Герольд Морозовых владений

А ещё летом здесь очень жарко бывает – это тебе не тундра, где ветер с ледовитых морей и белые мухи в июле! Но всё-таки Лёха пообвык. Правда, от дурных привычек не избавился. Когда начинается в бору грибной сезон, водит Леха носом и дуреет совсем, лишь запах мухоморов почует. Вот тогда держись дед Ау – придется за Лёхой побегать! А долго ли в лесу заблудиться. Вот и кричит дед: «Ау! Ау! Лёха, ты где?» Тут Лёхе жалко его становится, он и выходит из чащи, иногда даже мухомор недоеденным бросает. Выходит и ведёт деда в Вотчину, чтобы больше не заблудился.

Вот всё это и рассказал Леха Егору. Никаких книжек читать не надо. Неофициальная история Вотчины такими же неофициальными историками даже не пишется, а складывается, как сказка. Это вам и пень Ерофеич подтвердит. Вон он рядом. Совсем замшелый, кольца на макушке говорят о почтенном возрасте. Посмотрел Ерофеич на Егора как-то очень подозрительно. Даже разговаривать не стал. Отчего так – Егор и не понял.

Зато там, где дерево мудрости скрипит, попалась Егору очень разговорчивая старушка. Бабушка Аушка – деду Ау напарница. Тоже любительница по лесу бегать и «ау!» кричать. Но она не по оленям специалистка, а по разным травам. Они так и называются – «сухонское разнотравье». То самое, из которого местные коровы вологодские молочные продукты делают, во всем мире очень известные. Начала она Егору про травы рассказывать, еле ноги унёс:

– Вот травки боронца возьми! Она как раз тут на борочке растёт, – засуетилась в поисках, – видишь, листочки какие узенькие, как кошачьи когти, а сверху коленца лопаточкой. Сам искать будешь, не спутаешь! Бери, бери, очень от синяков хороша, сразу на таких мальчишках заживают.

– Так это ж плаун, – узнал Егор, – по ботанике проходили!

– Ну, уж я не знаю, какой там плавун – не плавун! Бери чтоб! – наступала Аушка и подавала ему пучки девясила и дягиля, зверобоя и плакун-травы кипрея с розоватыми цветками и узкими листьями, и даже крапивы натолкала за пазуху – так и жжётся. – Да, да, возьми-ка и травы-одолень, по-нонешнему валерьяна будет!

Ещё бы немного с бабушкой задержался, совсем бы как чучело соломенное стал – Страшила Страшилой! Отбежал подальше, вытряхнул травку на задворках – как будто невзначай. А тут Ух и Ах с пилой да топором так и приступают.

– Пили! Коли! Неси! – говорят.

Но Егор не такой уж простачок – традиции Вотчины знает:

– А куда поленья нести прикажете?

– К костру двенадцати месяцев, – отвечают хором, даже не задумываясь, так уж надоело всем объяснять!

– Так я же не туда иду, а оттуда!

– Ух! Ах! И правда! – стоят, лбы чешут. На этот счёт никаких указаний не было.

Вот пока думали, Егор дальше и ушёл. Поляну молодецких забав пришлось миновать. Как один в поле не воин, так гигантскими шагами в одиночку не бегают, в шишкобол по одному не играют – интереса нет, духа соревновательности. А вот к мосту-мосточку подходил Егор с опаской. Михайло Потапыч ещё в берлогу не залёг. Вон как раз стоит о дерево спину чешет, а может и когти точит, новые приёмчики из боевых искусств отрабатывает. Э, да он не один! Разговоры в лесу далеко слыхать – если по ветру.

– Ну, и как мальчик? Мне обламывать, или сами обломаете? – это медведь рыкнул.

– Воспитание – процесс поступательный. А ты всё в наступление идёшь, – хохотнул кто—то знакомый ему в ответ. А от голоса его скрипучего – по спине мурашки. Оказывается, когда в лесу только деревья скрипят – это не так страшно.

И когда Егора за плечо тронули, мурашки с его спины так и попрыгали. Куда уж страшнее!

Глава 5. Шурши бывают разные – большие и маленькие

– Ты куда? К Шишку в гости или ко мне? – спрашивающий был с Егора ростом и весь в листьях – зелёных и жёлтых. Они были сухие, и оттого сильно шуршали.

– А, Шуршик! – догадался Егор. Про его существование он уже знал, но до сих пор не догадывался, что Шуршик – это просто маленький Шурш. А есть ещё Шурши большие, что ему и было немедленно объяснено.

