В потоке творчества: поэт… Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах, дневниках и диалогах современников

В потоке творчества: поэт…

Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах, дневниках и диалогах современников

Ирина Соловьёва

© Ирина Соловьёва, 2017

ISBN 978-5-4485-8147-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

И Музыка, и Цвет, и СловоЗвучат аккордностью во мне!Пусть говорят: оно не ново.А мне – что Песня на войне!Да та – из самого – до самых!..Что пуля-дура обойдет,Что режет на рубахи саванИ мертвых за душу беретВстают они, как солнца с нею,Как рожь от налива встает.Все оттого, что свято верятВ нее. Она – не подведет!А запоется в нужном местеСолдатиком, да в нужный час.Есть на земле такая песня!И в каждом есть она из нас!Терентiй Травнiкъ

«У меня одна присяга: Слову – верою служить…»

Когда спишемся мы,Пусть за нас говорят наши книги.Я пишу в них дыханием ваших судеб:Между строчек вложил яВсе то, что должен увидетьНе рожденный еще,Но грядущий уже человек…Т. Травник. 2008 г.

Подобранные для этой книги статьи наиболее полно представляют разные виды литературного творчества Терентия Травника. Это и поэзия – духовная, патриотическая, детская; и публицистика, и философия, и афористическое творчество, благодаря которым перед читателем откроется во всем многообразии творческая одаренность Терентия в литературе и философии. Ценность этих статей, прежде всего в том, что они с фотографической точностью передают определенный срез жизни поэта и его современников, подчеркивая объективную картину написанного им.

Анализ поэзии представлен независимыми авторами, отражая ее в динамике развития с выделением характеристик ее свойств в конкретном временном промежутке. Читатель откроет особенности поэтического слова Травника, отображающие в мельчайших деталях глубину, образность, пронзительность и мудрость его мировосприятия, выявит свойства его афористического мироощущения. Узнает некоторые биографические подробности, которые позволят лучше понять внутренний мир Травника – человека с высокими устремлениями, кипучей деятельностью, организаторскими способностями и умением из всего, с чем или с кем бы он ни соприкасался, создавать творческие начала и пути. Секрет такого успешного приношения обильных плодов заключается в том, что Терентий в каждом человеке видит творческую личность, а врожденный талант общения и умение открывать «ворота «нет» ключом «да», помогают ему достигать максимальных результатов в любой совместной деятельности.

Читатели познакомятся с именами друзей, сподвижников и единомышленников, с которыми поэт идет по жизни, создавая неповторимую ткань взаимораскрывающегося бытия. Литературные портреты современников Травника, Ясеневские вечера творческой молодежи 90-х, поэтические гастроли по России дополнят образ нашего современника и высветят некоторые значимые черты его индивидуальности.

Лучшей характеристикой литературной деятельности Терентия стали отзывы самих читателей, которые присылают свои письма из разных уголков нашей необъятной Родины – России и других стран. С некоторыми из них можно будет познакомиться в конце книги.

Надеюсь, что каждому читателю будет интересно открыть истинные масштабы творчества, таланта и личности нашего современника, а также социальную значимость его литературных произведений.

Полная библиография Т. Травника на момент написания этой работы представлена в Приложении №1.

«Дерзайте на поступок и на слово…»

В мир большой литературы Терентия Травника ввела Валентина Григорьевна Ерофеева – выпускающий редактор газеты Правления Союза писателей России «День литературы» (Москва). С ее легкой руки Терентий издал свою первую тиражную книгу «О чем поведала печаль» в 2003 году. Позже, когда Терентий возглавил храмовую газету «Сад духовный», Валентина Григорьевна помогала ему и рекомендациями, и делом, оказывая неоценимую помощь в верстке.

Валентина Григорьевна Ерофеева. 2001 г.

Валентина Ерофеева – настоящий ангел-хранитель литературного творчества Терентия. Отрадно, что сотрудничество и многолетняя дружба газеты «День литературы» и редакционно-издательской студии «Светец» длится по сей день, воплощая своей деятельностью идею о том, что «создавать книги, давать литературному слову форму удобную и красивую – благородная миссия во все времена…».

