Сеть Петровского. Часть 2

– А что непонятно, Аланчик? – при таком наглом и фамильярном обращении тот скривился и агрессивно посмотрел на Петровского. Охранники Алана переглянулись и тоже приняли агрессивные позы. Но Петровский, как ни в чем не бывало продолжал, – это тебе не трехлетние «немки» и не тачка с трупной вонью! Это почти идеально чистый «боров» с полным фаршем! Знаешь, сколько он стоит на авторынке? Конечно, знаешь! И оскорбляешь меня, предлагая за него миллион? – глаза Петровского недобро сузились, – работаешь со мной больше года и до сих пор считаешь меня лохом? Не на того напал, Аланчик! – он сделал угрожающе наклонился вперед. Алан тоже зло смотрел в глаза. Привычного дружелюбия в нем и след простыл. Ситуация обострилась буквально в одно мгновение…

– Ты не у себя дома! – угрожающе прошипел Алан, – думай, как и с кем разговариваешь, Костя!

– Думать тут нечего! – отбрил Петровский, – как еще мне разговаривать с человеком, который с улыбкой жмет мне руку и кидает меня на бешеные бабки? У тебя последний шанс, Аланчик! Два миллиона, или никакой сделки не будет! Ну что, одумаешься? – Петровский злобно посмотрел на Алана, – нет? Тогда счастливо! Джам, поехали! – он повернулся к машине.

– Нет, не «счастливо»! – закричал Алан. Человек на втором ярусе мгновенно напрягся и теперь пристально и очень напряженно наблюдал за происходящим внизу, – вы, салаги, совсем уже страх потеряли?! – теперь в Алане не оставалось совсем ничего доброжелательного, – тебя кинули, Костя?! А ты не о…л?! – с акцентом матюгнулся Алан, – тебе позволили работать, позволили подняться! А ты плюешь на уважение? Плюешь мне в лицо, щегол, да еще в моем же доме?! – он угрожающе приблизился на полшага.

– Засунь свои угрозы себе в задницу! – очень четко сказал Петровский, – меня не запугаешь! Что ты смотришь на меня, я сказал «пока», ты отупел?! – заорал он.

Наверное, это было ошибкой. Алан – это не старшекурсники. Нельзя было так начинать с ним разговаривать. Несмотря на плохое настроение, сдавшие в последнее время нервы, нужно было держать себя в руках и думать, кому и что ты говоришь. Но теперь было поздно…

– Да ты оборзел, щегол поганый?! – выйдя из себя, Алан сделал шаг вперед. Однако, оставляя лицо без всякой защиты, оставляя охрану позади, он не учел, насколько отсутствовали какие-либо тормоза у Петровского…

Мощная двойка, которой Алан никак не мог ожидать от наглого подростка, с силой врезавшегося грузовика обрушилась на него. Как подкошенный, Алан рухнул на пол…

– Стоять, с…и! – охрана уже почти подскочила вплотную, чтобы стереть Петровского порошок, но две пули из «бесствольника» ударили в пол перед ними, заставив отскочить. Рука охранника на втором ярусе метнулась под кожаную куртку. Петровский бросил оружие Джамалу, который кое-как успел поймать, и ужом прыгнул к приходившему в себя Алану.

– Не рыпаться! – заорал он не своим голосом, схватив бывшего партнера за голову и приставив к горлу только что извлеченный из кармана нож, – не дергаться, башку ему отрежу!!!

Джамал держал «бесствольник» трясущимися руками, переводя оружие то на одного охранника, то на другого. Он был напуган не на шутку. Он в отличие от Петровского понимал, что товарищ только что натворил. И то, что живыми им отсюда уже не выйти. Тот охранник, что стоял на втором ярусе, уже извлек свой пистолет – боевой или травматический – отсюда было не разобрать, но угрожать им пока никому не стал.

– Два шага назад, уроды! – выкрикнул Петровский, – я сказал назад, убью его! – он с силой придавил лезвие, пропоров кожу и пустив Алану кровь.

