Зигфрид рассказывает истории

Вел по приборам, потому что узнать долину внизу не мог абсолютно. Если по пути к дереву он еще видел хоть какие-то знакомые ориентиры, то теперь места казались совершенно чужими.

В какой-то момент стена дождя расступилась, и герою показалось, что он видит красные черепичные крыши.

– Держи левее, – услышал он в наушниках слабый хриплый голос. – Туда пока рано.

Герой улыбнулся и повел прямо на крыши.

– Левее, – повторил голос.

И герой с удивлением обнаружил, что самолет больше не слушается его, а направляется туда, куда приказал голос – левее, потом еще левее, потом прямо, и буквально через несколько минут дождь стал слабее, а потом и вовсе прекратился, внизу замелькали знакомые места. Вот лес, вот речка, еще пара полей и они будут дома.

– Спасибо, друг. И до встречи, – шепнул голос. Герой ощутил легкое прикосновение к левому плечу – будто похлопал кто. Потом самолет вдруг стал заметно легче, даже дернулся вверх. Герой выровнял машину и обернулся – место позади него было пустым и мокрым.

– Эй, эй, – я потрогала замершего Зигфрида, глядевшего вдаль остановившимся взглядом, – что это там на горизонте? Не самолет ли?

– Врушка, – ожил дракон. – Не самолет. Я же сказал – пока рано.

– А когда будет пора?

– Когда будет пора, тогда и будет пора, – глубокомысленно изрек Зигфрид и опять замер.

Солнечный свет вдруг полоснул мне по глазам, я зажмурилась. Кто-то в доме напротив открывал окно. До меня дошло, что дождь прекратился. Более того, крыша рядом с нами была уже совершенно сухой и теплой. Нагретый воздух поднимался вверх и дрожал. Пахло теплом, каникулами и экзаменами.

– Почему экзаменами? – удивился Зигфрид.

– Потому что весной – экзамены. А тот, кто подглядывает в моей голове, рискует получить в нос, – сообщила я.

– Слишком громко думаешь, – проворчал Зигфрид.

– Может, ты тогда и историю мою из моей головы услышишь, раз так?

– Ну уж нет. Не стану я до такой степени облегчать тебе жизнь. Вопользуйся голосом, – язвительно вернул он мне мою собственную фразу.

И я воспользовалась.

И я воспользовалась.

– Можешь, – я попыталась махнуть ему царственно. Попытка, ясное дело, провалилась, о чем меня и известило Зигфридово скептическое хмыканье.

История шестая

Он шел через снежную пустыню, проваливаясь когда по щиколотку, когда по колено. К счастью, ветер немного утих и стало возможным дышать более-менее спокойно. Да и мороз ощутимо спал. Но снег продолжал валить, и его черные тулуп, штаны и шапка теперь были белыми и еле различимыми на снегу. Намотанный почти до самых глаз шарф тоже был почти весь белым, кроме небольшой своей части – у рта и носа – оттуда вырывался горячий пар дыхания. Там шарф был бледно-оранжевым.

Он скосил глаза влево и убедился, что Тор идет за ним, чуть в стороне и позади. Делает несколько шагов, останавливается. Иногда ложится, пережидает. Его шкура тоже была вся припорошена снегом, периодически он встряхивался и тогда становился светло-серым пятном на огромном белом полотне.

Он назвал его Тором пару часов назад. До того времени это был просто безымянный волк, увязавшийся зачем-то за ним. Он примерно понимал, зачем, но не понимал, почему тот до сих пор не сделал ни одной попытки напасть.

Он стащил зубами перчатку, сунул руку за пазуху. Мешок на месте. Да и куда бы ему деться. И все равно, зная это, он несчетное количество раз проверял, на месте ли. Зря. Только тепло тратил.

