Полная версия
Звери о себе
Геннадий Авласенко
Звери о себе
Научно-популярная книга для читателей самого разного возраста
От автора
Биолог, и даже зоолог по образованию, я, разумеется, очень люблю природу. И хоть учёным не стал, но многие мои книги именно о природе. И, в первую очередь, о животных.
А вот эта книги начиналась у меня с небольших очерков для одного из детских журналов. По просьбе редакции я в течение нескольких лет вёл на страницах этого журнала рубрику «Гость номера», в которой то или иное животное подробно рассказывало юным читателям о себе, а я, вроде как, у него интервью брал.
И вот, когда материала набралось более чем достаточно, решил я сотворить из него несколько книг, научно-популярных, разумеется.
В эту книгу, первую из серии «Мои необычные интервью», которую я назвал: «Звери о себе», вошли заметки лишь о млекопитающих, обитающих в нашей местности. Не обо всех, разумеется, лишь о самых известных.
А следующая книга о птицах будет… а потом и о прочих «братьях наших местных» постараюсь вам рассказать, уважаемые мои читатели.
Геннадий АвласенкоЛюблю я с птичками да зверушками лесными разговоры разные разговаривать, а ежели точнее, интервью у них брать. Интересные они собеседники, и притом, столько нового о себе сообщить могут.
Вот с этой самой целью и решил я сегодня встретиться с…
А с кем – не скажу! Сами догадайтесь!
Маленькие охотники
Кто в нашей фауне летний мех на зимний белоснежный меняет? Заяц, скажете? А кроме зайца, кто ещё?
А вот это они и есть: горностай да ласка, самые маленькие хищные зверушки, не только нашей природы, но и вообще, в масштабах всего земного шара.
Они, кстати, очень похожи внешне (узенькие, длинные, на очень коротких лапках). Да и окраска, в общем-то, одинаковая: летний мех у обоих буроватый сверху и почти белый снизу, зимний же – сплошь белый. Вот только у горностая самый кончик хвоста чёрным остаётся, да и крупнее он значительно. В общем, присмотревшись, отличить можно…
Итак, назначил я им встречу на опушке лесной и сразу же туда засобирался. Оделся потеплее, встал на лыжи и на опушку. Только бы не опоздать!
Подкатываюсь к опушке – а там пусто! Запаздывают мои гости, хоть и обещали вовремя прибыть.
Стою, жду… а время идёт! Пять минут прошло, десять, пятнадцать… да сколько же их ждать?!
И тут слышу снизу, прямо со снега тоненький такой голосочек:
– Ну что, так и будем молчать?
Посмотрел я вниз: никого! Что за чудеса?!
И тут второй голосок раздаётся, не такой писклявый.
– Довольно невежливо с твоей стороны! – стрекочет этот таинственный голос. – Сам пригласил и сам же внимания не обращает!
Присмотрелся я на снег повнимательнее: да вот же они, гости мои долгожданные! Сами белые, снег белый… не сразу и разглядишь…
– Простите, уважаемые представители славного семейства куньих! – несколько виновато пробормотал я. – Не заметил.
– Это потому, что мы маленькие, да?! – даже обиделась ласка.
– Маленькие, да удаленькие! – ещё более обиженно застрекотал горностай. – Толку, что сам вон какой вымахал! А слабо, мышь без мышеловки поймать?! Или, скажем, крысу!
– Да не потому не заметил, что маленькие! – начал оправдываться я. – А потому, что здорово маскироваться умеете!
– Это точно: умеем! – сменив гнев на милость, согласился горностай. – Не то, что некоторые…
– Да, кстати, а почему у тебя кончик хвоста чёрный? – спросил я. – Это же тебя выдаёт!
– Наоборот, жизнь спасает! – застрекотал горностай. – Если вдруг сова нападёт, она инстинктивно хватает за самое тёмное место, то есть, за кончик хвоста. А за него особо не ухватишь: выскальзывает…
– Ну ладно, с этим разобрались, – сказал я. – Расскажите лучше, чем вы питаетесь?
– А всем! – лихо подбоченился горностай. – И мыши, и крысы, и рябчики в моём рационе! Да я и тетерева одолеть могу, и даже зайца!
– Зайца? – окинул я хвастуна недоверчивым взглядом. – Ты, вообще-то, сколько весишь, охотник?
