Русские эмигранты в Дании. К 100-летию русской Октябрьской революции

Русские эмигранты в Дании

К 100-летию русской Октябрьской революции

Редактор Ирина Бйорно

Корректор Татьяна Якушева Соренсен

ISBN 978-5-4485-8587-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Идея этой книги возникла уже несколько лет назад, когда я столкнулась с русской диаспорой в Дании, где я живу уже 27 лет. Встречаясь с разными людьми, оказавшимися в этой стране, они мне рассказывали свои личные истории – иногда грустные, иногда неожиданные – истории их пути из России в Скандинавию. И вот возникла мысль – создать летопись тех людей, которые уехали из России и оказались здесь. Кто они? Почему они уехали из России? Что привело их в дождливую Скандинавию – в Датское Королевство? И можно ли по рассказам русских эмигрантов понять историю России? Этой задаче и посвящена данная книга.

Я встречались с теми, кто описан в этой книге или знала их по рассказам очевидцев. Я брала интервью, звонила им, мы вместе участвовали в разных проектах. Многие из них стали моими друзьями.

Почему так важно через портреты эмигрантов показать особенности Русской эмиграции в Данию? Да потому, что сейчас началось глобальное эмиграционное, или, скорее, миграционное мировое движение. Началу такого движения всегда задаёт нужда – войны, катастрофы, природные катаклизмы, желание выжить. От счастья люди не бегают, но иногда бегут за «Синей птицей» счастья в чужую сторонку. 35 миллионов русских живут сейчас вне России.

Как сложилась судьба людей, которые выбрали жить вне России и приехали в Данию? Стали ли они «своими» в чужой для них стране? Забыли ли они о России? Или в душе их сохранилась «русская закваска»?

В книге описаны четыре потока эмиграции – исторический, политический, социальный и экономический потоки. У них разные корни. Эта книга – только начало летописи о глобальной русской эмиграции. Но уже сейчас вы сможете «прочувствовать» эти четыре потока.

Почитайте личные истории эмигрантов, посмотрите в их глаза и подумайте, а хороша ли она – судьба эмигранта? И может ли такой эмигрант любить Россию так, чтобы считать её своею Родиной, даже если ты родился не в России? А, может, мы все – немного эмигранты?

Ирина Бйорно, редактор

Кто работал над книгой

Главным редактором этой книги была Ирина Бйорно, писатель, поэт и член Российского Союза Писателей. Она не раз уже поднимала большие международные проекты, такие, как установка памятника Пушкину в Копенгагене, проведение Международного бала, посвященного 150-летию бракосочетания Александра Третьего и Датской принцессы Дагмар и других.

Проект был поддержан такими организациями, как Россотрудничество, Российской Культурной Миссией в Дании (РКМД). Я им очень благодарна за возможность осуществления книги-проекта на высшем уровне!

Ну а теперь – давайте предоставим слово самим участникам проекта.

История первая. Князь Димитрий Романов

Князь Димитрий Романов, родился в 1926 году во Франции, переехал жить в Данию в 1959 году, где и умер в декабре 2016.

Я встретилась с князем Димитрием Романовичем Романовым где-то около 1992 года у княгини Татьяны Сергеевны Ладыженской. Она часто проводила дни рождения, юбилеи, Пасху, Рождество и всегда приглашала именитых гостей. Там я его и встретила.

Князь Димитрий Романов поразил меня отличной, почти военной выправкой, умением гордо держать голову и орлиным «породистым» носом. «Француз», – подумала я, и не ошиблась. Князь родился в Антибе, на юге Франции в 1926 году в семье, происхождение которой велось от самого Николая Первого. Они были его дальними родственниками.

Князь Димитрий закончил школу во Франции, и родители вместе с ним переехали жить в Италию, а после войны – в Александрию, Египет, где он поступил в ученики к автомеханическую мастерскую Форда. Потом был еще один переезд, и вот он оказался в Дании. Его первой женой была датчанка. Князь Димитрий нашел работу в Датском банке, и жизнь стала налаживаться.

