Время пожить для себя…

Арсентий стал учителем физкультуры в новой, только что построенной школе. Школа была сдана в аккурат к началу учебного года. Красивая, современная, просторная, выстроенная из светлого кирпича, она приняла своих первых учеников. А на боковой стене с помощью мозаики строители запечатлели годы начала строительства и сдачи в эксплуатацию.

Арсентий в тот же год поступил на заочное отделение Алма-Атинского института физкультуры и спорта. Лида помогала ему выполнять к сроку контрольные работы по общим предметам. Вспоминается, как она медленно выводила буквы, усмиряя свой торопливый неразборчивый почерк, стараясь приблизить его к каллиграфическому мужа.

Однажды на летнюю сессию они поехали втроем. Лида с Иринкой отдыхали в доме отдыха, Арсентий сдавал экзамены. В тот год случился советско-китайский вооруженный конфликт. На границе с Казахстаном участились массовые нарушения. Помнится напряжение и чувство беспокойства, которое витало даже в воздухе. Отпуск тогда пришлось прервать по причине этой сложившейся ситуации и близости города к границе.

В тот самый год Иринка окончила первый класс. В мае она гордо держала в руках колокольчик, сидя на плече выпускника. Последний звонок возвестил об окончании учебного года.

Дома им всегда было хорошо и уютно ВМЕСТЕ. Лида организовала для Иринки игровую комнатку, приспособив для этого большую кладовку. Акварельными красками расписала стену, срисовала с новогодней открытки Снегурочку со снегирями на ладони, темно-изумрудные ели в снегу. А снежинки, которые исполняли воздушный танец, они нарисовали вместе, крупные и поменьше. Арсентий изготовил из тонких реек полочки для детских книг, которых было так много, что они были размещены в четыре стопки соответственно размерам. Полки окрасили в нежно-голубой цвет и там же, рядом с книгами, на свободных местах, разместили мелкие игрушки. Куклы сидели отдельно. Большая резиновая германская кукла с изумительными светло-золотыми кудряшками приехала вместе с небогатым скарбом из Кзыл-Орды. У куклы были небесного цвета глаза, белое в синюю полоску платье и белые бусики вокруг шеи. Иринка гордилась своей «куклой с золотыми волосами» и не выпускала ее из рук. Это отец привез ей такой подарок из командировки. Еще был большой пупс, тоже немецкого производства. Его, вместе с красной ванночкой, ему предназначенной, вручила дочери Лида как раз, когда они были на отдыхе в Алма-Ате. Иринка тогда сильно расстроилась, потому что в первый же день потеряла башмачок от голубого костюмчика этого пупса во время обеда в столовой дома отдыха. Она в тот день всем показывала свой подарок и не заметила, как башмачок соскользнул с ноги куклы. Еще в тот день на обед давали неповторимого вкуса суп-харчо.

Позже был куплен мебельный набор, который тоже установили в детской комнате. Это был квадратный столик и стульчик, светлого дерева, покрытый лаком. На спинке стула была картинка маслом, представляющая собой кошачью семейку. Папа – кот в зеленых штанах, мама – кошка в сиреневом платье и дочка – кошечка в розовом костюмчике. Они крепко держали друг друга за руки и, казалось, пели песенку, весело шагая по дороге. На стульчике этом сидел и Иринкин младший брат, представляя себя мотоциклистом, а потом и ее дети. За этим столиком она проводила свои вечерние занятия и игры. За этим столом учился читать по буквам, а затем по слогам, и ее закадычный друг Сашка, соседский мальчишка годом младше. Он был старшим сыном соседки Нины, молодой женщины, у которой вскоре родились братья-двойняшки Сережка и Валерка. Нина еле-еле справлялась с малышами, и Сашка все вечера проводил с Иринкой. Они хорошо дружили до тех самых пор, пока она не пошла в школу.

По выходным Лида с дочкой занимались различными творческими делами, на которые она была большая выдумщица. То платье, вдруг ставшее малым, перешивает, комбинирует, подбирая по цвету, то вяжет крючком панамку или шляпку от солнца, то бисером расшивает маленькую сумочку. На праздники украшали торт, вырезая из мармеладных конфеток буковки. Летом выходили в степь и устраивали пикники. Расстилали покрывала, загорали, играли в бадминтон, катались на велосипеде. Осенью гуляли в парке. Зимой гоняли на лыжах или санках, съезжали с высокой сопки или с горок, полученных благодаря снегозаграждениям.