– Меня бояться не надо, я маленький и хорошо для Шуршей воспитанный.

– Да я и не боюсь, – пожал плечами Егор.

– А чего ж такой испуганный? – не отставал Шуршик. Любопытство Шуршей не знает границ, оттого они всегда в листьях. Везде ищут истину и под всем видимым – скрытую причину, подоплёку то есть.

– Под опавшими листьями в сосновом бору находится мох, подо мхом – грибница. Грибница – это такие белые ниточки в земле. От грибницы растут грибы. Но только летом и осенью. А белые – это те, которые с коричневыми шляпками, – рассказывал Шуршик, показывая Егору окольный путь к волшебному колодцу. – Они появляются только тогда, когда после дождя нога начинает, – бух, не договорил, – на белом мху поскальзываться. Вот как сейчас! – поднялся, отряхиваться не стал, всё равно весь в листьях.

– А с кем это там медведь? – скрывая страх, спросил Егор.

– А то ты не знаешь? – недоверчиво покосился Шуршик: – Они каждое утро с Шалауровым разминаются. Это зарядка такая, гимнастикой называется.

В колодец Егор не полез, только заглянул.

– Там сухо! – предлагал свою помощь Шуршик. – Ног не замочишь.

– А зачем?

– Сухо? – не понял Шуршик.

– Нет, лезть зачем?

– Не знаю, все дети лазят, – не задумываясь, ответил Шуршик.

– А в чём волшебство?

– Наверно, в том, что сухо.

– Пойдём лучше к Шишку, – разочарованно сказал Егор.

– К Шишку так к Шишку, – с готовностью отозвался Шуршик. Пошарил в куче листьев, нашел большой, ржавый ключ – такой Егорова бабушка называет амбарным. – Пошли. Его, правда, дома нет, но мы по-свойски.

Такая простота Егора удивила, но не насторожила – по-свойски так по-свойски. Пока Шуршик открывал замок, Егор озирался по сторонам. Рядом с домиком лесовичка был маленький огород, сильно затенённый сосновыми ветками. Что-то всё-таки в нём росло, но было уже убрано. Лишь кучками лежала прелая ботва, и небольшие грядочки были аккуратно перекопаны.

– Тоже мне лесовичок – огороды разводит.

– Ну, есть-то ему чего-то надо, – заступился Шуршик, позвякивая никак не дававшимся замком. Наконец-то в замке хрустнуло, раздалась какая-то приятная мелодия, а потом не без усилия и с противным скрипом подалась дверь, открываясь внутрь маленькой, полутёмной комнаты – жилище жилищем, квартирой не назовёшь.

– Давай-давай, заходи, на пороге не задерживайся, – почему-то заторопил Шуршик, озираясь по сторонам, и сразу же захлопнул дверь.

Глаза постепенно привыкали к полумраку, серые предметы вокруг стали приобретать более понятные оттенки. Посредине, прямо на столе была свалена целая груда покорёженных скворечников, явно нуждавшихся в ремонте. Рядом – светлые, недавно выструганные досочки лежали аккуратной стопкой, одна на другой.

– Вишь, собирается кормушки ладить, – пояснял Шуршик, – зима не за горой, там где-то рядом, – махнул рукой в неопределённую сторону, – как раз за Студёным.

«Это деревня такая», – вспомнил Егор. А Шуршик тем временем юркнул под стол и начал там шарить – почему-то очень целеустремлённо. Но домик вдруг дрогнул и поехал куда-то в сторону. Егор уцепился обеими руками за столешницу и только поэтому не упал.

– У каждой избушки – свои поскрипушки, – из-под стола раздавался приглушённый смех Шуршика. Только сейчас Егор понял, что домик едет не в сторону, а по кругу.

– А здесь не Баба Яга живёт? – сразу же захотелось ему уточнить. Но услышать ответ не успел. Раздался пронзительный звук, напоминающий рёв сирены. Избушка резко затормозила. Егор по инерции пролетел ещё целых полкруга и удачно приземлился на лавку. А Шуршик шарахнулся как раз под неё. Кто-то резко распахнул дверь. Некто, исполинский и тёмный, остановился в дверном проёме. Нагнулся, но за порог перешагивать не стал:

– Кто тут безобразит? Опять ты? – голос от недовольства был похож на рычание. – Надоело за вами бегать. Бегайте друг за другом – Шишок за Шуршиком, Шуршик за Шишком! Нас-то чего впутываете в свои разборки?