– Делайте, что говорит! – с ненавистью прошипел он, отплевываясь. Кровь из носа, который Петровский метким ударом разбил, стекла ему в рот, образовав неприятное месиво.

Охранники сделали два шага назад, глядя на Петровского, как псы, готовые броситься в любой момент, стоит тому лишь замешкаться.

– Оружие вниз бросил! – закричал Петровский, обращаясь к третьему, – ты оглох? Я его вальну!

Похоже, после такого дерзкого нападения на Алана, которое закончится теперь, к гадалке не ходи, черт знает чем, они действительно поверили, что Петровский способен на все. Охранник бросил на него ненавидящий взгляд и послушно выбросил пистолет вниз и в сторону.

– Костик, что ты творишь?! – вполголоса произнес Джамал, со страхом косясь на приятеля.

– За руль, Джамал! – выкрикнул Петровский, поднимаясь и не отпуская Алана, – Джамал, за руль, бегом!!! – заорал он не своим голосом, – ты! Ворота открыл! Быстро, я тебе сказал! – он кивнул одному из охранников.

– Нервничаешь, пацанчик, зеленый ты еще! – злорадно прошептал Алан, – ни с тем ты связался, Костя, молись теперь своим богам…

– Захлопни пасть или кровью захлебнешься! – прошипел Петровский.

Ворота ангара тем временем открылись. Петровский втащил Алана на заднее сиденье внедорожника. Тот был среднего сложения и пока не сильно сопротивлялся, что позволяло делать все это без особого труда. Джамал вцепился пальцами в руль и, сдав задом, резко развернулся. Его нижняя челюсть дрожала. В отличие от Петровского, он хорошо представлял, с кем они связались и какими теперь могут быть последствия…

Внедорожник резко остановился возле ворот. Охранник на КПП выскочил наперерез, изумленно глядя на машину и что-то крича на своем языке. Петровский открыл заднюю дверь и продемонстрировал Алана в крови и с ножом у горла.

– Ворота открыл! – рявкнул он, угрожающе поведя лезвием.

– Открой! – опять велел Алан. Петровского удивляло то, как легко он подчинялся наглому сопляку. Испугался, гад? Или что-то задумал…

Едва охранник открыл ворота, Джамал резко рванул с места. Собаки заливались оглушительным лаем, но с цепей их пока не спускали, ведь это могло быть угрозой жизни хозяину.

– Тормози! – рявкнул Петровский, когда Джамал отъехал на достаточное расстояние от «сервиса».

– Ты пожалеешь, Костя! – пообещал Алан.

– Не хрена было меня кидать! – с этими словами Петровский открыл заднюю дверь и, сильно ударил Алана по голове, выкинул из машины. Тот упал прямо в грязь, – газуй, Джамал, газуй!!!

С той стороны уже бежали три охранника. Еще один спустил с цепей собак, которые, рыча, приближались к набиравшему скорость внедорожнику. Вновь показались пистолеты. Грянуло два выстрела, одна из пуль угодила в заднее окно, от места попадания во все стороны пошли трещины. Значит, «травматика», боевой бы стекло просто пробил…

– Ты ответишь, Костя! Ответишь! – завопил Алан вслед удалявшейся машине. Охранники остановились, поняв, что преследование на такой скорости уже бесполезно. Собаки еще некоторое рем гнались за Петровским и Джамалом, но потом тоже оставили свою цель и вернулись к хозяевам.

Они ехали, не произнося ни слова. Не сбавляя скорости. Ехали всю дорогу. Остановился Джамал только тогда, когда они оказались в центре города. Остановился в каком-то незнакомом дворе. Некоторое время он лишь тяжело дышал, опустив голову на руль, в полной тишине было отчетливо слышно, как капли барабанят по стеклу. А потом он обратил к Петровскому полный злости и непонимания взгляд.