А как раз в тот год, когда Иринка стала первоклассницей, Лиде исполнилось тридцать лет. На свой день рождения она получила в подарок новенький фотоаппарат «Зоркий», о котором давно мечтала. С тех пор он стал неотъемлемой частью их совместных дел и развлечений.

Лида пахла лекарствами. Духи, о которых она так мечтала, у нее были. Разные. С ароматом сирени и ландыша. И еще одни, какие-то особенные, в большом синем флаконе причудливой формы. «Пани Валевска» назывались. И все-таки она пахла лекарствами. Так пахли все, кто работал в терапевтическом отделении городской больницы, где впоследствии и работала доктор Лидия Алексеевна. Ее легкую быструю походку издали узнавали больные, готовые к врачебному обходу. Халат ее всегда был белоснежным и хрустел от крахмала. Иногда на ночное дежурство приходилось брать и Иринку, которая с раннего детства знала этот запах и ловко пользовалась медицинской терминологией, устраивая игры с куклами, а позже и с подружками. Она открывала тетрадь, брала один из рецептурных бланков, по счастью доставшихся ей от старшей медицинской сестры, и писала, громко проговаривая слова: «Диагноз – плохое!!!»

В тридцать три года Лида родила сына. С этого момента они прекратили свои путешествия к Черному морю, на котором успели побывать целых три раза. И даже к сестре своей Тамаре Лида перестала ездить, тогда, как ранее такие поездки были регулярными. Они были очень близки, эти две сестры, и одновременно очень разными. В жизни Лидии с рождением второго ребенка произошел переломный момент, о котором она не подозревала и не была готова. Теперь и в их доме надолго поселился запах лекарств…

…«Ира!!! Ира!!!» – тихо, почти беззвучно крикнула Лида, собрав последние свои силы. Но я не успела ее услышать, и тогда она решила уйти… Она ушла одна… И лишь прошептала в тишину: «Живи!»

Глава третья

Вера

В школе я всегда рисовала на доске мелом, объясняя своим ученикам строение различных органов, составляла опорные схемы и таблицы для лучшего запоминания учебного материала. Особенно хорошо у меня получались хромосомы, и поэтому, наверное, мои выпускники на празднике последнего звонка пели песню как раз о том, как я рисую мелом какие-то нити, имея в виду хромосомы. Тысячи раз я изображала круги кровообращения и строение корня растения, которое вызывало особое умиление у моих школьников. Даже, сейчас, когда полным-полно разнообразных новых технологий и методик, и любой рисунок легко можно найти в интернете, я рисую на листах бумаги все те же схемы, вывожу упорно привычные линии с четким ощущением, что так правильнее всего.

***

Точно так рисовала Вера. Вера Сергеевна. Моя учительница биологии.

Она окончила «Тимирязевку». В вопросах растениеводства разбиралась так, что позавидовал бы любой преподаватель ВУЗа. По крайней мере, все доценты, кандидаты наук и профессора, которые преподавали у нас в университете, ни в какое сравнение не шли с Верой. Всеми теми знаниями, которыми я обладала и обладаю сейчас, я обязана только ей. Она была лучшим моим источником знаний.

Вера не была красавицей. Но в то же время она была очень красива своей внутренней наполненностью и интеллигентностью. Ее большие голубые глаза излучали столько тепла и света, что хватило бы на весь наш город в годы перестройки. Небесный цвет ее глаз всегда подчеркивали большие серьги с такими же голубыми камнями. Мелкие кудри русых волос всегда очень красиво лежали на ее маленькой голове. И вся она была миниатюрной и аккуратненькой, словно статуэтка.

Она рано развелась со своим мужем, поселила его рядом с собой, все время присматривала за ним, и вообще у них, надо сказать, на всю жизнь сохранились близкие родственные отношения. Именно таким способом они сумели сделать развод гораздо менее болезненным для своего единственного сына Жени.

Вера жила со своей матерью. Это была старушка такая же чистенькая, аккуратненькая и интеллигентная во всех отношениях, как и ее дочь. Она варила для Верочки супчики, готовила легкие диетические блюда из мяса и всевозможные кашки, в которых та очень нуждалась после операции. Операцию по удалению части желудка Вере назначила моя мама, будучи ее лечащим врачом. Это было первый раз, когда Вера не сдержала эмоций, плакала и кричала, узнав о своем диагнозе. Она прожила потом еще очень долго.

