Контрразведка показывает зубы. Компромат на Президента

Кузнецов, аккуратно подстриженный коренастый блондин лет пятидесяти с ясными очами цвета аквамарин пребывал в благодушном настроении, – с Большой земли передали, что у него родилась внучка. Старший помощник, худощавый курчавый брюнет с высоким покатым лбом щурил усталые чёрные глаза и, как видно, не разделял настроение командира. Приборы наблюдения не радовали информацией, а игра в прятки, похоже, не была его любимой детской забавой.

Кузнецов склонился к микрофону.

– Внимание, экипаж, сегодня у матроса Петрова, картина маслом, день рождения. Поздравляем и готовимся к праздничному ужину!

Командир отключил переговорное устройство, пролистал вахтенный журнал, дошёл до самой крайней записи, поставил крупную размашистую подпись, положил химический карандаш и взял в руку подстаканник со стаканом, наполненным густым пахучим краснодарским чаем.

Старпом оторвался от приборов, взял с подноса, стоявшего на передвижной тележке, овсяной пряник, откусил от него кусочек и стал сосредоточенно жевать.

– Товарищ командир, мы на границе территориальных вод княжества Силенд.

– Что-то смущает?

Кузнецов, терпеливо ожидая ответ, с наслаждением отхлебнул горячий чай. Старпом, кажется, наконец, подобрал нужные слова.

– Каковы перспективы княжества Силенд? Как ни крути, на самом деле оно является бесхозной зенитно-артиллерийской платформой. В тысяча девятьсот сорок втором году по проекту инженера Маунселла англичане их много построили в море, назвали фортами Маунселла, однако именно эта платформа на беду или счастье оказалась за пределами территориальных вод, и после войны её не стали демонтировать…

– Товарищ командир, шумы, – вдруг сказал в динамике голос акустика. – По характеристикам – прогулочная яхта. Дистанция – два километра. Похоже, курсирует.

– Продолжайте наблюдение, – сказал Кузнецов и, отключив микрофон, повернулся к старпому. – Вы, как видно, интересовались историей княжества, а я знаю о нём совсем немного. Расскажите-ка подробнее!

– В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году отставной британский морской пехотинец захватил эту бесхозную артиллерийскую платформу и провозгласил государство – княжество Силенд. Что здесь началось! Развернулось настоящее сражение за форт с реальной стрельбой, однако английский суд объявил платформу вне юрисдикции Великобритании, и на этом столкновение закончилось.

– Почему вас заинтересовала эта история?

– Специально проштудировал её перед выходом в море, узнав, что мы направляемся в этот район.

– Зачем?

– Хочу знать, какие будут юридические последствия, если мы вдруг войдём в территориальные воды этого странного княжества.

Вдруг корпус субмарины сильно вздрогнул и начал заметно вибрировать. Кузнецов нахмурил густые рыжеватые брови и резко отставил стакан.

– Механик, в чем дело?

– Товарищ командир, – обеспокоенно сказал надтреснутый бас из динамика, – лопастями винта что-то зацепили.

– Машина, стоп!

– Есть машина, стоп!

– Вахтенный, продуть балласт, дифферент на нос, дежурного матроса на корму.

– Есть продуть балласт, дифферент на нос, матрос Петров, приготовиться к аварийному выходу через кормовой люк.

– Вахтенный, зачем Петрова поставили на дежурство? У него сегодня день рождения!.. Боцмана на корму.

– Петров готов к выходу, товарищ командир.

– Хорошо, пусть идёт, впереди награда – праздничный пирог.

12

В закутке ночного клуба спрятался огромный бильярдный стол, на зелёном сукне которого рассыпались замысловатым узором слегка потрескавшиеся желтоватые шары. Приятный рассеянный полумрак дремал вокруг, лишь над столом застыл яркий сноп света.

