1001 день из жизни ненастоящей женщины. Реальные истории

Наш модный деревенский авангард – это марокканки в диких шитых золотом халатах и мамаши в леопардовых лосинах под кроссовки. В этой ситуации выгуливать дорогие шмотки просто верх маразма и жлобства. Поэтому вся моя обувная коллекция хранится исключительно для пыли и как память.

А тут вызвал меня в школу Данин учитель по физкультуре. Брутальный молодой красавчик. Его жопа в тренировочных штанах меня до обморока доводит.

Нарядилась и иду, помада и лак красные – в тон к тем самым туфелькам. А навстречу соседка моя Марибель чешет. Ее встречать – всегда плохая примета. Но не успела я присеть за мусорный бачок, как она меня заметила.

– Тю! – говорит. – Ты че нацепила-то в жару? От таких туфель только ноги воняют и мозоли натираются. То ли дело у меня!

И пошевелила своими никогда не видевшими педикюра пальцами в шлепочках из «Декатлона».

Вот, сглазила меня недобитая купчина Ниночка Владимировна! Не вышла из меня икона стиля. Но у вас-то получится наверняка.

ВСЕ ЛУЧШЕЕ – КОРОЛЕВЕ!

Не получилось? Не беда. Страшные и немодные тоже замуж пристраиваются. Главное убедить мужика, что вы – королева! Королева – это контрольный в голову. Это единственная женщина, достойная всех королевских подарков и почестей сразу.

Встань перед зеркалом и повторяй: я – королева. Если, несмотря на трезвый взгляд, ты убедила саму себя, доставай винтовку.

В первый год своего замужества я предупредила Мигеля, что теперь я – королева. Его отпуск я собираюсь провести во Франции. В Бордо поесть сыра и пошляться по блошиному рынку. В Монте-Карло навестить подругу. А в Биаррице устроить себе незабываемый шопинг. Он ойкнул и решил ехать на машине, жить в кемпинге, как делают все нормальные европейцы. Кемпинг, так и быть, будет пятизвездочный.

Я заверила его, что после скитаний по Индии и Непалу меня Францией не напугать. Тогда он велел достать с антресолей рюкзак и положить туда туалетную бумагу, веревку и фонарь. В этом месте я немного напряглась, потому что по-другому представляла себе отдых во Франции.

Немного пораздумывала вслух, стоит ли брать к веревке мыло, так как в моем понимании они всегда ходят парой. А Мигель тем временем одолжил у друзей палатку, насос, надувные матрасы и кошмарную керосинку – видимо, для приготовления пищи.

Кемпинг меня не разочаровал: огромный бассейн, аквапарк и дискотека, орущая на весь Булонский лес. Пока я лениво потягивала пиво и переключала радиоканалы, Мигель довольно ловко собрал палатку и надул матрасы. Он пригласил меня внутрь, и я прочла у него на лице смесь гордости и удовлетворения. Такое лицо было у меня в пять лет, когда на помойке из двух сломанных кроватей и ночнушки какой-то умершей бабки я соорудила свой первый шалаш.

А потом грянула буря. Засверкала молния, ударил гром и с неба упали потоки воды. Наши матрасы куда-то медленно поплыли. А муравейник, на который Мигель установил палатку, решил, что я и Шойгу, и Мазай, и ринулся спасаться в мою пижаму. С воплями скинув с себя белье, я заорала, что спать буду в машине.

Но машина не завелась. Поток воды, упавший с неба, залил аккумулятор. Рассвет я встретила в душе, клацая зубами и смывая муравьиные останки. А Мигель вызванивал эвакуатор.

Эвакуатор приехал утром, но на территорию кемпинга заехать не смог. Механик выдал нам сухой аккумулятор и велел наяривать круги вокруг кемпинга в течение часа. Там, на опушке леса, мы обнаружили роскошный отель. Ночлега нам не обломилось: все-таки высокий сезон. Но зато там можно было обедать и ужинать. Потому что мешок с едой и дьявольским кирогазом утонул во время наводнения.

Я вообще французскую кухню обожаю: тонко, изыскано и главное – не обожрешься. Но немного странно было после ужина с трюфелями и улитками укладываться баиньки на надувном матрасе.

В Бордо, прогуливаясь по блошиному рынку, я схватила литую чугунную подставку для цветов. Девятнадцатый век же! С помощью этой подставки я попыталась придать багажнику другую форму, но он все равно не закрывался, и ее пришлось оставить. Хотя она до сих пор мне снится.

