Планы изменились

Четвертый час допроса.

Приводят понятых – двух мужиков прямо с улицы. Вначале они пугливо озираются, больше смотрят в пол, боятся.

– Вот, – тычет в меня пальцем капитан. – Посмотрите на него. Пока вы по ночам трудитесь, хлеб развозите за 30 копеек, этот коммерсант украл у вас, у государства 500 миллионов. Видели вы 500 миллионов?

Я внимательно наблюдаю за мужиками. После слов капитана один понятой злобно вскидывает немытую голову, оценивает меня взглядом с ног до плечей, в лицо не смотрит. Второй – руки в карманы, зыркает с ненавистью.

Они ночью на морозе хлеб с завода по магазинам возят. Мне бы сейчас на мороз, мечтаю я, чтобы голова прошла… А у работяг одна мечта – пусть смена скорей заканчивается, выпить и спать, а тут я между ними и водкой оказался – бизнесмен в костюме, галстуке. Смотрят с нескрываемой злобой, даже Веригина дослушать не хотят.

– Мужик, ты покажи, где подписать, мы того… смена у нас…

Согласно закону понятые должны быть независимы. Допрос нельзя проводить ночью, думаю я, но молчу. Что я могу сказать понятым, которые уже верят, что вора за нарушения поймали доблестные милиционеры? Когда же эта пытка закончится?

– А теперь давайте сюда ваш телефон, карточки.

– Опечатайте вещи. Пусть понятые распишутся.

– В этом нет необходимости. Сообщите пароль от телефона.

– В этом нет необходимости. Опечатайте телефон вместе с другими вещами. Потом при адвокате и свидетелях вскроем, и я назову пароль.

– В этом нет необходимости, повторяет Веригин.

И кладет телефон себе в карман. Бессилие. Давление.

За окном совсем редко проезжают машины. На моих часах 3:57 утра. Врач. Мне нужен доктор.

Потом на одном из допросов я снова увижу свой телефон, из которого, насколько успел, удалял контакты и информацию, взломанный, с дисплеем, который открывается только по диагонали. Они умудрятся поменять даты в настройках, и от этого система заглючит и станет сбоить. При этом капитан будет утверждать и так будет значиться в документах, что пакет с моими личными вещами не вскрывали. Потом я напишу об этом одну из тысяч жалоб. И еще через две недели снова увижу мой телефон, но он уже не будет глючить.

4:30 утра.

Опера, тоже измученные бессонной ночью, везут меня в изолятор временного содержания. Они еще вежливы и сдержанны. Мир, в котором нет «вы», начинается за воротами изолятора. И там я впервые слышу «иди», «сюда», «стой». Тут обращаются только на «ты». Вчера ты – руководитель, от которого зависели сотни людей, а сегодня с тобой все тюремщики на «ты».

За моей спиной с грохотом захлопываются решетки. Одна. Вторая. Отобрали ремень, галстук, шнурки и шарф. Третья. Яркий свет. Голова. Вызовите мне скорую!

Вместо этого прокатывают пальцы. Коридор. Захлопывается дверь камеры.

И вот я стою без сил с пульсирующей головной болью в своем прекрасном костюме Zegna в камере. Я долго ждал, когда выйдет именно эта коллекция, чернильный цвет и тонкая голубая полоска. В таком же тонком для русской зимы, но понтовом пальто. В прежней жизни я ведь редко бывал на холоде. Из дома в машину, из машины в офисы или в аэропорт, а там снова ждет теплый автомобиль… А теперь планы изменились. Но это ненадолго, верно? Я ведь ни в чем не виноват…

Казак

А теперь самое время рассказать о том, как у меня появилось предприятие в сфере энергетики. Вы ведь уже стали подумывать, что дыма без огня не бывает, верно? И так ли Хуруджи невиновен, как пишет?

Я родился и вырос в Ростове-на-Дону. Мои родители тоже из Ростова. Отец вырос в станице. Он у меня лучший во всем: золотая медаль, красный диплом. По профессии он инженер, при этом очень талантливый. Всю жизнь занимался системами управления для космоса и оборонки. Мама работает проектировщиком электрических подстанций. Она создавала проекты больших объектов, в частности подключение резиденции нашего Президента, очень сложных подстанций.

