Война. Семья. Друзья

Его мать тоже пришла в себя, и паника после ареста мужа немного улеглась. Они ехали к ее тетке в славный город Куйбышев. Татьяну Викторовну волновал только один вопрос: не предала ли она мужа своим быстрым отъездом? «А что можно сделать? Скорее всего, если бы не появление соседки с важной информацией, то само собой утром пришлось бы идти в НКВД узнавать о судьбе Игоря Сергеевича, а там, наверняка, ее приняли бы по полной программе и посадили бы в одну из камер местного изолятора. Вскоре и она уснула. Сон просто свалил ее, сказалась бессонная ночь…

Поезд ехал больше суток и прибыл с небольшим опозданием. Крапивины вышли на перрон самые последние. Они сразу почувствовали, что горожане ведут себя как-то суетливо, нервно и почти у всех опущены головы. Кто-то шептал, кто-то просто кричал: «Война, война, война…». У каждого эти слова вызывали разные ассоциации: молодежь рвалась в бой и боялась, будто без них успеют разбить врага, женщины плакали, понимая только то, что скоро им предстоит расставание с любимыми мужчинами, мужьями, сыновьями и другими родственниками. Вот такой обстановкой встретил Крапивиных древний город на Волге.

Долго ждали автобуса. Потом ехали около часа в переполненном транспорте. Разговоры шли только о внезапном нападении Германии на Советский Союз.

У тетки Марии Ивановны они оказались лишь к вечеру. Ее довольно большой частный дом располагался на окраине Куйбышева и весь утопал в зелени. Яблони, груши, слива, много вишни…

Своих родственников тетушка встретила с большой радостью. Ее единственная дочка училась на врача в Москве. Мужа, инженера-строителя, арестовали год назад, правда, тот отделался легко и сейчас находится в ссылке на Урале. Ее не подвергли репрессиям, скорее всего потому, что несильно наказали супруга. Сейчас все мысли Марии Ивановны крутились вокруг одной проблемы, лишь бы дочь не тронули и дали спокойно получить диплом. Война, по всей видимости, заставит НКВД отстать от многих обычных людей и заняться реальным делом, по которому специальные органы явно истосковались за последние пять лет.

Тетка жила неплохо, прежде всего, за счет личного хозяйства. Продавала на рынке свой урожай: клубнику, вишню, огурцы, помидоры и, конечно, картофель. Кроме того, она умудрялась в одиночку держать корову по имени Малышка. Молоко раскупалось хорошо, особенно жителями центра. Все это давало возможность отправлять дочке немного денег на пропитание и одежду. Дочь Светлана заканчивала ВУЗ в этом году и, благодаря помощи матери, у нее не было особых проблем, в отличие от многих ее однокурсников, живших с ней в общежитии. Все это являлось весомым фактором хорошей учебы студентки.

Вскоре все трое уселись за большим столом в красивой беседке. На столе появилась клубника, домашнее молоко и ароматный белый хлеб.

– Татьян, я все вижу. И сразу поняла, только взглянув на тебя. Что случилось? Говори!

– Игоря арестовали, тетя, – и по лицу племянницы потекли слезы.

– Вот сволочи, не дают покоя людям! В чем мой Слава провинился?! Работал на стройке, участвовал в строительстве нескольких школ. А арестовали его только за то, что не захотел вступать в партию. Хорошо, что хоть жив родной и даже письма сейчас пишет…

Тетка нервничала и возмущалась все сильней.

– А теперь эта война…, – продолжала хозяйка. – Одного боюсь – мужа не увижу долго. Ну что я о себе. Тебе, моя дорогая, тяжелей вдвойне. Плохо, когда неясность и неопределенность. Ладно, Бог он все видит и всем этим уродам воздастся по заслугам!

В ее словах чувствовалась уверенность, и Колька почему-то сразу ей поверил и за судьбу отца стал меньше волноваться.

– Тетя, мы у тебя тут немного поживем, пока обстановка успокоится? – уже спокойным голосом спросила Татьяна Викторовна.

– Живите столько, сколько надо. И мне веселей, и по хозяйству поможете.

– За это, тетя Маша, не беспокойтесь! Будем помогать, – встав, ответил Николай.

– Какой ты взрослый, милок! – улыбнулась хозяйка. А потом, заплакав, тихо добавила:

– Ведь заберут скоро на фронт….

