Прусс и рыцарь. Покорение Ульмигании

Последние две зимы Барт жил уже один в хижине Жола. Старый жрец со спокойным сердцем отправился к Богам, теперь он с небес взирал на жизнь своего ученика и оберегал его от всяческих бед.

Постепенно и юный ведун стал превращаться в отшельника. Но повторять путь своего учителя он не стал. Напротив, Барта часто могли видеть в различных селениях Самбии. Он охотно лечил и людей, и скотину, дарил людям обереги, делал предсказания, учил любить всё живое и неживое, и творить добро…

Локис почти миновал обширное строение Жмогуна, как вдруг его внимание привлекли женские всхлипывания. Стройная девушка в рубахе, сшитой из двух полотнищ ткани, и длинной тёмной юбке, с повязанным поверх неё передником, вытирала слёзы тыльной стороной ладони, отвернувшись к изгороди из стволов молодых сосен. Она стояла спиной к тропе, по которой шагал вайделот, поэтому не могла его видеть. Несмотря на прохладную погоду, наплечной накидки и платка на ней не было.

– Я-то полагал, – остановился Барт возле плачущей девушки, – что под крышей дома известного купца, человека не бедного и щедрого, не текут столь горькие слёзы… Боги не простят того, кто посмел обидеть тебя… Могу ли я помочь тебе, красавица?

В лучистом синем взгляде («Как у моей матушки!» – мелькнула мысль у знахаря), брошенном исподлобья на великана, светилось больше удивления, нежели горести. На заплаканном лице появилось некое подобие улыбки.

– А, это ты, добрый вайделот Локис…

– Могу ли я каким-нибудь словом или поступком прекратить этот поток слёз? Боги милостивы, все твои сегодняшние печали завтра покажутся тебе смешными…

– Ой, Барт Локис…, боюсь, что он не прекратится никогда…

– Вот как…, – ведун насупил брови и подошёл ближе. – Расскажи мне о своей беде, синеокая красавица…, – Барт наморщил лоб, – О, Боги, я не помню, как тебя зовут?

– Дуона, – ответила девушка. – Я жена младшего из сыновей купца Жмогуна, Литиса.

– Отчего же ты плачешь?

Та пожала плечами.

– Все несправедливы ко мне… То я не умею печь хлеб, то леплю кривые горшки… Два года, как замужем, а не родила мужу ни одного ребёнка… Литис заявил, что хоть сегодня продаст меня!

Барт внимательней взглянул на девушку.

– Пусть продаст. Может быть, в новой семье тебе будет лучше…

Дуона вскинула на знахаря изумлённый взгляд.

– Все говорят, что ты мудр не по годам, Барт Локис, и к твоим словам прислушиваются!.. Но то, что ты сейчас сказал, это – слова умалишённого!

Лицо вайделота оставалось серьёзным.

– А может, это самые правильные слова? – произнёс Барт. Ему и прежде были свойственны неожиданные и яркие озарения. Нечто похожее ощутил он и сейчас…

– Ты – «знающий», а не можешь понять самого главного!..

– Я вижу, у тебя кровоподтёк на шее… и на плече… Тебе, видно, достаётся от Литиса?

Лицо девушки вновь приняло печальный и испуганный вид.

– И от него, и от других членов семьи… Зачем ты спрашиваешь меня, Барт Локис? Разве ты не знаешь, что это – судьба большинства женщин нашего селения?

– Хочешь, я пойду к Литису, и попрошу его продать тебя… мне?

В этот миг ему показалось, что Дуона вот-вот бросится бежать.

– Ты что, вайделот?.. В своём ли уме?..

– В своём.

– Неужели ты хочешь стать моим мужем?.. Ведь, проданная Литисом, я гожусь только в рабыни!

– Я хочу, и Боги тому свидетели, чтобы ты стала моей женой, Дуона.

Та поджала губы, не зная, что ответить.