– Костя, ты что натворил? – сквозь зубы проговорил Джамал. Его скулы все еще сводило от дикого страха…

– Дай подумать… – Петровский очень зло ухмыльнулся, – наверное, не позволил нас кинуть, вроде так, нет? – он изобразил задумчивый вид, и вновь на его лице появилась самоуверенная усмешка.

– Да ты вообще соображаешь?! – заорал Джамал, потеряв самообладание и схватив Петровского за грудки, – ты соображаешь, что наделал?! С кем ты связался?! И что теперь будет, идиотина!

– Да отвали ты! – Петровский резко стряхнул его руки, – что ты заерзал, Джам? Испугался? – его глаза недобро сузились.

– Нет, ты точно идиот! – вдохнул Джамал, откинувшись на сиденье, – ты не понимаешь, что это не «дедушки» – старшекурсники? Не Касаткин и даже не директор ЦИТ? Это не тот уровень! Это не твой уровень, Костя! – Джамал вновь сорвался на крик.

– А кто решает, где чей уровень? – Петровский презрительно ухмыльнулся, – кто устанавливает мне планку? Ты? Или, может, эти чурки горные?

– Базар фильтруй! – Джамал угрожающе посмотрел ему в глаза, – я тоже «чурка горная», если не забыл! Ты что-то зарвался, Петровский! Окончательно зарвался!

– Я не хотел тебя обидеть! – Петровский скривился, как от зубной боли, но извиняться все равно не стал, – я лишь имел в виду то, что мы ничем не хуже других. Никто не имеет права ставить себя выше нас, кем бы они раньше не были и какого бы не были возраста, на это вообще на… ь! И никто, понял, никто не имеет права кидать нас! И сегодня я это доказал! – он ударил кулаком по стеклу.

– Сегодня ты нажил нам нереальных проблем! – тихо произнес Джамал, – и поверь, Алан нам их устроит!

– За… тся! – самоуверенно ответил Петровский, – его «девяностые» давно прошли! Пусть играет по правилам современного мира или не высовывается! И пусть попробует нагнуть меня по сегодняшним правилам!

– А ты уверен, что он станет играть по сегодняшним правилам? – тихо осведомился Джамал.

– А куда он денется! – Петровский презрительно фыркнул, – если хочешь быть со мной, умей идти до конца! Ты говорил, что готов! Выходит, что нет? – он злобно оскалился, глядя на Джамала. Тот лишь покачал головой.

– А уже поздно что-то менять, неважно, что я теперь отвечу. Все уже сделано…

– Вот тут ты прав, – Петровский кивнул, крайне довольный собой, – все уже сделано, так что не хрена сотрясать воздух порожняком!

– Теперь-то что делать будем, герой долбаный? – сердито осведомился Джамал, глядя в окно на одинаковые пятиэтажки, возвышавшиеся поблизости.

– А ничего не делать! – Петровский пожал плечами, – чем бы он там ни угрожал, сомневаюсь, что захочет к нам полезть. Тем более, мы сами с зубками, да и фактов у нас на него немерено…

– Да никаких фактов у нас на него нет! А!.. – поняв, что все споры с Петровским давно стали бесполезной тратой времени, Джамал лишь с досадой отмахнулся.

– Короче! – тот криво ухмыльнулся, – тачку спрячь пока куда-нибудь до лучших времен. Даже мне не говори, куда спрятал. Потом загоним кому-нибудь. По нормальной цене! – язвительно добавил он, – а в остальном все. Забываем этого упыря, как страшный сон и живем полной жизнью!

– Если нам теперь позволят жить полной жизнью… – буркнул Джамал себе под нос, – ладно, куда тебя отвезти?

– Никуда не надо, – решительно сказал Петровский, – тачку сразу прячь, что-что, а вот угнать попытаться, с…и, могут. Я на такси доеду. Давай, на гудке! – с этими словами он вышел из машины под усилившийся дождь. Джамал проводил его взглядом и сильно ударил рукой по рулю.

