Хохототворные рассказы. Юмор

– Не утруждайтесь, коллега, половые органы у нас страстно-боевые, а моча целомудро -не обесчещенная.

– Хорошо, лучше не бывает!.

– Тебе поручаю, юноша, не очень белый принц, напомни, – эту бутылку пива собой брать, утром понадобится.

– Обязываюсь, сударь.

Гость напрасно поверил мне на слово. Бесценно-бесплатный пир-концерт настолько меня увлёк, что не до пива было. Бутылка осталась в палате и в дальнейшем сыграла неповторимую, неактёрскую роль.

Поздним утром нас разбудили, кровь высосали и пожелали незабвения сдачи мочи на анализ.

– Батоно Михаил, трудно поверить, что наши лаборантки – «талантки» душисто-ароматную мочу сотен больных ежедневно анализируют, притом с усердием муравья!

– Хох! Это в самом деле сомнительно, но не будем нетерпеливыми, как и Буриданов ослами. Отелло допустил губительную ошибку, не стоит оказаться в подобном положении. Хотя, истина должна быть установлена, но загадка в том, как?!

– Вы – корифей сцены, я карабкаюсь по опасному склону науки. Это пиво нам послало провидение. Между ним и мочой большое внешнее сходство…

– Молодец, сколько у тебя открытий, умник мой?!

– Нисколько.

– Это будет первое и неизгладимо останется в истории больницы!

Грандиозный замысел воплотили в вещественном образе. Бутылку немедленно обезглавили, как несчастного Робеспьера, и в соответствующие фамильные банки фамильярно пивом помочились.

– Надо было на вкус попробовать.

– Нечего аппетит раздражать, мои комедианты второстепенного не употребляют.

Пожали друг другу десницы и пожелали благополучного завершения векового эксперимента.

Настал решающий день и час. Зашел белоснежный, как Снегурочка, врач в очках Айболита и с папкой бумаг в руках. Сел на стул возле генерального больного и стал рассматривать ласковым взглядом.

– Сегодня вам снимут кардиограмму, дела идут на поправку.

– Меня результаты анализов интересуют!

– Анализ крови хороший, в моче лейкоциты чуть повышены…

– Я такой медицины маму… Откуда в пиве лейкоцитам взяться?!!

Доктор «Айкакболит» вздрогнул, точно ошпаренный мочой и очки обронил в увесистую деловую папку.

– Что происходит, батоно Михаил?

Что происходило и что уже произошло я по частям выложил на стол, подобно последним безвозвратно проигранным деньгам.

Доктор обманутых наук вскочил, выбежал в коридор и завопил, как лось, ищущий должную подругу и справедливость:

– Ах, этих лаборанток-уток – проституток мам…!!!

Бочар – властелин района

Друзья есть у каждого человека, кроме уединенных аскетов, особо одаренных черствых эгоистов и лишь на жен вознадеевшихся мужей. С первыми двумя категориями всё ясно, а с мужьями, существующими на иждивении жен – не совсем, но если вдуматься: жена не может быть другом, ибо разве друзей трахают?

Хочу уважаемому читателю представить своего друга Бориса, чья недолгая (пока), полная приключений жизнь окаймлена смехоуморительным, а не смехотворным юмором.

Однажды преподнес он мне, как утренний кофе, преприятное известие:

– Завтра день рождения Мирона, должны уважить, как вожака племени.

– Мирона? Такого среди твоих не припоминаю.

– Мой старший зять, директор винного завода в Рача*.

– Неудобно мне как-то, посторонний все-таки.

– Неудобно и позорно, даже пригвожден к позорному столбу тот, чьи дети на соседа похожи… один к одному и один за другим…

– Кто еще едет?

– Мой папаша- разгуляша…

– Значит, будем развлекаться, как в балагане.

– Даю пожизненную гарантию!

Утром вскочили раньше голландских петухов и засуетились как при красном петухе. Борис помыл машину- антикварно-древнегрузинского экземпляра, проверил тормоза и пригласил отца, точно сотворенный грех своего творца.

– На заднее посадим, будет прислушиваться, как зову сердца, но мало что поймет.

Аверкий вышел с немеркнущим блеском, словно остепенившийся после отчаянного гусарства дворянин, с самшитовой тростью в левой руке. Палка была не декором-безделушкой, а настоящей опорой в забеременевшей от шальной молодости жизни.

Двинулись с большими надеждами, как знаменитый «Титаник» в свой первый и последний путь. Боря включил музыку и поставил на такую «золотую середину», что его родоначальник не мог толком насладиться ни разговором, ни музыкой. Мелодично-гармоническую тишину нарушил я:

– У твоего зятя, наверное, отборные, старые вина.

– Конечно, и несомненно.

– В Чавчавадзевском имении в Цинандали* хранятся двухсотлетние вина, на его юбилее дегустировали столетнее и получило высочайшую оценку. Интересно, сколько держится в погребах это добро, изрядно тысячелетнее мировое изобретение?

– От семьи и его хозяина и качества зависит.

– Непонятно, растолкуй!

– Если никого не угостишь, будет держаться веками, как китайская стена, или Византия. Вино, смастерившее этим моим ближайшим предком, стоит, как член рыцарского ордера перед сражением и лежит, как после него. До января месяца бродит, кипит, в процессе становления, не дотронешься, а после января- уксус и попробуй выпить, задохнешься. От него гибнут даже комарики алкоголики, для настоящего вина рожденные…

– Натуральное вино дешевле обходится, сахар дорогой и в таком количестве достать нелегко.