Плотно перекусив, гости пошли отдыхать в уютный сарай, расположенный в конце сада под большой яблоней. Здесь стояли две широкие кровати, а в углу – небольшое хранилище с зерном. Под самым потолком висели дубовые и березовые веники для бани. На улице слышалось звонкое и мелодичное пение птиц. Под напором легкого ветра шелестели листья деревьев. Заканчивался первый месяц лета.

– Мама, а папу не расстреляют?

– Я верю, что нет. Ты посмотри, с какой уверенностью об этом говорила наша тетушка!

– Чтобы не случилось, как бы жизнь не повернулась, я его обязательно спасу!

– Знаешь, Колька, я верю, что у тебя все получится. За эти несколько дней ты стал настоящим мужчиной. Только обещай: сначала думать, а потом делать.

– Обещаю, мама….

– Обидно другое. Наш сосед Криворучко во время обыска помимо документов забрал себе все наши драгоценности, в том числе ювелирные изделия, которые достались мне еще от прабабушки. А это ведь дорогие бриллианты…..

– А как же он не забрал все наши деньги, мама?

– Ничего подобного, часть средств тоже нашли, а основную заначку удалось спасти. Просто повезло!

– Ладно, рано или поздно я этого урода с гнусной физиономией достану и верну все наши вещи, плюс он возместит еще моральный ущерб по полной программе….

Вскоре они заснули, не обращая внимания на дождь, мелкой барабанной дробью стучащий по крыше сарая.

                        IV

Вначале июля Николай, взяв документы, отправился в военкомат. Об этом, само собой, никому не сказал. Очередь выстроилась там огромная, стоять пришлось около пяти часов. Хорошо, что в кабинетах принимали несколько офицеров.

Уже пожилой военный устало посмотрел на парня, а потом, не поднимая головы, спросил:

– Возраст?

– Дело в том…, – начал Крапивин.

– Возраст, – повторил мужчина.

– 17 лет!

– Свободен пока, придешь попозже.

Колька вышел на улицу немного расстроенный. Пройдя пару километров, он увидел большой портрет Сталина, висевший на каком-то здании. Сразу же вспомнил арестованного отца, а дальше произошло необъяснимое. Он поднял с земли кусок кирпича и запустил им в вождя народов. Цель удалось поразить «в яблочко». Стрелок не заметил вышедших из-за угла двух милиционеров.

– Стоять, сволочь! – раздался крик.

И стражи порядка бросились вдогонку за мальчишкой.

Крапивин рванул в сторону что было сил. А бегать он умел хорошо благодаря занятиям спортом. Впереди оказался небольшой проулок, и хулиган нырнул туда. Бежавшие следом в двадцати шагах стали отставать. Колька маневрировал. Повернув неожиданно в сторону, он перемахнул через довольно высокий забор, перебежав узкую дорогу. Опять побежал по тропинке между высокими зданиями.

Через 5 минут люди в форме окончательно отстали. Парнишка увидел грузовик, ехавший в сторону тетки. Машина двигалась не столь быстро, поэтому мальчишка успел запрыгнуть в кузов. Через некоторое время пришлось выскочить на повороте, ибо город он знал недостаточно хорошо. Через час, взволнованный, но в хорошем настроении, Крапивин заявился домой.

– Что с тобой? – удивилась мама. – Ты весь в репьях, а на рубашке дырка.

– Все нормально, потом расскажу, – ответил сын и пошел в сарай.

Только через час он успокоился, очистил одежду и вернулся в дом.

С большим удовольствием Николай съел большую тарелку борща с черным мягким хлебом, от картофеля отказался, а вот молока выпил на ура. Потом сел в беседку и открыл книгу на немецком языке. Читал он лишь полчаса, затем поел с грядки немного клубники. Во дворе стоял свой колодец; сделав несколько глотков прямо из ведра, Крапивин так и не мог понять, правильно ли он поступил, метнув кирпич в портрет Сталина. «Да, конечно, ведь он посмел арестовать его отца, самого честного человека, который любил и хвалил этого руководителя. А правильно, что я пошел в военкомат? Здесь однозначно: родина и Сталин – это не одно и тоже!».

Так парень рассуждал минут тридцать, прогуливаясь по огороду. Вывод сделать удалось такой: только оказавшись на фронте, он реально сможет помочь папе, правда, каким образом, ответить не мог. Раз цель поставлена, и другого выхода все равно нет, надо добиваться ее любым путем, а в своей правоте сомнений у Кольки не было.