– Б…ь!!!

***

Макаров сидел за столиком в «Оазисе». Он не слишком хотел пересекаться с кем-то из компании Петровского, а здесь риск был велик, ведь по сути это было их заведение. Но он обычно не ходил по барам и других мест просто не знал. Перед Сергеем стояла коньячница с темным напитком, который он заказал, но уже полчаса, как к нему не притрагивался…

Было плохо. Плохо от всего. От того, что рассорился с Дашей, что нагрубил маме… от всего, что произошло за последнее время. Сергей положил голову на руки и тупо уставился в стакан, где плавала долька лимона…

– Глазами ты его вряд ли выпьешь!

Макаров поднял глаза. Рядом со столиком стоял Славик и с легкой улыбкой смотрел на него. Улыбался Логинов так добродушно и открыто, словно ничего и не было, словно Макаров три недели назад не послал его в грубой форме вместе со всеми остальными. Сергей не знал, что сказать. Слишком сложной была вся ситуация, сложившаяся за последнее время.

– Все еще дуешься? – Логинов понимающе хмыкнул.

– А смысл? – Макаров пожал плечами и, тяжело вздохнув, облокотился на стол.

– Не знаю, – в тон ему ответил Славик, – решать тебе. Присяду? – он вопросительно показал глазами на диван.

– Это же твое кафе, – Макаров слабо улыбнулся, – ты решаешь, кто и куда здесь садится.

Логинов усмехнулся и сел напротив Макарова. С минуту они просто смотрели друг на друга, потом Славик произнес:

– Только не думай, Серег, что я оправдываюсь. Но я не хотел, чтобы именно так все вышло. Я не во всем согласен с тобой, как не во всем согласен с Костяном, но и не хотел, чтобы твою точку зрения ломали настолько жестко. Но сделанного не вернешь, извиняться глупо, если поймешь, хорошо, нет, то… – Славик сделал неопределенный жест рукой.

– Я понял, – Макаров кивнул, – нет, наверное, на тебя и правда нет смысла обижаться. Да, пожалуй, и на Петровского тоже… обижаться я должен на себя. И на хрена только с вами связался? – он невесело рассмеялся и, наконец решившись, поднял коньячницу и сделал глоток. Напиток обжег горло, Сергей с непривычки закашлялся.

– Ой-ой-ой! – Славик улыбнулся, – ты что, в первый раз?

– Вообще-то да! – хрипло ответил Макаров, все еще морщась и кашляя в кулак, – так, шампунь пил иногда на новый год, да на свадьбе разок. А водку там или коньяк – нет…

– Понятно, – Логинов кивнул и дал знак официантке. Через минуту она принесла и ему выпить, – а чего вдруг начал-то? Вообще, я бы не советовал, конечно…

– Да я больше и не буду, – Макаров отодвинул бокал, – просто… хреново мне, Слав, – он посмотрел Логинову в глаза.

– Вижу, что хреново, – Славик понимающе кивнул, – все никак не отойдешь от тех качелей? – от пригубил немного коньяка из своей посуды.

– Не в этом дело, – Сергей покачал головой, – просто понимаешь… такое чувство, что все рушится, Слав. Все, во что я верил, что считал святым… выходит, что все это в нашем мире не стоит вообще ничего, понимаешь? – вопреки желанию отказаться от спиртного он схватил свой бокал и опять сделал небольшой глоток, в этот раз даже не поморщившись.

– Возможно, – Логинов спокойно смотрел на него, – переосмысление – вещь сложная. Сложно сохранить тонкую грань. Немного пересмотреть свои взгляды, но не разочароваться в них полностью. Ведь твоя позиция заслуживает уважения, я же тебе говорил…

– А как ее уважать и кому, если она ничего не стоит? – воскликнул Макаров, – если всем наплевать! Слав, все идет под откос! Я поссорился с девчонкой, с матерью, я уже ни во что не верю, и знаешь что? Мне начинает казаться, что так действительно проще! Как говорил Петровский! Ни во что и ни в кого не верить, ничего не ждать, никого никогда не жалеть… жить монстром, как он! – Сергей посмотрел Славику в глаза.

