bannerbanner
Актриса на роль подозреваемой
Актриса на роль подозреваемой

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 6

В этот момент двери лифта открылись и на площадку вышла пожилая женщина с сумками. Увидев Риту и стоящую на пороге девочку, она поставила поклажу на бетонный пол и строго сказала:

– Виктория, как тебе не совестно? Я же говорила, что нельзя разговаривать с незнакомыми и открывать им дверь, когда никого нет дома!

– Как это – никого? – обиженно переспросила девочка. – Я дома!

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Вы кто? – не слишком вежливо поинтересовалась у Риты женщина, но она и не подумала обидеться: в подобной ситуации она и сама реагировала бы точно так же.

– Меня зовут Маргарита Синявская, – представилась она, доставая из сумочки удостоверение. – Я – частный детектив.

– Детектив? – удивилась женщина, но удивление не помешало ей внимательно изучить документ. – А что случилось?

– Я по поводу вашего соседа, Дронова.

– Олега? Ладно, заходите. Мне есть что вам рассказать.

Рита и не надеялась на такую удачу. Поговорив с девочкой, она собиралась возвращаться домой. К счастью, бабушка подоспела вовремя!

Выгрузив продукты на кухне, хозяйка квартиры, представившаяся Клавдией Львовной, предложила Рите присесть и принялась укладывать упаковки в холодильник, одновременно говоря:

– Олега уже неделю дома нет. Обычно он предупреждает, если уезжает, а случается это редко, ведь на нем Альма. Альма – это его собака…

– Я с ней знакома, – сказала Рита.

– Правда? – обрадовалась Виктория. – Значит, Альма не пропала?

– Нет, – улыбнулась Рита. – Она временно живет у меня.

– Вы родственница Олега?

– Нет-нет, я с ним даже не встречалась.

И она поведала бабушке и внучке историю нахождения Альмы.

– Надо же! – воскликнула Клавдия Львовна, когда Рита закончила. – Вот не зря я волновалась! Олег никогда надолго не уезжает, из-за Альмы. Правда, заводчик, у которого он ее приобрел, всегда готов за умеренную плату взять собаку на передержку. Пару раз Олег оставлял у него Альму и всегда предупреждал о своем отъезде, потому что отдавал мне ключи от квартиры, чтобы Вика поливала цветы, да и вообще на всякий случай.

– А в этот раз он ничего такого не говорил? – спросила Рита.

– Ни слова, – подтвердила Клавдия Львовна.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Неделю назад. Вика, как обычно, ходила с ними гулять. Она обожает собак, а Альма – просто чудо что за девочка!

– Это верно, – согласилась Рита. – Я поверить не могла, что ее выбросили на улицу, поэтому и решила поискать хозяина.

– И правильно сделали, – закивала Лобова. – Никому ведь до Олега дела нет, одинокий он. После развода с женой так никого и не встретил, вот с собаками душу и отводит.

– А может, он заболел? – выдвинула предположение Рита. – В больницу попал?

– Да что вы такое говорите! – всплеснула руками Клавдия Львовна. – Олег шестой десяток разменял, но здоровый как бык! Он на производстве всю жизнь проработал. Ему до пенсии еще долго, и он ни разу больничных не брал за время, что мы в этом доме живем. А мы соседи уже тридцать пять лет!

– Его могла сбить машина, – предположила Рита. – Когда он с Альмой гулял.

– Такое, конечно, могло случиться, – задумчиво пробормотала Лобова. – Однако…

– Что «однако»? – насторожилась Рита.

Клавдия Львовна, похоже, не была уверена, стоит ли рассказывать незнакомке о своих опасениях. Тем не менее ответила:

– Мне кажется, Олега пасли. Так вроде говорят?

– Пасли?

– Это связано с квартирой. Некие агенты предлагали Олегу обмен его «двушки» на однокомнатную с существенной доплатой. Насколько я помню, он всерьез обдумывал предложение. Не потому, что ему требовались деньги, но содержать в порядке двухкомнатную квартиру одинокому мужчине труднее, чем однокомнатную, понимаете? Потом он решил, что лучшее, как говорится, враг хорошего. Между прочим, Альма поспособствовала принятию решения.

– Каким же образом?

– Наш дом находится рядом с парком. Вот он и подумал, что Альму удобно водить туда на прогулки, а на новом месте неизвестно, будет ли такая возможность. В общем, Олег отказался от услуг этих ребят, но они не отставали. И откуда только они добывают адреса одиноких людей?

