Молитва за меня, или Игра судьбы

Красномордый тыкал наклейкой18 кия в побелку на стене.

В бильярдную зашел Ефим Маховик. Ему около тридцати, он типичный бильярдный лжетренер. Помимо бездарности, в нем есть и все остальные необходимые для счастья качества: абсолютное бесстыдство, наглость и лживость. «Играй в свою игру» – универсальный совет такого «тренера» на все случаи жизни. Конечно, при нем всегда имелся заветный фотоальбом, где на каждом снимке он в обнимку со всеми известными и неизвестными чемпионами, на радостях от победы готовыми «щелкнуться» с любым желающим, и детьми в жилетках с их доверчивыми, понимающими в бильярде еще меньше него, готовыми на все ради своих чад родителями. Еще одной отличительной чертой Маховика был всегда сопровождавший его запах. Вероятней всего, он просто никогда не мылся. По запаху в бильярдной можно было сразу определить, что он здесь или только что был.

– Здорово, народ! – его приветствие осталось без внимания. – Не тот угол берешь, надо почти 80 градусов. Дай-ка кий.

Маховик отобрал кий у Красномордого, высоко задрал турняк, сильно ткнул по шару, «киксанул» и прорвал сукно. Дыра, в виде угла, получилась не малая – сантиметров двадцать.

– Ё-о-о-о-о, – взвыл Редкозубый, хватаясь за голову и приседая.

Маховик как ни в чем ни бывало протянул кий Красномордому.

– Ты вообще наклейку не мелишь?

Редкозубый подозвал к столу Аркадия.

– Ну и что ты хочешь сказать? Стол брал ты, – значит, перетягивать будем за твой счет.

Редкозубый сделал болезненно-удивленное лицо.

– Это хренов тренер, криворукий, порвал сукно.

– Ты за словами следи. Можешь пожалеть потом, – прошипел Маховик и добавил в сторону Аркадия, не глядя в глаза: – У вас тут сукно старое, протертое, потому и порвалось. К вам люди ходят, а вы столы не держите в порядке.

Аркадий сурово взглянул на Маховика.

– Так, пока не заплатишь за порванное сукно, вход в эту бильярдную тебе запрещен.

Маховик попятился к выходу.

– А что ты сделаешь, если я приду? Я тебе устрою маски-шоу, жучков тебе понаставят, я эту шарагу прикрою.

Аркадий уже отвернулся от Маховика и осматривал порванное сукно.

– Зачем вы ему кий дали? Сукну три месяца.

– Аркаш, он же тренер федерации.

– Губошлеп, какой федерации? Ну вы взрослые люди же! Он больной на всю башку и ничего в игре не соображает. Он же только на выключенном столе может играть. Ну, сукно-то я склею, но все равно будет шар сводить19.

К Аркадию подошел Доход. Посмотрел на сукно.

– Кто это так сильно бьет? – Не дожидаясь ответа, взял Аркадия за локоть и отвел от лишних ушей в сторонку. – Слышал я, что к тебе скоро придут.

– Кто?

– Ну эти… типа спортсмены. А что ты хочешь, сейчас многие начинают платить. Менты же тебе не помогут, если подрежут – искать никто не будет. Я могу побазарить за тебя, если скажешь.

Доход, профессиональный карманник «на пенсии», зимой вместе с десятком других стариков сидел в бильярдной целыми днями, ставил небольшие «мазы»20, удачно играл в «железку»21, а летом обитал в городском парке среди картежников, шахматистов и нардистов.

В бильярдной мелькали воры разных мастей, но никто никого не напрягал, кодекс «где я отдыхаю, там не работаю» все еще соблюдался неукоснительно.

– Доход, ты же блатной, сидевший, вы же из разной жизни. На них даже наколок нет.

– Я старый, мне можно. Я понимаю, что их скоро не будет, а мы останемся, но это время надо как-то перекантоваться. И вам, и нам. А пока они в общак присылают – поживут дольше.

– Не надо, Доход, я сам разберусь, спасибо.

– Смотри, а то могут пугануть так, что потом на пилюли работать будешь.

Аркадий ничего не ответил. Вернулся к столу и лезвием аккуратно начал срезать торчащие из разрыва шерстяные нитки.

Через два дня в бильярдную зашли двое отморозков, которые вряд ли были способны пару раз подтянуться. Они озирались, будто ожидая засады.

Киргиз, огромный детина с прищуренными глазами, который, похоже, и в самом деле был киргизом, подошел к Редкозубому, стоящему в метре от Аркадия.