– Литис наверняка заломит цену, – продолжал рассуждать Барт, – но, я думаю, мы с ним придём к соглашению… Есть у меня и монеты, есть и немного янтаря…

– Я не могу поверить, Барт Локис, ты всё это серьёзно говоришь?

– Литис дома? – спросил вайделот.

– Дома… Они с отцом обсуждают новую сделку…

– Тогда я загляну к нему ненадолго… А ты можешь собирать свои вещи, – произнёс Барт, направляясь к калитке.

Глава 5. 1231 год. Нашествие

А в это время на юго-западе прусских земель уже звенело оружие, и текла кровь.

Ещё в 1226 году Великий магистр Тевтонского ордена Герман фон Зальца по просьбе польского князя Конрада Мазовецкого отправился завоёвывать земли Пруссии. Папа Римский и император Фридрих II одобрили и благословили это вторжение. Был объявлен крестовый поход против пруссов под предлогом христианизации языческого народа. Фридрих II подписал знаменитую буллу, в которой Ордену предоставлялась полная свобода действий в тех краях. Тевтонцам в 1229 году даже была пожалована Хелминская (Кульмская) земля. Находилась она в юго-западной части Пруссии, в соседстве с Польшей, и примыкала к правому берегу Вислы, орошаясь тремя её притоками. Когда-то эта земля принадлежала пруссам, но их вытеснили поляки. Сейчас она выглядела дикой и безлюдной.

Вот так и вышло, что Хелминская земля, согласно договору, стала местом дислокации тевтонцев и плацдармом для дальнейших походов на Пруссию.

В 1230 году папа Григорий IX издал буллу, дающую Тевтонскому Ордену право крещения пруссов и закрепления за собой всех завоёванных земель, которые затем формально должны были перейти под контроль и опеку римского папы. Однако у Ордена имелись свои, гораздо более масштабные планы, нежели те, о которых упоминалось официально. Неспроста он выпросил права на завоевание новых земель на территории Пруссии.

В этом же году Орден приступил и к активным боевым действиям. Поначалу Великий Магистр послал в Мазовию авангард, состоящий из семи рыцарей и нескольких десятков сариантов во главе с Конрадом фон Ландсбергом. Завладев замком Фогельзанг, крестоносцы, не встретив серьёзного сопротивления, организовали поход на пруссов, проживавших на другом берегу Вислы. В нём участвовали польские, немецкие и померанские рыцари, в качестве небольших вспомогательных войск набирались отряды из пруссов, выразивших лояльное отношение к Ордену. Особых результатов эта вылазка не дала. Просто, убили несколько десятков жителей да сожгли ряд селений…

В этом же году в замок прибыло подкрепление из двадцати рыцарей и двух сотен сариантов во главе с самим Германом фон Балком. Тот сетовал, что в Пруссию были посланы ничтожные силы, но основные орденские войска пока оставались в Малой Азии и Армении.

Над лесами, пашнями и селениями пока ещё свободных общин всё чаще поднимались столбы зловещего чёрного дыма…

После очередной кампании в Палестине много крестоносцев возвращались домой, здесь же, в Пруссии Орден остро нуждался в подкреплениях и свежих силах для развёртывания дальнейших военных действий. Тактика тевтонцев оставалась прежней – они продвигались вперёд, строя по пути небольшие форты и укрепления, первоначально из дерева, которые оборонялись небольшими гарнизонами.

На «освобождённые» территории переселялось множество колонистов из Священной Римской империи, что ни год – то возникал новый город. Некоторые из них даже получали Кульмское право (45).