– Да уж чего проще! – усмехнулась Рита. – У них все схвачено в жилконторах…

Ей вдруг пришла в голову мысль: ведь Олег Дронов и Евгеша оба проживали в Выборгском районе. Что, если орудует одна и та же шайка квартирных мошенников?

– Значит, – подытожила она свой разговор с соседкой Дронова, – вы считаете, что афера с квартирой – наиболее вероятная причина исчезновения Олега?

– Не знаю, что и думать, – покачала головой Клавдия Львовна. – А если они его убили?

– Боже упаси! – воскликнула Рита.

На самом деле, и она подозревала худшее, но пугать пожилую даму не входило в ее планы.

– Вы позвоните мне, когда… если найдете Олега? – спросила Клавдия Львовна.

– Всенепременно, – пообещала Рита. – Дайте мне свой номер, и я буду держать вас в курсе.

– А можно мне навестить Альму? – спросила Вика. – Вы далеко живете?

– Виктория! – возмущенно остановила внучку бабушка. – Так нельзя!

– Почему же? – улыбнулась Рита. – Я оставлю тебе адрес, Вика. Только лучше сначала позвони вот по этому телефону, чтобы кто-нибудь находился дома, договорились? Хотя я надеюсь, что скоро Альма снова станет жить в квартире дяди Олега!

* * *

До дома Рита добралась только к одиннадцати вечера. Уставшая и вымотанная, она в придачу ко всему прочему испытывала чувство вины по отношению к Сергею Свердлину. Рита ни на йоту не сдвинулась с мертвой точки в поисках телефонного террориста, но ей казалось, что ответ лежит где-то на поверхности и что Евгеша имеет к нему непосредственное отношение. В своем деле ей частенько приходилось полагаться на интуицию.

Рита всунула ключ в замок и толкнула дверь в квартиру, но та не поддалась. Тогда Рита налегла на нее всем своим весом. Дверь немного сдвинулась вперед, но не распахнулась.

– Погоди, не ломай! – услышала она голос Байрамова из коридора. – Я сейчас уберу!

За дверью раздался грохот, словно там двигали мебель, а потом дверь открылась.

– Ты что, забаррикадировался? – спросила Рита, оглядывая прихожую. – Ждешь нападения?

– Да вот не знаю, куда его поставить.

– Что поставить?

– Дом собачий, вот что! Куда ни приткну, везде мешает – то дверь не открывается, то коридор перегорожен…

Рита пришла в ужас от вида огромной брезентовой будки, лежащей на боку в прихожей.

– Боже мой! – воскликнула она. – И как же мы это разместим?

– Ты же собаку притащила, – пожал плечами Игорь, – тебе и думать!

– Но ты-то зачем приволок эту бандуру в дом? – возмутилась она.

– Знаешь, если уж ты совершила глупость, то это не повод, чтобы животина страдала. Она должна иметь комфортные условия существования – не забывай о ее положении! Кстати, ты подумала, чем станешь ее кормить? Вчера вечером и утром перекантовались человечьей едой, а дальше что – кашу станешь варить?

Действительно, занимаясь поисками хозяина, Рита совершенно забыла о том, что собаке надо есть!

– Я сбегаю в магазин! – пролепетала она.

– Сиди уж, любительница животных, – усмехнулся Игорь. – Я купил ей десять килограммов «Пронатюра». Будем надеяться, что скоро найдется хозяин!

– И что бы я без тебя делала? – вздохнула Рита и стала раздеваться. – Есть хочу, просто умираю!

– А кроме «Пронатюра» ничего нет: мои кулинарные способности тебе известны.

– Ты что, так и сидишь голодный?

– В первый раз, что ли? Моя жена не как другие, дома бывает редко, где уж ей мужа покормить?

Рита побрела на кухню. Да уж, она не самая удобная жена для творческого человека! Байрамов целыми днями пропадает в театре, а она большую часть времени проводит в офисе или на выезде, занимаясь своими расследованиями. Выручает Наталья Ильинична, но теперь они живут отдельно, и мама не всегда может прийти и приготовить поесть. С Игорем Рите повезло: он оказался неприхотливым мужем. Он не требовал, чтобы она потчевала его разносолами, не обращал внимания на грязь в квартире или на груду невымытой посуды в раковине. Его вообще мало интересовало все, что происходит вне поля его творческой деятельности, и только поэтому они с Ритой уживались вместе.

Она распахнула холодильник, заранее зная, что ничего приятного там не увидит. Тем не менее кое-что на полках обнаружилось, ведь не могла же Наталья Ильинична оставить своих непутевых детей вовсе без еды!