– Слышь, кто тут банкует?

Редкозубый перевел взгляд на Аркадия. Тот отреагировал:

– Поиграть хотите?

– Ну типа… Разговор есть. Пломбир ждет.

Аркадий посмотрел на Пломбира и подошел к нему.

Как часто бывает, главным в бригаде оказывается совсем тщедушный, но способный на дерзость и деловой разбор браток.

– Аркадий.

– Станислав. Твое заведение?

– Арендую.

– За тебя люди хорошо говорят, поэтому мы с тобой не как с барыгой разговариваем. Тебе что, надо на каждый шорох дергаться? Район наш, бычья немерено. Мы и с «синими» решим, если какой базар – сразу приедем, разберемся. Бухгалтера дадим, она каждый месяц сама будет нам двадцать процентов от прибыли заносить.

Аркадий отошел на метр к старому письменному столу, отодвинул ящик, в котором лежал сапожный нож, несколько кусков кожи для изготовления наклеек и пачка «Родопи». Он взял одну сигарету.

– Я понял, пацаны. Не настолько у меня крутое дело, чтобы еще доляну отсылать. Спасибо за заботу.

Пломбир начал чесать правой рукой сжатую в кулак левую.

– Твоя жизнь, тебе решать. Если будем кого прессовать у тебя в бильярдной, сиди не дергайся. Тебе сказали, кто рулит в этом районе. Дай сигарету.

Аркадий достал из стола и протянул всю пачку.

– Этого тоже обещать не могу, хотите с кем разбираться, делайте это на улице. Менты за бильярдной постоянно следят, и клиенты есть, которые стучат. За стеной штаб округа, наверняка всё здесь в жучках, может, и сейчас нас пишут.

После этих слов подельники посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, направились к выходу.

– Не, я такие не курю, – бросил Пломбир.

Глава 4. Больничное путешествие к Франсуа Мэнго

Под самый Новый год Аркадий возвращался домой поздно ночью.

Уставший, он зашел в лифт – и в ту же секунду две руки с милицейскими дубинками обрушились на его голову, а еще одна пустила газ из баллончика.

Пару секунд был шок, газ помутил сознание, движения замедлились так, что Аркадий как бы наблюдал за собой со стороны.

Два часа ночи, трое людей общим весом около 300 кг сотрясали панельную многоэтажку. Дом дрожал, как во время землетрясения, но никто не вышел, ну их и не звали.

– Суки, шестерки вонючие! – крикнул Аркадий.

Он пошел на них в темноту, несколько раз довольно сильно попал, хотя практически ничего не видел. Одно веко было разорвано и полностью закрывало глаз, второй принял на себя прямую струю газа из баллончика.

Нападавшие не смогли свалить Аркадия, чтобы добить лежачего, поэтому явно растерялись, когда он встал в темном углу, будто медведь в берлоге, и замахал руками и ногами, как сломанная мельница.

Один из бандитов схватил напарника за плечо и потащил к выходу. Нападавшие выскочили на улицу и бросились к темно-бордовой «Ладе-Девятке».

Аркадий, шатаясь, появился из подъезда.

– Стоять, твари!

Он попытался догнать убегающих, но полученные повреждения и модельные туфли не по сезону на кожаной подошве подвели, Аркадий поскользнулся, взлетел ногами вверх и грохнулся на спину, ударившись головой о скользкий притоптанный снег.

Через полминуты он открыл глаза, перевалился на бок и поднялся.

Нападавшие скрылись.

Аркадий осмотрел место битвы, зашел в залитый кровью лифт и поднялся на свой этаж.

Он позвонил, дверь распахнулась, на пороге появилась Надежда. За долю секунды ее улыбавшееся лицо перекосилось от ужаса, она вскрикнула, подхватила Аркадия и провела в квартиру. Аркадий поискал взглядом, куда бы сесть. Надежда подставила ему стул и начала суетиться, не зная, что делать.

– Сходи на первый этаж, посмотри, может, что там есть. Надь, иди, иди, я сам разденусь.

Аркадий начал раздеваться, на пол закапала кровь, верхнюю одежду он кинул на стул.

Надежда ушла и быстро вернулась с парой пуговиц и милицейской дубинкой. Тут же принесла полотенце и обернула голову Аркадия.

Платная скорая помощь приехала через десять минут.

В дверь позвонили.

– Открыто, заходите! – крикнула Надежда.

В квартиру вошли медсестра и врач с пластиковым чемоданом.