В закутке никого не было, кроме Горина и Скотта, и они залихватски гоняли шары. Горин, похоже, выигрывал, поскольку количество шаров на столе резко уменьшилось, а он продолжал бить. Вот очередной победный шар снова влетел в лузу, и Скотт широко раскрыл глаза.

– Аркадий, вы меня удивляете. Как можно из такой позиции загнать шар?

– Позвольте удивить вас ещё раз!

В следующий миг ещё один шар влетел в лузу. Скотт с кислой улыбкой отставил кий в сторону.

Горин мило кивнул ему.

– Партия! Я выиграл случайно, Мэтью. Вы не делаете ошибок.

– Ошибки делают все.

– Вы – счастливое исключение!

Скотт заразительно расхохотался. Лет двадцать назад он хохотал точно так же на своём мальчишнике перед неожиданно свалившейся свадьбой, которую друзья-студенты расценили как брак по расчёту, и Мэтью никак не мог доказать им, что дочь высокопоставленного лондонского дипломата в самом деле влюбилась в него по уши. Его объяснения, что он развлекал её так, как не развлекают клоуны в цирке, никто из друзей не воспринял тогда всерьёз, а зря – теперь у них проблемы в семейной жизни.

Горин с довольным видом отложил кий, а Скотт дружески похлопал его по спине.

– Как поживает наш дорогой «тунец»?

Горин хмыкнул и нарисовал мелом чёткий ровный квадрат на отливающем изумрудом сукне.

– Он внутри.

Скотт посмотрел на художественное изыскание с таким серьёзным видом, как будто увидел прямо перед собой нечто более выдающееся, нежели знаменитый «Чёрный квадрат» Казимира Малевича, затем вежливо взял мел из руки Горина и покрыл геометрическую фигуру крупной сеткой, словно собрался играть в крестики-нолики.

– Тунцовая сеть расставлена.

Горин взял мел из руки Скотта и поставил рядом с покрытым сеткой квадратом громадный восклицательный знак.

– Тащите сеть!

Глава вторая. Тунец почти не виден

Ах, наш тунец зубаст, не лыс,

Он сеть зубами перегрыз,

Но вдруг теченье потянуло,

И хищно тень вдали мелькнула.

Владилен Елеонский, Сказка о спесивом тунце

1

Вошёл Маслов в костюме аквалангиста и с аварийным топором в руках. Массивный и огромный, он мгновенно превратил командирскую рубку в игрушечное помещение.

Кузнецов поднялся навстречу.

– Вставные зубы на месте?

Боцман в шутку оскалил крупные белоснежные резцы.

– Я ими сеть перегрызу, товарищ командир!

Кузнецов вдруг стал принюхиваться, и улыбка мгновенно сбежала с лица боцмана, он сжался и снова стал похож на того Маслова, который уныло сидел перед офицерским собранием под испепеляющим взглядом замполита.

– Пил?

– Глоток красного вина. А как в сырость идти?

Кузнецов недовольно покачал головой.

– Сопьёшься, богатырь!

Маслов издал свой знаменитый хохоток, а Кузнецов взял в руки аварийный топор и осторожно провёл ногтем по лезвию, проверяя остроту.

– Как там Петров?

– Откачали, дали разбавленного вина и кусок праздничного пирога, теперь спит. Сегодня в свой день рождения он, можно сказать, второй раз родился. Повезло, что волна не убила.

– Прежде, чем упасть в море, он прокричал в эфир: «Здесь кто-то есть!»

– Привиделось пацану. Волна нехорошая. Болтанка!

Кузнецов вручил боцману аварийный топор и вдруг с чувством обхватил его за широкие литые плечи.

– Переруби проклятую сеть!

– Чего там, ёлы-палы, сделаем.

– Действуй!

Маслов круто развернулся через левое плечо и уверенной медвежьей поступью двинулся к люку, ведущему на корму.

– Маслов!

Боцман остановился, как вкопанный, и резко обернулся.