Вскоре пришла тетя Маша. Сначала рынок, потом магазин, кое-что купила из продуктов. Подарила мальчишке светлую рубаху, маме передала пакетик с одеждой для нее.

Перед сном за вечерним чаем сели обсудить прошедший день.

– В городе творится что-то непонятное! Все куда-то спешат. У каждого свои планы и размышления о будущей жизни: кому как поступить. А перед военкоматом огромная очередь. Такие вот дела…, – сообщила тетушка.

– Я тоже пойду в армию, – гордо заявил сын.

– Татьяна, Колька, только не сейчас! Подожди чуть-чуть. Родину есть пока, кому защищать и без тебя, – посоветовала тетя Маша.

– А я пойду воевать не столько за родину, сколько за себя и за свою семью. За отца, за мать…

– Пойдем спать, сынок, – спокойно предложила Татьяна Викторовна.

– Хорошо, мама! – так же спокойно ответил мальчик.

Мария Ивановна осталась стоять на крыльце с немного приоткрытым ртом, держа руки на поясе, ничего так и не поняв….

Разговор продолжился, когда стемнело. Женщина хорошо знала характер сына и не начинала первой беседу. Через несколько минут Николай подробно рассказал матери обо всех приключениях сегодняшнего дня.

– Да! – удивилась Татьяна Викторовна. Мы же договаривались сначала думать, а потом делать?!

– Согласен! Но все произошло неожиданно. И я сам до конца не осознал глубину своего поступка.

– А, если, Колька, вдруг тебя бы поймали? Знаешь, что тогда могло случиться? Ты подставил меня, тетю Машу, а тем более не смог бы никогда помочь отцу.

– Больше такого не повторится…

Беседа длилась еще около часа, но с решением идти в армию мама согласилась. Ибо это дает шанс спасти Игоря Сергеевича. Вскоре они уснули. Очередная ночь на Куйбышевской земле оказалась тихой и спокойной, сон длился аж до десяти утра, правда, только для мальчика…

Колька проснулся от громкого пения птиц. Мама отсутствовала, ее кровать была аккуратно заправлена. На столе лежала записка, где говорилось о том, что женщины пошли на рынок. Полотенцем накрытый завтрак находился в беседке на столе. Быстро перекусив, Николай взял приготовленный тетей мешок. Набил в него песок и землю. Повесил его на турник, сделанный ранее мужем Марии Ивановны. Боксерские перчатки лежали в дорожном чемодане.

Крапивин работал с самодельной грушей около часа. Сначала представлял перед собой лицо негодяя Криворучко. Потом Берию. Затем Гитлера и даже Сталина. Далее пошли прыжки со скакалкой, приседания… Тренировка завершалась упражнениями на турнике.

Вода в бане оказалась чуть теплой, так как мать натопила ее еще вчера.

В военкомат парень сегодня не пошел. Этот визит он решил отложить на две недели.

Колька прогуливался по саду и незаметно для себя начал разговаривать вслух на немецком языке со своим отцом. Вспомнился разговор двухмесячной давности. Тогда тот сказал сыну следующее:

– Послушай меня, война не за горами. Это всего лишь дело времени, поэтому кроме спорта учи еще немецкий язык. Придет такой момент, когда он тебе пригодится.

– А как же Сталин? Тот говорит, что на нас никто не нападет? – спрашивал парнишка.

– Могу на эту тему говорить долго, но ничего уже поменять нельзя, ясно?

– Такая ситуация или такие у нас руководители? – не успокаивался сын.

– Думаю, сам разберешься, когда окажешься в сложной ситуации, – улыбался папа.

День продолжился чтением книги на немецком языке. Время пролетело быстро. Вечером пришли мама и тетя с тяжелыми сумками.

– Как дела, герой? – спросили они одновременно.

– Занимался всем понемногу. Да только чуточку устал.

Сели ужинать. За трапезой вспомнили прошлое, как в июле несколько лет назад семья Крапивиных приезжала в Куйбышев. Мужчины ходили на рыбалку, а потом варили уху. Ели фрукты и овощи со своего огорода, запасаясь витаминами на всю зиму. Уезжая, брали с собой варенье и другие дары сада тети Маши.