У меня вся семья – труженики. А дедушка – лауреат Государственной премии. Он придумал технологию сдерживания почв, когда вдоль дорог высаживают лесополосы, работал над освоением степей, выращивая там хвойные. Одним из первых в конце семидесятых он начал поставлять арбузы, выращенные в Ростовской области, в Финляндию.

А фамилия у нас греческая. Я на 25% грек по дедушкиной линии, а на 75% донской казак. У нас в семье даже сохранилась купчая на дом в Новочеркасске от 1861 года, которая подтверждает, что я коренной, что называется, казак.

Мы потом узнавали специально – в нашей семье во многих поколениях никогда никто не сидел, дедушка попал под репрессии, это да. У меня и по греческой линии, и по линии казачьей достаточно успешные были родственники. И когда пришли к власти коммунисты, начались репрессии, так уж получилось, что, не сговариваясь, не зная в то время друг друга, оба деда фактически сами передали свое имущество советской власти в обмен на отсутствие преследований. Деды быстро поняли новые правила игры, что их и спасло.

Одна семья переехала в маленький дом в Новочеркасске. Большой дом передали военно-революционному комитету, лишь бы оставили в покое. Другой дедушка был арестован, но потом выяснилось, что он не мог участвовать в антисоветской деятельности в Украине, поскольку находился в это время в австрийском плену и его освободили (спасибо следователю – не холуем оказался). Он дожил до 91 года. Я его видел, помню.

Сума, тюрьма обходили нас стороной. С преследованиями после деда никто в семье ни по одной линии не сталкивался. Поэтому то, что произошло со мной, стало шоком для всех родных. Да и для меня тоже. Мне только казалось поначалу, что я морально готов. К задержанию невозможно быть готовым.

Однако родители всегда верили в меня и даже не допускали мысли, что я могу быть не прав. За это я им безмерно благодарен. Поддержка родных – мощная сила. Они знали, что я человек очень принципиальный, жесткий. Уже позже родители скажут мне, что с момента, когда я начал заниматься бизнесом еще в конце 80-х – в начале 90-х, они понимали, что рано или поздно плохое может произойти. Поэтому морально были готовы. Насколько вообще родители могут быть готовы к тому, что сын окажется за решеткой? Стать предпринимателем в наше время – словно поселиться на вулкане. Разные были ситуации. В 90-х опасней нынешних силовиков были криминальные структуры, и, осознавая риски, родители понимали, что я бываю в опасности. Они на моей стороне всегда и готовы выдерживать трудности. От близких же не скроешь…

Я начал заниматься бизнесом еще во время Советского Союза, когда появились кооперативы. Я учился в вузах, когда стал предпринимателем, то есть осознанно, платно. Все – только за собственные деньги.

У меня четыре высших образования. Основным, на мой взгляд, является юридическое, и себя я всегда считаю не столько управленцем, сколько юристом. По факту я всего лишь последние несколько лет занимался предпринимательской деятельностью. У меня именно юридический склад ума. И я серийный предприниматель, да – развивал проекты в самых разных областях.

Я привык жить скромно. У нас в семье не было никаких привилегий, доставшихся в советские времена. Я не успел, да и не собирался строить карьеру с опорой на государственную систему или коммунистическую партию. Особых доходов семья не имела. А в 90-е родители месяцами не получали зарплату. Мы жили, прямо скажем, небогато, в скромной квартире в пятиэтажке.

Мажором, новым русским я не был никогда. Мне комфортней жить скромно и не разбрасываться деньгами. Я достаточно рациональный товарищ, уважительно отношусь к деньгам, стараюсь особо не баловать семью, детей. Хорошо это или плохо – не знаю. Но такой подход облегчил ситуацию во время следствия. Даже когда следователь нашел в телефоне фотографию яхты и радостно потирал ручонки, через некоторое время его ждало разочарование – я просто помогал выбирать яхту другому человеку. И, конечно, следователя разочаровало, что у меня нет ни офшоров, ни домов за границей, ни других подобных атрибутов успешного бизнесмена.