– Пельмени казенные будешь? – спросила Рита, не оборачиваясь.

– А есть выбор? – поинтересовался Игорь.

– Печеночный паштет… но я не уверена насчет срока годности. Или яичницу?

– Ну уж нет, давай тогда казенные!

«Казенными» в их семье назывались покупные полуфабрикаты. Это слово вошло в обиход с легкой руки покойного Григория Сергеевича. Привыкнув к домашней пище, приготовленной заботливыми руками жены, на гастролях он вынужден был питаться полуфабрикатами. В ход шли «казенные» котлеты, «казенные» голубцы и, конечно же, «казенные» пельмени. Наталья Ильинична сама готовила тесто, наворачивала фарш, и Рита помнила, как в детстве они с сестрой помогали матери лепить пельмени.

Она вскипятила воду и высыпала в кастрюлю всю пачку. Игорь между тем достал две тарелки, разложил приборы и настругал салат из китайской капусты – больше ничего из овощей в холодильнике не нашлось.

– Как продвигается расследование? – спросил он, усаживаясь на табуретку. – Я имею в виду Илону.

– Никак, – покачала головой Рита. – Сейчас меня больше занимает ее уволенная помощница Евгеша.

– Думаешь, она названивает бывшей хозяйке?

– Не верю я в совпадения. С одной стороны, неудавшаяся кража Илониных драгоценностей, с другой – бесследное исчезновение Евгеши. Я считаю, что эти два дела связаны, но пока не могу понять, как именно. Да еще этот Олег Дронов…

– Какой Дронов?

– Альмин хозяин.

– Кто такая Альма?

– «Буцефал» наш, вот кто!

– Так ты нашла владельца? Здорово! Почему же он не забирает собаку?

– В том-то и дело, что я его и нашла, и нет.

– Как это?

– Я вычислила, где он проживает, но соседи не видели его неделю.

– Уехал?

– И бросил Альму на произвол судьбы? Судя по словам соседей и заводчика, Дронов никогда бы так с ней не поступил. Олег ее обожал, даже отказался от выгодной сделки с недвижимостью из-за того, что рядом с домом есть парк, где можно выгуливать собаку! К Евгеше, между прочим, тоже подкатывали риелторы.

И Рита рассказала Игорю о Евгешином зяте.

– Значит, ты даже Людмилу со счетов не сбрасываешь? – задумчиво проговорил он. – А пришла бы она к тебе за помощью, если бы имела отношение к исчезновению матери? Не проще замять дело? Пропала Евгеша, и что с того? Всем известно, что мать и дочь долго не общались, и никто бы ничего и не заподозрил, если бы хладный труп Евгеши в один прекрасный день обнаружился в лесопарке!

– Я надеюсь, что она жива. Как и Олег Дронов. Кстати, оба проживают в одном районе. Понимаешь, что это означает?

– «Черные» риелторы?

– Я справилась в ГБРе: квартиры Евгеши и Олега по-прежнему числятся за ними. Значит, пока бандиты не получили от них чего хотели. Но это – дело времени. Тебе такой расклад кажется маловероятным?

– Во-первых, для такого необходима хорошая база. Где-нибудь за городом, подальше от любопытных глаз. Какой-нибудь дом, где можно содержать несколько людей одновременно. Кроме того, требуется неслабый штат охраны. Потом, вспомни-ка, кто становится основными «клиентами» таких типов? Алкоголики, готовые за полбутылки продать всю родню, не то что жилье! Ни Евгеша, ни Дронов таковыми не являются, правильно?

– Правильно, – согласилась Рита. – А как же просто одинокие люди, пенсионеры и инвалиды?

– Хорошо, – вздохнул Игорь. – Дронов – одинокий, но еще не пенсионер и тем более не инвалид. Ты сама сказала, что он работает на заводе, да еще и с Альмой по выставкам носится – значит, здоровье позволяет?

Рита кивнула.

– А Евгеша вообще не одинока, – продолжал развивать тему Байрамов. – У нее полный набор родственников и друзей!

– Да, Евгеша в схему не вписывается, однако у меня нет других зацепок. Женька обещал выяснить, по какой статье сидел ее зять…

– «Казенные» бегут, – равнодушно заметил Игорь, пока Рита задумчиво сидела, подперев рукой подбородок.

– Что?

– Пельмешки!

Вскочив, Рита схватила кастрюлю, из которой лавиной лилась кипящая пена, и отставила ее на соседнюю конфорку.

