В объятиях мести

Я попыталась сосредоточиться на делах:

Так. Первым делом нужно… к Нине …. Перед глазами снова возник вчерашний вечер. Отрывки кровавого кошмара били с огромной силой, я упала на колени.

Кровь… снег… бездыханная Нина… машина…. И… ОН!!!

Я вскочила на ноги. Не время расклеиваться. Я должна уничтожить этого гада! Нужно всё сделать правильно!

***

В больнице всё прошло совсем не гладко. Я благодарна маме за то, что была там со мной. Просто, без предупреждения и просьб. Она пришла и поддержала меня.

Словом, я практически ничего не помню, выпив ещё лошадиную дозу успокоительных, я вырубилась прямо не груди Нины. А очнулась уже дома, в своей постели.

– Сколько я проспала? Мне же ещё в участок!!!

Вскочив с кровати, быстро умылась, оделась и понеслась вниз.

– Мама! Мама! Который час?! Сколько я проспала?!

– Всего несколько часов. Я позвонила в участок, они тебя ждут. И на работе тебе дали отгулы.

Какая же она у меня хорошая. Я совсем о работе забыла. В знак благодарности обняла маму за плечи и чмокнула в мягкую щёку, по-прежнему пахнущую ванилью и цитрусами, как же хочется повернуть время вспять!

Я убежала в участок.

Серьёзный усатый мужчина лет сорока пяти сидел и детально изучал обстоятельства моего дела.

– А где её родственники?

– У неё никого не было, кроме меня и моей семьи.

– Понятно,…понятно….

Он раскачивался на стуле и продолжал смотреть в бумаги.

– Мисс Касс, что же там произошло?

– Я уже говорила, что ничего не видела. Когда повернулась туда, то уже всё… произошло.

– Интересно…. А вот свидетели утверждают, что был велосипедист. Как же вы его не заметили?

– А вы уверены, что он был, сэр? Зимой? Вам не кажется, что этот свидетель имеет свой интерес?

– Я не говорил, что это один человек, мисс. Но некоторые свидетели его видели. И к вашему сведению, мисс, езда на велосипеде зимой – вполне реальное и естественное занятие.

– Что-то я ни одного не видела, – «не видела!», меня осенило. – …А как же камеры?

– Специалисты ими занимаются. Мы ожидаем результат. Но пока, что по всем показателям складывается картина такая: Ваша подруга, мисс Фавор, желая избежать столкновения с велосипедом, по инерции отпрыгнула в сторону, и как оказалось, на проезжую часть, прямо под колёса машины мистера Шайна, который не имел возможности мгновенно остановить автомобиль. Зима же, снег и лёд.

– Тогда найдите мне этого велосипедиста, если он был!

– Не советовал бы Вам, – офицер выпрямился в своём кожаном кресле. – Мисс Касс так со мной разговаривать.

– Пфф.

Я поднялась со стула и бегом вышла из здания. Грубости так и сидели на языке. Слёзы душили. Как же не справедливо это!

В этот самый момент к зданию подъезжает тот самый автомобиль и из него выходит этот Шайн! Поразительно! Его даже на время следствия не лишили разрешения на езду за рулём! Меня аж трясло всю от злости. Хотелось кинуться на него и разорвать в клочья. А он невозмутимо так и гордо продефилировал мимо меня, словно не узнал, и не он это вчера лишил меня смысла жизни.

– Козёл! – Прошептала я себе под нос.

Я шла домой пешком, по заснеженному тротуару. Яркое солнце светило на снег, отражаясь бликами от его кристалликов. Снежинки кружили в воздухе, а я ненавидела всё это. Всё то, что ещё вчера приносило столько радости и счастья. Душа разрывалась. Никогда во мне не было столько черноты и горя.

Из-за праздников все очень сильно торопились, поэтому вся процедура, связанная с прощанием и кремацией заняла несколько дней. В итоге, за день до Рождества я получила в руки фарфоровый фигурный сосуд с ярким золотым солнцем, простилающим свои лучи к земле. А на противоположной стороне надпись:

«Ты была моим солнцем.

Согревала и радовала

Даже в самые пасмурные дни.

Ты освещала мне путь,

Теперь мне нужно учиться холить в темноте.

Ты была моим солнцем.

И навсегда останешься им…».

В праздничную ночь я предпочла остаться наедине с Ниной. Сидя в её квартире напротив белого сосуда. Комнату освещала лишь одна свечка. За окном слышны были смех, фейерверки и музыка. Я пила красное вино, которое всегда обожала Нина, и никогда не любила я. Но не сегодня. Это было своеобразное прощание с ней, хотя вся моя душа яростно протестовала против этого.