Я всегда считал: если у тебя есть нормальный, успешный, стабильный бизнес, ты можешь спокойно снимать жилье, не привязываясь к определенному месту жительства. А к 50 годам, когда определишься, где и как хочешь жить, где нравится твоей семье, детишкам, тогда уже можно, что называется, бросать кости и создавать серьезное семейное гнездо. А пока молод, не стоит привязываться к вещам и местам, тратить время на возведение своего дома, бороться со строителями, обустраивать его потом. У нас с женой была такая жизненная философия.

В 2005—2006 годах я неожиданно оказался в Волгодонске – выбирал купола для одной из церквей, когда входил в попечительский совет в Ростове. И случайно встретил своих знакомых по работе со службами судебных приставов. Они мне так, между делом, сказали: «Слушай, да тебе, видимо, Ростов надоел. Приезжай к нам, здесь у нас рыбалка, классно! Волгодонск – гостеприимный город. У нас для тебя и работа есть. Построишь многоэтажку? Спасешь людей, которые не получили квартиры?» Может, со стороны покажется чудаковатым, но я увидел перспективу в этом проекте и купил долгострой. Я продал квартиру и, к удивлению жены и многих моих знакомых по бизнесу, заявил, что уеду в Волгодонск и заработаю тут миллиард.

Погрузил жену и наши вещи в «Пежо-307» – все остальные машины, квартиру пришлось продать, чтобы войти в проект. Иначе не хватало денег рассчитаться с дольщиками. Потратив все средства, я оказался в Волгодонске с незавершенной стройкой – площадкой, на которой квакали лягушки, с коробкой здания, которое было очень некачественно заморожено лет 10 тому назад. И вот стою я на этой самой стройке и понимаю, что надо как-то деньги зарабатывать, на что-то жить нам с женой. А на реализацию проекта требовалось по тем временам миллионов 200. То есть нужно было сделать нечто феноменальное. Удивить Волгодонск.

И я сделал. Мы придумали, как совсем на другом уровне поставить продажи квартир. И практически сразу за месяц мы продали около ста квартир. Это какие-то несусветные цифры, особенно для маленького города. Как так получилось? Мы создали полный комплекс, стали трудиться, как фабрика, где и кредиты выдают на покупку квартир, и дом достраивают, и риэлторы продажи делают, и рекламу придумывают, и как средство массовой информации специализированные передачи выпускают, в которых рассказывается, как пользоваться ипотекой. То есть мы создали централизованный риэлторско-строительно-девелоперский рынок в регионе.

Затем, наблюдая за нашей работой, нам поверил местный застройщик и дал право эксклюзивной продажи своего жилья. И у нас довольно неплохо все шло. В общем я потихоньку развивался, строил-строил и наконец достроил многоквартирный дом. Проект успешно реализовался.

Мы

В Волгодонске я начал понимать, что мой коллектив стал для меня не просто работой с сотрудниками, а чем-то большим. Чувствовалось, что это моя команда, я с ними советовался, как с партнерами, отношения сложились открытые, искренние. И ребята это ощущали. Когда я говорю «команда», то подразумеваю брата, жену, финансиста Илью, а еще – юриста Дмитрия Григориади.

Логично, что вскоре возник новый общий на всех проект. Как-то коллеги сказали: «Слушайте, Сан Саныч, вот тут предлагают предприятие в энергетике, а оно с проблемами серьезными. Там между собой бьются акционеры, чуть ли не стреляются, какие-то наркотики, в общем кошмар. А от этого предприятия полгорода зависит.

«Берем?» Вначале я хотел сказать нет. А потом подумал: «А почему бы и нет?» И наконец: «Нет-то почему?»

Ну, мы и взялись. Согласно договоренностям решили навести порядок на предприятии, упаковать актив и выгодно его продать. Мы провели ряд подготовительных процедур, описали имущество, изучили предприятие. А самое главное – убедили его акционеров, что пора прекратить воевать, потому что боевые действия снижают стоимость актива и в конечном итоге приведут к тому, что они не смогут его продать и попросту потеряют. Наступило перемирие.

Предприятие почти продали. Почему «почти»? Сделка сорвалась в последний момент, местный региональный олигарх резко передумал покупать. В соглашении с акционерами предприятия было прописано: если до определенного периода я не продаю актив, то обязуюсь выкупить его сам. Причем выкупить по цене последнего предложения.