Биографическая справка:

Валентина Григорьевна Ерофеева – поэт, прозаик, член Союза писателей России, автор нескольких поэтических книг родилась 18 февраля 1952 года в селе Благодарное Ташлинского района Оренбургской области. Окончила Оренбургский педагогический институт. Преподавала в школе, работала воспитателем в общежитии, вела на оренбургском радио авторскую передачу «Поэт, тетрадь»; работала пресс-секретарем в Главном управлении сельского хозяйства области. Первые публикации появились в оренбургской газете «Комсомольское племя» в 1971 году. Печаталась в оренбургских областных газетах, в коллективных сборниках «Верность родному краю», «Вечный берег» (1994), «И дым Отечества», «И с песней молодость вернется», «Родительский день», альманахе «Гостиный Двор» (1995, №2), журналах «Брега Тавриды», «Москва» (1995, №2; 2002, №10; 2003, №10), в московских периодических изданиях, альманахах «Поэзия», «День литературы». В 1999 году получила в городе Оренбурге Малую Аксаковскую премию на конкурсе в честь С.Т.Аксакова.

В настоящее время Валентина Григорьевна, несмотря на свою загруженность, как выпускающего редактора газеты, успешно продолжает свою литературную деятельность. Ее умение работать в разных жанрах вызывает искреннее уважение. Из-под пера Валентины Ерофеевой выходят талантливые работы: удивительная проза (роман «Горнее и дольнее»), очень нежные, задушевные стихи («Стирая грань меж счастьем и бедой») и объективные, мастерски написанные критические статьи («И нам сочувствие дается…»), обнажая богатство ее внутреннего мира – тонкую восприимчивость души в сочетании с умением мгновенно проникать в суть и твердо отстаивать свои позиции.

Леонид Тимошенко, Валентина Ерофеева, Владимир Бондаренко

Т. Травник «Из дневников поэта»:

«Вспоминаю, как я получал свою первую изданную книгу в 2003 году. По удивительному стечению обстоятельств, она вышла в Союзе писателей, благодаря любезно предоставленной мне помощи Валентины Григорьевны Ерофеевой и ее коллег.

Как-то раз, прогуливаясь в сквере Новодевичьего монастыря, мы беседовали о моей книге «О чем поведала печаль». Накануне я передал Валентине рукопись для ознакомления. К моему удивлению она неожиданно спросила: «Почему бы тебе не издать ее?» Тогда ее вопрос произвел сильное впечатление на меня: мне вдруг показалось, что она предложила не издать книгу, а вступить в какую-то очень известную и солидную организацию, и ни много, ни мало – стать сразу ее генеральным…

Говоря о книге, замечу, что она была совсем небольшая, скорее не книга, а брошюра, а тут такое предложение – к изданию! Если откровенно, то я и не думал, что мои книги могут быть когда-нибудь изданы. Да и книгами я их тогда особо не воспринимал. Так – записи, заметки, дневники… Писал для себя, не показывал друзьям, если только по случаю, а тут сразу… издать! Не менее удивительно и то, что я тут же согласился и уточнил – что мне для этого необходимо сделать. Естественно нужны были деньги, а верстку и редактуру предложила взять на себя Валентина.

И вот, моя жизнь, пусть и ненадолго, но вмиг превратилась в настоящий оазис восторгов. Издание первой книги – это действительно событие, равных которому не так уж много бывает, разве что окончание вуза, первая любовь, ну и, пожалуй, женитьба. Оно, видимо, из тех, что по-особому переживается и многое меняет в тебе окончательно, безо всякой возможности что-либо вернуть или переиграть. Вот с такими радостями я и жил все время, пока рукопись готовили к выходу в свет.

Помню, как выходя из правления Союза писателей, что располагается в старинном особняке на Комсомольском проспекте, почти напротив храма Святителя Николая в Хамовниках, я краем глаза глянул на свое отражение в стекле массивной филенчатой двери. Не скажу точно, что именно я тогда прошептал, да еще и в протяжной манере кота Матроскина, но явно что-то близкое к «вот и писателем стал…».

Тогда я не мог и подумать, что эта первая официально изданная тонюсенькая книга, основательно перевернет всю мою последующую творческую жизнь, став судьбоносным компасом для моего, пока еще строящегося и не касавшегося воды, литературного фрегата, а ведь все именно так и случилось. Как-то незаметно корабль был закончен, спущен на воду, и книга в скором времени стала и картой, и штурвалом, и компасом – одним словом, навигатором в океане литературы, помогая не наткнуться на рифы писательского снобизма и поэтической отрешенности.