– А помнишь, как мы устраивали гонки на самокатах? … Меня тогда занесло в твою сторону, и мы вместе провезлись по асфальту? … Сколько кровищи-то было, но мы были счастливы.…

– А помнишь Генри? … У меня до сих пор мурашки от той ночи. … И от нас с тобой….

Я поднесла бокал к урне и легонько ударила об неё.

– Знаешь, … я так и не придумала, что с тобой делать, Нина. Рука не поднимается. … Я оказалась совершенно не готова к такой потере. … Как я теперь без тебя, а?…

Золотой рисунок поблёскивал, свечной огонёк плясал над фитилём. А мне всё ещё хотелось ущипнуть себя так сильно, чтобы смогла проснуться в нашей постели, увидеть рядом длинные стройные ноги Нины, как всегда запрокинутые на меня.

Этой ночью мне снились белые медведи.

Они были повсюду. И вокруг такой мороз. Мы с Ниной бежали к дому, трясясь от холода. Вокруг только белоснежный снег и голубое-голубое небо. И она была в лёгком летящем платье в пол цвета молока. Его подол развевался на ветру, я видела её нежно-розовые пятки, слышала родной звонкий смех. Яркие солнечные лучи освещали светлые волосы и скрывали от меня её лицо.

А по бокам мишки, мишки семьями, мишки поодиночке, много. Они довольно далеко, но я их хорошо вижу.

А я бегу вслед за Ниной, пытаясь догнать и ухватиться за её протянутую руку, но она не даётся, всё время отстраняясь. Я пытаюсь бежать быстрее, спотыкаюсь и падаю. Под ногами почему-то лёд. Я вижу там человека. В панике зову на помощь, но никого нет. Я со всех сил бью по твёрдому льду, пытаясь его расколоть. После нескольких попыток он мне поддаётся. Маленькие трещины постепенно увеличиваются в размере, я продолжаю попытки его разбить.

Наконец, ладонь погружается в ледяную воду. Я хватаюсь за его пальто и тяну на себя. Нина мне помогает. С трудом достав парня, мы укладываем его на снег. Мокрые чёрные волосы закрывают его глаза. Моё любопытство вынуждает убрать их и посмотреть. Осторожно, двумя пальчиками я отодвигаю пряди одну за одной.

Тело пронзает молния: ЭТО ОН!!!

Мгновенный ступор….

Мои глаза начинают беспорядочно метаться по сторонам в поисках Нины. Я поднимаю лицо вверх.

Её силуэт парит в воздухе, плавно удаляясь от меня. Я поднимаюсь на ноги, подпрыгиваю, пытаясь дотянуться до неё:

– СТОЙ! Не оставляй меня! Нина! Нина! Слышишь?! Я серьёзно!!! Вернись, умоляю тебя!…

Она нежно улыбается и отрицательно машет головой. Я падаю на колени и в слезах шепчу:

– Как же я без тебя….

Глава 3

10 месяцев спустя

Я в очередной раз застреваю в жуткой пробке по пути на работу. В последнее время для меня, к сожалению, это стандартная и практически ежедневная практика.

Этот год пролетел незаметно, но оглядываясь назад, я начинаю понимать, что очень много всего произошло.

Я несколько месяцев упорно откладывала наше прощание. Рука не поднималась. Да и с судами не стоило затягивать. Я всеми силами пыталась добиться наказания для Шайна, но, к сожалению, на камерах всё отчётливо было видно, кроме лица велосипедиста. Расследование продолжили, но в суде дело встало.

Когда закончилась моя беготня по судам и начались будни, то меня стало душить моё одиночество. В какой-то момент произошёл перегруз, и я решилась. Решилась попытаться жить дальше.

Простившись с Ниной в Гренландии, среди белоснежных перин и белых медведей, я, неожиданно для себя, вернулась не домой, а в Японию и посетила 88 храмов. Мистер Роуллзи не был рад продлению моего отпуска, но всё же пошёл на уступки.

И я окунулась в умиротворяющую экскурсию.

В храме Анракудзи, пройдя уже несколько храмов и стоя на милом мостике, глядя в прозрачную водную гладь пруда, в котором чётко просматривались яркие рыбёшки, я совершенно осознанно вдруг приняла решение отключить телефон, плеер и прочие источники «внешнего мира». Для меня это стало первым шажком к возвращению себя и своего внутреннего равновесия.