Акционеры обратились с просьбой: «Лучше вы его у нас купите, чем региональный олигарх возьмет за те деньги, что предложил». Я задумался.

Мы понимали, что риски большие, что можно потерять все ранее заработанное. Но я решил, что это новый вызов. В прошлый раз же получилось, а когда меня пугали сложности? И мы пошли на риск.

Было непросто. Люди из одной из противоборствующих групп, получив первые деньги, решили не очень корректно вернуться на предприятие, но уже с другими партнерами, и сразу же побежали договариваться с другими акционерами, чтобы с помощью контрагентов нас ослабить.

Мы тут же угодили в боевые действия. За каждой минимальной передышкой сразу же следовал новый бой. И дальше уже передышек не было. Мы жили в состоянии бесконечной войны.

Однажды в офисе я огляделся вокруг, прислушался к разговорам коллег и подумал: «Надо же, а я даже привык, что у нас постоянно встречи с юристами, сотни судов идут одновременно…» Зря я стал привыкать к тому, что суды – вещь обычная. Зря продолжал верить в справедливость закона.

Наши противники все-таки довели предприятие до банкротства, а я его вывел обратно. Ситуация была тяжелая, но с помощью тонны скоординированных сложных усилий нам удалось вернуться «с того света» – предприятие уже больше года находилось в состоянии банкротства, а мы его вернули в строй. При этом мы вернули не просто имущественный комплекс, а именно предприятие с таким же ИНН, с прежними сотрудниками. У нас получилось его сохранить. Я был рад и горд. А в рабочем коллективе к нам многие за это время прониклись уважением, нас поддерживали, ведь, несмотря на то, что мы были новенькими, именно нам удавалось всех мирить и успокаивать.

Я продал остатки своей недвижимости, бросил в проект заемные денежные средства, и платежеспособность предприятия была восстановлена. Через некоторое время я понял, что наконец-то от меня отстанут, потому что мы выиграли тяжелый бой с серьезным противником. Настал относительно спокойный период, который длился несколько лет.

Наконец-то можно было мирно созидать: мы расставили приоритеты, занимались развитием бизнеса.

Все, что зарабатывал, я вкладывал в предприятие и получал дикое удовольствие от того, что оно развивается.

Уже появились деньги, и возникал соблазн. Единственной моей слабостью стали автомобили, а не яхты или особняки на зарубежных курортах. Из самых экстравагантных увлечений – учеба на пилота вертолета. Я мечтал тогда купить вертолет. Чуть-чуть не успел. Меня раньше вернули с небес на землю.

20 минут

Однажды поехали мы с мужиками на рыбалку. Лето, тепло, клюет, а у меня… телефон не умолкает. Друзья ничего не говорят, но коситься стали. И вот я сижу у воды и думаю: «Что за ерунда? Сколько лет только то и делаю, что живу на работе. Жить толком не успеваю. Третий год, как долгожданная дочка родилась, а я ее так редко вижу! А если даже и выкрою полдня погулять с дочкой в парке или выбраться с мужиками на рыбалку, так весь издергаюсь – не отхожу от телефона. Что за ерунда?»

Так моя жизнь дала крутой поворот.

Вдруг настал момент, когда я осознал, что предприятие может работать, как настроенный механизм, но меня по привычке постоянно подключают к решению каждого вопроса. Стало досаждать, что я не успеваю даже на обычную рыбалку съездить спокойно, ведь постоянно принимаю рабочие решения, провожу встречи. Если честно, в тот момент совпало: я потерял интерес к развитию бизнеса и нашел его в занятиях общественной деятельностью. Не смейтесь, я хотел трудиться на благо общества, на благо страны. Я же настоящий и еще не пуганный идеалист в тот момент был.

Позже, когда было время, я проанализировал свою жизнь и понял, что, согласно пирамиде Маслоу, я тогда просто перешел на следующий уровень. Вначале мне казалось, что происходящее сродни кризису среднего возраста, который связан с потерей целей – нет нового вызова. А у меня кризисы очень остро происходят. Я копаю, пока не найду решение.