В мае 1231 года молодой рыцарь Ансельф фон Грюнфельд прибыл на аудиенцию к Герману фон Балку, назначенному два года назад ландмейстером Пруссии. Он был без доспехов, в коротком, выше колен белом полукафтанье, опоясанном коротким мечом. Могучий рыцарь с широкой бородой и стриженными «под горшок» волосами, с цепким, внимательным взглядом радушно встретил «юнца». Некоторая сентиментальность, однако, никогда не мешала ему быть крайне жёстким. «Главное предназначение воли – это принимать принципиально важные решения и добиваться их исполнения», – считал он. Побеседовав с Ансельфом, он смерил его взглядом, как бы прикидывая, на что способен новый брат рыцарь в настоящем бою… и определил того в отряд рыцаря Герхарда фон Кууна.

– Брат Герхард, – произнёс напутственно ландмейстер, – толковый военачальник и опытный человек. Он много пережил. Не перечь ему…, но и смело высказывай своё мнение. Я уверен, что вы поладите… Да поможет вам Пресвятая Дева Мария!

Прибыв в расположение отряда Герхарда фон Кууна и представившись начальнику, крупному человеку сорока с небольшим лет, с морщинистым и чрезвычайно загорелым лицом (что являлось свидетельством продолжительной службы этого известного рыцаря в южных странах), Ансельф услышал:

– Я знал твоего отца, брат. И скажу честно: горжусь этим! Надеюсь, ты не только не посрамишь его имя, но и прославишь! Мы тут без дела не сидим: и воюем, и строим…

Всей своей комплекцией, грубоватым напором и мощью Герхард фон Куун напоминал быка… Он всегда настойчиво двигался к намеченной цели, причем иногда, если интерес к ней уже был утрачен, просто по инерции. Шутник, задира и насмешник, большой любитель прихвастнуть и даже приврать. Казалось, ему легче было дать кому-то по шее, чем долго уговаривать и объяснять. Но за свои вспышки гнева и нелепые выходки рыцарю никогда не бывало стыдно, ибо он всегда точно бил в цель и достигал желаемого результата…

– Завтра на рассвете выступаем в поход. Мы – передовой отряд, за нами последуют основные силы. Будь готов: нам предстоит переправа через Вислу! Наша цель – прусский Кульмерланд!

Молодой рыцарь вышел из палатки брата фон Кууна вдохновлённым. Имя его отца, оказывается, всем известно, а завтра – начнётся и его ратная карьера в качестве рыцаря! Он и своё имя сделает громким! Одно смущало – там, в Палестине все воюют за Иерусалим и Гроб Господень. А тут – с какими-то племенами язычников… Хотя, сам римский папа благословил этот поход и по значимости приравнял его к походу на Палестину…

– Какие будут приказания, брат Ансельф? – это подошёл оруженосец. – Как встретил тебя фон Куун? – Казалось, брат Йозеф пытался спрятать ухмылку на веснушчатом лице.

– Готовимся к завтрашнему походу. Будем переправляться вплавь через Вислу, держась за конскую гриву. Доспехи и оружие надо навьючить на обе лошади, а сами останемся налегке… На том берегу оденемся и экипируемся…

– В такую погоду поплавать – одно удовольствие! – и улыбка расплылась на широком лице оруженосца. – Лишь бы нас не ожидала на том берегу засада…

– Будем молить Пресвятую Деву Марию, чтобы избавила нас от этой напасти, Йозеф.

На следующий день небольшой орденский отряд в количестве девяти рыцарей, одного священника и около сотни кнехтов, переправились через Вислу. На берегу они облачились в своё платье, и надели доспехи. И – вовремя! На них напал разведывательный отряд пруссов. К счастью, братья рыцари сумели вовремя перестроиться в боевой порядок, и долгое время всадники кунигса Леха Волосатого не могли причинить крестоносцам сколь-нибудь серьёзного вреда. Крестоносцы же арбалетными выстрелами «сбили» добрую половину пруссов с коней. Затем рыцари нанесли мощный решающий удар.