– Они еще живы? – поинтересовался Игорь.

– Развалились! – огорченно ответила Рита, разглядывая разлапистое тесто, из которого вывалилось мясо и плавало отдельно.

– Ничего, – вздохнул Байрамов, – на безрыбье и рак – рыба. Давай накладывай… Вернее, наваливай, кулинарка ты моя!

* * *

Утро выдалось пасмурным. Накрапывал дождь, дул холодный ветер. Не редкость в Питере, и Рита давно привыкла. В отличие от Байрамова, который всей душой ненавидел климат города, который дал ему все: деньги, славу и обожание поклонников. Стоило столбику термометра опуститься на пару градусов, как Игорь начинал стенать, вспоминая родной Баку.

Кряхтя, Рита напялила теплую куртку: Питер непредсказуем, как женщина, и каждый день жди от него сюрпризов! Пока Рита одевалась, Альма вальяжно возлежала в своем «доме». Похоже, собаке подарок Байрамова понравился, и теперь она вылезала наружу, только чтобы поесть, попить или приласкаться. Беспокойства собака не причиняла, если не считать прогулок, однако у этого тоже имелся свой плюс: разве Рита стала бы дышать свежим воздухом целых сорок минут, если бы не Альма?

Рита решила заехать в театр и выяснить у Сергея, не произошло ли чего серьезного за то время, что она занималась поисками Евгеши и Дронова. В глубине души она не считала ситуацию с Илониным телефонным поклонником серьезной. В конце концов, актриса давно вышла из возраста, когда следует опасаться сексуально озабоченных маньяков!

К тому времени, как она добралась до театра, в репетиции образовался перерыв. На сцене находились лишь помощник режиссера и несколько подсобных рабочих. Часть актеров расселась в зрительном зале с доставленной из ресторана едой, часть пошли в буфет. Ни Илоны, ни Свердлина не оказалось ни среди первых, ни среди последних, и Рита отправилась на их поиски в гримерные. Она постучала в дверь Рогозиной, но не получила ответа. То же произошло и с комнатой Сергея. Где они могут быть?

Рита прошла по пустому коридору, в конце которого располагалась костюмерная. Дверь была плотно закрыта, но за ней Рита услышала приглушенные голоса.

– …не знал! Никто, понимаешь? Только ты, ты один! – шипела Илона.

Рита поежилась: она не подозревала, что в голосе женщины может звучать столько злобы.

– Подумай, зачем мне это делать? – пытался увещевать актрису Свердлин. – Я же тебе не враг!

– Правда? – едко переспросила Рогозина. – Жизнь, знаешь ли, многому меня научила. В том числе и тому, что самые опасные враги – бывшие друзья!

– Ты обвиняешь меня?

Теперь в голосе Сергея зазвенели стальные нотки.

– Верни дневник! – потребовала Илона. – Ты достаточно мне нагадил, и он тебе больше не пригодится. Если, конечно, ты не намереваешься выпустить серию пасквилей обо мне в этом паршивеньком «желтом» издании! Господи, зачем ты это сделал? Деньги для тебя ничего не значат, тогда для чего?

– Даже разговаривать на эту тему не желаю! – рявкнул Сергей.

Рита едва успела отпрянуть и прислониться к стене, когда дверь широко распахнулась и из помещения вылетел Свердлин. К счастью, дверь открывалась в сторону, где стояла Рита, поэтому актер не заметил ее и быстро зашагал прочь.

Илона не выходила. Рита осторожно прошмыгнула мимо костюмерной и заспешила в зал. Во дела! Любовники поссорились? Речь шла о каком-то дневнике. И, кажется, о статье в газете или журнале? Вот бы почитать!

Рита устроилась на последнем ряду. Здесь, в полутьме, Илона с Сергеем не могли ее видеть. Свердлин находился на сцене среди других актеров. Илона появилась через несколько минут. Никто не сказал бы, глядя на этих двух людей, что они только что вели разговор на повышенных тонах. Оба выглядели спокойными, словно провели полчаса перерыва за мирной беседой.

– Акт первый, сцена четвертая, – провозгласил помощник режиссера. – Илона, Сергей, Валерия и Даша, прошу!

Дикий сидел за столом в проходе между рядами. Перед ним лежала копия пьесы. Рита заметила, что ни у кого из актеров на сцене нет своего экземпляра, за исключением Илоны. Очевидно, от режиссера это также не укрылось, потому что он сказал раздраженно:

– Илона, дорогая, со всем уважением, но неужели нельзя выучить наконец реплики? Мы эту сцену три недели мурыжим, даже уборщица может наизусть прочесть любой монолог!