– Грамм 200–250, – сказал горностай. – А что?
– А то, что заяц-беляк килограмма 3–4 весит. Русак – и того больше! И бегают куда быстрее тебя! Ты что на них засаду устраиваешь?
– Устраиваю! – засмеялся горностай. – Только не на них, а для них! И не засаду, а представление! Понятно?
– Ничего не понятно! – сказал я. – Объясни!
– Тогда слушай! Заяц меня всерьёз не воспринимает из-за моих недостаточных, скажем так, размеров. А я этим пользуюсь. Начинаю на виду у косого представление разыгрывать. Прыгаю, кувыркаюсь, кругами бегаю… и всё ближе и ближе к жертве своей подбираюсь. А заяц смотрит на меня, глаза выпучив, и ничего понять не может. От волка или лисы давно б стрекача дал, а то, что я тоже опасен, понимать начинает тогда лишь, когда я острыми зубками вцепляюсь…
– Всё, хватит! – остановил его я. – Не будем о грустном! А ты, ласка, на кого охотишься?
– На мышей и полёвок! – грустно отозвалась ласка. – Ну, и крыс иногда… Учитывая мой вес всего в 40–50 грамм, больше мне никто не под силу…
– Да уж! – злорадно фыркнул горностай. – Где уж тебе мою добычу!
– Зато я мышей даже в норах настигаю! – тут же нашлась ласка. – Им от меня нигде не спрятаться! Ворвёшься, бывало, в мышиную нору…
– Ну вот, опять о грустном начали! – вздохнул я. – И сколько ж ты, ласка, за год мышей и полёвок уничтожаешь?
– В среднем, тысячи две! – с гордостью проговорила ласка. – Ведь, чем меньше размеры зверка, тем чаще он кушать должен! А, учитывая, что каждый мышевидный грызун до 10 килограмм зерна в год уничтожает – оцени-ка мою пользу!
– Польза несомненная! – вынужден был согласиться я. – А охотники тебя не обижают? Всё-таки, какой-никакой, а пушной зверёк…
– Её – нет! – вмешался в разговор горностай. – А вот меня раньше ещё как обижали! И кто это придумал обшивать королевские мантии мехом из горностая! Хорошо, что теперь мода переменилась, и даже короли современные такое уже не носят!
– Послушай, ласка! – вспомнил я вдруг одно старинное поверье. – А говорят, что ты по ночам кровь лошадиную пьёшь.
– Враки это! – обиженно запищала ласка. – Если иногда и заберусь на лошадиную гриву – то для того лишь, чтобы удобнее на мышей охотиться. Знаешь, сколько их собирается в кормушках на дармовой овёс!
– Да, но ведь лошадь испугаться может? – возразил я. – А это нехорошо! Придёт утром хозяин, смотрит: лошадь вся в мыле, испуганно храпит, ногами топает… Ну, думает, опять домовой на лошади всю ночь катался!
– А это я! – весело рассмеялась ласка. – Да и когда такое было! В давние времена, когда у каждого хозяина своя лошадь имелась! А вообще-то, проголодалась я! Надо бы чуток подкрепиться, тем более, что где-то рядом мышь зашуршала!
И, оборвав разговор, ласка тут же нырнула в снежный сугроб. А горностай, сообщив мне, что ему тоже не мешало бы немного подзакусить, ускакал в лес… и на этом моё интервью с ними закончилось.
И ласка, и горностай мышей упоминали, как основную свою добычу. А я в скором времени и у мышей интервью взял. И вот как это произошло.
Тише, мыши!
Поднял я как-то веник, а под ним мышь сидит. Обычная, домовая. А рядом с ней – почти такая же, но чем-то всё же отличающаяся. К примеру, у домовой мыши шёрстка сплошь тёмно-серая, а у этой второй она какая-то желтовато-коричневая с беленьким брюшком, да ещё и с тёмной полоской вдоль всей спины.
А домовая мышь мне и говорит:
– Вот, пришли в гости! Я и моя близкая родственница, мышь полевая.
– Очень приятно! – говорю. – А раз вы тут вместе собрались, разрешите у вас обеих интервью взять. Для наших юных читателей.
Согласились мыши на интервью и начал я с ними беседовать.