Он не знал, сколько идти до ближайшего городка. Да и направление представлял себе довольно слабо. Но упрямо продолжал переставлять ноги, выталкивая себя из снега, который временами, как ему казалось, начинал вести себя как болото. Невесть откуда взявшийся раздражающий писк – москиты, что ли? откуда они в снег и холод? – усиливал сходство. Он закрыл глаза, потряс головой, открыл их снова и с изумлением уставился в белый потолок. Перевел глаза в сторону – стены, выкрашенные в светло-песочный. Опустил взгляд вниз – он лежит, раздетый, в кровати, под одеялом. Рядом на тумбочке, надрываясь, пищит будильник. Сел так резко, что в глазах потемнело и он на мгновение снова увидел снежную пустыню и Тора, подошедшего, наконец, поближе и почему-то лижущего его лицо.

– Завтракать будешь? – раздался женский голос из-за двери. – Или еще поспишь?

– Еще посплю! – крикнул он в ответ сиплым от сна голосом. И снова откинулся на подушку и закутался в одеяло. Во сне он что-то нес, что-то очень важное, и это что-то необходимо было во что бы то ни стало донести до нужной точки. Сейчас он вспомнил, что местом передачи мешка был назначен небольшой бар в центре города, бар с длинной деревянной стойкой и очень скудным освещением, что делало его идеальным местом встречи. Он бывал там миллион раз, но сейчас никак не мог вспомнить его названия.

Он закрыл глаза и попытался представить, что идет по снегу. Что толстое белое месиво, скрипя, проваливается под ногами. Что ему очень холодно. Что за пазухой мешок – что в этом мешке? Вот сейчас он уснет обратно и все узнает.

Он и в самом деле уснул, но оказался в совершенно другом месте – на большой ярмарке. Огромное чертово колеса светилось красным в черном небе. Было очень шумно – играла музыка, смеялись, пели и разговаривали люди. Рядом с ним в тире какой-то ковбой палил по банкам из двух пистолетов.

– Красавчик, дай-ка я тебе погадаю, – он почувствовал, как его руки коснулась прохладная женская рука и только потом увидел цыганку с глазами странного цвета – не то серого, не то голубого, не то зеленого. – Суждена тебе дорогая длинная, дорога трудная, а ждет тебя в конце задачка непростая.

– У цыганок черные глаза, – сказал он, вырывая у нее свою руку, и от звука собственного голоса снова проснулся.

Он предпринял еще несколько попыток, но попасть в снег ему так и не удалось.

В конце концов плюнул, выбрался из кровати, сходил в душ, оделся, позавтракал. Снег, волк, таинственные мешочек и бар, куда он должен был попасть, никак не шли из головы. Вдобавок появилось такое чувство, как будто он забыл или потерял что-то очень важное.

Решил выйти на улицу проветриться. В подъезде наткнулся на Катьку с пятого этажа. Бабка про нее говорила, что та наркоманка и психичка. Он не знал. Да им и общаться ни разу толком не приходилось. Пробегали обычно мимо друг друга, даже головами не кивали. А тут Катька поймала его за рубашку. От удивления он даже притормозил.

– Ты чего такой смурной?

И он неожиданно рассказал ей про свой сон, внутренне готовый к тому, что она покрутит пальцем у виска и пошлет его куда подальше. Катька почему-то отнеслась к его рассказу спокойно и даже как-то обыденно.

– Назад в сон попасть не можешь? Делов-то. Тебе книжку дать или на словах рассказать?

– На словах.

Простояли они в подъезде долго. Катька выкурила за это время не то три, не то четыре сигареты. Он весь пропитался табачным дымом и был уверен, что бабка вечером его точно убьет. Но это неважно. Главное, что теперь он знал, как попасть туда, куда нужно.

Попрощавшись с Катькой, он рванул назад домой, нырнул в кровать и, выполнив по Катькиной инструкции несложную последовательность действий, тут же оказался в снегу. Тор радостно взвизгнул и напрыгнул ему на плечи обеими лапами, свалив в снег. Он вспомнил, что никакой Тор не волк, а вовсе даже его собственная собака, и шла в отдалении она потому что с утра сильно провинилась и он на нее накричал.

– Все, все, хватит дурить, пошли, путь неблизкий, а нам надо успеть.

Пес мгновенно прекратил вылизывать ему лицо. Дождался, пока хозяин поднимется, отряхнется, проверит груз за пазухой – все в порядке, цел – и радостно побежал впереди, указывая дорогу.