– Сахар у моего создателя даже в крови выше нормы. Меня поражает откуда у горького дерьмоеда сладкий диабет.

– У него же нога не в порядке, мягко говоря.

– И что?

– К концу октября раздобуду путёвку на курорт со всецелительными ваннами и подарю безвозмездно.

– Скажешь тоже, целебные ванны лечат всякие радикулиты, остеохондрозы, а не мозги и совесть.

– Рача – горный район в Грузии.

– Село в Грузии

– На целых двадцать дней отделаемся, или отделимся от него, как церковь от государства и вино сами сделаем. Так будет лучше, а то отравит и заморит нас, как крыс, понял?

– Что тут понимать, это то, что надо, обнадежил, вечным должником буду…

– Слыхал, будто усадьбу продаёте деревенскую, не жалко разве? Родовая все-таки.

– Ты- брат мой и скажу: поехал туда этот мочепиица, притворился больным, будто сердце прихватило, позвал соседку, запер дверь, пороху хватило и схватил её. Хорошая игра словами, но мне не до игры. Захочется папочке женщин, море по колено, вернее по три буквы и ловит их в мутной воде, но на этот раз сорвалась золотая рыбка… Там больше нам не показаться, стыд и с рам. Он и есть воскрешенный медный лоб- Распутин с бешеным, стальным членом.

– Ладно уж, все мы-мужики грешные, не обращай внимания.

– Если б твой отец «отважился» на подобное, мне было б, конечно, до лампочки.

Тут я красноречиво промолчал, ибо комментарии были излишни, как презерватив для евнухов.

Дорога была отнюдь не утомительной – слабительной. Не обошлось без невесёлого злоключения и весёлого приключения. На каком-то не досчитанном километре спустилось не пятое колесо в телеге, а самое первое и чуть не перевернулись. Сняли, заменили резиновую камеру и начали дуть и раздувать, устали мы с другом и задал я естественный вопрос:

– Может, хватит? Давление небезопасная штука…

– Манометра нет, но вижу до кондиции далеко, пригласим подкрепление. Папа, помоги, чуть-чуть и всё!

Вышел Аверкий, отложил трость, снял фрак, руками уперся в горизонтальную рукоятку насоса формы длинного цилиндра и начал качать, словно плачущего младенца. Дул как мог, но с течением времени устал и сам надулся.

Вдруг запахло чем-то мерзким и отвратительным. Боря, испугавшись, что хозяин нагадит в собственные штаны, завопил:

– Хватит, папаша, воздуху в камере настолько тесно, что через твою прямую кишку наружу вылезает!

В не в конечном итоге колесо поставили обратно и погнали вовсю.

Доехали: приветствия, поздравления, наилучшие пожелания, возобновление старых знакомств зарождение новых, осмотр винных погребов и дегустация «Хванчкары»*. Потом Аверкий пожелал отдохнуть. Ему безоговорочно предоставили эту возможность, причем в лучших условиях.

Накрыли длинный, шикарный стол. На белоснежной скатерти щеголяли разноцветные блюда, словно невесты, засидевшие в девках. Колокольный звон, оповещающий о начале крупномасштабного Лукуллого пира, задерживало опоздание первого секретаря райкома, но поступило благоприятно- многообещающее донесение: «Приступайте, я скоро присоединюсь».

_____ * Сорт грузинского красного вина

Борис Аверкиевич времени, как и денег, легкомысленно не транжирит и, слегка подтолкнув меня локтем и, целясь указательным пальцем, как ружьем в одного детину, спросил:

– Каков мужик, ничего?

– Про содержание промолчу, а по форме настоящий, крепко и торчком стоящий рачинский князь.

– Рабочий завода, вернее, бочар, давай моему папаше выдадим- продадим за долгожданного секретаря райкома, давно мечтает с ним познакомиться. Как венецианский ростовщик во всем выгоду ищет.

– Благословляю тебя на ратный подвиг. Моя хата с краю. Дело скользкое…

Борисово высокоценящее, целеустремленное внимание не осталось незамеченным и Аверкий подозвал преемника:

– Кто таков?

– Как кто, секретарь, которого заждались, ты что телевизор не смотришь?

– Сейчас же представь меня!

– Вроде бы неловко, не торопись, никуда не убежит. Он же —рачинец, а они – неповоротливые байбаки.

Мы с Борисом уселись, для бочара уготовили место подле нас. И он, похлопотав по хозяйству, опустился на стул, крадучись приглядываясь к присутствующей публике.

Аверкию отвели почетное место рядом с тамадой. Он страдал муками Тантала, ибо от «властелина района» отделяло приличное расстояние.

Тамада – заведующий отделом культуры возник как наболевший, нерешенный вопрос и первым тостом дал начало великому событию.

Некоторое, неопределенное время царила военная субординация и дисциплина, но вино, как восточный феодал, всегда берёт должное, даже мужские головы. Разнузданность вероломно свергла царицу – дисциплину. Аверкий, державший порох сухим, начал двигаться, совершая небесхитростный, давно задуманный маневр. С извинениями, шаркая ногами, с тростю в руке протиснулся к «секретарю – повелителю». Бочар был на седьмом небе, даже высокомерно оглядывался, потчуя высокого гостя. А этот отвечал взаимностью безотказного любовника, но страсть старого хрена к молодому хрену закончилась хреново.