– А вот скажи, – обратился сразу же к домовой мыши, – ты только в домах обитаешь? Или и на природе тоже?
– Я обитаю по всему, считай, земному шару! – с гордостью ответствовала домовая мышь. – Где люди, там и я! Ну, кроме, Антарктиды, Заполярья и высокогорных областей. Ну, а тут, у вас, я повсеместно распространена! И не всегда в домах. На лето, к примеру, когда тепло и еды вдоволь, часть нас на природу перебирается. Это, как вы, люди, на дачи. Но осенью, в преддверии холодов, вновь в дома, к вам поближе, потому как запасов себе на зиму мы, в отличие от полевых мышей, делать не умеем и нор не роем!
– Понятно, – сказал я. – Непонятно только, как вы раньше тут обитали, когда люди дома не строили?
– Это я испокон веку тут обитала! – встряла в разговор мышь полевая. – А истинная родина моей уважаемой родственницы: то ли в Северной Африке, то ли в Передней Азии, то ли, вообще, в Северной Индии! Жили там её предки в природе, тихо, мирно… а когда тамошние жители впервые стали земледелием заниматься и запасы зерна в амбары складывать – вот тут-то моя дражайшая родственница к ним и заявилась! И осталась жить по соседству на дармовых, так сказать, харчах, а потом вместе с земледельческими племенами и расселилась широко. В том числе и на ваших землях оказалась…
– Зато благодаря мне люди кошек одомашнили! – возразила домовая мышь. Потом помолчала немного, вздохнула грустно и добавила: – Чтобы с нами, мышами, борьбу вести. Потому, что, будем говорить прямо и откровенно: для человека мы вред приносим! И немалый!
– И какой же конкретно? – поинтересовался я. – Тем, что продуктами нашими питаешься? Интересно, а что конкретно ты кушать можешь?
– Спроси лучше, что я не могу кушать! – насмешливо фыркнула моя собеседница. – Ежели на природе живу в летний период, то питаюсь семенами и зеленью различных растений, а так же насекомыми и их личинками. А вот рядом с человеком – так могу кушать всё, вплоть до мыла, свечей и клея! Даже книги бумажные и те на зуб пробую…
– Да ты не столько съедаешь, сколько загрязняешь! – вновь влезла в разговор полевая мышь. – А ещё мебель грызёшь, проводку электрическую, одежду и обувь! А сколько разных заболеваний переносишь, опасных для человека! Не удивительно, что люди с вами борются всеми возможными способами!
– Борются! – вздохнула домовая мышь. – Да ещё как борются! Мышеловки ставят, приманки отравленные разбрасывают… про кошек я уже и не говорю! Но вам, людям, нас всё равно не одолёть по причине исключительной нашей плодовитости! За год одна самка может до десяти приплодов принести, и в каждом от 3 до 12 детёнышей! А детёныши эти уже через двадцать дней вполне самостоятельными становятся, а ещё через пару неделек и сами готовы к размножению!
– Да, впечатляет! – вздохнул я. – Выходит, никакой от тебя пользы, домовая мышь, кроме вреда?
– Это почему же?! – даже возмутилась мышь. – А про лабораторных белых мышей ты забыл? А про декоративных: чёрных, жёлтых, пёстрых, которых люди для эстетического удовольствия разводят?! А ведь все они от нас произошли, сереньких и незаметных!
– А почему ты только с сестрой моей разговариваешь? – возмутилась мышь полевая. – Я тоже хочу кое-что о себе рассказать! Живу я на природе: на лугах, полях, на опушках смешанных и лиственных лесов, на вырубках и в пойме рек. В отличие от домовых мышей, которые на всём готовеньком, мы, мыши полевые, и норы себе делаем, и запасы корма на зиму заготавливаем. Кстати, селиться мы предпочитаем не по одиночку, а большими колониями, хоть у каждой мыши в колонии – своя отдельная нора. И немаленькая: с несколькими жилыми гнёздами, с десятком запасных выходов и кладовочек для корма. Вот мы какие!
– Понятно, – сказал я. – А людям вы какой вред причиняете?
Замялась моя собеседница.
– Ну, учитывая то, что запасы наши в основном из зерна состоят, а также то, что много нас в природе… кое-какой вред вам от нас имеется. Ещё шмелиные гнёзда иногда разоряем… а с другой стороны именно в наших пустых норках шмели свои жилища и устраивают! Сами-то они норы рыть не умеют!