– Да никакой он не монстр! – хмыкнул Логинов, – просто его периодически заносит. Так же, как и тебя. В жизни никогда ничего не бывает просто, вот главное, поверь моему опыту. Важно уметь переживать трудности. А вот с мамой, Сереж, надо помириться. Она у тебя одна…

– С ней помирюсь… – пробормотал Макаров, – с Дашкой уже точно нет…

– Я даже спрашивать не буду, из-за чего! – заявил Славик, – это вообще не мое дело, разберешься сам… просто, когда будет хреново, знай: ты не один. У тебя есть люди, которые тебя поддержат. Это твой мир, понимаешь меня?

– Понимаю, – Сергей снова кивнул, – главное, чтобы этот мир не рухнул, как стеклянный сервиз. Иначе потом будет не собрать…

– Все в твоих руках! – Славик приободряюще улыбнулся и снова поднял бокал.

***

Петровский даже не знал названия бара, в который приехал. Какое-то время он сидел один за стойкой и пил разные горячительные напитки, которые, вроде как, уже даже перестали на него действовать. Пару раз кто-то звонил ему на сотовый. Он сбрасывал, даже не извлекая аппарат из кармана…

Через некоторое время к нему недвусмысленно подсела какая-то девица в недвусмысленном наряде с недвусмысленными намеками. Петровский взял ей выпивку. Потом еще. Они о чем-то говорили. Точнее, говорила в основном она. Почти без умолка. Ему было все равно. Он коротко отвечал, пару раз вежливо улыбался… нет, скорее ухмылялся. Впрочем, это неважно…

Потом они ехали. Он был за рулем, наплевав на то, что изрядно выпил сегодня. Наверное, ему повезло, никто так и не пытался остановить автомобиль…

Потом они были у него. Сорванная, беспорядочно разбросанная по маленькой квартире одежда, секс на грани какого-то животного безумия… без каких-либо чувств, лишь удовлетворение инстинктов. Просто хотелось. Хотелось и все. Попробуйте осудить меня. Попробуйте меня остановить…

***

За окном давно была глубокая ночь. Семенов, крадучись, вышел на кухню и плотно закрыл за собой дверь. А затем подошел к окну и, приоткрыв его, достал со шкафа пачку сигарет, которые приобрел сегодня. Он не курил уже, наверное, лет десять. Но сейчас душа требовала отравы, а мозг – расслабления. Слишком много всего творилось и там и там…

С улицы повеяло холодом: похоже, температура стремительно падала. Антон Алексеевич чиркнул спичкой и раскурил сигарету. С непривычки закашлялся, но закрыл рот рукой, чтобы не разбудить жену и ребенка.

Он сделал вдох и посмотрел в ночную темноту, освещаемую огнями Нобельска. Затем перевел взгляд на небо, где, несмотря на начинавшие сгущаться мрачные облака, еще видны были звезды.

– Сколько из них еще живы, – пробормотал он себе под нос, – а сколько давно погасли, лишь свет запоздало доходит до нас, а мы даже не знаем того, что они давно умерли…

В этот момент в коридоре послышались шаркающие шаги. Семенов выбросил сигарету и закрыл окно. В кухне показалась заспанная Лена, щурившаяся от яркого света.

– Ты чего вскочил? – спросила она, – время три ночи!

– Да так, – Антон Алексеевич рассеянно пожал плечами, – не спится…

– Ты курил? – Лена удивленно подняла брови, – бросил же давно!

– Да вот, захотелось что-то, – грустно ответил Антон Алексеевич, сев за стол. Жена опустилась на стул напротив него.

– Все переживаешь из-за тех нечестных студентов? – с пониманием спросила она.