– Тревожный код «Маргарита», запомни на всякий случай.

Боцман скривился так, словно ему снова выбили зубы.

– «Маргарита»? Почему «Маргарита»?

– Сегодня мою внучку так нарекли.

2

Полная луна тревожно маячила сквозь разрывы облаков, ночная погодка выдалась, в самом деле, весёлая. По приказу командира корма Икс пятьсот третьей приподнялась над водой, а нос зарылся в волны, которые накатывали непрерывно, словно звери, почуявшие добычу.

Маслова в отливающем серебром лёгком водолазном костюме с аварийным топором в руках и мощным фонарём, прикреплённым ко лбу, можно было легко принять за странное неуклюжее человекообразное морское существо. Он прицепил к поясу трос от спасательной лебедки и проворно спустился по покатому корпусу к валу винта.

Волна неожиданно окатила с ног до головы, он выругал её так, как ругают назойливую собачонку, и море, кажется, вдруг притихло. Боцман решительно поставил ногу на вал и ударил топором, целя в толстую тунцовую сеть, которую так неудачно намотал винт.

Лезвие соскользнуло, он едва не выронил топор, однако, стиснув зубы, снова принялся рубить. Один удар, второй, третий. Бесполезно! Толстая сеть не поддавалась, а рубить было неудобно, – страховочный трос тянул назад.

– Первый, – сказал Маслов в микрофон, – ослабьте трос, приём!

– Второй, – сказал голос Кузнецова в динамике, – понял тебя, ослабляю, приём.

Лебёдка раздражённо завизжала, так визжит животное, которому до смерти надоела ночная возня людей, неугомонных и до крайности беспокойных. Трос ослаб.

Маслов прицелился и, коротко выдохнув, сильно и точно врезал топором. Лезвие, наконец, зацепилось. Он, поджав губы, ударил снова. Сеть, кажется, поддалась, и он с силой ударил ещё раз. Сеть порвалась!

– Первый, одна лопасть свободна, осталась ещё одна…

В этот миг из пенящейся у кормы воды осторожно высунулся длинный багор, похожий на худое щупальце, он зацепился сзади за край спасательного жилета и дёрнул так, что боцман потерял равновесие.

– Ё… лы-палы!

Маслов неуклюжим моржом рухнул в море. Волна как будто ждала этого момента, она мгновенно подхватила его и мстительно ударила о край лопасти. Фонарь на лбу разбился вдребезги.

Боцман уронил голову на грудь. Волны как опьяневшие от прилива чувств танцовщицы стали кружить вокруг. Из воды высунулись длинные и тупые ножницы по металлу, с хищным щелчком не перекусили, а порвали трос, и обмякшее тело стало стремительно отдаляться от субмарины в пугающую морскую черноту.

Через пару секунд оттуда обеспокоенно затрещал динамик рации.

– Второй, почему молчишь? Приём!.. Второй, слышишь меня? Ответь!.. Почему молчишь? Приём!..

3

Плотная дымка заслонила луну и звёзды. Продолговатое светлое пятно, больше похожее на огромного морского лебедя, чем на яхту, вздрогнуло и двинулось по волнам.

В ярком свете фонаря мужские тени перебросили Маслова с бота на верхнюю палубу. Лёжа лицом вниз, он открыл глаза и украдкой оглядел столпившихся вокруг крепких парней в чёрных морских робах с металлическими битами в руках.

Вразвалку, попыхивая сигарой, подошёл Хантер в ветровке и рыбацких резиновых сапогах, наклонился, перевернул пленника на спину и бесцеремонно раздвинул пальцами посиневшие от холода губы.

– Зубы на месте, – удовлетворённо сказал он по-английски. – В трюм его!

Хантер ушёл, а парни схватили Маслова под руки и живо поволокли к центральному люку. Он окончательно пришёл в себя. Похоже, его тащат вдоль фальшборта, который тянется с левой стороны, а справа идут иллюминаторы просторных кают-спален класса люкс.