Остальные летние дни шли в таком же режиме. Колька периодически ездил в город с женщинами. Две недели пролетели незаметно. Ранним утром Николай отправился в военкомат. В этот раз он попал на прием к офицеру еще до обеда.

Удивительно, но за столом сидел тот же военный, который принимал его первый раз.

Сегодня мальчишка сменил тактику разговора и сразу перешел в наступление.

– Я в совершенстве владею немецким языком и являюсь разрядником по боксу. И скоро мне исполнится восемнадцать лет.

На этот раз командир внимательно посмотрел на посетителя и спросил:

– Как зовут?

– Николай.

– Фамилия?

– Крапивин.

Военный еще раз пристально взглянул на высокого, мускулистого и уверенного в себе парня, а потом куда-то позвонил.

– Слушай! А когда обещал появиться Бочаров Николай Николаевич? Понял-понял…, – отвечал хозяин кабинета. – Просто нашел по его просьбе подходящую кандидатуру.

– Короче так! Придешь через пятнадцать дней, хотя давай адрес. Если процесс ускорится, то пришлем за тобой посыльного. Понял?

– Так точно! – почти прокричал спортсмен.

– Вообщем жди вызова, а сейчас – свободен! Зови следующего…

Крапивин домой не шел, а летел, словно на крыльях. И вдохновение на его лице было заметно как никогда.

Дома все отсутствовали. Поев борща и выпив молока, Николай взялся за чтение книги. Потом длительная спортивная тренировка, которая одновременно с физической усталостью принесла ему огромное удовольствие и отличное настроение.

Вечером за ужином призывник сообщил последние новости маме и тете. Те встретили это сообщение спокойно. Мария Ивановна опять всплакнула, а потом сказала:

– Проклятая война! Может, еще все обойдется? И немцев разобьют без тебя?

– Это вряд ли, – добавила Татьяна Викторовна.

– Ладно, придет время – посмотрим. А пока поможешь по хозяйству, – утвердительно произнесла хозяйка дома.

Парень и не возражал, а наоборот, он был даже рад.

Дни полетели быстро и незаметно. Проходили они однообразно: хозяйство, спорт, книги. Только двадцать пятого июля вечером в дом постучали. На пороге стоял парень с красной повязкой на руке.

– Завтра в 10.00 Вам необходимо прибыть в военкомат в кабинет №4.

Настроение, как ни странно, у всех было хорошим. Мама с улыбкой сказала:

– Все плохое уже произошло в наших семьях. Теперь все будет наоборот.

– Чтобы не случилось, и как бы не повернула судьба, помни, Колька, в моем доме всегда тебя ждут, – уверенно добавила Мария Ивановна.

Спать легли поздно, а утром женщины проводили Николая до ворот, собрав сумку с одеждой и едой.

Волнения никакого не было, была лишь уверенность в правильном решении. Крапивин не сомневался, что это лишь первый шаг, который поможет вновь объединить всю их дружную семью.

Маргарита Шишкова 1939г.

V

В 9:55 мальчишка постучал в нужный кабинет. За столом сидел высокий и широкоплечий мужчина лет тридцати пяти. Внимательно посмотрев на посетителя, он встал, подошел к нему и протянул руку.

– Подполковник Бочаров.

– Николай Крапивин, – уверенно ответил парень.

Беседа продолжилась за столом. Неожиданно офицер заговорил по-немецки, призывник спокойно и без суеты отвечал, при этом ни в чем не уступая командиру.

– Хорошо, а что у нас со спортом?

– Бокс, стрельба, – ответил Николай и показал книжку разрядника.

– Тоже неплохо, и возраст подходящий. Немного подучим тебя, а потом станешь настоящим бойцом-разведчиком Красной армии.

После этого Бочаров вышел, а Николая оставил заполнять несколько бумаг. Хорошим почерком строчки ложились одна за другой. Лишь в одном месте спортсмен не указал правду, это касалось его отца. В конечном итоге это решение оказалось верным, так как в первые дни войны многим было не до проверок.

Вечером еще новый грузовик мчался по дороге в неизвестном направлении. В кабине сидел сам Бочаров, а в кузове расположились пятеро молодых спортивного телосложения ребят.

Только через три часа группа оказалась в лесу. Проехав еще минут пятнадцать, грузовик остановился у какого-то здания.

– К машине, – последовала команда.

Будущие красноармейцы оперативно оказались внизу.