Шуршик выглянул из-под ног Егора и пожаловался на судьбу:

– Ну, вот так всегда. В самый неподходящий момент.

– А, ты тут ещё и не один, паршивец! Ну-ка, выметайтесь оба! А то сам метлу принесу, мало не покажется!

– Уже метёмся, – пискнул Шуршик и ринулся в дверь, пытаясь проскользнуть в узкую щёлочку между косяком и тёмным силуэтом. И счастливо отделался.

Силуэт, упустив первого и даже не оглянувшись, продолжал ждать второго. Егору стало стыдно. В какое позорище вляпался! Шуршику что – он по лесным законам живёт, вотчинные не для него писаны. Но мукам совести быстро пришёл конец. Всё тот же некто крепко взял Егора за ухо, наверно, чтобы продемонстрировать, что муки бывают разные. Исполин вытащил его из избушки на белый свет и захохотал так, что с ближайших сосен разом посыпались шишки, добавив боли и унижения. Это был Шалауров.

Глава 6. Не все девчонки любят розы

Кто сказал, что самая большая неприятность в жизни, какая только может произойти, уже произошла? Конечно, нет. Если начали драть за уши – это верный признак, что всё только начинается. Но Егор не прислушался ни к голосу своей интуиции, ни к тем звукам, которые роились в его раскрасневшемся ухе.

Вот с таким ухом он и предстал перед Лизой Зиминой, приведённый Шалауровым за руку к новому гостиничному корпусу, в конференц-зале которого как раз обычно и собирался Совет Вотчины. Лиза, такая кудрявая и легкомысленная на вид, пожалуй, всё сразу поняла, но ни вопросов, ни удивления Егор от неё не дождался. Пока они шли вдвоём длинным коридором корпуса, она тараторила не умолкая:

– Представь, летом в лагере мы как раз здесь жили, и мне кто-то дверью в бровь хлобысь! Синяк в пол-лица и как раз на полсмены!

Только Егор хотел снова подумать, что она легкомысленная, и расслабился от этой мысли, как Лиза его огорошила резкой и точной формулировкой вопроса:

– Какую позицию ты занимаешь по отношению к войне Алой и Белой розы?

Егор в изумлении остановился. Вы бы тоже изумились. Но совсем не от того, о чём подумали. В вопросе, на самом деле, не было ничего удивительного. Удивительной была Лизина осведомлённость. И это как раз то слабое место, которое Егор пытался скрыть от хранителей да и от самого Старейшего! Зимина, предчувствуя неслабый разговор, потянула Егора куда-то в сторону. Они оказались в закутке среди гладильных досок и выстроившихся в ряд утюгов.

За эти несколько секунд Егору показалось, что он успел взять себя в руки и даже что-то придумать:

– Какая это может быть за позиция, если в результате войны, – начал он издалека, – погибла почти вся древняя аристократия Англии!

– Ты это о чём? – Лиза, приготовившись внимательно слушать, глянула на него недовольно.

– Как о чём? О войне Алой и Белой розы, – и, не давая ей вклиниться с возражениями, продолжил свой исторический экскурс. – Я понимаю, конечно, что до открытия Совета Вотчины, тебе хотелось бы составить собственное мнение об уровне моей образованности. Так вот, в 1455 году в парке Тампль английские дворяне пытались мирно решить вопрос избрания нового короля. Но у них ничего не получилось. В пылу спора глава дома Йорков (сейчас бы это назвали партией, что-то вроде «Англия – дом для Йорков») Ричард Плантагенет сорвал с куста белую розу и пообещал, что не успокоится, пока этот цветок не станет красным от крови Ланкастеров. Вот так Ланкастеры и оказались в партии Красной розы. Но это было только начало! Их истребительная война длилась тридцать лет!

– И что ты этим хочешь сказать? – усмехнулась Лиза: – 6 «Б» не успокоится ещё несколько десятилетий?

– Не понял! – праведно возмутился Егор.

– Всё ты понял, – поморщилась Лиза.

– Ну, и какое до этого дело 6-му «В»? – не выдержал Егор.

– 6-му «В», может, и никакого, – всё-таки Лиза предпочитала мириться, а не ссориться. – Ладно, дело твоё. Но в Вотчине все эти Розы забудь и не вспоминай!