Детей у них в браке не было. В Дании он стал посещать русскую церковь, и постепенно стал неотъемлемой частью русской диаспоры, хотя русским он фактически и не был, кроме той бесконечно малой толики крови Романовых и фамилии, которую он носил с гордостью и величием. Его русский был с акцентом.

После распада СССР роль князя Димитрия Романова сильно изменилось. В новых условиях русские люди в России обратили внимание на оставшихся в живых Романовых. В России создается, или скорее возрождается, Дворянское Собрание, и простые люди начинают искать свои корни по всему свету.

В это время Князь Димитрий теряет свою первую жену, которую он очень любил (она скоропостижно умерла) и женится вскоре на Доррит Ревентлов, с которой он состоял в браке до последнего дня жизни. Они оба активно включаются в работу по восстановлению статуса семьи Романовых. Князь Димитрий едет в Россию, встречается с правительством, открывает благотворительный Фонд князя Димитрия Романова. В то время он уже был на пенсии, и времени на эту деятельность у него было достаточно.

Он активно занимается вопросами перезахоронения останков государыни Марии Федоровны, датской принцессы Дагмар, из Дании в Санкт-Петербург, что ему и удаётся осуществить в 2006 году. В 2015 году он отмечает свой 90-летний юбилей и посещает со своей женой Крым, где дает интервью многим русским газетам.

В ноябре 2016 году я пригласила князя Димитрия с женой на открытие бала, посвященного 150-летию со дня бракосочетания принцессы Дагмар с императором Александром III, но из-за болезни он придти так и не смог. В открытии участвовала его жена. В декабре 2016 года князь Димитрий Романов умер. Отпевали его 10 января 2017 года в русской церкви прихода Александра Невского, где присутствовало много народу.

Я буду всегда вспоминать, как мы вальсировали с князем Димитрием на юбилее княгини Татьяны Сергеевны Ладыженской (читайте о ней в нашей книге ниже). Он был легким и быстрым, даже в зрелые годы, и искренне любил шумные праздники. Он был частью оставшейся в живых семьи Романовых, но наследников сам не оставил. Ветвь Романовых, восходившая к Николаю Первому, засохла.

Мой папа встречался весной 2015 в Москве с Великой княгиней Марией Владимировной Романовой – из ветви семьи Романовых, живущих в Испании. Она является меценатом Российского Союза Писателей и помогает выпуску книг «Наследие», где я публикуюсь. Она подписала книгу моему папе на память от семьи Романовых. Такой подписи от князя Димитрия Романова у меня не осталось – только смутное воспоминание о вальсе в холодный декабрьский вечер недалеко от того дома, где жил сам Ганс Христиан Андерсен. Именно там встречалась русская диаспора, чтобы отметить юбилеи и дни рождения. Именно таким я и запомнила князя Димитрия Романова.

Светлая ему память!

Когда я последний раз встречалась с княгиней Доррит Романовой на приеме у Российского посла Ванина В. М., разговор зашел о Крыме. Она рассказала мне о том, как Президент Путин пригласил князя Димитрия Романова в Крым – вскоре после его воссоединения с Россией – в 2015 году. Княжна Дорит говорила о чудесных дворцах Ливадии, об имении князя Дюльбер, о специальном воздухе Крыма, напоенном ароматами цветов и дивных видах гор и моря. «Ну чем не Италия?» – заметила она. И тут она прибавила, блеснув своими красивыми, улыбающимися глазами: «А ведь это был князь Димитрий Романов, который не побоялся сказать открыто: «Самое важное сейчас – что Крым теперь может двигаться вперед. Не только в экономике, не только для туристов, а полноценно». Князь Димитрий говорил это от души.

Редактор, Ирина Бйорно, фото из открытых источников

ГЕРБ ДОМА РОМАНОВЫХ

История вторая. Татьяна Ладыженская – Майнерс, Русская Графиня

Княгиня Татьяна Ладыженская Майнерс – родилась в 1919 году в Дании, умерла в 2006 в Дании.

Татьяна Сергеевна Ладыженская, родилась в Дании в 1919. Она была дочерью камер-юнкера С. С. Ладыженского, личного помощника супруги Императора Александра III, Императрицы Марии Федоровны – дочери датского короля Христиана IX.