– А враги у вас, полевых мышей, имеются? – спросил я.
– Хватает! – вздохнула мышь. – Кошки, лисы, совы, пустельги, змеи… да разве всех перечислишь! Хорошо ещё, что мы такие же плодовитые и скороспелые, как и мыши домовые! Правда, потомство приносим не более 4–5 раз в год, потому как зимой не размножаемся…
– А нас ещё крысы донимают! – пожаловалась домовая мышь. – Мало того, что конкурируют с нами за пищу, так ещё и на нас самих могут нападать, пользуясь тем, что крупнее!
– А какие-либо ещё мыши в нашей местности обитают? – поинтересовался я.
Переглянулись мои хвостатые собеседницы.
– Ты отвечай! – обратилась к соседке мышь домовая. – Тебе это ближе!
– Ну, водятся в наших лесах лесные мыши, – пояснила мышь полевая. – Мышь лесная и мышь малая лесная. Лесная мышь – почти точная копия домовой, малая лесная – уменьшенная копия лесной. Ещё обитает в лесу желтогорлая мышь, она из всех нас самая крупная. А называется так, потому что на горлышке у неё жёлтая или красноватая шерстка, образующая пятнышко. А на открытой местности, по соседству со мной, проживает мышь-малютка, самая крошечная из всех нас и очень интересная.
– Чем же она такая интересная? – недоверчиво спросил я. – Малыми своими размерами?
– Размеры – само собой! – махнула лапкой полевая мышь. – Но ведь она ещё и ловко по стеблям трав лазить может. И даже хвостиком за них цепляется…
– А затем её по стеблям трав лазить? – не понял я. – За пищей?
– Не только! На стебельке травы эта моя родственница сооружает себе изящный шаровидный домик, летнюю, так сказать, резиденцию. А на зиму, естественно, в норку забирается…
– Очень интересно! – сказал я. – Это и все ваши родственницы?
– Есть ещё мышовки, – сказала полевая мышь. – Очень на нас, мышей, похожи, и размерами, и окраской, вот только на спинках у них тёмная полоска и хвостики гораздо длиннее наших. Правда, в нашей местности обитает лишь мышовка лесная. Она, кстати, как и мышь-малютка, ловко по стеблям трав и кустарников лазить может, помогая себе гибким хвостиком. А на зиму запасов не делает, а просто в спячку впадает. Ещё полёвки в наших местах водятся, могу и о них немножечко рассказать…
– Не надо! – сказал я. – С полёвками у меня отдельная встреча будет.
– Ну, не надо, так не надо! – несколько обиженно пискнула полевая мышь.
– И последний вопрос, – сказал я. – Какая у вас, мышей, вообще, продолжительность жизни?
Переглянулись мои собеседницы.
– В природе – год, от силы полтора, – вздохнула мышь полевая.
– В неволе – больше! – добавила домовая мышь. – Аж до 2–3 лет дотягиваем! А люди даже специальную премию утвердили (так называемую, премию Фонда Мафусаила), которая ежегодно вручается исследователям, сумевшим продлить продолжительность жизни мышей. А рекорд был поставлен в 2005 году, когда одна лабораторная мышь прожила ад 1819 дней, это значит, почти пять лет! Представляешь?!
– Представляю! – сказал я. – Действительно огромный срок!
И на этой мажорной ноте распрощался со своими хвостатыми собеседницами.
Мыши удалились, а я внезапно подумал: а почему бы мне ещё и с крысами не встретиться! Особенно, с крысой серой, которую ещё пасюком называют.
Что не говори, а серая крыса – один из самых распространенных и многочисленных видов млекопитающих. Все континенты освоила, кроме Антарктиды, а общая их численность примерно в два раза превышает количество всех людей на планете. Обидно будет, ежели моя встреча с таким интересным животным не состоится.
И только я так подумал, как крысы сами ко мне прибежали. И более крупная серая, и чёрная, которая, скорее, коричневого цвета была и серой по размерам значительно уступала.
– Привет, о, наш враг номер один! – с порога пропищала серая крыса.
– Почему это я ваш враг? – удивился я. – Да ещё номер один! Если честно, то я с вами обеими и не знаком лично!