– Что произошло? – разглядывал он Аркадия. – Мы обязаны сообщить в милицию.

– Вызвали милицию, – сообщила Надежда.

– Столкнулся с демонами, – Аркадий постепенно начинал что-то соображать.

В приемном покое дежурный врач долго не мог прийти в себя. Судя по запаху, он недавно выпил чего-то крепкого и прилег отдохнуть, но опыт работы в любом состоянии брал свое.

После заполнения необходимых документов врач провел Аркадия в соседнюю комнату и указал на древнюю кушетку, обтянутую коричневым кожзамом.

– Обезболивающих нет, к сожалению, скатайте полотенце и зажмите зубами. Постараюсь зашить быстро.

Он начал брить голову Аркадия.

Через двадцать минут врач отошел от сидящего на кушетке пациента.

– Кожа толстая, как у слона, еле иглой протыкаю. Две больших раны оформил. Пойдем перекурим?

Аркадия трясло, зубы щелкали, как у волка из сказки, силы были на исходе.

– Пошли, только я без сигарет. Сколько всего будет шрамов?

– «Приму» будешь? – врач протянул сигарету. – Шесть, но четыре мелкие, их почти не видно будет потом.

Через час дежурная медсестра проводила Аркадия в палату, включила свет, сделала укол и накормила таблетками.

Лежащий на соседней койке больной поднял голову.

– Выключи свет! У вас что, больше негде ночью жопы колоть?

Дежурная медсестра не ответила и накрыла Аркадия одеялом.

– Отдыхайте, – негромко сказала она и повернулась к соседу: – Отудобел? Как не совестно, два дня назад вас привезли под утро – помните, какой концерт тут устроили? Или рассказать?

Сосед спрятался под одеяло. Медсестра погасила свет и ушла.

Аркадий улегся в койке с чувством облегчения. Его оставили в покое, из-под бинтов виднелся один глаз, который почти не видел, голова полностью перевязана, – боль отступила, лишь колотило ознобом и невозможно было согреться.

Аркадий неторопливо огляделся вокруг. Он стоял посреди французского дворца в компании превосходно одетых мужчин и женщин в одеждах начала XIX века.

В зале светло, окна огромны, на дворе яркий солнечный день.

– Пожалуйста, ваш удар, месье, – маркер протянул ему странный кий с белым кончиком.

«Три шара, стол без луз… Карамболь22, не иначе», – подумал Аркадий и произнес вслух:

– Скольких бортов должен коснуться мой шар?

– Три борта, месье.

Аркадий сделал удар с небольшим правым винтом23. Шар после соударения с прицельным коснулся трех бортов и тихо «прилип» к шару с точкой.

Аркадий с интересом наблюдал, как маркер, похожий на маляра, обмакивал в ведро с жидким мелом палки, являющиеся прародителями современных киев, и ставил их сушиться в деревянную стойку.

Резной бильярдный стол великолепен, сукно несколько поистрепано, хотя, возможно, это мел засыпал игровую поверхность, придав ей несвежий вид.

Массивное сооружение над столом, на котором располагалось несколько десятков потушенных стеариновых свечей, давало освещение в темное время суток.

– Отличный удар, месье. Разрешите представиться: капитан Франсуа Мэнго24. Я вижу, вы недурно понимаете карамболь. Странно, почему мы раньше не встречались.

Аркадий соврал, оборачиваясь на голос:

– Я только что прибыл из… Луизианы.

Ему поменяли кий, и второй удар получился не менее красивым.

Третий раз «свой» шар прокатился совсем рядом с «чужим», карамболя не вышло.

Мэнго на вид не более сорока, хотя, возможно, его молодили военная выправка и отсутствие живота.

– Могу представить, что вы будете вытворять моими кожаными наклейками.

– Готов попробовать, месье.

Мэнго раскрыл ладонь и показал три серо-голубых кожаных кружочка.

– Позвольте?

– Конечно, – Мэнго протянул раскрытую ладонь ближе к Аркадию. – Это кожа зрелого оленя.

– Превосходно, месье.

– С большим удовольствием завтра представлю вам мое изобретение, месье, и составлю компанию за карамбольным столом. Сейчас же прошу позволения откланяться. Разболелась нога, видите ли.

– Что случилось, месье? – участливо спросил Аркадий.