И больше про войну Алой и Белой розы в этот день не было сказано ни слова. Может быть, зря? Но разве мог тогда предположить Егор, что игры 6-го «Б» отразятся на таких серьезных вещах? Интересно, выходит, что Лиза как раз об этом в тот день и подумала? Неужели девчонки могут быть такими предусмотрительными?

Похоже, вся школа знала, какие страсти кипели в 6-м «Б», и только учителя не догадывались. Уроки истории шли своим чередом, а класс нашёл себе другую историческую дорогу. Не сказать, чтобы очень заманчивой выглядела история средневековой Англии. Англичане всегда умудрялись даже воевать скучно. Но название «война Алой и Белой розы» всем очень понравилось, а на Лерку Лыткину вообще произвело неизгладимое впечатление. Тут же поделился и класс: те, кто на колонке у окна, – Алая Роза, те, кто у стенки, – Белая. Для тех, кто посередине, Розы не нашлось. И ещё неизвестно, кому повезло больше.

Если с начала все были только тем и заняты, что делили партийные должности и писали злобные пасквили на противоборствующую партию, то потом война разгорелась не на шутку и никому не в радость. Из школы боялись ходить по одному, а то налетит кто-нибудь из Белой розы – мало не покажется. По затылку рюкзаком так зафитилить можно – что вспоминать надоест, из которого ты стана и что по истории задано! А Прекрасная Дама только подзадоривала. Разумеется, это была Лерка. Не сказать, чтобы она Егору очень нравилась, но раз уж так принято – приходится терпеть и оказывать поклонение. Эпоха рыцарства всё-таки и высокой культуры общения!

Егор во всей этой сваре всё равно ощущал рыцарский дух. Средние века, в его представлении, средненькими никогда не являлись, а казались очень даже выдающимися. Спрашивается, почему любому мальчишке про эту эпоху так нравится читать книжки? Ответ прост. Разве интересно читать про первобытных, обросших шерстью, бегающих с камнями и дубинками чаще от зверей, чем за ними! То ли дело рыцарские турниры представлять да ещё и самому в них, пусть даже только в мечтах, но участвовать!

Да, конечно, турнир это здорово! Ведь в настоящем бою зрителей обычно не бывает, а чуть зазеваешься – тебе и прилетит. Поэтому на чужие подвиги на поле брани смотреть даже небезопасно. А вот на рыцарском турнире – совсем другое дело! Благословенны те времена, когда ещё не был изобретён футбол! Блеск вооружения, изысканность облачений, восторг зрителей!

Что нынче? Нынче никакого героизма и романтики. Сплошная проза жизни и обсуждение миллионных гонораров. Это как-то не по-рыцарски, поэтому совсем неудивительно, что дамы не любят футбол. Правда, некоторые не любят и розы…

Глава 7. Если вас не утверждали на Совете Вотчины, вам очень повезло

Когда ты оказываешься в просторном зале, где окна во всю ширь стен, много солнца и ещё больше любознательного до подозрительности народа, то чувствуешь себя не очень комфортно, тем более что весь этот народ смотрит именно на тебя. Как и успела Зимина за считанные дни собрать такое представительство? Здесь были даже десятиклассники из московской школы №13442, той самой, что в Кузьминском лесу. Откуда Егор их знал? Да их весь Устюг знает! Сколько раз этих десятиклассников в пример ставили! За самое заботливое, трогательное отношение к Вотчине, уважительное почитание Старейшего, за патриотизм и трудолюбие, – представляете, сколько всего набирается? А самый страшный укор: «Вы земляки! А такого уважения от вас не дождёшься!» Стоит ли удивляться, что школьники Устюга их не только знали, но и недолюбливали. Кто любит примерных отличниц? Ну, уж если только очень красивые попадаются…

Вопросы к Егору посыпались ворохом – один вреднее другого. По Своду Законов Вотчины Егор плавал, на Указах Старейшего чуть не утонул, а когда дело дошло до постановлений Совета, подумал, что всё – конец. Они эти постановления сами и принимали, а он только читал, да и то, как оказалось, без понятия, что, похоже, и было отражено в протоколе Писарчука. Это такой заяц в Вотчине есть, почерк лучше всех, образование для зверушки отменное – аттестат лесной школы с почётной грамотой по лесоведению. Писарчук и тот над Егором посмеивался, а, чтобы незаметно было, улыбку во весь рот длинным ухом прикрывал, но всё равно фыркал и брызгался во все стороны чернилами.

