческие существа затихают с приходом ночи, а на охоту выходят свирепые хищники и дэвы.

Здесь люди продолжали пить, есть, веселиться. Наверное, они тоже убивали иногда, кто знает… Почему-то Валтасару показалось, что они обязательно должны убивать иногда. Так что на самом деле он ни чем не отличается от них. За весёлыми и грустными лицами окружающих его людей живут их мелкие грязные тайны. Что ж, теперь у него есть тоже своя грязная тайна… Тогда он пошёл и напился, потому что ему захотелось напиться, и ему было хорошо.

– Не нагажу, – сказал он хозяину гостиницы, с трудом выдираясь из смутных и словно бы липких воспоминаний.

Всё так же мучаясь одышкой очень тучного человека, хозяин вышел из комнаты. Собственно, это и не гостиница была вовсе, а просто трактир, где можно было переночевать в грязной пристройке. Но Валтасару этого было достаточно.

Он оделся, осторожно вынул из-под матраса стилет, быстро спрятал его в сапог.

Теперь нужно было побродить по городу, послушать, о чём говорят люди. Валтасар подошёл к единственному маленькому окошку под самым глиняным потолком и выглянул на улицу. Перед окошком открывался пейзаж другой глинобитной стены, и плавала песчаная пыль.

Валтасар отошёл от окна, поднял с пола кувшин с вином, стал с жадностью пить не отрываясь. Потом оторвался-таки, вздохнул, вытер рукавом губы. Лучше не стало, Валтасар так и не почувствовал себя человеком. Рука тоже продолжала болеть. Причём болеть вся, целиком. Чувство было такое, будто её поместили под пресс и вот этот пресс давит, давит, давит, не в силах раздробить кости, но так, что хочется тряхнуть рукой, скинуть его. Но это было никак невозможно, потому что, поднимаясь из кисти (странно, удар-то пришёлся не в неё), она растекалась по всей руке и безжалостно долбила в плечо.

Он вышел через зал трактира на улицу (за ночлег пришлось платить ещё вчера, и Валтасар подозревал, что переплатил вдвое, а то и втрое).

Сразу целенаправленно он направился к зданию Академии. О том, что убийца всегда возвращается на место преступления, он не знал, и потому действовал по законам жанра. Просто решил, что рядом с Академией ему удастся гораздо быстрее и с большей гарантией услышать всё, что нужно… И ему было интересно посмотреть, как будут там суетиться люди, спешить, шуметь и так и не узнают, что виновник-то вот он – рядом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.