…Брат Ансельф с копьём наперевес мчался на воина, вооружённого боевым топором. Тот прикрывал своего товарища, схлестнувшегося в схватке с рыцарем Рудольфом фон Ломзе. Оба действовали мечами. Прусс проявлял завидную сноровку и выучку, храбро отражая удары одного из лучших бойцов Ордена. Молодой Грюнфельд воспользовался тем, что его противник в азарте боя слишком поздно заметил его приближение и не успел отскочить в сторону или прикрыться щитом. Остриё копья пробило лёгкий доспех на груди прусского воина и тот, сражённый, упал под копыта коня. В это время и брат Рудольф расправился и со своим врагом.

Другие рыцари с криками: «С нами – Пресвятая Дева Мария!» ударили во фланг прусского отряда и смяли противника. Кнехты сражались не менее яростно и умело.

Вскоре бой закончился. Оставшуюся часть пруссов спасла быстрота их коней.

– Неплохо! – оценив поле битвы, заметил фон Балк. – Хвала Пресвятой Деве Марии!

Немного позже похоронили убитых. Священник, отец Франц, прочитал над их телами заупокойную мессу. Раненых, благо, таковых оказалось не много, перевязали полотняными лентами и напоили вином. Тех, кто не мог идти сам, уложили на повозки.

Помощь раненым всегда оказывалась по окончании боя, когда победившее войско располагалось на отдых в своём лагере. Если было возможно, то раненый рыцарь покидал поле сражения самостоятельно на своем коне, иногда поддерживаемый сидящим сзади оруженосцем. В редких случаях, увеченных оттаскивали непосредственно во время боя монахи и женщины из обоза. Но чаще покалеченных рыцарей выносили их слуги на руках или на щите на расстояние полета стрелы от поля битвы, где им оказывали всяческое пособие, после чего отправляли в замки или монастыри. Если же войско продолжало поход, и не было возможности обеспечить безопасность в районе бывшего сражения, их брали с собой. Для перевозки на большое расстояние применялись носилки и волокуши, сделанные из подручного материала: копий, палок и ветвей. Основным средством транспортировки: были кони и мулы. Иногда носилки подвешивались между двумя лошадьми, шедшими рядом, или укреплялись на спине одной лошади.

Ландсмейстер, уже отошедший от пыла сражения, отхлебнул из фляги вина, вытер губы, и дал следующие указания: отряд Герхарда фон Кууна в составе трёх рыцарей и сорока кнехтов отправляется дальше, к крепости Горице, с ними последует прусский крестьянин в качестве проводника и переводчика. Оставшаяся часть отряда будет заниматься подготовкой к возведению именно здесь, на этом месте, замка, коему уже дали название – Торн.

Получив дополнительные устные указания от фон Балка, отряд Герхарда фон Кууна двинулся вперёд. Сосновый лес выглядел торжественно, как храм с колоннами. Лишайники под ногами были цвета старинного серебра… Через час пути меж деревьями посветлело, и крестоносцы вышли к небольшому селению. Некоторое время они стояли возле частокола изгороди, с опаской глядя на постройки под соломенными крышами. Первым заговорил проводник прусс:

– Господа рыцари, – произнёс он, – селение покинуто. Видите, людей нет, скотины не слышно, петухи молчат, даже собаки не лают…

Замерев, он обратился в слух, словно весь стал огромным настороженным ухом… Наконец, и всем стало понятно, что жители в спешке собрали свои пожитки и спрятались в чаще.

– Обыщите здесь всё! – дал указание Герхард фон Куун командиру отряда кнехтов Марку Веттеру. – Что осталось от скотины – в провиант, людей – ко мне на допрос!

Рыцари спешились, позволив себе небольшой отдых, а кнехты ринулись в селение.

Солнце, между тем, уже высоко стояло в голубом, безоблачном небе. День обещал быть жарким. В вышине звенела песня жаворонков, изливая на всю округу чувство покоя и умиротворения. В стороне, к югу, над лугом и полями парили коршуны, высматривая добычу с высоты двух полётов стрелы.