– За мной, – скомандовал офицер.

В центре большого помещения стояло двадцать кроватей, которые пока пустовали. Посетители разместились в углу у стены, и все быстро познакомились. Призывники оказались из Куйбышевской области, и только один Николай был из Челябинска. На следующий день появилось еще несколько молодых людей. С ними прибыл молодой и высокий старший лейтенант. Именно в этом составе небольшое подразделение приступило к тренировкам. Бег, рукопашный бой и многое другое. Отдыхали они лишь после ужина. Через неделю все поехали на стрельбы, на большой загородный полигон. Там бойцы провели почти целый день, но усталости не было, всем было интересно и даже немного весело.

Больше месяца продолжались разносторонние занятия и постепенно прибывали новые красноармейцы.

Только в конце августа отряд под руководством подполковника Бочарова и старшего лейтенанта Фрумкина на поезде отправился в сторону Москвы. Ехали долго, постоянно останавливаясь, а составы шли и шли в сторону столицы…

Будущие разведчики приехали в древний русский город Рязань. База уже довольно большого подразделения в составе ста человек располагалась в пригороде, в старом пансионате. Занимая свободные кровати, приезжие шутили и рассуждали о скорых военных операциях, в которых им, наверняка, придется участвовать. Взгляд Крапивина привлек здоровый плотный парень его возраста, сидевший к нему боком у дальней стены и пришивавший пуговицу к своей гимнастерке.      «Не может быть! Это же Жорка Бардин! Невероятно…. А он как здесь оказался?»

Сделав десять шагов, Колька подошел к знакомому красноармейцу и с улыбкой произнес:

– Сударь, вы ли это?

Георгий встал и некоторое время стоял в недоумении, а потом с доброй улыбкой ответил:

– Милорд, сама судьба нас свела в это сложное время.

Они обнялись как старые друзья, будто между ними не случалось драк и других непоняток.

Земляки вышли на улицу и расположились в небольшой беседке, долго смотрели друг на друга, не веря в случайную встречу.

– Ну что, какими судьбами? – спросил Бардин.

– А дела такие, – и Крапивин в течение получаса изложил, что происходило с ним за последние два с половиной месяца.

– Да, как жизнь людей крутит, – ответил Жорка. – А в армию ты попал примерно так же, как и я. И в анкете ты, естественно, скрыл про арест бати?

– Именно так, а по-другому сейчас нельзя.

С этого дня у земляков начался новый этап жизни, и чем он закончится – никто знать не мог.

Обучение проходило нелегко, но очень интересно. Топография, прыжки с парашютом, рукопашный бой и многое другое, что могло пригодиться разведчику в тылу врага.

В один из вечеров приятели сидели на скамейке у забора. Бардин затянулся папироской, а Крапивин не курил из принципиальных соображений.

– Вспоминаю детство и думаю: какие мы глупые были, что-то делили, постоянно дрались, – с легкой грустью начал Георгий.

– Я же последнее время старался учиться, получать хорошие оценки, чтобы поступить в военное училище, но жизнь распорядилась по-другому, – продолжал Николай. –А ты не в курсе, как там наши общие знакомые?

– Про всех не скажу, знаю, что твои всем классом пошли в военкомат. А Зайков перед войной попал в милицию. Старшая «блатота» заставила его влезть через форточку в какой-то магазин. В конечном итоге они все разбежались, а органы приняли лишь Витька.

– Наверное, сбылась его давняя мечта оказаться в тюрьме? – констатировал Колька.

– А в разведку меня взяли из-за большой физической силы. Отказываться не стал, видимо, это судьба.

– В Рязань ты как попал?

– У меня здесь живет бабка, и мать во избежание всяких трудностей отправила меня с сестренкой к ней. Проживает она в деревне, свое хозяйство, где мы немного поправили здоровье. Само собой в начале июля пошел в военкомат, ибо все дороги вели только в этом направлении…

Учеба длилась до середины сентября, а уже двадцатого числа группа из двадцати человек во главе со старшим лейтенантом Кириллом Фрумкиным была готова для выполнения боевой задачи в тылу врага.

                        VI

Темной осенней ночью транспортный самолет вылетел в сторону Белоруссии.

Задача отряда под командованием Николая Бочарова состояла в том, чтобы в районе населенного пункта Сосновка организовать серьезный партизанский отряд, основой которого должны стать подчиненные подполковника.