– А мы и не о тебе лично! – пискнула чёрная крыса. – Мы, вообще, о вас, людях! Ведь мы, крысы, для вас – враги номер один? Вот и вы для нас соответственно!
– Мы и друг для дружки тоже непримиримые враги! – добавила многозначительно серая крыса и так щёлкнула зубами, что её чёрная родственница даже попятилась в испуге.
– Ну, ладно, враги, так враги! – не стал я спорить. – Тогда, может, заключим временное соглашение о перемирии и просто побеседуем?
Крысы на перемирие согласились, и началась у меня с ними доверительная беседа.
Моя беседа с крысами
– А вот скажите, – начал я издалека, – ведь вы, крысы, не всегда в наших местах обитали? Где-то же имеется и ваша историческая родина?
Переглянулись крысы.
– Родина наша – Юго-Восточная Азия, – пояснила чёрная крыса. – Именно там мы в природных ландшафтах издавна обитали, и именно оттуда нас по всему свету и расселили. Сначала меня, а потом, на моё несчастье, и эту мою серую родственницу, чтоб её кот задрал!
– Но-но! – оскалила внушительные зубы серая крыса. – Во-первых, не любому коту я по зубам, а во-вторых, сейчас как цапну зубами за что попаду! За оскорбление!
– Вероломное нарушение перемирия! – испуганно запищала чёрная крыса. – Ты, человек, свидетель!
– Успокойтесь, уважаемые крысы! – взмолился я. – Лучше ответьте мне на такой вопрос. Вот вы говорите, вас расселили… А кто именно это сделал и с какой целью?
– Ну, разумеется, вы, люди! – злорадно пискнула серая крыса. – Сами того не желая! Когда моря-океаны освоили на своих парусниках. А мы, крысы, очень любим именно на кораблях путешествовать! Вот таким образом и попала в средневековую Европу чёрная моя родственница. И, кстати, принесла с собой чуму! Что, скажешь, неправда? – обратилась она к чёрной крысе.
Чёрная крыса ничего на это не ответила и серая продолжила свой рассказ:
– А мы, пасюки, попали к вам не так и давно, где-то в XVIII столетии. И тоже на кораблях. Прибыли, прижились и вредим вам по мере возможности, но чуму почти не переносим. Так что, значительно потеснив этих чёрных сородичей, мы вас от чумы защитили!
– Тоже мне, защитнички! – оскорбилась чёрная крыса. – Да вы и без чумы множество иных болезней переносите! Я уже не говорю о прочей вашей вредности!
– Расскажите, пожалуйста, в чём же прочий ваш вред? – обратился я к обеим крысам одновременно. – Только без утайки, всё как есть говорите!
– А чего нам таиться! – удивилась серая крыса. – Да, кушаем ваши продукты, и даже не столько кушаем, сколько в негодность приводим. И болезни переносим, опасные, как для вас, так и для ваших домашних животных. Тех же свиней…
– А в природе вы обитаете? – задал я следующий вопрос. – Или только подле человеческих жилищ?
– Я – только возле вас! – призналась чёрная крыса. – Теплолюбивая очень…
– А мы, пасюки, можем и в природных условиях обитать, – сказала серая крыса. – Особенно в летний период. А некоторые из нас даже круглый год на природе живут, сами пищу себе добывая.
– А чем вы, вообще, питаетесь? – несколько запоздало поинтересовался я.
– Всеядные! – хором пропищали крысы. – Самые всеядные после вас, людей!
– Вот говорят, что я грызун, – добавила серая крыса. – А ведь я могу и самым настоящим хищником стать! Хорошо плаваю, могу и рыбу добыть, и лягушку. На мышей нападаю, на птиц, даже на этих чёрных сородичей…
– Опять угрозы! – испуганно запищала чёрная крыса и, не выдержав, прочь убежала.
– Ну и пускай бежит! – махнула лапкой серая крыса. – Что тебе ещё о себе рассказать?
– А польза от вас хоть какая есть? – с надеждой спросил я. – А то всё вред да вред…
– Да мы, крысы, сделали для вашей науки больше, чем кто бы там ни было! – с гордостью заявила крыса. – В качестве лабораторных животных… – добавила она, немного помолчав.
– Так ведь там белые крысы, – начал, было, я, но гостья моя тотчас меня же перебила.