Боцман встал на ноги и ударил локтем в челюсть парню слева, тот мотнул головой и упал. Того, что был справа, он толкнул так, что тот ударился спиной о борт и, оглушённый, безвольно сполз вниз. Сзади третий крепыш замахнулся битой. Мощным ударом ноги в живот Маслов отправил противника в нокдаун и скрылся в тени палубной надстройки.

Ночная мгла продолжала сгущаться, и сырость пробирала до самых костей даже в костюме аквалангиста. Плотно прижавшись спиной к обшивке, он крался, ища радиорубку. Благополучно завернув за угол, боцман вдруг наткнулся на иллюминатор, который был распахнут настежь, и яркий луч света, косо падавший из него на палубу, мешал пройти незаметно.

Маслов в нерешительности замер на месте. Из сияющего электричеством зева тянуло домашним уютом и теплом.

Вдруг послышались тихие голоса. Мужской баритон казался взвинченным, а женский голос хранил ироничное спокойствие.

Боцман осторожно заглянул внутрь, там колыхались ярко-оранжевые воздушные занавески. Волнуемые сквозняком, они периодически распахивались и открывали взору роскошное внутреннее убранство.

Он с удивлением заметил, что в каюте, отделанной под дуб, на расстеленной широкой белоснежной кровати сидела та самая Маргарита, достаточно известная английская писательница русского происхождения, с которой они так душевно открыли миру памятник конвою PQ-17. Маслов не смог произвести на девушку должного впечатления, напился с горя, затем произошла драка. Непонятно было только, зачем она вызволила его из полиции, дело не стали передавать флотским властям, и как замполит ни бился, «телега» к комдиву не пришла.

Мысли вдруг пчёлами в растревоженном улье загудели в голове, и ему стало не по себе. Как связана фешенебельная прогулочная яхта с Маргаритой?

Тем временем она спокойно сидела на постели в лёгком халатике, под которым из одежды, кажется, больше ничего не было. Рядом с ней стоял, как Геракл на отдыхе, огромного роста полуобнажённый курчавый брюнет, нижняя часть его массивного тела была обмотана алым полотенцем.

Маслов узнал колоритного великана практически сразу. Одно время Дмитрия Сырых почти каждый день показывали по телевизору, ни одна газета не выходила без свежей новости, героем которой был этот деятельный и знающий всё наперёд бизнесмен-миллиардер. Журналисты постоянно намекали на то, что в скором времени именно он сыграет судьбоносную роль в истории многострадальной России, однако скоро подули другие ветры, и Дима бежал в Лондон, – его обвинили в хищении нескольких миллиардов рублей. Великобритания предоставила ему политическое убежище, и началась странная мышиная возня, суть которой Маслов не понял, да, честно говоря, и не горел желанием понять.

Вдруг Пол решительным движением освободил привлекательные плечи Риты от халата. Она удивлённо вскинула брови.

– Я могу раздеться сама.

– Я всего лишь хочу сделать тебе массаж шеи.

– Пол, давай я сделаю тебе массаж бёдер.

– Нет, тебе нужен массаж шеи.

Огромные руки Пола нежно легли на её голые плечи, и по щёкам девушки вдруг пошли странные лиловые пятна, словно у неё началась аллергическая реакция.

– Рита милая, а где флэшка?

– Прости, я не совсем поняла. Какая флэшка?

– Золотая такая, в виде фигурки дельфина.

Его пальцы сжались, затем нехотя разжались. Она опустила ресницы, как будто силясь вспомнить, где флэшка. Он терпеливо ждал.

Наконец, она открыла глаза.

– Не пойму, о чём ты говоришь.

Вдруг он так сжал ей горло, что она поперхнулась.

– Да ты с ума сошёл!

– Ты работаешь не на Рича, ох, не на Рича, нет, не на Рича ты работаешь. Хантер – не твой куратор!