– Не беспокойтесь, это старая боевая рана и подарок от Наполеона Бонапарта за верную службу. – Он остановился и кивнул в сторону партнера Аркадия по игре. – Опасайтесь этого вояку, майора Дуга25. Прескверный тип с манией величия, он уверен, что является лучшим не только здесь, в Тулузе, но и во всей Франции. Я вызвал его на крупную игру, но, похоже, не дождусь ответа.

Аркадий посмотрел на соперника: майор Дуга выглядел внушительно и лет на десять старше Мэнго.

Дуга, стоящий метрах в шести от них, выпустил клуб сигарного дыма и улыбнулся, будто прекрасно слышал слова Мэнго.

– Хорошо, что не на дуэль, месье, – сострил Аркадий.

– Думаю, до этого не дойдет. Майор делает одну серьезную ошибку: когда он играет, то думает о деньгах. И чем больше франков на кону, тем менее он искусен.

Аркадий внимательно слушал, прекрасно понимая, о чем идет речь.

Тем временем майор Дуга бросил на Мэнго жесткий взгляд и нанес неудачный удар: мел с кончика кия разлетелся, и карамболя не получилось.

Маркер степенно подошел к столу и небольшой щеткой начал сгонять мелкие белые крошки в одну кучку.

Пять казенных кроватей с растянутыми пружинами – форменный гамак. Если под матрас не положить широкую, размером с дверь доску, утром будет болеть все, что может болеть.

Тумбочки с едой, чайники, радиоприемники, широкий подоконник, забитый одеждой. Свой мир, в котором пациенты травматологического отделения осознают многое.

Аркадий говорил во сне:

– Месье, почему такой яркий свет над столом?

Рядом с его кроватью остановилась женщина в белом халате.

– Поднимаемся, месье, сейчас будет осмотр и утренний прием лекарств.

Аркадий проснулся, яркий свет ослепил неперебинтованный глаз, голова болела сильнее, чем после хорошего банкета, где, бывало, перемешивалось все, и горящее, и сухое.

Аркадий думал с закрытыми глазами:

– А как же кожаная наклейка Мэнго? Хотелось бы ее попробовать.

– Меня зовут Анна Николаевна, я ваш лечащий врач. Как самочувствие, полегче? – представилась и задала дежурный вопрос доктор.

Аркадий вяло открыл один глаз.

– Да, доктор, можно на выписку, я полностью зашит и излечен.

Анна Николаевна улыбнулась.

– Вот и хорошо, что у вас осталось чувство юмора, сейчас сделаем перевязочку и посмотрим, насколько все хорошо. Может, вам зашили что-то лишнее, – она сделала серьезное выражение лица. – Одно хочу сказать уже сейчас: у вас серьезные проблемы с левым глазом, и отсюда вас переведут в глазное отделение.

Когда дежурная медсестра, сделав утренние уколы, дала Аркадию таблетки, перевязала голову и направилась к выходу, в палату вошел человек, остановил медсестру, что-то спросил и направился к койке.

– Здравствуйте, я из районного УВД, старший лейтенант Алимов Алексей Дмитриевич. Вы Аркадий Владимирович Разумов?

– Да.

– Дело в том, Аркадий Владимирович, что на каждый случай, подобный вашему, заводится дело, и мы обязаны его расследовать. Вы можете рассказать, что произошло?

Аркадий рассказал о том, что помнил.

– Вы можете описать внешность нападавших, помочь в составлении фоторобота?

– Они были в масках, в темных куртках. Вот все, что я запомнил. Моя жена подобрала дубинку.

– Мы были у вас дома, разговаривали с Надеждой Павловной, она передала нам всё, что вы собрали на месте. Вы кого-то подозреваете?

– Нет.

– А подозревали – сказали бы? Аркадий Владимирович, признаюсь честно: такие дела практически не раскрываются, если нападавшие не задержаны сразу, по горячим следам. Все, что мы можем сделать, – пройтись допросить ваше окружение, ваших знакомых, друзей, людей, с кем вы последнее время контактировали. Вам нужна такая огласка? Аркадий Владимирович, нам этот висяк тоже не нужен. У меня с собой готовый протокол дознания, в котором вы объясняете произошедшее несчастным случаем. Поскользнулись на скользкой дороге и упали. Думаю, так будет лучше и вам, и нам. Прочитайте.

– Где расписаться? А, вижу.

Аркадий подписал протокол.

В палату зашла Надежда.

– Здравствуйте, – поздоровалась она со всеми в палате.

– Здравствуйте, – вразнобой прозвучало в ответ.