– Ведь они от нас произошли, от обычных серых крыс! И знаешь, как это произошло?
– Не знаю! – сказал я. – Расскажи!
– После того, как серые крысы завоевали Европу, – начала издалека свой рассказ крыса, – в Англии стали пользоваться большой популярностью крысиные бои.
– Бои между крысами? – предположил я.
– Если бы! – горестно вздохнула крыса. – Крыс помещали в большую яму с отвесными краями и запускали туда терьера. Знаешь, кто это?
– Знаю, – сказал я. – Есть такая порода норных собак. Они небольшие, но очень сильные и бесстрашные.
– Вот их и запускали, – вздохнула крыса. – Делали ставки на то, за сколько времени терьер убьёт всех крыс в яме. Представляешь?
– Представляю! – вздохнул я. – Жестокое зрелище! Вот только какое оно имеет отношение к появлению белых крыс?
– Сейчас скажу! – пообещала крыса. – В общем, были люди, которые специально отлавливали крыс для этих отвратительных зрелищ. А среди массы серых крыс, попадались иногда и крысы-альбиносы, белые с красными глазами. Так вот один из таких крысоловов, Джек Блэк, заинтересовавшись столь необычными крысами, не стал отдавать их на расправу, а занялся разведением. В итоге, получились не только белые лабораторные крысы, но и разноцветные декоративные.
– А что, крыс содержат, как декоративных животных? – даже удивился я. – Вроде хомячков и морских свинок?
– Представь себе! – сказала, как отрезала моя гостья. – И они, в отличие от тех же морских свинок, не имеют запаха!
– Но ведь кусаются! – не совсем уверенно проговорил я.
– И не кусаются! – заверила меня крыса. – У моих одомашненных сородичей весьма миролюбивый нрав! В отличие от меня! Ты знаешь, что будет, ежели крысу загнать в угол?
– Ну, слышал такое выражение «загнанная крыса», – признался я. – В том смысле, что крыса, зажатая в угол, защищается отчаянно.
– Именно! – кивнула головой крыса. – Так что никому не советую меня в угол загонять!
И убежала, оборвав, таким образом, нашу увлекательнейшую беседу.
Есть в нашей фауне небольшие зверушки, которых называют полёвками. Их, кстати, многие с мышами путают, потому как внешне очень они между собой похожи. Но и отличия имеются, а вот в чём они заключаются, это я и решил выяснить у самих полёвок. В общем, через знакомую сороку назначил им встречу, на которую и явился без опоздания.
Дружеская беседа с… полёвками
Я пришёл, и полёвки тоже прибежали. Целых четверо. Причём, три мелких и действительно очень на мышей похожих, а одна крупная… я её сперва за крысу принял и даже возмутиться хотел: чего это крыса сюда незваной припёрлась? Но присмотрелся повнимательнее: нет, не крыса! Значит, тоже полёвка…
И беседа наша началась.
– Представитесь, пожалуйста! – попросил я полёвок. – И заодно объясните и мне, и читателям нашим, чем вы, полёвки, от мышей отличаетесь?
– Да многим! – ответила мне одна из полёвок, рыженькая. – Даже внешне: и хвостики у нас покороче мышиных, и мордочки более округлые, и ушки поменьше.
– Ты представиться забыла! – перебила её соседка, такого же небольшого размера полёвка, но с буровато-серой шёрсткой, и, обратившись ко мне, добавила: – Это – полёвка рыжая, а я – полёвка обыкновенная!
– А я – полёвка-экономка! – запищала третья из мелких полёвок, пришедших ко мне на беседу, очень похожая на двух своих подружек, но буровато-коричневая. – Такое у меня интересное название!
– Да, название необычное, – вынужден был согласиться я. – А, скажи, почему тебя так назвали?
– Не знаю! – махнула хвостиком полёвка-экономка. – Может потому, что запасы пищи себе делаю, норы рою…
– А я что, не рою?! – обиделась рыжая полёвка. – И запасов у меня не меньше твоего!
– Да какие там у вас норы?! – засмеялась полёвка обыкновенная. – Простенькие, неглубокие. А ты, экономка, и вообще чаще без нор обходишься, под корнями деревьев жилище себе устраиваешь! А вот у меня норы – сложные, разветвлённые, в которых и спаленки, и кладовочки, и даже запасные выходы!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