– А теперь последний вопрос! – строго зыркнув на зайца, провозгласила Зимина суровым тоном судьи, предоставляющим последнее слово подсудимому. – Позвольте задать его мне, – помолчала. Наступила полная тишина, никто не ёрзал на стульях, не шептался и не играл в морской бой, как будто все ждали, что математичка сейчас напишет на доске задачи контрольной по итогам года. Но ни доски, ни задач не было, а Лиза сухо приказала:

– Внести изображение герба Старейшего. Выберите там, из запасников, поточнее и в цвете, – и плюхнулась на стул в ожидании, как будто вопрос уже задан.

За пять минут, в течение которых на стене укреплялся плакат с изображением герба, Егор лихорадочно уточнял свои геральдические познания. Их было слишком много, чтобы вспомнить всё сразу! А как иначе, если Егору всегда хотелось стать не милиционером и не пожарным, не военным и не разведчиком, а именно – герольдом, одной из обязанностей которого в те самые средние века как раз и было составление и описание гербов. А геральдика – это и есть наука о гербах, при создании которых применяется так много геральдических тонкостей.

Да, кстати, если не знаете, герольды в средние века – это доблестные и храбрые ветераны, следившие за соблюдением всех рыцарских правил. Именно они и создали геральдику как науку по самой настоятельной необходимости времени. Иначе, без родовых гербов, как отличить одного рыцаря от другого? Доспехи-то у всех одинаковые, а лиц за забралом не видно. А ведь ещё честь рода, имена славных предков! Герб – это как неписаная родословная, увидел его на щите – и всё про рыцаря знаешь, кто он и откуда и чем его предки отличились.

Правда, герб Старейшего – очень непрост, к тому же он одновременно ещё и государственный герб Вотчины. Так что насчёт своих познаний Егор не обольщался.

Герб перед ним, а что он может сказать? Небесно-лазурная снежинка в серебряном контуре на фоне зелени еловых ветвей. Жезлы с птичьими навершиями положены в косой крест, а поверх их – ещё одна снежинка, уже маленькая, но серебряная. Как много здесь всего! Ещё и серебряная корона, и стальной рыцарский шлем. А над ним белочка-нашлемник держит в лапках золотистый мешочек, на котором вышит герб Великого Устюга – традиционный Водолей. По бокам от шлема причудливо вьются голубые ленты намёта с серебристой изнанкой. Каждый герольд помнит, что когда-то очень давно, отправляясь в далекие, часто жаркие страны, рыцари защищали свои шлемы от солнечных лучей кусками материи, которые в походах и сражениях превращались в причудливые лоскутья. Вот это и есть намёт, который в геральдике получил такой изящный и узорчатый вид.

Под снежинкой на белой девизной ленте всего два слова, самые главные в Вотчине: «Твори добро!» Над ними – маленький золотистый колокольчик точно такой, как в комнате желаний.

А ещё на причудливо изогнутых еловых ветвях фона, поддерживая снежинку, стоят в червлёных, красных тулупах с белой оторочкой два медведя с грозными бердышами на длинных древках – боевыми топорами с лезвиями в виде вытянутых полумесяцев.

Попробуй тут разберись, что к чему, если вопрос будет на засыпку!

– Егор, назови, пожалуйста, главный элемент герба Старейшего и значение этого элемента? – совсем по-учительски после долгой паузы спросила Зимина.

Да-а-а, ничего об этом хранители Егору не рассказывали. Оставалось уповать на собственные знания. Но из спасительной энциклопедии Брокгауза и Ефрона в Егоровой голове сейчас крутилась только уйма малополезных в данном случае сведений: «Следующие элементы составляют герб: щит, шлем, намёт, корона, нашлемник, щитодержатели, девиз, мантия и сень. Щит составляет главнейшую часть герба. В прошлых столетиях существовало много форм геральдических щитов, но в настоящее время почти исключительно употребляется французская форма; высота такого щитa равна 9/8 ширины». Хоть и была у Егора память такая: глянул – как затвором фотоаппарата щёлкнул, – но чем это в данном случае могло помочь, скажите на милость?

О, всё-таки его мозг нашёл подсказку! Подожди, подожди! Что же здесь щит, если это главнейшая часть любого герба? Что делают щитодержатели? Конечно же, держат щит! Кто на Морозовом гербе хоть чего-то держит? Белочка – мешочек, но она одна и на мешочке – герб Устюга. Значит, это не подходит. Медведи! Их двое, в их лапах – бердыши, но не только! Они поддерживают… снежинку! Ну, конечно же! Именно она расположена в самом центре герба, именно на ней скрещены серебряные жезлы власти! Именно она – щит!