Скоро в снежной целине появилась тропинка, потом тропинка стала дорожкой, а потом и вовсе широченной укатанной дорогой. Мимо проехала телега, за ней другая. Возницы предлагали подвезти путника, но тот только головой качал – не нужно.

Почти дошел до бара и вдруг понял, что не пойдет туда и никому ничего не отдаст. Воспользуется ценным товаром, который приносил в город трижды в неделю, наконец-то сам. Развернулся и пошел в другой конец города. В самом конце улицы нырнул в неприметную и мало кому известную дверь, поднялся по лестнице и оказался в небольшом темном помещении – почти пустом, если не считать низкого квадратного столика посередине с установленным по центру стеклянным шаром.

Он опустился на колени перед столиком, вынул мешочек, развязал его и высыпал на ладонь несколько маленьких прозрачных шариков. Пересчитал и удовлетворенно кивнул.

Расставил маленькие шарики вокруг большого. Закрыл глаза и принялся ждать.

Пару минут спустя открыл глаза, переставил шарики, подчиняясь какой-то своей внутренней логике, объяснить которую, пожалуй, не смог бы никому. И снова принялся ждать. И снова ничего не произошло. Подумал еще. Что-то не так. Может быть, шарики неправильные? Нет, шарики не могут быть неправильными – он брал их там же, где обычно. Значит, или он установил их неправильно, или нечетко сформулировал желание.

– Есть еще один вариант – что-то произошло с большим шаром. Ты об этом не думал? – из тени вперед шагнула давешняя цыганка с ярмарки. – Я знала, что рано или поздно ты не выдержишь и решишь прийти сюда сам. Плохой, плохой мальчишка!

Она протянула к нему руки.

– Дай ручку, погадаю, – пропела цыганка нежным голоском, от которого у него живот свело. – Ну дай ручку, что тебе, жалко?

Он никак не мог сбросить с себя сковавшее его оцепенение. Загипнотизировала она его, что ли?

Внезапно раздался страшный рык, серая тень метнулась к цыганке и схватила ее за одну из протянутых рук. Из прокушенного запястья хлынула кровь, цыганка завизжала, пытаясь стряхнуть с руки Тора. Идея была идиотской – пес весил раза в полтора больше цыганки и разжимать челюсти не собирался.

Он завороженно смотрел за происходящим. Капли крови упали на большой шар и тот засветился – сначала красным, потом синим, потом белым – следом засветились маленькие шарики. Свет отделился от них, образовал полусферу над столом и принялся расти. Когда он коснулся цыганки, та перестала визжать

– Тор, ко мне! – крикнул он. Пес мгновенно оказался рядом.

Полусфера росла с каждой секундой. Он понимал, что добежать до двери уже не успеет.

Тор с размаху лизнул его в щеку. Это было больно. Тор лизнул еще раз. И еще раз.

– Открой глаза! Открой глаза! – загремел голос с небес.

Он послушно открыл глаза и увидел над собой Катькино злое лицо. Та била его по щекам и, похоже, не собиралась останавливаться. Он перехватил ее руки – одну, потом вторую.

– Я проснулся, – сказал он. – Все хорошо.

– Ага. Все просто прекрасно, – согласилась Катька совершенно спокойным голосом.

Он проследил за ее взглядом и увидел, что вся его кровать залита кровью, а в углу, прижав уши и обводя комнату дикими глазами, лежит Тор.

– Ты ранен? – спросила Катька.

– Да, вроде, нет.

– А откуда кровь?

– Цыганки, наверное.

– Не многовато, как считаешь? – Катька почему-то выглядела очень напряженной.

– Многовато. Послушай, Кать, а как ты здесь оказалась? – вдруг спросил он.

Катька задумалась, а потом растерянно сказала:

– Я не помню.

– Первое правило сновидца, – скучным голосом повторил он то, что Катька талдычила ему в подъезде и требовала, чтобы он заучил так, чтобы от зубов отскакивало, – постарайся вспомнить, как ты оказался там, где находишься. Если тебе это не удалось, то…

– Ты спишь, – упавшим голосом сказала Катька.