После поднятия к храму Сёсандзи по бесконечным ступеням я поняла, сколько тяжести приносят ненужные вещи. И прямо там избавилась от половины своего гардероба и прочей ерунды.

Пройдя около двадцати храмов, я начала скучать от однообразия и всё-таки довольно тяжёлых подъёмов. К тридцатому, меня уже окончательно покинула надежда хоть на какое-то просветление. Но спасла положение старушка, которая просто проходила мимо. В какой-то момент наши взгляды пересеклись. Она положила руку мне на сердце и что-то проговорила на-японском. Мой гид перевёл:

– Необузданный нрав не даёт покоя. Смирение, дитя – вот, кто истинный владелец души и создатель гармонии.

Я не понимала, как статус терпимого может мне помочь. Но эти неясные тогда слова, сбившие меня с толку, отодвинули мысль о том, чтобы всё бросить и уехать домой.

Позже, конечно, я поняла, что смирение – это не терпение. Это принятие ситуации, полностью, всей душой.

Не скажу, что я приняла для себя восточную культуру, но уезжала с лёгкостью на душе. Это путешествие помогло мне принять смерть Нины и заглушить кровоточащую боль потери. Во многом благодаря именно преодолению природных препятствий и постоянному нахождению среди живой природы, такой, какая она есть, в первозданном виде. С беспорядочным расположением деревьев, свободным перемещением ветра и журчащими прозрачными озёрами и речушками.

К сожалению, возвращение в реальность оказалось полным фиаско. Я вернулась домой. И спустя буквально неделю поняла, что в душе у меня не легко и не светло, там пусто. Да, ушло ощущение полного разрушения, отрицания и боли, но теперь не осталось ничего.

Не скажу, что зря потратила эти два месяца. Не скажу, что перестала любить Нину. В конце концов, всё это время её сосуд с остатками праха был со мной. И я не собиралась от него избавляться. Но дело в том, что очистив душу от горя и злобы, оказалось так, что возвращаться-то мне некуда. И перспектива всю жизнь прожить маменькиной дочей не дарила мне огромного счастья.

Эти размышления привели меня к тому, что я собрала свои вещи и переехала на съёмную квартиру, как взрослая 25-летняя особа. Арендовала я не что иное, как Нинино жильё.

Пока путешествовала и очищалась от озлобленности и горя, завершилось её дело. Наличие велосипедиста доказывали камеры, но вот кто он и куда подевался, так и не выяснилось. Водитель машины был официально признан невиновным, а дело залегло в пыльный архив.

На работе же меня ждал ещё больший сюрприз. Всего несколько месяцев назад я твёрдо решила уволиться, всё-таки мы работали там с Ниной бок о бок и каждая вещь била в грудь воспоминаниями, но отложила всё на время своей поездки. Вернувшись же, передумала.

И вот иду я такая в знакомую лабораторию, а меня оттуда разворачивают и отправляют в кабинет главного. Оказывается, что у нас сменилась голова, и новый начальник не одобрил мой отпуск длиной в три месяца. Но меня-то уже тут не было, поэтому он не смог ничего сделать.

Я остановилась перед массивной и угрюмой тёмной дубовой дверью. Помедлила. Глубоко вобрав воздух в лёгкие, медленно выдохнула через рот и уверенно постучала.

– Войдите.

Я открываю эту тяжеленую дверь и снова резко закрываю.

Не может быть! Точно привиделось.

Повторяю свой ритуал с вдохом-выдохом, зажмуриваю глаза и вхожу, так сказать на одном дыхании.

Надо же. Не привиделось.

В роскошном кожаном кресле сидел не менее роскошный брюнет, ухоженный и крайне симпатичной наружности. Чёрный каскад волос, густые прямые брови, огромные пронзительные глаза, идеально прямой нос, небольшие, слегка припухлые губы и острый подбородок….

Мистер Шайн! Собственной персоной. Тот самый человек, автомобиль которого забрал у меня Нину.

К своему удивлению я не поняла, что ощущала в этот момент. Стоя вот так, перед человеком, которого не так давно готова была разорвать. А сейчас же, была оглушена бешеным биением сердца. Дрожь рассеялась по всему телу, я еле стояла на ногах.

Такая странная реакция организма породила суматоху в моей голове. Я спрашивала сама себя:

Что это? … Злость? …. Не похоже? … Скорее,… Больше похоже на… СТРАХ?! Я его боюсь?! … Да быть не может…

Стук ручки о стол выкинул меня в реальность.