Понимаешь, что нужны перемены, поскольку ты не хочешь делать привычное, а то, что отлично получается, тебя уже попросту не заводит. Нет той мотивации, которая заставляет подниматься каждый день с кровати. Нет драйва. Предприятие работает. Ты пришел, походил. Да, если есть какие-то проблемы – решил, но принципиальных изменений в твоей жизни от этого не происходит. Нет радости, нет кайфа, нет драйва в ней больше.

Тогда я пошел к консультантам.

И мне повезло: я с первого раза попал на очень крутых людей, которые мне серьезно помогли, а не стали толочь воду. С того момента я живу вообще в другой парадигме. Я понял, что значит найти профессионалов и делегировать полномочия. Задача же руководителя – строить стратегические планы, помогать, когда задача его масштаба, и не мешать.

Я рискнул, провел мониторинг того, что у меня происходит на предприятии, и встретился с экспертами. Консультант спросила:

– Что вы хотите?

Я задумался и сказал неожиданно даже для самого себя:

– Я хочу работать на предприятии не больше 20 минут.

– 20 минут в день?

Как оказалось – сложнее. Я хотел работать на предприятии 20 минут в год…

Консультант, конечно, не думала, что задача будет настолько сложная, но в итоге мы несколько месяцев перетрясали бизнес-процессы и все же пришли к тому, что я утверждал на предприятии бюджет и план. Занимало это примерно те самые желанные 20 минут.

Остальные задачи я передал генеральному директору, совету директоров. Мы расписали все возможные отклонения от бюджета. Теперь я просто получал от коллег информацию и ставил задачу, а еще определял, сколько мне нужно денег на жизнь. В текущую деятельность предприятия я в принципе не вдавался. Если что-то делал, то в удовольствие: спросить, позвонить, дать совет. Но я уже не воспринимал это как работу. Предприятие могло месяцами работать без моего участия, и я с семьей переехал в Москву.

Там я занялся уже более интересными для меня вещами. На предприятие я практически больше не возвращался, но мне было интересно, чтобы этот бизнес вырос в цене. Соответственно, к «Энергии» я относился как к некой долгосрочной инвестиции.

Сразу могу сказать: если бы я продолжал заниматься оперативным управлением, это ничего бы не изменило в войне, которую за моей спиной начал вести Борис Авазов.

Служить отечеству

Думаете, освободившись от бизнеса, я стал больше времени проводить с дочкой и чаще ездить на рыбалку? Дураков работа любит!

Как человек, который привык постоянно что-то делать и не может спокойно сидеть на месте, я занял освободившееся время работой в Агентстве стратегических инициатив (АСИ), которая приносила мне удовольствие. В свое время я активно участвовал в деятельности «Опоры России». А потом мне сделали предложение из АСИ, и я стал замруководителя рабочей группы по упрощению доступа к энергетической инфраструктуре.

Мы создавали условия для снижения скорости технологического присоединения. Это была благая цель, поставленная Президентом, чтобы страна вошла в 20-ку лучших экономик по инвестиционной привлекательности. Мы собрали замечательную команду с администрацией Президента. Я познакомился с большим количеством интересных людей. Для меня это был новый важный опыт, потому что если раньше мы просто собирались в «Опоре», обсуждали, но дальше разговора ничего не шло, то здесь наши обсуждения воплощались в проекте, законодательном или нормативно-правовом акте. Вот это вдохновляло – мы видели изменения.

Потом нужно было проводить мониторинг. Мы ездили по стране, смотрели, как работают наши решения. По дороге я участвовал в различных форсайт-проектах, искал лучшие практики, чтобы их повторять, масштабировать по стране. Стал руководителем одной из групп по поиску лучших практик в сфере электроэнергетики, которым мы обучали губернаторов. А это уже работа преподавателем в Российской академии народного хозяйства, куда меня пригласила АСИ.

Я участвовал в проекте национального рейтинга инвестклимата, который запустил лично Президент, и сделал его фактически своей настольной книгой. Я отвечал за весь Южный федеральный округ как руководитель представительства АСИ. Кроме всего прочего – возглавил некоммерческое партнерство территориальных сетевых организаций, которое создал вместе с единомышленниками.

Получилось, что высвободившееся время я занял большим количеством общественной работы. Она не приносила каких-то денег, но подарила весьма полезные интересные знакомства и позволила самореализоваться совсем на другом уровне.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.