В Биаррице, зная, что Мигель не выдержит в магазине больше двух минут, если, конечно, это не продуктовый, я ворвалась в первый же бутик и стянула с манекена сногсшибательное белое платье. Я, конечно, дура, что его не померила, потому что в этом платье я похожа на броневик в миниатюре. К тому же от его цены Мигеля затошнило, и он спросил сколько дней я намереваюсь провести у подруги в Монте-Карло.

Тогда я купила ему палку колбасы, и со словами «Милый, гони домой, только быстро!» мы отбыли восвояси.

За пять лет я это платье так и не надела, хотя на нем талия под мышками и на жопе бант. Зато на нем все это время сношалась деревенская моль. Оно висит у меня в шкафу единственно для того, чтобы я закатывала глаза и многозначительно роняла: «Когда я была на шопинге в Биаррице…».

А потом вы все-таки стрельнули – и не промахнулись. И в загс пошли. Не так важно, кого вы там подстрелили, важен сам факт. Теперь вы сядете дома в роли законной жены и решите оттуда управлять миром. Вот именно тогда у женщины начинает закрадываться мысль: а правильно ли я выбрала?

ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР

К тридцати годам я была уже достаточно битой жизнью, чтобы ждать большой любви с парнокопытным рыцарем в анамнезе. Я никому не верила и ничего от жизни не ждала.

А потом я встретила Мигеля.

После нашего сумбурного знакомства на Крите он прислал мне свою фотографию. Ни квадратный бицепс, ни волевой взгляд не приковали моего внимания. Было у него за спиной нечто, что оставило меня без слов.

Камин.

Мальчиков, может быть, и много, но камины не за каждого дают!

И я решила, что стоит попробовать. Рискнуть. Поверить без страха быть обманутой. Почему-то именно камин победил мой извечный цинизм. Он взял и пригласил меня в дом. Попросил стать его хозяйкой. И я согласилась.

Приперлась с чемоданом туфель, начала вести себя как дома, и в течение первого года выкинула все, что было внутри. Неизменным остался только камин.

Теперь каждый раз, когда зуд переделок накрывает Мигеля и он пытается раскурочить камин, чтобы увеличить какую-то мифическую тягу, я бросаюсь на него, как Матросов на амбразуру.

Мы с камином в сговоре. И его я в обиду не дам.

МУЖНИНО ПРИДАНОЕ, КРЕПКОЕ НЕДРАНОЕ

В браке у ненастоящих женщин сразу пропускается всякая романтическая лабуда и начинается строительство крепкого крестьянского подворья. Из чего строится? Как обычно… из хлама. Так, придя в дом к мужчине, женщина именует его нажитое добро.

Шесть лет назад я переехала к Мигелю в дом.

Обстановка в доме была более чем аскетичной: сломанный письменный стол от сестры, два просиженных дивана от переезда мамы и стулья от сердобольного брата. Венчал «коллекцию работы Гамбса» колченогий мраморный стол – сосед до помойки не донес, надорвался.

Сам Мигель владел стеллажами с тысячью книг и тем был счастлив.

Я возрадовалась неимоверно. Еще бы! Сколько всего можно выкинуть и одновременно купить. Даже не знаю, какой момент слаще!

Но тут в гостиной прорвало трубу – с размахом. Полы вскрыли, трубу заварили и оставили – ну, если что… вдруг опять рванет?

Пришел маляр красить стены. А на стенах не краска, а дорогая штукатурка. Глядя на эти разводы цвета язвенной рвоты оттенка терракот, я и не догадывалась, что штукатурка «Флорентийские земли» стоит больше, чем сам дом. Сначала ее замешивала специальная машина, а потом мой муж пять суток размазывал ее шпателем на все гостиные двадцать с лихом метров.

Размазал, прямо скажем, из рук вон плохо. Всему виной гуманитарное образование. Но маляр, а он был профессионал, попросил за это 3,5 тысячи евро. Страховая компания взвыла и прислала эксперта-оценщика. Холеного подозрительного типа в ботинках ручной работы и с выражением хронического панкреатита на лице.

Бегло осмотрев мои хоромы, он спросил:

– Это правда, что ты попросила у маляра перекрасить стены в другой цвет: «оптимистический с перламутром»? Это вкупе с ценой напоминает мне преступный сговор с целью обмана страховой компании.

В этот момент с громким шумом рухнул карниз из «Икеи».

Оценщик в этих своих ручных ботинках вздрогнул, покачнулся на доске, переброшенной через дыру в полах, где зияли трубы, и чуть не сломал ногу.