– Я так комфортнее себя чувствую, – возразила Илона.

Дикий глубоко вздохнул, но больше ничего не сказал: все-таки Рогозина старше него по возрасту, и ее заслуги не подлежат сомнению.

Рита любила репетиции, пожалуй, даже больше, чем спектакли. Ей нравилось, как режиссер вместе с актерами находит интересные решения, которые не приходили в голову драматургу. Репетиции выглядят живее и непринужденнее, чем игра на публике, а артисты кажутся ближе к простым смертным, когда шутят, дурачатся и импровизируют, не боясь нарушить ход представления.

Но сегодня напряжение так и витало в воздухе, и исходило оно от Илоны и Сергея. Других артистов словно не существовало – настолько сильно заряженным отрицательной энергией было поле, создаваемое Рогозиной и Свердлиным. Рита подумала, что в такое поле не смог бы войти ни один из партнеров по сцене, так как их немедленно разорвало бы в клочья. Очевидно, они чувствовали это, поэтому сохраняли дистанцию.

Отрывок, репетируемый в данный момент, рассказывал о ссоре между матерью, которую играла Илона, и сыном, Сергеем. Дама из высшего общества, поначалу довольная перспективой брака наследника с дочерью подруги, резко изменила мнение, застав последнюю в объятиях собственного молодого любовника. Теперь ею двигала месть, и она, первоначально сделав все, чтобы заставить сына влюбиться в выбранную для него невесту, решила разорвать помолвку. Страсть, с которой Илона выплескивала свою ненависть, была неподражаема.

– Убирайся! – кричала она Валерии Краснопольской, играющей опальную подругу. – И девку свою забирай: она, должно быть, вся в мать – такая же шлюха!

Сын, не имеющий понятия о трещине, что пролегла между женщинами, попытался вмешаться:

– Матушка, что такое вы говорите? Еще вчера называли Юленьку дочерью – что стряслось за одну-единственную ночь?

– Иногда одна ночь меняет всю жизнь! – ответила Рогозина. – Не волнуйся, милый, я всегда заботилась о твоем благополучии. Никому не удастся посмеяться над честью нашего рода!

– Честь рода? – с насмешкой переспросила Валерия, уперев руки в крутые бедра. – Это какого же такого рода, позволь узнать, дорогая подруга? Да твой сын и в подметки не годится моей Юлии!

– Ах ты, змея!

Выкрикнув эти слова, Илона рванулась к Валерии. Сергей встал между женщинами.

– Матушка, опомнитесь, вы…

Громкий звук пощечины эхом отразился от сводов театра. Здесь была потрясающая акустика, и происходящее выглядело невероятно реальным.

– Рано! – заорал Дикий, вскакивая на ноги. – Черт подери, рано же! Илона, так нельзя: ты каждый раз выкидываешь какой-нибудь фортель! Роль не учишь, в мизансцену не попадаешь… Да что с тобой такое?

– Прости, дорогой, – на удивление кротко проговорила Рогозина. – Я, кажется, переиграла!

– «Кажется» ей… Все с начала, пожалуйста. Сережа, что с тобой такое?

– Все в порядке.

Голос актера звучал напряженно, но он занял исходную позицию рядом с актрисой, играющей роль Юлии.

– Начали! – зычно крикнул Дикий.

– Убирайся! – начала Илона. – И… девку свою…

Она неожиданно замолкла.

– Теперь-то что? – раздраженно возопил режиссер.

Илона стояла, словно прикованная к месту. Валерия и Дарья переглянулись. В первых рядах партера, где сидели не занятые в сцене артисты, послышался ропот.

– Илона, в чем дело? – снова спросил Дикий.

– Я не знаю, – растерянно ответила она.

– Не знаешь? Ты – не знаешь?

Режиссер стоял к Рите спиной, но она видела, что он готов взорваться.

– Значит, так, – дрожа от негодования, продолжал Дикий, – сейчас ты отправишься домой, а мы станем репетировать сцены без твоего участия. Ты сбиваешь нам график! Я пошел тебе навстречу, сделал внеочередной перерыв, потому что ты была не в настроении – в который раз за неделю? Пьеса написана специально для тебя, а роль… Боже, да любая другая убила бы за право ее сыграть, а ты? Ты нас всех уже с ума свела! Выспись, что ли, или напейся, но чтобы завтра была здесь, готовая к работе!