– Да не только в них дело, – Семенов покачал головой, – просто такое везде. И ведь в последнее время это даже перестали скрывать. Словно так и надо. Знаешь, чувствую себя каким-то уцелевшим динозавром, – признался он, – как будто мой век прошел и мне, по логике вещей, давно пора было вымереть… а я все ошиваюсь в этой чужой для меня эпохе, да стоя костью в горле у всех подряд…

Лена тяжело вздохнула и посмотрела на мужа.

– Честных людей все меньше, с этим не поспоришь, – сказала она, – но ведь смыслом твоей жизни всегда была борьба. Ты ведь не хочешь сейчас сдаться?

– Пока есть ради кого – нет, – ответил Семенов, – только вот боюсь, скоро и таких не останется. И ради чего тогда? Доказывать что-то тем, кому все равно? Или самому себе?

– Не отвечу на этот вопрос сейчас, – Лена покачала головой, – и тебе не советую искать ответ там, где его нет. Если это случится, заметь, я говорю «если», а не «когда», будем решать, как поступать дальше. А пока есть за что бороться, живи этим. Не надо хотя бы для себя все усложнять…

– Может, ты и права, – Семенов встал и, приблизившись, обнял жену, – спасибо за поддержку. Хотя бы ты меня понимаешь. Хотя бы ради тебя уж точно стоит бороться дальше.

– Пошли спать! – Лена решительно встала из-за стола.

– Да, идем, – Антон Алексеевич не стал спорить. После разговора с женой ему и впрямь стало немного легче. Он вышел из кухни вслед за ней и погасил свет. Помещение погрузилось в темноту.

***

Петровский окончательно открыл глаза и потянулся на кровати. Покосился на лежавшую рядом голую девицу. Он даже имени ее не помнил. Да и была ли разница?

За окном уже вовсю занимался рассвет. Небо было серым, а в комнате чувствовался холод, похоже, температура резко упала. Петровский размял плечи и сел на кровати, опустив ноги на пол. Девица рядом с ним потянулась и томно застонала.

– Так рано еще! – проворковала она, улыбнувшись и вновь потягивая голое тело, параллельно нащупывая одеяло.

– Ага… – Петровский хмыкнул, – собирайся давай…

– Куда? – спросила та, не поднимаясь с кровати.

– Я-то откуда знаю? – фыркнул Петровский, – в квартиру, в общагу, в деревню, откуда ты там родом? Хотя мне это без разницы, в общем, одевайся и адьос! – с этими словами он поднял с пола ее блузку, которую сам же там вчера оставил и бросил на девушку.

– Да что на тебя нашло? – от изумления та проснулась окончательно и села в кровати, глядя на ночного «кавалера» круглыми глазами.

– Да со мной все идеально! – ответил Петровский, слегка обернувшись, – просто прошу тебя покинуть мою квартиру, в чем проблема? – он криво ухмыльнулся, – ты нормально провела время, исполнила свое прямое предназначение, думаю, на этой ноте тебе пора!

– Эй, ты совсем охренел, урод?! – на секунду девица опешила, а затем, поняв, что именно ей только что сказали, взорвалась и попыталась ударить Петровского по голове, – я тебе не проститутка!

– Да убери культи! – рявкнул Петровский, больно схватив ее за руку и отбросив, от чего девица вскрикнула. Он встал и, пройдясь по комнате, нашел сигареты и закурил прямо в гостиной, – ну да, не проститутка, не поспоришь… столько кальвадоса выжрала вчера, – он опять злобно ухмыльнулся, глядя на девушку, – шлюха-то вышла бы не в пример дешевле!

– Ах ты мразь! – вскричала она, – паскуда!

– Ты одевайся, роднуля! – Петровский, издеваясь, изобразил процесс надевания блузки, – говори и одевайся!

Девушка вскочила с кровати и принялась лихорадочно разыскивать разбросанную вчера одежду, параллельно осыпая Петровского эпитетами разной степени крепости.