– Я вас слушаю, мисс…? Вообще, кто вы?

О-о-о, ну да, конечно. Знакомый приёмчик: типа я тебя не помню, ты мне в рожу не плевала, но ты уволена. Просто так, а нет, за некомпетентность, или прогулы? Хорошо. Поиграем в неузнавалочку.

– Здравствуйте. Меня зовут Кэтрин Касс. Я помощник старшего лаборанта мистера Эндрю Сайраса на 207 участке. Сегодня закончился мой внеочередной отпуск, который я брала в связи с… потерей близкого человека, заверенный предыдущим руководителем. Со своего рабочего места была сразу же направлена к вам для разъяснений, которые, в общем-то, сейчас и предоставила.

Он смотрел мне прямо в глаза. Несмотря на то, что они были тёмного коричневого оттенка, меня всю пробирала дрожь, будто я полизала льдинку на морозе и прилипла, конечно.

– На мой взгляд, не позволительно оформлять работнику отпуск величиной в четверь года, какой бы ни была причина. Вам так не кажется?

Я молчала.

– И дело не в каких-то принципах. Ваш непосредственный начальник, старший лаборант Сайрас вмиг лишился двух помощниц, но темпы работы не уменьшились.

– Насколько мне известно, одну уже явно не вернуть, мистер Шайн, – огрызнулась я, подавляя предательскую дрожь в голосе. – Следовательно, лаборатория обязана была предоставить претендентов на освободившееся вакантное место. Это значительно улучшило бы положение мистера Сайраса. Не так ли?

Его глаза сузились, сухожилие на щеке заиграло, но общий вид так и остался расслабленным.

– А я смотрю, вы тут самая умная, мисс Касс? Не желаете ли присесть на моё место, думаю, что я тут зря протираю штаны?

Его ледяной тон проникал под кожу, просачивался в вены и вместе с моей бушующей кровью растекался по всему телу. Ужасное ощущение, нервы на пределе. Сопротивление огня и льда.

– Прошу прощения, мистер Шайн.

Я резко в два шага добралась до его стола и села напротив. Он сконцентрировано следил за каждым моим движением. Оглядевшись вокруг, не нашла ни ручку, ни бумагу, поэтому поднялась и потянулась через стол к нему, мистер Шайн замер. Мне даже показалось, что он перестал дышать. Вытянув руку немного правее него, двумя пальчиками я осторожно ухватила белый лист бумаги из лотка принтера. Возвращаясь обратно на свой стул, выдернула из его рук ручку и благополучно устроилась напротив, где и была минуту назад.

Пара секунд напряжённого молчания под звуки пишущей ручки и перед ним резко опустился тот самый лист бумаги, на котором теперь красовалось моё заявление об увольнении по собственному желанию с подписью и датой написания.

Пока он разбирал мои каракули, я встала и направилась к выходу. Едва успела поднять руку, чтобы дотянуться до золочёной ручки двери, как в спину вонзилось:

– Стой.

Я развернулась, попутно думая, что бы ответить такого остроумного, но не успела и рта раскрыть.

– А кто тебе сказал, что ты заслуживаешь уволиться отсюда по собственному желанию?

– Не вижу причин для увольнения по статье, мистер Шайн, но к вашему сведению, – я яростно сверкнула глазами, слегка улыбнувшись уголком рта. – Поступайте, как знаете. Мне всё равно.

Я снова развернулась к нему спиной и попыталась снова открыть тяжёлую дверь.

– Я не отпускал тебя.

– Значит, я сама себя отпустила. Всего доброго, Мистер Шайн.

Я вылетела из его кабинета, как ошпаренная. Первой мыслью было поскорее добраться до дома, но, как бы то ни было, день доработать я должна. Хотя бы для того, чтобы прояснить ситуацию с увольнением. Может, к обеду он известит мистера Сайраса о том, что я уволена и с завтрашнего дня начнут искать нового помощника, а может, сообщит, что я дорабатываю несколько дней. Посмотрим.

Коллеги встречали меня, как выжившую, после того как попала в эпицентр цунами. Да, если честно, я себя ощущала не лучше. Этот тип вызывал во мне странную бурю, но определённо не злость. Скорее, какое-то соперничество, на инстинктивном уровне. Будто, моя жизнь стоит на кону, и я просто обязана ему противостоять. Конечно, это было не так, но всё внутри так и подстёгивало дать ему отпор. И теперь, моё внутреннее я купается в аплодисментах, держа кубок победителя, а моя персона уволена, да ещё и не понятно на каких условиях.