Молодой рыцарь Ансельф заинтересовался беседой проводника и брата Герхарда.

– В какой стороне Горице? – спросил фон Куун.

– Там, – указал тот на восток.

– Сколько до неё?.. – но, поняв, что прусс не разбирается в числах, переспросил: – когда мы там будем, если станем двигаться прежним темпом?

– Ещё до вечера, господин рыцарь… Она вон за тем лесом…

«Неужели он думает захватить её сходу, без подготовки и разведки?» – подумал фон Грюнфельд.

Тут к Ансельфу подошёл брат Рудольф.

– Ловко ты сбросил того прусса с топором, брат Ансельф, – произнёс он с улыбкой. – А я всё боялся открыть ему спину, ведь ударил бы, чёртов язычник…

– Непременно б ударил, – согласился с ним фон Грюнфельд.

– Благодарю тебя, брат. Ты помог мне!

– Я уверен, что ты поступил бы так же…

– Уж будь спокоен…

Они улыбнулись друг другу, и Ансельф почувствовал, что между ними пробежала искорка взаимной симпатии. Рудольф был старше Ансельфа всего на пару лет, но считался, возможно, лучшим бойцом на мечах в отряде Германа фон Балка. К сожалению, Ломзе не принадлежал к такому же знатному роду, как Грюнфельд, а являлся четвёртым или даже пятым, младшим сыном обедневшего германского дворянина. «Человек, сделавший себя сам» – так можно было сказать о нём. Этот юноша упорно и последовательно шаг за шагом сам выводил себя в люди. А поскольку имел крепкую волю, то достиг определённой высоты. Терпеливое самовоспитание и даже самобичевание – вот что было его уделом. Но, несмотря на это, из всей прочей братии его выделяли необыкновенная элегантность, аристократичность и благородная мужественность.

Вскоре кнехты приволокли двух стариков, которые не захотели (а, возможно, их просто в спешке бросили сородичи) покидать селение. Обоих швырнули под ноги брату Герхарду.

Тот брезгливо оглядел сморщенных, испуганных старцев и сплюнул. Веттер пожал плечами, мол, больше никого не нашли.

– Вы знаете крепость Горице? – задал вопрос брат Герхард.

Прусс перевёл. Оба старика закивали головами. Без переводчика было понятно, что – знают.

– Какой там гарнизон? Сколько человек защищают крепость?.. – спросил фон Куун, но вновь осёкся. Проклятые язычники не знают счёта! – Хоть как-нибудь объясните мне, какими силами обороняют крепость!

Но те всем своим видом показывали, что они ничего не поняли или не знают. Провозившись с ними около получаса, брат Герхард зло сплюнул и махнул рукой.

– Толку от них… Ладно, поедем и сами всё увидим…

– А с этими что делать? – спросил рыцаря Веттер.

– Что? Ах, да… повесьте обоих вон на той яблоне! Ветви у неё крепкие, должны выдержать… Тот, кто не умеет считать, не достоин жить на этом свете…

Спустя некоторое время, отряд продолжил свой путь на восток.

Часа через три, когда крестоносцы обогнули небольшой лесок, показались стены крепости Горице. Это был бревенчатый частокол, высотой в восемь-десять локтей, за которым скрывались строения, возвышающиеся над ним на три локтя.

Солнце стояло ещё довольно высоко. От зноя и духоты кружилась голова…

– Какие действия предпримем, братья рыцари? – собрал совет фон Куун.

– Идти напролом нет смысла, – ответил брат Рудольф.

– Может, выйти к стенам и вызвать их на бой? – предложил брат Ансельф.

– Нет, они будут сидеть за стенами и отстреливаться… Нужно их как-то… оттуда выкурить…

– Поджечь! – одновременно пришло решение ко всем троим.