– Доброе утро, Надежда Павловна. Аркадий, выздоравливайте. До свидания, – дознаватель ретировался с тем чувством выполненного долга, которое знакомо только таким, как он.

Надежда прошла и села на край койки.

Почему-то именно сейчас Аркадию бросилось в глаза, как она красива. Ее длинные, черные, «цыганские», вьющиеся волосы, ее глаза цвета моря в хорошую погоду, классически правильные черты лица…

Аркадий и Надежда были знакомы всю сознательную жизнь, которая давно объединила их в одно единое, невозможное друг без друга целое.

– Как ты? Пойдем покурим? – предложил он.

– Куда ты пойдешь, ты себя видел? Лежи.

– Да перестань, ладно. Дай-ка я встану.

– Я тебе суп куриный принесла, горячий, поешь, потом покурим.

Аркадий уже вставал с кровати.

– Тошнит, потом поем, пойдем, курить охота. Ты сигареты принесла?

– Я тебе почти полную пачку оставлю, возьму себе пару штук. Вечером принесу еще. Что тебе привезти?

– Почитать что-нибудь привези. Евтушенко.

Они прошли на первый этаж, где на стене от руки черной краской было написано: «Место для курения», а рядом с помощью трафарета красным выведено: «Не курить!»

Аркадий сел на лавку и закурил.

– Что дома?

– Тишина пока. Вчера тебя увезли, я лифт отмыла, весь первый этаж, и на улице снег с кровью соскребла. Кто на тебя напал, знаешь?

Аркадий отрицательно покачал головой.

– Нет.

Глава 5. Единицы делают историю, подлецы ее пишут

Прошло две недели. Аркадий в бейсболке и темных очках появился в Доме офицеров.

Вахтерша поздоровалась с ним с каким-то фальшиво-радостным выражением лица.

Аркадий подошел к двери в бильярдную. Она была опечатана, несколько свежих досок говорили о недавнем ремонте.

На следующий день Аркадий стоял в большой приемной командующего округом. Через полчаса секретарша обратила на него внимание, хотя ей никто не звонил.

– Проходите.

Аркадий прошел в кабинет, где за столом сидел генерал-полковник.

– Здравствуйте. Моя фамилия…

– Знаю я вашу фамилию. Я приказал закрыть ваш рассадник не только потому, что три дня назад мы вынуждены были поднимать вооруженный караул, чтобы прекратить драку ваших клиентов. Мне не нравится вся эта шушера, которая ошивается в бильярдной, все эти наркоманы и картежники. Наш Дом офицеров показательное военное учреждение, здесь нет места вашему сброду.

Аркадий хотел объяснить, что бильярдная не работала две недели, но генерал так и не дал вставить слово, замахал рукой.

Уже выходя из кабинета он услышал голос генерала:

– Таких, как вы, я бы прилюдно порол на площадях.

Позже генерал прославится на всю страну попыткой стать президентом России и антисемитскими высказываниями.

Проходя через холл Дома офицеров, Аркадий увидел, что ему машет рукой директор кафе Рида Павловна.

– Здравствуй, Аркаша. Ты от генерала?

– Здравствуйте, Рида Павловна. Да, получил отставку. Даже не знаю, куда девать столы, оставлю, наверное, здесь.

Рида Павловна перешла почти на шепот:

– Ты знаешь, почему тебя прикрыли на самом деле?

Аркадий отрицательно покачал головой.

– У меня муж служит в штабе округа. Ну, в общем, этот… ну, президент вашей бильярдной секты целый год ходил в штаб, жаловался на твой клуб, приносил письма с подписями, с требованием общественности, ветеранов закрыть твое бандитское логово.

Она посмотрела на него, ожидая реакции, но Аркадий слушал отстраненно. Казалось, он находится далеко.

Через год тот самый президент Федерации бильярдного спорта, который так рьяно боролся с «бандитским логовом», открыл бильярдную на том же месте, бесплатно получив столы Аркадия. В отличие от прежнего хозяина, он сразу устроился под бандитскую «крышу», которой при случае бравировал и запугивал, и начал подниматься по служебной лестнице, получая так ему необходимые знаки «почета и уважения» от государства, а также финансирование от как бы частного газового гиганта. В России всегда большой спрос на таких проходимцев.

Аркадий отправился на набережную и прошел по песку к замерзшей Волге.

Глава 6. Кто сорвался, того надо отпустить

Аркадий сидел на лавке, на песке, в двух метрах от воды. На том же месте, только через четырнадцать лет.