Я театрально обвела рукой богатое убранство:

– Ну, если ты думаешь, что другой цвет стен кого-то спас от самоубийства, то преступный сговор налицо!

Он вытер ботинки носовым платочком и дернул восвояси. На следующий день на наш счет страховая перевела 2 тысячи евро с припиской: «Красьте сами».

Я сама покрасила все в ровный белый, и на остаток мы поехали в романтическое путешествие во Францию.

АБСОЛЮТНОЕ ДОВЕРИЕ

Как правило, погруженная в хозяйственные заботы женщина не замечает, как куда-то испарился ее лоск и засалился шик. Она начинает разбираться в том, в чем разбираться не должна. И вдруг понимает, что она уже вообще не женщина. Она жена, вторая лошадь в упряжке и просто полезная баба.

Муж смотрит на нее замыленным глазом. В котором огонь желания сменился на интерес психиатра. И тогда из закоулков подсознания выползает ревность.

Единственное, что в этом случае будет кстати, это абсолютное доверие. Оно тормознет женщину, задумавшую преступление.

Однажды Мигель вернулся с работы непривычно элегантный, в костюме. И как это я раньше не замечала, что он похудел? Во всяком случае, пиджачок теперь сидел идеально. Я подошла его обнять, и в нос мне ударил запах чужого парфюма, пошлого и приторно сладкого. Дожили! Наверное, терлась об него в офисе какая-нибудь кошка драная!

Я повесила его пиджак на вешалку, предварительно высыпав хлам из карманов. Ключи! Незнакомый комплект с безвкусным брелоком в форме сердца. Чек из дорого ресторана аж на 80 евро за ланч… На двоих. Когда я наливала ему гаспачо, у меня дергался глаз и появилось неутолимое желание сыпануть туда щелочи из моих мыловаренных запасов.

– Что случилось? Выглядишь расстроенной, – заметил Мигель, обнимая меня. – А суп, как всегда, прекрасен!

– Да ну? – скривилась я и подумала, что еще не обшарила его внутренний карман. В нем я нашла кредитку «Банка Испании», в котором, как я наивно полагала, у нас нет счета. Ну, чтоб так жрать в ресторанах, пришлось открыть!

Я уже собралась согнуть кредитку пополам, но на ней стояло другое имя! Виктор, мать его, Паредес Молино – было выбито на этой кредитке. А этикетка на пиджаке не совпадала с этикеткой на брюках.

– Мигель! Мигелька!!! – истерически завизжала я, суя ему под нос кредитку, – ты надел чужой пиджак!

– Фу, блин! Бедный Виктор! Это один из адвокатов. Надо срочно звонить на работу, спрашивать его мобильник. Он ушел сразу после собрания акционеров, прихватив мой пиджак!

– Тогда лучше спрашивай мобильник его жены!!! – заорала я. – Она уже, наверное, поколдовала над шнуром от фена, чтобы все выглядело как несчастный случай в ванной. У тебя же в кармане ключи с суперстильным брелоком в форме сердца, на котором написано «Ляля»!!!

Вечером мы налили себе по бокалу и сели смотреть телевизор.

– Я знаю, что любовь для тебя не аргумент, – вдруг сказал Мигель. – Но я точно знаю: если я решусь тебе изменить, ты мне отравишь суп. Поэтому я налево не хожу.

ГЕНДЕРНЫЙ ПЕРЕКОС

«Ничто так не укрепляет пошатнувшийся брак, как идеальные дети», – думает ненастоящая женщина. И, даже еще не забеременев, начинает выбирать имя будущему ребенку.

Когда я была малышкой с косичками и хорошим характером, все мои дочки-куклы были девочками. Поэтому, будучи беременной в первый раз, я была уверена, что у меня может родиться только девочка. Без вариантов. Никаких тебе пятьдесят на пятьдесят. Даже имечко ей придумала, чтоб все другие девочки в детском саду спеклись от зависти: Ева Виктория.

В женской консультации, куда я ходила неизвестно зачем, престарелая гинекологичка ждала выхода на пенсию и старательно измеряла только мой вес. Остальное ей было по барабану. Глядя в монитор древнейшего, как Мафусаил, ультразвука, она честно признавалась, что в аппарате том ни черта не видно. То есть, если я, к примеру, рожу бобра, в том нет ее вины. Это все старый ультразвук виноват. Поэтому все восемь месяцев мы с Евой Викторией прекрасно уживались.