– Веттер! – позвал командира отряда кнехтов брат Герхард. – Найдётся ли у тебя в отряде десяток добрых лучников, чтобы с расстояния двухсот шагов расстрелять стены крепости стрелами с горящей паклей? И сможем ли мы поджечь их?

– Если они не из морёного дуба, то вполне… – ответил тот. – Да откуда он у них, наверняка, одни сосновые брёвна! Загорятся, как миленькие!

– Вот и славно…

– Правда, пакли у нас нет. Но есть материя, пропитанная маслом. Используется как раз для таких случаев… Только надо отвлечь внимание защитников крепости, чтобы лучники смогли подползти поближе к стенам…

– Хорошо! – решил фон Куун. – Мы появимся с южной стороны, потребуем сдать крепость, а вы поджигайте стену с западной!

Веттер кивнул и отправился исполнять приказание.

– А мы, братья, поедем к южным воротам! – сказал фон Куун, и пришпорил коня. – Как кстати, что ветер сегодня западный! Хвала Пресвятой Деве Марии!

Так и поступили. Отряд подъехал к южной стороне крепости, отвлекая на себя внимание. Братья рыцари по очереди подъезжали к стенам сооружения, из-за которых за ними следили настороженные глаза язычников, и вызывали тех на бой.

– Если сдадите крепость, никого не тронем! – обещал фон Куун. – Можете убираться куда угодно!

– Повесьте на стену белое полотно! Это будет знак того, что крепость сдаётся! Мы отойдём в сторону, и дадим вам возможность отхода!

Защитники изредка выкрикивали оскорбления, впрочем, по-прусски, и их никто не понимал. Но белого флага никто поднимать не торопился. Иногда из крепости вылетали стрелы, но вреда они никому причинить не могли.

– Что ж, – решил брат Герхард. – Мы умеем ждать…

Ждать долго не пришлось. Вскоре слева на крепостной стене появились клубы дыма. Поднявшийся ветер начал раздувать пламя.

– Пресвятая Дева, – прошептал Ансельфу брат Рудольф. – Ты вняла нашим мольбам…

Через четверть часа защитники, поняв, что им не выдержать сражения с огнём и крестоносцами, сдались. Как и обещал брат Герхард, он отвёл свой отряд в сторону и дал возможность пруссам покинуть крепость.

– Хорошо бы ударить им в спину, – предложил Веттер.

– Да, неплохо бы, – подтвердил брат Герхард. – Но только я дал слово рыцаря. А я им дорожу… Пусть улепётывают. Уверен, что завтра мы с ними встретимся в чистом поле… И тогда…, да поможет нам Пресвятая Дева!

Вторая победа за сегодняшний день была одержана. 27 мая 1231 года крепость Горице перестала существовать.

На ночь отряд фон Кууна начал устраиваться неподалёку от пожарища, пламя которого «сожрало» прусское укрепление в течение часа. Веттер расставил караулы, рыцари поставили шатры и разожгли костры. В недавно покинутом селении удалось раздобыть пару свиней, поэтому ужин ожидался роскошный. Да и грех было не отпраздновать победу!

Небо зажгло на своём чёрном бархате драгоценные россыпи звёзд. Воздух был так прозрачен, что они казались ярче обычного. Наконец, и луна повернула своё полное и доброе лицо к воинам Христа. Лишь однажды бесшумной тенью мелькнула ночная птица, а потом в голубом лунном сиянии внезапно кто-то страшно ухнул и захохотал на весь лес… Негромко потрескивали сгорающие в костре дрова, искры взлетали в ночное небо и безмолвно таяли в нём.

– Нет ничего лучшего, чем в такую ночь запить добрым вином сочный, зажаренный кусок свинины! – до фон Грюнфельда донёсся голос Веттера. – Эй, брат Ансельф, подсаживайся к костру, да возьми кубок в руки!.. А я пойду, проверю караулы…, – хоть битвы и невзгоды объединяют людей, и многим не до этикета, но командир отряда кнехтов был простолюдином, и не мог позволить себе ужин в обществе рыцарей.