– Второе правило сновидца, – начал он, но Катька его перебила:

– Не нуди, я сама знаю.

Она подошла к полке и сняла первую попавшуюся книгу.

– В спальне Воланда все оказалось, как было до бала, – прочитала вслух. – Воланд в сорочке сидел на кровати.

– Достаточно, – сказал он. – Теперь закрой глаза.

Катька повиновалась.

– Открой.

Она открыла глаза.

– Читай.

– Она – зеркало, – тихо сказал мне Джуффин, – послушно прочитала Катька. И прибавила: – Попали мы.

– Насчет попали. Как ты попала в мой сон?

– А может, это ты в мой сон попал? Хотя сейчас это совершенно неважно. Меня куда больше интересует, как мы будем выбираться.

– Зачем выбираться? Можем просто подождать, пока не проснемся естественным путем.

– Не знаю, – Катька задумчиво потерла подбородок. – Мне здесь не нравится.

Тор зарычал. И одновременно с этим снаружи раздался грохот, и сильный толчок сотряс комнату.

Катька метнулась к окну. Ойкнула, прижав ладонь ко рту.

Он тоже подошел к окну. Там творилось странное. Их дом и несколько соседних – рядом и напротив – были целы. Остальные выглядели как в фильмах про войну – полуразрушенные стены, выбитые стекла. Асфальт вздыбился. Потом прямо на их глазах улица начала исчезать – пустота поглощала ее с обеих сторон, неуклонно приближаясь к их дому.

– Дайте мне ручки, касатики моя, я вам погадаю, – пророкотал женский голос откуда-то с небес.

С потолка посыпалась известка, потом кусок отвалился и рухнул на пол. В прорехе сияла пустота. Тор залаял.

– Собака! – крикнула Катька.

– Что собака?

– Он умеет ходить между снами! Быстрее к нему!

Они бросились к Тору и прижались к нему с обеих сторон.

– Домой, – скомандовал он псу и зарылся лицом в колючую шерсть, одной рукой покрепче ухватившись за собачью шею, а другой сжав Катькину руку.

Тор гавкнул и скакнул вперед.

Он пришел в себя от недовольного Катькиного голоса:

– Отпусти, и так уже синяки останутся.

Он послушно разжал пальцы, выпустив ее руку, и только потом открыл глаза.

Его комната, совершенно целая.

– Получилось?

– Да. Я проверила по книге.

– Дай мне, – потребовал он.

– Не веришь? – изумилась Катька.

– Дай.

Катька бросила в него книгой. Он поймал ее на лету, раскрыл и прочел вслух: «И вот уже Джонатан снова один в мире – голодный, радостный, пытливый. Зажмурился, открыл глаза и снова уставился на строчки. Они не изменились.

– Получилось, – он удовлетворенно кивнул. И вздрогнул, потому что в его ладонь ткнулся холодный и мокрый собачий нос. И рассмеялся: – И это тоже получилось.

– Что у тебя еще получилось? – подозрительно спросила Катька.

И он рассказал ей всю историю с начала – как шел по снегу, как расставлял шарики, как загадывал желание.

– Ну! И что же ты загадал? – Катька чуть не подпрыгивала от любопытства.

Он потрепал Тора по мохнатой башке и сказал немного смущенно:

– Мне очень хотелось собаку.

Катька уставилась на него, широко распахнув глаза:

– То есть, ты, имея возможность попросить все, что угодно, попросил какую-то собаку?

– Во-первых, не какую-то, а вполне конкретную. Во-вторых, не факт, что я действительно мог попросить все, что угодно. А в-третьих, я с детства мечтал о собаке. Ты только посмотри на него.

Тор развалился у его ног и улыбался, вывалив длинный розовый язык.

Я замолчала. Посидела немного, ковыряя носком ботинка черепицу и сказала, не глядя на Зигфрида:

– Финал слила.

– Слила, – согласился он. – Что, слабо было придумать, что он там на самом деле загадал? Решила малой кровью отделаться?