Я встретила Татьяну Ладыженскую в 1991 году в Русской церкви имени Александра Невского, что на Бредгеде в Копенгагене. Тогда я не знала её истории и тайн. Я стала её подругой, и много лет наблюдала за жизнью «последней русской графини» – как она любила себя называть.

Вот история о её смерти – о смерти «Последней Русской Графини»

Посвящается моей близкой подруге, графине – Татьяне Сергеевне Ладыженской

У неё в квартире стояло кресло русского царя Александра Третьего, подаренного ему крестьянами. На этом кресле я часто сидела в гостях у Татьяны Сергеевны.

Последние годы своей жизни Татьяна Сергеевна болела. У неё были распухшие от подагры ноги, грузное тело, и «жаба» в груди – очень точное название её сердечной недостаточности, потому что когда она дышала, в её груди всё сопело и, казалось, там жила именно не лягушка-квакушка, а жирная, пупырчатая жаба.

Она умирала. Ей было за восемьдесят, и она прожила долгую жизнь, где она играла роль графини каждый день, и играла эту роль она с большим удовольствием. Роль срослась с ней настолько, что она стала верить во все те правдивые и придуманные истории из жизни графини, которые она часто и с удовольствием рассказывала другим.

В те моменты, когда слушатели замирали и открывали рот от удивления, она получала истинное наслаждение от своей жизни настоящей русской графини. Вот и теперь графиня сидела на своём старом, прохудившемся и вылинявшем кресле, над которым висел портрет её прадедушки – графа и героя русско-турецкой войны, с пушистыми бакенбардами и лошадиным лицом, и не хотела умирать.

На её шее было материно золотое ожерелье с пятью маленькими яичками Фаберже, усыпанными разноцветными камнями, с которым она не расставалась ни днём, ни ночью, а на мизинце левой руки сидело кольцо, называемое «золотой купелью», но огромного, сибирского голубого бриллианта с уникальной русской огранкой, увы, там уже не было: то ли он выпал в больнице, где она проводила всё больше времени, то ли его украли, когда она лежала в беспамятстве после переливания крови.

Но эти предметы, также как и маленькая брошь с двуглавым орлом с глазами-бриллиантами, которая кочевала с одной блузы на другую, были частью Татьяны Сергеевны, и она ни при каких обстоятельствах не продала бы их. Без них она не чувствовала себя графиней.

Она жила в маленькой квартирке с тремя небольшими комнатами, за которую она платила из своей небольшой пенсии. Квартира была в старом доме без лифта, на третьем этаже, и вот уже полгода графиня не выходила на улицу, так как не могла подняться по крутым ступенькам вверх: ноги с подагрой не держали больше её грузное тело.

Но перспектива переезда в дом престарелых для Татьяны Сергеевны была невозможной. Только в этой квартире, с множеством старых русских картин, с акварелями сестры царя Николая Второго, портретом матери в бальном платье и мебелью из кабинета Александра третьего, она чувствовала себя русской графиней.

Детей у неё никогда не было, второй муж, бывший белый офицер, которого она встретила в Париже, где он коротал жизнь шофёром такси, умер, а денег на прислугу в её доме никогда не водилось.

Она обожала свой телефон, особенно когда он звонил, и тогда она оживала, и если это звонила женщина, Татьяна Сергеевна громко кричала в трубку, не давая опомниться звонившей: «Кися, а ты ко мне приедешь?». Кисей она называла всех подряд. Имён она уже не помнила, кроме тех, которые ей были нужны в её историях, а остальные – нужные ей в её нелёгкой жизни – записывала в блокнот, всегда лежавший рядом с ней.

Так она зазывала к себе всех возможных слушателей её историй и тех, кто мог оказать ей маленькие, но необходимые для её жизни ежедневные услуги.

Если звонил мужчина, то, независимо от возраста, она называла его «шалунишкой эдаким» и с налёта говорила всегда одно и то же: «Знаю тебя! В кровать ведь норовишь ко мне – но я тебя не люблю».