Она вдруг крепко сжала его кисти, ловко освободилась от захвата, вскочила с кровати и раздражённо запихнула прелести в халат.

– Хризантемы в саду, Пол, я пошла спать!

Он вдруг повалил её на постель, халатик распахнулся, открыв голые загорелые бёдра.

– Где флэшка?!..

– Не тронь меня, я буду кричать!

– Кричи! Пусть матросы нам позавидуют.

– Помогите!

4

Маслов рыбкой влетел в каюту в просвет между штор, с грохотом сделал кувырок и вскочил на ноги. Рита испуганно ахнула.

Пол, стоя на кровати на четвереньках, с полотенцем, съехавшим с мощных бедёр, обернулся и с изумлением воззрился на неожиданного гостя.

– О… осень моя золотая! А ты кто, альбатрос?

– Тебе, туша, какая разница? А девушке, я смотрю, твои ласки не нравятся.

Пол налился свинцом. Маслов, насвистывая весёлый мотивчик, сорвал с него махровое полотенце, одним ловким движением бывалого моряка скрутил из него кусок каната и с размаху изо всей силы дважды хлестнул по голому заду.

Беглый бизнесмен изогнулся раненой анакондой.

– О, Хантер, о-о!

Боцман для верности ударил ещё раз, – сочно и с оттяжкой. Пол, дико взревев, вдруг проворной камышовой кошкой неожиданно прыгнул на него, однако он вовремя сделал шаг в сторону. Огромная бесформенная туша пролетела мимо, со всего маху врезалась в закрытую дверь каюты, сползла вниз и притихла.

– Пошёл вон отсюда, – вдруг сквозь зубы сказала Рита.

– Ой, как невежливо, сударыня! Вместе бронзовое изваяние открывали, неужели запамятовали? Вам, кажется, не сто три года, как вашей непьющей водку бабушке.

Он сделал вид, что двумя пальцами, указательным и средним, которые, по всей видимости, изображали ножницы, перерезает пополам, словно праздничную ленточку, скрученное полотенце Пола. Она продолжала в напряжённой позе сидеть на кровати. Похоже, что появление Маслова нисколько не удивило, более того, оно, кажется, не на шутку её раздосадовало.

Вдруг во взгляде Риты мелькнуло что-то хищное, и он растерянно улыбнулся. В этот момент ветер стих, воздушная занавеска опала, открыв взору небольшую тележку, уставленную огромными золотистыми эклерами, между которыми возвышалось ведёрко со льдом, а из него торчало горлышко откупоренной бутылки шампанского.

В следующий миг игристое вино с шипением лилось в его горло, а ещё через мгновение он, по-хозяйски рассевшись на постели, с аппетитом жевал пирожное. Она, подобрав под себя ноги, смотрела на него так, словно он в своём лёгком водолазном костюме был на самом деле не моряком, а грязным отвратительным морским чудовищем, вползшим к ней в постель.

– А этот бульдог, – намеренно громко чавкая, сказал он и небрежно качнул головой в сторону дебелой туши, продолжавшей без чувств валяться у выхода, – я видел его по телевизору. Дмитрий Сырых, верно? Он не так давно сбежал в Англию, какой-то странный псевдоним себе взял, – имя то ли Фол, то ли Тол, а фамилия то ли Вёсельный, то ли Всесильный.

– Пол Вселенный.

– А, точно, Вселенный! Скажи, а как ты здесь оказалась?

– Ричард! – вдруг громко с надрывом сказала она. – Ричард, помоги…

Маслов, как кит, разом проглотил огромный сладкий кусок и невозмутимо потянулся за следующим эклером. Рита снова громко позвала на помощь.

В каюту вломился Жеребцов. Тяжело дыша, он уставился на незваного гостя с пирожным у рта, затем перевёл тяжёлый взгляд на тело, которое, словно голая курчавая мумия библейского великана, неподвижно замерло у порога.