– Кэтти, дорогая, что сказал Деррек? Он понял твоё положение? Всё хорошо теперь? Всё улажено?

– Смотря, с какой стороны посмотреть, мистер Сайрас.

– Не понял.

– Я уволена.

Мужчина по-отцовски мягко положил пухлую тёплую ладонь мне на макушку в знак поддержки и сопереживания.

– Как же так, Кэтрин? Ты ему рассказала про Нину?

– Не было особой необходимости, но я говорила. Думаю, такие люди, как он не умеют чувствовать.

– Ты ошибаешься. Он хороший человек. Сдержан и внешне холоден, но он добрый. Я поговорю с ним.

– Не нужно, мистер Сайрас. Я сама написала заявление. Поверьте, так всем будет лучше.

– Как знаешь, дорогая.

Остаток дня я провела, как на иголках, ожидая собрания. Но его не было. Когда моё рабочее время подошло к концу, передо мной встала дилемма: идти или не идти завтра на работу.

И ничего умнее, кроме как пойти и спросить я не придумала. Поэтому, собрав всю себя в кулак, направилась в его кабинет. Вдох-выдох, постучала. Тишина. Подождала немного. Снова тишина. Я дёрнула ручку – заперто. Отлично! И что теперь делать?

Я уже собралась уходить, но, на мою удачу, столкнулась в коридоре с его секретарём.

– Вы к мистеру Дерреку?

– Да, но я поняла, что его уже нет.

– Вообще, он ещё тут. Деррек каждый день задерживается часов до восьми. Поэтому, если дело важное, можно тут его подождать. Думаю, он скоро должен вернуться.

После этих слов, секретарша открыла ключом дверь и распахнула, пропуская меня внутрь.

– А ваш босс не будет против того, что посторонние в кабинете?

– Нет. Это его личная приёмная. Тут, как видите, кроме стола ничего нет, да и в нём только запасные ручки и бумага.

Я огляделась вокруг. Действительно, кабинет был абсолютно пустой и безликий. Стены цвета мокрой травы, простой дубовый стол, конечно, его роскошный стул, видно, что выполнен из качественной натуральной кожи, и стул, на котором сидела я. Принтер стоял на подоконнике, позади кресла босса. Как я этого не заметила в первое посещение. Я повернулась к секретарю лицом.

– Хорошо. Я подожду.

Я сидела в его кабинете уже час, но босса всё не было. Уже стемнело за окном. Закрытые жалюзи только добавляли тьмы. Кабинет освещался одной только настольной лампой. Становилось жутковато. Я подскочила к окну и отодвинула жалюзи. Лунный свет пробивался сквозь стекло, лишая меня ощущения того, что нахожусь в бункере.

Я развернулась лицом к комнате и наткнулась на грудь Деррека, вернее треугольник белоснежной рубашки и чёрного галстука. Правда, я не сразу поняла, что это он, поэтому отпрыгнула назад, пискнув «ой!», после чего ударилась спиной о подоконник.

Нет бы, хоть для приличия спросить, вы не ушиблись, мисс Касс. Стоит тут, как скала.

– Что вы тут делаете, мисс Касс?

– Я считаю, что мы должны прояснить несколько моментов.

– …

– Мне завтра выходить на работу или нет?

– Выходи.

– Э-э-э,… в смысле на работу или из кабинета? – Он сказал это таким тоном, что я действительно подумала, а не выгоняет ли он меня.

– И то, и другое. И закрой за собой дверь, не хлопая.

Я опешила от его манеры общения, но в данной ситуации не нашлась, что ответить. Да и обстановка нас окружала чересчур интимная, становилось неловко. Так, что я решила не испытывать удачу и просто послушно удалилась.

Я шла по тёмному тротуару и вспоминала прошедший день. Конечно, некоторая неловкость у меня присутствовала. Ну, всё-таки человек оказался невиновен, а я его так унизила тогда в машине. Но, тем не менее, это не давало ему права так со мной разговаривать.

Чтобы не мучать себя мыслями о работе, решила позвонить маме. Уже неделю, как я съехала. Мы почти каждый день с ней созванивались, но о переезде я не жалела.

Как обычно и бывает, желая отойти от темы работы, я в итоге так на неё и перешла в нашем разговоре.

– … а ещё, ощущаю я себя рядом с ним очень странно. От него прямо морозит. Но это же не угрызения совести? Правда, мама? В конце концов, я была тогда на взводе, можно понять.