Все-таки хорошо, когда есть кто-то, кто понимает тебя едва ли не лучше, чем ты сам.

– Решила, – киваю. – Но не потому что слабо, а потому что не хотела за него придумывать. Вдруг на самом деле он другого хочет. Испорчу еще парню всю жизнь.

– Истории, значит, про него придумывать нормально, а желание загадать – это что-то сверхъестественное? – Зигфрид покачал головой. – Ну-ну. Любитель же ты ходить по краю. Причем ладно бы из любви к острым ощущениям, а то из страха.

– Гад ты, – говорю грустно. – Мог бы промолчать.

– Мог бы – не был бы гадом, – ухмыльнулся Зигфрид. – Ладно, не парься. Еще пара-другая тысяч лет – и страх как рукой снимет.

– Люди столько не живут, – сообщила я, изо всех сил стараясь не разреветься. Терпеть не могу, когда мне правдой в лицо тычут.

– Люди? Где люди? – Зигфрид картинно заозирался. Это было смешно, я даже хихикнула, несмотря на всю свою печаль.

– Вот это другое дело, – удовлетворенно произнес дракон. – Теперь моя очередь. Учись.

История седьмая

Темный бесконечный космос редко удивлял своими пейзажами – в его черных глубинах все было довольно однообразно. Но в этот раз он неожиданно заворожил Майка, который уже третий час копался в обшивке корабля, пытаясь обнаружить причину неполадок сканеров. Оборудование периодически выдавало сбои, но до настоящего момента работу свою сносно. Впрочем, грех было жаловаться – когда корабль попал в руки Майка, он был уже в таком состоянии, что Майк давал ему не больше года. Однако они бороздили просторы вселенной вместе уже куда дольше и были вполне довольны друг другом. Почти все свое время они бороздили, шерстя вселенную в поисках полезных ископаемых и вообще хоть чего-нибудь ценного – ведь никогда не знаешь, где на что можешь наткнуться. Подобная работа считалась довольно скучной и утомительной. Но зато самых терпеливых и удачливых она могла в любой момент одарить несметными богатствами. Профессия эта никак не называлась, Майк предпочитал думать о себе как о космическом бродяге.

Глубоко задумавшись, Майк перевел взгляд на единственную в этой системе звезду. Завораживающее оттенками мягкого света тускло горящее светило, казалось, поглощало скопившиеся вокруг него планеты, медленно всасывая одну за одной. Засмотревшись, Майк подвис на мгновение. В этот самый момент отвертка выскользнула из его руки и полетела в черноту, поблескивая в свете налобного фонаря. Это тоже было красиво – почти как вращение планет вокруг звезды, он даже залюбовался. И только потом сообразил ударить по кнопке на плече. Но поздно – на такое расстояние магнит не пробивал. Он выругался. Не то, чтобы отвертка была единственной. Но, во-первых, она была самой удобной. А во-вторых, мусорить нехорошо. Майк оттолкнулся ногами от борта корабля, вытянулся в струну. Догнал отвертку, поймал и сунул за обшлаг перчатки. Потом подгреб ко входу. Сказал в микрофон:

– Миранда, открывай, я на сегодня закончил!

– Ошибка авторизации, – ответил бесполный механический голос.

– Открывай, – повторил Майк, стараясь говорить как можно четче. Голосовой анализатор, что ли, полетел? В принципе, не проблема, но неприятно.

– Биометрическая сигнатура не опознана. Ошибка авторизации, вход запрещен, – ответила машина.

Нет, не голосовой анализатор. Похоже, программная ошибка. Еще одна попытка и придется активировать аварийную систему. Тем более, что кислород в баллонах на исходе.

– Миранда, дай мне войти. Немедленно.

Круглая дверь дрогнула и уехала в сторону, пропуская Майка внутрь.

Стоя под дезинфицирующим душем, расставив ноги и разведя руки широко в стороны, он громко спросил:

– Что это было, Мира?

– Разве не весело? – голос теперь был женским, почти настоящим. Если бы он сам не выбирал его из сотни стандартных в настройках системы, может быть, даже и поверил бы.