Маслов с улыбкой швырнул эклер в Жеребцова.

– Угощайся!

Телохранитель отбил пирожное ребром ладони. Мичман одобрительно крякнул и поднялся, вытирая сладкий крем с губ. Похоже, он обнаружил перед собой достойного соперника.

Жеребцов перешагнул через длинные ноги Пола, и, не издав ни звука, махнул кулаком-кувалдой. Маслов хладнокровно нанёс упреждающий удар не менее громадным и твёрдым кулаком в челюсть. Телохранитель пошёл юзом и с оглушительным грохотом завалился за кровать. Рита в ужасе зажала ладонями уши.

В каюту с шумом ворвался Хантер. Маслов развернулся к нему, однако, к несчастью, поскользнулся на пирожном, которое, разбившись всмятку, сиротливо валялось на полу, и удар съехал чуть в сторону. Хантер мощным ответным ударом ноги в живот отправил его в нокаут.

Пол тихо вздохнул, и Хантер склонился над ним.

– Эй, наверху, как, всё о’кей?

– Флэшка, я, кажется, тебя спрашиваю, где ты, – не открывая глаз, едва слышно сказал Пол.

Хантер наклонился ещё ниже.

– Какая к дьяволу флэшка?

Миллиардер приподнял тяжёлые веки, увидел Хантера и кисло поморщился.

– Пень ты британский, – выдохнул он и снова потерял сознание.

Хантер только покачал головой в ответ, выпрямился и настороженно посмотрел на Риту. Она сидела, как мраморное изваяние, по её щекам текли крупные прозрачные слёзы.

– Марго, очнись, пожалуйста.

– Я в порядке. Слушаю тебя!

– Будь так любезна, скажи, «тунец» как здесь очутился?

– Не знаю.

– Вижу, Марго, скучаешь ты по члену парламента. До слёз!

Он вынул из заднего кармана камуфляжных штанов малокалиберный Вальтер и бросил его на развороченную постель. Она с удивлением приподняла брови.

– Зачем он мне?

Хантер мило улыбнулся.

– Для обороны от взбесившихся «тунцов». Прибереги на всякий случай. Если что, стреляй и ничего не бойся. Вальтер меченый. Любой эксперт-криминалист, обнаружив пулю, выпущенную из него, или стреляную гильзу, даст отрицательное заключение. Так что пока этот ствол с тобой, считай, что у тебя есть лицензия на убийство, выданная правительством Её Величества. Главное, «тунец» здесь, а живой или мёртвый, для меня в отличие от Пола не так важно. Я слышал, что русские не предсказуемы, однако не знал, что до такой степени. Человечек из Москвы должен весело глотать с нами пиво, однако он, словно дикий зверь, лезет в драку.

– Дорогой Рич, ситуацию как всегда придётся исправлять мне. Следует вести себя ласково, а ты сразу ногой в пах!

– Знаю я твои ласки.

– Ты имеешь что-то против?

– Просто ты часто увлекаешься не тем, чем следовало бы. Пожалуйста, не забывай главную заповедь разведчика – ничего личного. Пусть пока он остывает, потом займёшься.

Пол снова зашевелился и начал бормотать что-то про флэшку.

– Бог мой, – деланно всплеснув руками, сказал Хантер, – давно пора готовить пресс-конференцию по плану Пола, а «тунец» совершенно сырой! Может, в самом деле, просто заморозим его в трюме, и все дела?

– Не спеши, – сказала Рита, – я сделаю из него великолепное блюдо.

5

В фешенебельной кают-компании, отделанной под крокодилову кожу, Хантер, развалившись на угловом диване, сидел за стеклянным обеденным столом, глотал пиво из ярко раскрашенной жестянки и смотрел телевизор, встроенный в шкаф.