– Снежинка! – выпалил Егор, боясь, что уже и так слишком задержался с ответом, которого в полнейшей тишине терпеливо дожидался весь Совет, и поэтому особенно отчетливо было слышно, с каким облегчением вздохнула Лиза. Ага, она, кажется, на его стороне.

– Ещё немножко об её значении, – попросила она.

Егор, собираясь с мыслями, начал издалека:

– Мы так привыкли, что если идёт снег и появляются морозные узоры на окнах, то скоро Новый год, который мы просто не можем себе представить без участия Старейшего. Я полагаю, – Егор глубоко вдохнул и продолжил насколько мог самоувереннее: – щит, изображённый на гербе Деда Мороза, наделён такими же волшебными силами, как и его владелец. Разве может одна хрупкая снежинка быть защитницей морозных владений, если б не волшебство, а? – обвёл взглядом весь притихший зал и сам ответил: – Вполне возможно, что снежинки в Вотчине, одна к одной, становятся её надёжной защитой, и конечно, должны вызывать чувство громадного уважения. Поэтому гербовый щит Старейшего и имеет форму снежинки, – закончил Егор, но уже не так уверенно. На этот раз он был прав, но очень жаль, что так быстро забыл свои догадки.

Лиза поймала его вопросительный взгляд и немедленно продолжила заседание Совета:

– Так, ответ, по моему мнению, достаточно полный. Переходим к голосованию. Не забывайте об ответственности, на вас возложенной. Кто за то, чтобы утвердить Морозова Егора из 6 «Б» класса школы №2 Великого Устюга на должность Новогодника согласно штатному расписанию Вотчины? – и первой подняла руку…

В этот день Егор уезжал в Устюг совершенно вымотанный, но счастливый, почти как спартанец, который возвращался домой, не потеряв своего щита и не утратив чести воина. Его утвердили.

Глава 8. Погоду для свиданий надо выбирать!

Вот так и помог Егору утвердиться в должности Новогодника герб Деда Мороза – тот самый, который «официально внесён Русской Геральдической Коллегией в свой Гербовый Матрикул (в список гербов то есть) под номером 537-м»! Знать бы ещё, что из-за этого герба выйдет! Но тогда он ничего из этого не знал и совсем о другом думал. Думал о том, что друг закадычный Вовка на него уже обижается: в школе на уроках отворачивается, в окно глядит, на переменах дуется, больше с другими разговаривает. Его понять можно, перед уроками во вторую смену столько времени свободного, а Егора уже и след простыл, а куда каждый день смывается даже другу! – Вовке! – ни слова, ни речи! Но ведь у Вовки тоже глаза есть, даже если машина-внедорожник с тонированными стеклами всегда от школы за углом останавливается. Но ведь из-за этого угла Егор и выходит, чего с ним раньше никогда не случалось. Наверно, Вовка думает, что у него новые друзья появились, а про старых он напрочь забыл – вот поэтому и в обиде. Нехорошо на душе у Егора. Рассказать ничего нельзя, а как хочется! – вздыхает Егор, глядя в Вовкин затылок.

А слухи по школе сами бродят без его участия, они это умеют. Лиза подстерегла на переменке, шепнула:

– Держись!

Была ему нужда в девчачьем сочувствии!

А вот Зимина как раз так и не считала.

Обычно в школе как? Если кто-то из другого класса, ты его особо и не замечаешь, и наличие у него ушей и глаз тебя не интересует. А ещё бывает особенно приятно вообще игнорировать его присутствие: когда говоришь, кажется, что рядом пень пнём стоит и понять в принципе ничего не может! Вот так и в тот день.

Лизе позвонил папа и сказал, чтобы ждала его у школы, он за ней заедет:

– На улице мокреть, слякоть, грязища! Нечего по городу бродить, на теннис я тебя увезу!

Шёл противный мелкий дождь, Лиза мокла у школьного забора, а папиной машины все ещё не было видно. Рядом под акацией, с которой уже вместо жёлтых листьев срывались холодные крупные дождевые капли стояла парочка – Вовка и Лерка из 6 «Б», по всем школьным законам не обращавшие никакого внимания на застывшую в ожидании Лизу. Наверно, думали – пень пнём.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.