Половодье на Волге еще не прошло, по реке плыло много мусора, который мешал рыбачить, цеплял леску. Перед Аркадием два заброшенных спиннинга, на леске колокольчики. Только рассвело, но уже парочка «бегунов от инфаркта», передвигающихся вдоль воды, врезались в его снасти.

– Леска! – крикнул Аркадий очередному доходяге.

Бегун налетел на леску, натянул ее грудью, как марафонец финишную ленточку, колокольчик зазвенел, добавляя эффект победы.

– Ой, ой! Простите, пожалуйста, – испугался бегун болезненного вида, старше шестидесяти.

Он сдал назад, огибая лавку Аркадия, подошел к колышку, за который был привязан садок, и начал тянуть его из воды.

Аркадий повернулся к бегуну.

– Ты что там потерял?

– Вы много наловили? Может, продадите рыбки?

– Беги отсюда!

Любитель здорового образа жизни и рыбки отпустил веревку и как-то кособоко двинул своим путем.

Аркадий улыбнулся, встал, подошел к садку и вытянул его из воды. Достал одну из трех лежащих в нем бутылок «Жигулевского» и снова опустил садок в воду. Подошел к спиннингу, подтянул немного катушкой леску, поправил колокольчик, вернулся обратно, взял из рюкзака металлический термос, открутил крышку, об лавку открыл бутылку, налил пиво. Он пил и наслаждался фантастическими видами.

Зазвонил телефон. Аркадий резко дернулся, достал трубку и поднес к уху.

– Да.

– Привет, Аркашка.

– Привет, Виктор, – удивился Аркадий.

– Разбудил?

– Конечно.

Виктор, плотный мужчина на семь лет старше Аркадия, жил в Детройте, куда перебрался с родителями из Западной Украины еще в пятилетнем возрасте.

– Прости, не мог ждать. Я только что приехал с одной встречи. Есть серьезный человек, который не прочь сразиться крупно в пул26. Ты же играешь в пул?

Виктор стоял у открытого бара и наливал себе виски, прижимая плечом к уху телефон.

Аркадий кивнул, а Виктор, будто видел это, выпил, подождал пару секунд и продолжил.

– Отлично. Так вот, я, когда говорил с ним, заметил красивый бильярдный стол с лампой от Тиффани. Ну и зашла речь о бильярде. Он сказал, что поигрывает на деньги, а я – что в России у меня друг, который его обыграет на любую ставку, и я за него отвечу. – Виктор глотнул еще, язык стал немного заплетаться. – Ну, что ты думаешь? Ответь – и спи себе дальше. Аллёу?

В этот момент один из спиннингов несколько раз сильно дернулся. Колокольчик зазвенел, запрыгал и затих.

– Клюет, – Аркадий сказал в трубку и бросил ее на рюкзак.

– Да, вот именно, он клюнул! Бросай всё и прилетай. Хватит спать уже, Аркаша!

Аркадий, привстав на полусогнутых, посмотрел на реку, туда, где леска уходила под воду. Снял колокольчик, положил его в карман, взял леску пальцами, большим и указательным, подержал несколько секунд, сильно подсек, схватил спиннинг и начал крутить катушку, небольшими шагами отходя от берега.

– Сидит что-то хорошее, а сачка нет, – подумал Аркадий.

За несколько метров от берега на поверхности заплескалась рыба. И тут леска ослабла, на берег выпрыгнула стерлядь, не менее трех килограммов, и сорвалась с крючка на песок. Аркадий взял благородную рыбу в руки, нажал на жабры, и рот у той смешно выдвинулся. Он поцеловал стерлядку.

– Плыви, красавица.

И выпустил рыбу в Волгу.

Глава 7. Небесная подводная лодка

Июль 2004 года. Аэропорт Шереметьево-2.

Аркадий и Влад стояли рядом со стойками для заполнения деклараций.

Влад примерно одного возраста с Аркадием. Те же рост, вес, даже русые волосы почти одинаковые. Только лица у них совершенно разные, а волосы Влада немного обесцвечены по последней моде.

– Я подойду, пока он один сидит, – сказал Влад.

– Поближе подкатимся и иди. Маякни, если он согласится.

Аркадий и Влад, толкая аэропортовские тележки с парой громоздких и тяжелых пластиковых чемоданов на каждой, подошли к таможенной стойке. Влад оставил тележку и подошел к стоящему за ней человеку в форме.

– Продолжается регистрация и оформление багажа на рейс SU 106 в Лос-Анджелес, – раздалось в терминале из динамиков.