Шла прямая линия с президентом Российской Федерации Игорем Кольцовым. Народ завалил вопросами своего любимца, он, как видно, был в ударе, говорил так просто и душевно, словно сидел на кухне в окружении соседей по коммунальной квартире за сковородой, доверху наполненной пахучими жареными картофельными ломтиками вперемешку с аппетитными золотистыми кусочками крепко прожаренного свиного сала.

– Я не скажу, что существуют два непримиримых врага, с одной стороны – государство, а с другой – олигархи, – я думаю скорее, что государство держит в руках дубинку, которой бьёт всего один раз, но по голове!..

Хантер поднял рот вверх, словно вдруг собрался взвыть, однако вместо воя раздался оглушительный хохот. В кают-компанию вбежал Пол в спортивном костюме, всклокоченный, помятый и с обширным кровоподтёком под глазом.

Увидев Кольцова на экране, он мгновенно впал в бешенство.

– Выключи!

Хантер послушно нажал на кнопку. Глотнув из банки, он окинул взбудораженного миллиардера насмешливым взглядом.

– Под пиво, Пол, отлично идёт.

– Сушёная вобла под пиво гораздо полезнее!

Хантер сделал ещё один глоток, забросил опустевшую жестянку в корзину для мусора, потянулся на диване и зевнул, как кот, только что съевший вкусную мышь.

Пол безумно затряс головой.

– Где этот, как его, «тунец»?

– В трюме остывает.

– Он, в самом деле, тот самый человечек из Москвы?

– В самом деле.

Пол шумно выдохнул и в изнеможении упал на кожаное сиденье, словно после пробега на марафонскую дистанцию. Его лицо вдруг пошло страшными багровыми пятнами.

– Я флэшку нашёл, моего дорогого золотого дельфина.

– Поздравляю!

Хантер откупорил следующую банку. Пол уставился в одну точку, словно вдруг увидел там нечто обескураживающее, – то ли прозрачного паука, то ли белого таракана.

Хантер осторожно кашлянул.

– Я говорю, поздравляю, Пол. Что за флэшка? Она, правда, из золота?

– А? Ага, из золота, правда.

– А что на ней записано, что-то ценное?

– Архив моей дорогой мамочки. Слушай, Рич, этот «тунец» всё-таки не выходит у меня из головы, он какой-то бешеный, не от Кольцова ли он часом прибыл?

– С какого перепугу?

Пол резко поднялся с дивана, его нижняя губа жалко дрогнула.

– Хорошо, если не от Кольцова. Флэшка, слава Богу, нашлась. Пойду, извинюсь перед Маргаритой. Дурацкая привычка всех нагибать!

Хантер понимающе хмыкнул в ответ. Пол направился к выходу, но вдруг остановился.

– Рич, ты меня всё-таки не успокоил. Почему «тунец» твоим людям рёбра поломал?

– Его волна укачала, и сейчас он немного не в форме. Когда придёт в себя, будет как шёлковый, медикаментами накачаем, короче говоря, готовь текст на пресс-конференцию.

Пол пожал плечами и мрачным призраком выплыл из каюты. Хантер поспешно нажал кнопку, словно боясь пропустить самое главное. Кольцов снова обаятельно засветился на экране, его примечательного тембра голос вновь зазвучал, как звонкий колокольчик.

– Где-то за океаном некоторые почему-то считают, что Россия стоит на коленях, и её судьба вымаливать прощение…

Хантер хихикнул и сделал приличный глоток из банки, предвкушая неожиданный пассаж в качестве закуски.

– Так вот специально для этих чудаковатых господ ответственно заявляю, – Россия может подняться с колен и как следует огреть!..

Пиво с шумом брызнуло изо рта. Хантер откинул голову, поднял мокрый рот кверху и снова заразительно расхохотался. Он не верил, что стоящая на коленях какая-то региональная держава может кого-то, в самом деле, вздуть, вот почему подобные заявления выглядели в его глазах хвастовством прыткого кузнечика перед хищно изогнутым клювом кобчика.