Рита знала Дикого давно, еще по тем временам, когда был жив отец. Он любил актеров и хорошо к ним относился, в отличие от Григория Сергеевича, который больше всех третировал именно тех, к кому питал теплые чувства. Раньше Рита не видела Ролана Антоновича в таком гневе.

Илона медленно развернулась и пошла за сцену. Сергей не шелохнулся.

– Черт, настроение ушло! – пробормотал Дикий, падая на стул. – Пятнадцать минут перерыв, а потом начнем репетировать сцену дуэли.

Никто не осмелился перечить.

Рита нагнала Свердлина на выходе из зала.

– Сережа! – окликнула она.

Он обернулся.

– Господи, что с тобой?

Левая щека актера горела, словно к ней прислонили раскаленный утюг. Значит, Илона всерьез отвесила ему пощечину!

– Послушай, что происходит? – спросила Рита. – Может, я вмешиваюсь не в свое дело, но ты ведь сам вовлек меня, обратившись за помощью!

Свердлин огляделся, словно проверяя, не стоит ли кто поблизости.

– Ладно, пошли в туалет, – сказал он.

– Куда?

– В ту-а-лет, – раздельно повторил он.

– Зачем?

– Надо же мне привести физиономию в порядок? Идем!

Войдя в уборную, Сергей запер дверь и включил кран с холодной водой.

– Ну и рожа! – пробормотал он, рассматривая пятно на щеке. – У Илоны тяжелая рука!

– За что она тебя? – спросила Рита. – Из-за статьи?

– Ты читала?

– Извини, но я случайно подслушала ваш с Илоной разговор…

– Ладно, – махнул рукой Свердлин. – Что ты слышала?

– Что вышла статья, где, судя по всему, содержались сведения из дневника Илоны, которые она предпочла бы оставить при себе.

– Вот уж да! – хмыкнул Сергей. – И она решила, что это – моих рук дело!

– Нет? – осторожно поинтересовалась Рита.

– Ты с ума сошла? Чертов дневник пропал. Может, Илона где-то его оставила, не знаю. У нее есть дурацкая привычка таскать эту книжонку повсюду с собой – могла и потерять. В конце концов, если уж описываешь в дневнике свою подноготную, то прячь его в укромном месте!

– Что попало в статью?

– Я не читал. Илона сегодня позвонила – в семь утра подняла, представляешь?

– А почему она так уверена, что только ты мог воспользоваться информацией?

Сергей не ответил и сунул голову под струю воды.

– Как думаешь, – продолжала Рита, не дождавшись объяснений, – не мог дневник пропасть вместе с Евгешей? Может, она его и забрала, чтобы отомстить Илоне?

– Вряд ли, – отфыркиваясь, ответил Свердлин. – Евгеше дневник не потребовался бы, реши она насолить Илоне!

– Да, но дневник – вещественное доказательство, – возразила Рита. – Ни одно уважающее себя издание не станет публиковать материал с чьих-то слов. А вот дневник, написанный рукой Рогозиной, – другое дело!

– Говорю тебе, я не верю, что Евгеша могла что-то украсть у Илоны с какой бы то ни было целью, – сказал Сергей. – А вот Антонина…

– Новая помощница? – удивилась Рита. – У нее есть причины желать Рогозиной зла?

– Разве не деньги правят миром? Тонька могла продаться за вознаграждение. Приехала из какого-то тьмутараканска, ни родственников здесь, ни друзей, ни копейки за душой! Если ей пообещали кругленькую сумму за «откровения» Илоны, то почему не воспользоваться близостью к Рогозиной?

– Думаешь, она стала бы рисковать? – недоверчиво спросила Рита. – Положением, обретенным с таким трудом? Илона платит ей, и, наверное, немало!

– Да откуда…

Сергей не закончил, и Рита удивленно поглядела на него:

– Что откуда?

– Илона не молода. Как долго она сможет платить Тоньке достойную зарплату? Возможно, девица начала задумываться о будущем?

– Что она тебе сделала?

– Да ничего, уверяю тебя. Не люблю ее, и все тут.

Довод не выглядел убедительным, но Рита предпочла отступить. Ясно, что он не собирается говорить правду.

По дороге домой она остановилась у газетного киоска.

– Скажите, пожалуйста, в какой газете материал об актрисе Илоне Рогозиной?

– Горячая статейка. – Продавщица явно не против была поболтать. – Только она вышла вчера, а не сегодня. В газете «Новый стиль», но ее вчера же и раскупили, так что ничем не могу помочь.

На страницу:
5 из 6