– Скотина… потаскун… ах ты мразь…

– Да, я такой! – Петровский с усмешкой наблюдал, как девушка ползает по холодному полу, пытаясь как можно быстрее собрать вещи.

– Ублюдок… выродок… импотент вонючий!

– Если бы за каждое такое слово в мой адрес мне давали хоть по десятке… – мечтательно проговорил Петровский, с наслаждением втягивая дым, – кстати, с последним не согласен! Верещала ты ночью так, что будь здоров! Кстати, так и быть, если хочешь еще разок трахнуться, то давай, можем по-быстрому…

– Пошел на х…й! – очень громко и четко выкрикнула девушка ему в лицо. У него даже ни один мускул не дрогнул. Так до конца и не одевшись, девушка, матерясь под нос, выбежала в коридор.

– Дверь там захлопнешь! – весело выкрикнул Петровский.

– Чтоб ты сгорел! – с ненавистью ответила та.

– Это тебе в очередь с такими пожеланиями… – пробормотал он себе под нос.

– Ублюдок! – это уже сопровождалось рыданиями.

Девушка выскочила за дверь. Сильнейший хлопок оповестил о том, что она закрылась.

– Молодец какая, – оценил Петровский, выдохнув дым, – даже закрывать за ней не пришлось…

Он затушил сигарету, опять прошелся по комнате. Затем взял руку оставленный вчера на тумбочке телефон. Было три пропущенных. Один от Славика. И два от Марины…

– Фак! – отчетливо произнес Петровский. Несмотря на раннее время, он набрал ее номер. Послышались гудки. Он ждал до самого конца, но никто так и не поднял трубку. Петровский сплюнул и швырнул телефон на кровать. Затем от нечего делать взял пульт и включил телевизор.

– Конец октября преподнес жителям Нобельска неприятные сюрпризы. Аномально низкие температуры обрушились на город сегодня ночью. Гидрометцентр сообщает, что в течение недели холодный фронт будет сохраняться, температура достигнет отметок до минус десяти градусов, после чего нас опять ждет небольшое…

Петровский выключил телевизор и запустил пультом через всю комнату. Тот ударился в стену и разбился вдребезги. Он лишь вновь фыркнул, глядя на это.

И в эту секунду лежавший на кровати телефон ожил. Не помня себя, Петровский бросился к нему. Черт, завалился под одеяло… где же? Ведь он точно знал, кто звонил… нельзя не ответить! На его лице впервые за долгое время появилась улыбка…

Он взял сотовый в руки и посмотрел на дисплей. Нет, это была не Марина. Номер был сохранен в справочнике, как «Сервис». И он хорошо знал, кто это был. Алан.

Петровский взял телефон в руку и, встав с кровати, прошелся по комнате, тупо глядя на дисплей. Бывший «деловой партнер» продолжал настойчиво звонить. Нет, игнорировать и скрываться было не в его правилах. Петровский выдохнул и нажал «ответ».

– Да! – выпалил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более грубо и безразлично.

– Здравствуй, Костя! – Алана он узнал сразу. Да и кто еще мог звонить с его телефона…

– Здорово, коли не шутишь! – с насмешкой заявил Петровский, вновь нащупывая на тумбочке сигареты, – номер-то я не успел сменить…

Он нашел необходимое и, взяв пачку, направился на балкон.

– Разговор, Костя, будет коротким, – начал Алан железным тоном, – за тобой косяк, Костя, и очень серьезный…

– Это за мной-то? – Петровский чиркнул зажигалкой и криво ухмыльнулся, забыв, что Алан его не видит, – не ты ли пытался напарить меня, мой драгоценный друг?

Только на балконе он почувствовал, что снаружи было и впрямь очень холодно. В небе, выписывая в воздухе причудливые пируэты, плясали снежинки, сменив собой позавчерашние капли дождя. Температура явно упала далеко под отметку «нуль».