– Дочка, я вот, что тебе скажу: слушай своё сердце. Например, если бы речь шла обо мне, то да, я бы, безусловно, сделала бы скидку на твоё состояние тогда, и не держала бы обиды. А вот то, что касается твоего начальника, я не знаю. Но если ты чувствуешь необходимость в извинении, то сделай это. С тебя не убудет, дорогая.

– Не знаю даже, ма. Он такой…, – я запнулась, подбирая характеризующее его слово.

Не сказать, что он прямо таки высокомерный и холодный, да и в коллективе о нём исключительно положительные отзывы. Но его общение со мной – это не банальная строгость начальства. Тут явно тщательно скрываемое задетое мужское эго. И я не уверена, что должна перед ним извиняться….

– Слушай своё сердце, – мягкий голос мамы в трубке прервал бурный поток моих мыслей.

– Спасибо, мам. Ладно, кладу трубку. Уже к дому подошла.

Я стояла около двери и пыталась добыть ключи, запутавшиеся в пакетах. Как назло, один соскользнул с руки и… его поймал Эрик. Общение у нас с ним довольно быстро налаживалось. Несмотря на неудачный первый диалог. Он оказался очень милым и добрым парнем. Я была рада его встретить после тяжёлого рабочего дня.

– Спасибо) Привет, кстати.

– Откуда так поздно?

– На работе задержалась. Начальство новое. И оно недовольно моим долгим отдыхом. На чай зайдёшь?

– Сегодня нет, извини. Я уже уходил. Так что можешь рассчитывать только на доставку пакетов до кухни, – он лучезарно улыбнулся, аккуратно сгребая мои пакеты в свою руку.

– И на этом спасибо.

Глядя в его яркие голубые глаза и искреннюю радость, у меня просто не оставалось шансов на хмурое настроение. Я улыбнулась ему в ответ, передавая свои покупки.

Освободившимися руками открыла дверь и впустила гостя.

– Куда собрался сегодня? Встречаешься с Линой?

– Да. Она захотела сходить на новую комедию, забыл название. Обещает, что очень смешная. Расскажу тебе потом, если хочешь, стоит её смотреть или лучше не тратить время зря.

– Хорошо.

Он ушёл, перед этим нежно чмокнув меня в щёку. Эрик был очень удивлён, когда спустя почти год спокойствия вернулась я. Но, тем не менее, он смог как-то вырулить наше общение на позитивную волну. В который раз я умилялась, глядя на него.

Сейчас уже Эрик встречался с девушкой по имени Лина. Пару раз даже видела её. Стройная, высокая брюнетка. Милая, но ревнивая, ужас. Поэтому теперь у нас уговор, при ней даже не здороваемся.

Они познакомились недавно, пока я странствовала по храмам. И с одной стороны меня посещало сожаление, ведь всё могло сложиться иначе. Ещё в тот самый вечер….

Я махнула головой и принялась готовить себе поздний ужин. Хватит с меня на сегодня печальных мыслей.

Глава 4

И снова мне повезло. Я опять застряла на дороге. Эта закономерность уже начинала подбешивать.

Наконец, получасовая пробка начала расходиться. Машины двигались всё быстрее. Я била пальцами по рулю в такт музыки, стараясь отвлечься от съёжившегося комочка внутри. Уже 15 минут, как моя задница должна быть на работе, а не в автомобиле. Вот Деррек вдоволь позабавится, если заметит моё опоздание. Надеюсь, что Адель и сегодня сможет меня прикрыть. Это новая помошница мистера Сайраса, по-моему, даже его племянница. Он давно хотел пристроить к нам свою родственницу, но мы с Ниной упорно отказывались идти на повышение по одной, ну а два начальника сразу на одну должность, как-то не вакантно было. Теперь её всё-таки удалось вписать к нам в коллектив. … После трагедии….

В общем, девочка молоденькая, скромная и покладистая. Общий язык мы нашли быстро, поэтому предыдущие два дня она стоически скрывала от всех моё опоздание. Правда, там ей недолго приходилось стараться, всего по 5 минут. Не думаю, что, я посмотрела на часы…

– Ого!!!

20 минут уже! Кошмар! Какой кошмар!

Пожалев в очередной раз о том, что вообще вздумала приобретать автомобиль, я свернула на переполненную парковку, пытаясь хоть куда-нибудь воткнуться. Найдя место, одним махом втиснулась туда, сама от себя не ожидая такой проворности.