Сейчас в эту местность летели разведчики, которые должны были разведать обстановку в здешних лесах и только после этого вызвать по рации остальных бойцов во главе с командиром.

Старший лейтенант Фрумкин, мастер спорта по борьбе, с отличием окончил командное пограничное училище, и это первое его боевое задание. Само собой в самолете находились Крапивин и Бардин, так как добровольно решили отправиться в разведку.

Друзья отличались трудолюбием в изучении военных наук и очень многого достигли, поэтому возражения у командования в отношении этих ребят полностью отсутствовали. Парашютисты расположились на борту в два ряда, и почти все спали. Каждый переживал и думал о том, что их ждет в тылу врага. Успешно преодолев линию фронта, пилот дал команду к десантированию.

С небольшим интервалом десантники один за другим уходили в неизвестность, погода стояла теплая, но пасмурная, на небе не было видно ни одной звезды.

Сильный поток ветра ударил в лицо Крапивину, волнение достигло своего пика, но раскрывшийся купол парашюта заметно успокоил красноармейца. Внизу было очень темно и не видно никаких огней. Это говорило о том, что приземление будет в глубокий лес.

Приближение земли Николай почувствовал метров за сто-сто пятьдесят, правильно сгруппировался, как учили инструкторы, но, тем не менее, удар о землю оказался достаточно сильным. Оперативно собрав парашют, Колька двинулся навстречу товарищам.

С местом приземления повезло не всем, и если Колька и другие красноармейцы попали на лесные поляны, то Бардин и радист Зеленков реально зависли на высоких деревьях. Лишь через час спецподразделение собралось в полном составе, и после того, как Фрумкин поработал с картой, группа выдвинулась в нужном направлении. Дозорные, Николай и Жорка, уверенной походкой прокладывали путь своим друзьям, и только ранним утром командир объявил долгожданный привал.

Бойцы открывали свои еще непочатые сухпайки, приводили в порядок обувь и устраивались на отдых.

Через два часа где-то вдалеке послышался какой-то шум.

– Крапивин, Бардин, ко мне, – приказал Фрумкин.

– Так точно! – почти одновременно ответили разведчики и подошли к командиру.

Разница в их настроении была заметна невооруженным глазом: в Кольке виделся энтузиазм и интерес, а Жорка, напротив, был с недовольной физиономией из-за того, что его лишили возможности доесть свой завтрак и немного вздремнуть.

– Задача такая: аккуратно выйти в данном направлении, сориентироваться на местности, потому что точное наше местонахождение установить очень сложно и провести разведку окрестностей.

Несмотря на усталость, двое дозорных пошли вперед.

Погода стояла теплая, солнце припекало как в июле. Появились небольшие стаи мошек и комаров. В полдень красноармейцы вышли к большой проселочной дороге и залегли за густым кустарником. В течение часа проехали три немецких мотоциклиста, грузовик с солдатами и два БТРа. Вскоре послышался стук колес деревенской повозки. Из-за поворота выехали две женщины, сидевшие на телеге, которую тащила старая изможденная лошадь. Через несколько минут перед ними с двух сторон неожиданно появились разведчики. Местные жительницы с большим удивлением смотрели на странную одежду молодых людей.

– Дамы, вы, конечно, извините, но у нас к вам имеется очень серьезный разговор, – с улыбкой сказал Крапивин.

– Другого выхода у нас нет, я понимаю? – предположила старшая.

– Все правильно, поэтому давайте быстренько свернем в лес, – посоветовал Бардин.

– Неужели наши? – поинтересовалась другая.

– Так точно, – ответил Николай и, взяв под уздцы лошадь, повел ее от дороги.

Беседа получилась долгой и очень интересной. Оказывается, разведгруппа очень существенно отклонилась от заранее намеченного маршрута, и до населенного пункта Сосновка от их привала было около пятидесяти километров. Женщины очень помогли красноармейцам, и так как они часто ездили по округе, то рассказали ребятам, в каких населенных пунктах находятся немцы и примерно в каком количестве. Поблагодарив своих новых знакомых, узнав их адреса и сделав пометки на карте, друзья отправились в обратный путь. Повезло разведчикам еще и в том, что женщины постоянно жили в деревне Заречье в десяти километрах от Сосновки, и они пригласили солдат в гости, если появится такая возможность.