Верочкина мама была не только прекрасной кулинаркой, она была исключительной рукодельницей. Не было, казалось, такого, чего бы она не могла сделать своими руками. Она шила шубы и пальто, вязала кофточки и жилетики, делала из лоскутов оставшейся ткани удивительные сумки с аппликациями, украшала вышивкой маленькие диванные подушечки. Одну такую «думочку» она даже подарила мне на свадьбу. Такая подушечка предназначалась молодой паре, чтобы та в случае ссоры ложилась на нее, прижавшись головами, и примирение должно было наступить само собой. К сожалению, в моем случае «думочка» не помогла.

Я влюбилась в Веру Сергеевну и вслед за этим полюбила биологию. Теперь я точно знаю, чтобы ученик полюбил предмет, нужно быть для него самой-самой. И успех гарантирован. Я тоже стала учителем биологии, тем самым сполна отплатив Верочке за все, что она в меня вложила. Ведь нет большего счастья для учителя, чем успехи его учеников. А Вере Сергеевне было чем гордиться. У нее много врачей и целых два учителя биологии.

Она долго проработала в школе, еще в семьдесят лет свободно вела уроки и была репетитором для тех, кто продолжил ее дело. Первую свою статью в газете я посвятила именно ей и назвала эту миниатюру «Маленькая женщина с голубыми глазами».

Глава четвертая

Ольга

Она первая решила уехать из безнадежно холодного города с пугающими чернотой глазницами окон опустевших квартир. Многие тогда уехали. И брошенные, никому не нужные дома, долго еще ожидали своих, бежавших в неизвестность, хозяев, вглядываясь вдаль забитыми наскоро досками или фанерой «глазами».

***

Ольга полюбила свою новую квартиру с первого взгляда. Есть где разгуляться! Целых три комнаты в новом благоустроенном доме. И главное, двор, к которому уже так привык сын, тот же самый. А новая квартира прямо как царские хоромы, не то что старая, однокомнатная малютка.

Ольга очень любила гостей. Принимала по человек пятнадцать-двадцать у себя дома. Принимала радушно. Хлебосольной хозяйкой была всегда. Готовила вкусно, много, изысканно. На стол ставила красивую посуду, блюда украшала с фантазией, продуктов никогда не жалела, и поэтому они непременно получались удивительно вкусными. И сама она, и ее дом всегда были образцового порядка. Друзья мужа частенько этим самым укоряли своих нерадивых жен, приводя в пример им Ольгино искусство устраивать праздники для души и тела. За ее щедрость, способность находить общий язык с незнакомыми, за умение дружить люди тянулись к ней всегда, одновременно завидуя и белой, и черной завистью.

Оля росла маминой и папиной любимицей. Мать ее, как истинная домохозяйка, была беззаветно предана семье и всю свою жизнь посвятила заботе о муже и детях. Рано утром она кормила мужа завтраком, специальным образом заворачивала в газету «тормозок», который только так заворачивают шахтеры и обычно никому не доверяют это священное действо. Она подолгу стояла в длинных очередях, чтобы добыть колбасы и еще чего-нибудь вкусненького для своих домочадцев. Потом изобретала рецепты новых блюд, стараясь пореже повторяться и почаще поражать мужа шедеврами кулинарного искусства. Только тихими вечерами, когда вся семья уже спала, она позволяла себе заняться любимым делом. Дешевый отрез ситца ловкими движениями рук и острых ножниц превращался в заготовку для будущей обновки. К утру на спинке стула у дочери висело новенькое летнее платьице. Поставив Лелю перед собой, мать, всплеснув руками, умилялась каждый раз: «Какая красавица! Куколка!»

Оля очень любила ходить в школу. Училась она, надо сказать, средне и особой тяги к учению не испытывала. Зато обожала общение с одноклассниками, придумывала разнообразные школьные мероприятия, чем значительно облегчала жизнь своей классной руководительнице Валентине Васильевне и слыла среди школьников ее любимицей. Иногда после уроков девчонки забегали друг к другу в гости, чтобы вместе подготовить домашнее задание или обсудить сценарий предстоящего праздника. Оля рано начала замечать, как по-разному живут семьи ее одноклассниц. Засматривалась на красивую мебель, в своих девичьих мечтах примеряла увиденные на своих подружках или их старших сестрах нарядные блузки, брючки и сапожки. А при виде шоколадных «Мишек», лежащих горкой в хрустальной конфетнице, у нее начинало «сосать под ложечкой», и «текли слюнки».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.