Она родилась уже на чужбине – не в России, в далёком послереволюционном 1919, и впервые попала в Россию уже в 80-сятых годах, на закате Брежневской Империи развитого социализма. Коммунистов она не любила, так как верила, что они виноваты во всём, что случилось в далёком октябре семнадцатого.

Мама графини, фрейлина государыни, выехала из опалённой революцией России вместе с мамой убиенного в Сибири царя, и своим мужем. Фрейлина была тогда уже беременна Татьяной Сергеевной. Семья прихватила из России кое-какую царскую мебель, картины и, конечно, компактные и умные бриллианты, которые зашили в лифы всех своих платьев.

Мама графини разрешилась дочерью на чужбине, а крёстной матерью у маленькой графини стала сама мама русского царя, подарившая младенцу большое яйцо Фаберже с золотой повозкой внутри, усыпанное бриллиантами.

Это яйцо теперь стояло на столике у нашей графини, и оно там находилось уже более восьмидесяти лет, но графиня не решалась отнести его к оценщику, так как боялась, что ювелир мог заменить бриллианты на стёклышки, а отличить настоящие бриллианты от фальшивых она не могла.

Мама Татьяны Сергеевны так и не выучила язык той страны, которая дала приют ей и её мужу, поэтому в доме у них была русская, красивая речь времён Царского Села, пересыпанная французскими выражениями. Так эта русская речь времён первой мировой войны и застыла в этой аристократической русской семье, ведущей борьбу за существование в новой для них, дождливой и не слишком приветливой, скандинавской стране.

Мама графини занималась русской церковью, ставшей центром русской эмиграции, а отец добывал деньги на существование, работая консультантом по продаже в крупной международной фирме. Он быстро выучил новый язык и даже получал удовольствие от этой, новой для него, рабочей жизни.

Маленькая графиня окончила частную школу и вышла замуж за немецкого барона без денег. Тут разразилась война, и её барон уехал, а она потеряла работу лаборантки из-за своей немецкой фамилии.

Она продолжила работу матери в русской церкви, где они открыли лазарет для русских солдат. Её вера в Бога была активной и заключалась в организации всего, что связано с церковью. Она выступала часто по местному радио и посылала статьи в женские журналы, где рассказывала истории о русской церкви и своей личной истории русской графини на чужбине.

Теперь эти старые журналы с её интервью и пожелтевшими от времени страницами пылились на её журнальном столике, ожидая прихода гостей, заглядывающих к ней всё реже и реже. Для них она хранила свои личные истории, которые отточила за долгие годы практики, повторяя их опять и опять.

Особенно ей нравилась история о лестнице, которую держат ангелы, а души умерших поднимаются по ней на небо. Эту историю она рассказывала часто, как пример русской веры в Бога. Теперь же, когда она состарилась и была больна, она ни за что не хотела согласиться, что пришло время ей самой подниматься по этой лестнице, увитой цветами и поддерживаемой ангелами, предпочитая пить лекарства и страдать, но быть на земле. Кто знает, что ждёт её там, на небесах, и какую роль ей суждено играть в обществе Бога? Роль земной графини её устраивала, и она ни за что не хотела с ней расставаться.

Графиня закрыла глаза, неумело подведённые старческой, трясущейся рукой, и сон сморил её больное тело. Но даже во сне ей снились поклонники, бриллианты и она, юная и красивая, танцующая на балу. То был только сон.

И вот однажды она уснула в своём старом выцветшем кресле навсегда, доиграв до конца свою роль последней, настоящей русской графини.

Она была и оставалась русской, хотя родилась не в России – так эмигранты во втором поколении становятся более яростными защитниками Русской культуры, чем были их родители. Так они продолжают и несут традиции дальше.

Справка. Род князей Ладыженских ведет свой отсчет с 1375 г. – когда князь Дмитрий Донской пригласил легендарного шведа Облагиню в Россию. Именно он и стал основателем древнего рода Ладыженских. Отец Татьяны Сергеевны – потомственный дворянин, имел большие имения под Нижним Новгородом и Чернобылем. Во время революционной ситуации в России был назначен сопровождать – вместе со своею матерью, Марией Ладыженской, на родину, в Данию, императрицу Марию Федоровну (датскую принцессу Дагмару) – мать последнего русского царя Николая II. Здесь, в Копенгагене, пережидая смуту, и осело русское дворянское семейство. Именно там в 1919 году, у Ладыженских родилась дочь Татьяна.