– Тяжёлый был день, – Ансельф подошёл к костру и уселся рядом с рыцарями Рудольфом и Герхардом. Он принял из рук последнего приличных размеров кусок мяса на кости. В другую руку ему вложил кубок с вином брат Рудольф.

– Главное, что он славно завершился, – заметил фон Куун. – Единственное, что портит мне сегодня настроение, так это – комары… Давайте вознесём молитву Пресвятой Деве Марии, да выпьем за первые победы в землях пруссов!

– Говорят, ты много повидал на свете, брат Герхард, – промолвил Ансельф, когда рыцари осушили по кубку и хорошо приложились к мясу. – Тебе есть, что поведать нам, испытавшим гораздо меньше, чтобы мы могли потешить наше любопытство?

– Разумеется, – усмехнулся фон Куун, помешивая угли в костре. – Судьба побросала меня в своё время… А поведаю я вам, братья, об одном замечательном напитке… О таком вы, скорее всего, даже не слыхивали…

Братья рыцари приготовились слушать.

– История эта началась три года назад в Палестине… Тогда мне не повезло, и я попал в плен к сельджукам… Не хочу вспоминать о своих злоключениях, скажу только, что со скотом обращаются лучше… На исходе 1228 года мне удалось убежать… Я пошёл на юг, пытаясь выйти к городу Аскалону. Но, поскольку я лихо петлял, стараясь уйти от погони, то… случайно промахнулся… И попал в Египет…

– Ого! – воскликнул брат Рудольф. – По-крупному петлял, брат Герхард…

– Да, словом, оказался я в Египте, у города Фирам…, – фон Куун неспешно приложился к кубку. – Там я вновь попал в плен, но уже к мамлюкам…

– Пресвятая Дева…, – прошептал фон Ломзе.

– А потом меня продали одному купцу из Йемена… Мы направились в Джизак… Это – столица султаната с таким же именем. В этом городе я впервые и вкусил этот напиток…

– Что же это было, вино? Мёд? – не выдержал Ансельф.

– Нет, брат. Этот напиток называется кофе. Он был очень дорогим и немногие могли похвастаться тем, что вкушали его… Его готовят из особых зёрен, которые поджаривают, измельчают и аккуратно заваривают…

– И.… что?..

– Я пришёл в восторг от него после первой же чашки! У него горьковатый вкус, но превосходный запах! Он снимает усталость, умножает силы и придаёт бодрость духу!..

– Но что же было потом?.. – спросил брат Ансельф.

– Потом был очередной побег, – усмехнулся фон Куун. – Но, собираясь в него, я прихватил с собой мешочек с зажаренными кофейными зёрнами!

– Macte! — воскликнул брат Рудольф. – А дальше?

– Мне удалось, в конце концов… пробраться к своим. А в 1230 году я предстал перед Германом фон Зальца, и даже выступил на Капитуле с рассказом об увиденном… Великий Магистр пригласил меня в поход на Пруссию. Я присоединился к небольшому отряду Германа фон Балка. И вот я – здесь…

– Занятно, – протянул брат Ансельф.

– М-да… – добавил брат Рудольф. – Довелось тебе побегать, брат Герхард…

– Но это не всё, братья рыцари. Со мной – мешочек с кофе. Я приглашаю вас его отведать… Завтра на рассвете…

– Но почему же не сейчас? – удивились рыцари.

– Потому что, выпив кофе, вы до рассвета не сможете заснуть. А всем нам надо выспаться и набраться сил. А уж утром… мы вместе насладимся этим чудесным напитком!

Ночь прошла спокойно. К крикам ночных птиц воины были привычны, пруссы тоже не досаждали. Темноту сначала сменила серая туманная пелена, потом небо на востоке озарилось яркими сполохами: малиновыми, розовыми, оранжевыми… Наконец, выглянул и солнечный диск.