Татьяна Сергеевна была на протяжении многих лет старостой прихода Александра невского Она сама и вся её семья похоронены в Старом русском секторе на кладбище Ассистенс в Копенгагене. Фото – личный архив Ирины Бйорно.

ГЕРБ СЕМЬИ ЛАДЫЖЕНСКИХ

История третья. Пия Винд и судьба казака Ящика

Казак Тимофей Ящик родился в 1878 в России, эмигрировал в Данию вместе со вдовствующей Императрицей Марией Фёдоровной (принцессой Дагмар) в 1919, умер в Дании в 1940.

Вот что передала мне моя подруга, Пия Винд, которая живет в Дании и работает в метрологическом институте.

Редактор Ирина Бйорно

Предисловие

Сестра одного из моих прадедушек, Агнес Мета Ригмор Обринк Педерсен, была замужем вторым браком за Тимофеем Ксенофонтовичем Ящиком, лейб-казаком королевы Дагмар. Он был телохранителем Дагмар и сопровождал её на пути из России в Данию. Рассказывают, что по ночам он спал перед её дверью в замке Видовре.

Агнес и Тимофей обвенчались 10 мая 1925 года в русской православной церкви на улице Брэдгэде и отпраздновали свадьбу в Видовре (где и жила вдовствующая императрица Мария Федоровна до конца своих дней).

Отца Тимофея звали Ксенофонт Ящик, а мать – Василиса Варна. Сам Тимофей был прежде женат на Марте Сидорской, и оставил её и 9 своих детей в России в 1919, чтобы последовать за принцессой Дагмар (Императрица Мария Фёдоровна – зам. редактора). В моём семейном архиве сохранились некоторые материалы о Тимофее, в том числе заметки.

Недавно я была в замке Видовре и выяснила, что местный куратор тоже знает историю о Тимофее Ящике. Я сама присутствовала на церемонии перезахоронения Дагмар, которая состоялась несколько лет назад, а также была на выставке в часовне на русском кладбище в Копенгагене. Кроме того, за несколько лет до этого проходила масштабная выставка в Музее военной истории и оружия, где мне довелось познакомиться с теми, кто тоже интересуется историей Дагмар и Тимофея.

У Тимофея и Агнес не было детей, поэтому не осталось и потомков.

Прилагаю запись из книги заметок, которую я сделала для сына по случаю его конфирмации.

С наилучшими пожеланиями,Пиа Винд

ГЕРБ СЕМЬИ ОБРИНК

Семейство Обринк и его связь с русской царицей

На самом деле фамилия Йенса Кристиана Обринка была вовсе не Обринк. Возможно, он взял её себе вместо фамилии Педерсен, чтобы его инициалы стояли в начале телефонной книги. Сам он работал стекольщиком. Йенс был первым стекольщиком в районе острова Амагер, и именно здесь он и бродил в 1872 году со своим ящичком за спиной.

Но история Йенса начинается в Орхусе, где он родился 24 июля 1865 года. Причина, по которой мы всегда праздновали его день рождения 24 июня – на месяц раньше, нам неизвестна. Йенс был внебрачным ребёнком и воспитывался семейством Даниэльсен в отеле Ройал. В юности он получил образование моряка, и был принят на военно-морскую службу.

Мы не знаем, как он оказался в Копенгагене. Здесь он стал стекольщиком и даже имел собственное предприятие с 1911 по 1913 год на Амагерброгэде 167. Именно в 1911 году он и сменил фамилию.

Судьба всех шестерых детей сложилась благополучно, за исключением, может быть, одного только Акселя Конрада, который впал в немилость и не имел права носить фамилию Обринк. Возможно, потому, что был представителем богемы. Взамен старой фамилии он называет себя Альбринк и таким образом мстит за отобранное право носить имя Обринк. Аксель Конрад Альбринк становится художником. Некоторые из его картин и сейчас можно видеть на аукционах.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.