Деньги нашлись на редкость быстро. В то время я занимался психологией, давал консультации и имел, как я тогда ее называл, достаточно широкую «пациентуру», а по сему, набрать сумму, пусть и немалую, особого труда не составило. Более того, деньги были мне подарены моими хорошими знакомыми: Грантом Манасаряном и Артуром Межлумяном.

С Грантом мы встретились в конце недели в восточном ресторане, на Пушкинской площади, точнее на Страстном бульваре, напротив ГКЗ «Россия». Придя пораньше, я сел за столик у непомерно большого окна-витрины, откуда хорошо просматривалась вся улица, и стал ждать. Минут через пять я увидел, как почти ко входу подкатил шикарный «Lexus» представительского класса, мягко притормозил, и из него вышел элегантный, всегда подчеркнуто аккуратно одетый Грант. Небрежно отжав сигнализацию и взглянув на себя в дверное зеркальце, бизнесмен неспешно направился ко входу.

Войдя, он сразу меня заметил и приветливо, я бы сказал, харизматично улыбнулся. Грант вообще умел хорошо улыбаться и делал это настолько мастерски, что всякий, общающийся с ним, сразу понимал, что все будет непременно хорошо, и что проблема, волнующая его, и вовсе не проблема, а так, пустячное дельце.

Его длинные ресницы, темно-карие, почти черные глаза и точеный, аккуратный нос создавали в нем ту общую миловидность, что в проведении любых деловых переговоров было в высшей степени незаменимым качеством. Может поэтому все дела этого замечательного бизнес-дуэта «Грант Манасарян и Артур Межлумян», чаще всего успешно решал именно Грант.

Помню, что при встрече я довольно детально рассказывал Гранту о содержании книги, но г-н Манасарян особо не вникал в суть моего проекта, а со свойственной ему деликатностью, всегда благодушной, сангвинической улыбкой и с филигранно выстроенным армянским акцентом прокомментировал: «Дарагой», ну о каких в долг можно говорить, «канэчно», бери так. Мы друзья, а все остальное неважно. Все «ха-ра-ше», – протяжно-знающе завершил мой благоустроитель и протянул мне конверт с деньгами.

На следующий день я передал подправленную накануне рукопись Валентине и стал с нетерпением дожидаться результата. Надо сказать, что книга была издана быстро.

Слева: Грант Манасарян, Терентий Травник и Артур Межлумян

С доставкой мне помог мой друг – Сергей Гончар. Он был на машине и никогда мне не отказывал в подобных просьбах. Накануне я позвонил ему и попросил съездить со мною по делам. Обычно Сергей никогда не интересовался, куда и зачем я еду: надо – значит надо, подъезжал к дому в заранее запланированное время и вез туда, куда просили. Вот и в тот день он приехал ко мне домой, выпил свой традиционный черный кофе с не менее традиционным горьким шоколадом. В тот раз это был Ritter, тот самый, о котором в телерекламе мужским голосом с немецким акцентом, так нравящимся моей маме, смачно говорится: «квадратишь, практишь, гут».

Промчавшись по улице Подольских курсантов до конца, мы повернули направо, выехали на Варшавку и двинулись в направлении центра, а точнее в сторону Комсомольского проспекта.

Попав на Садовое, Сергей все-таки не выдержал и поинтересовался: «А что у тебя там, в Союзе?» Честно сказать, я ждал этого вопроса с особым нетерпением. Ну, как же было не ждать человеку, можно сказать, начинающему писателю, да еще от близкого друга? Не трудно представить, что я испытывал в эти минуту.

Но ответил я не сразу, выдержал, насколько мог, паузу, дав, как говорится, интриге вызреть. Поустраивался немного, поерзав на переднем сидении, зачем-то поправил зеркало заднего вида и произнес, стараясь оставаться, как можно серьезнее и сохраняя соответствующее выражение на лице: «Вот, книгу написал, едем получать тираж…».

Сергей Гончар и Терентий Травник. Весна. 2003 г.

Исходя из многолетнего опыта нашей с Сергеем дружбы, дальнейшим условием подобных диалогов с Гончаром было следующее: произнося что-то важное, надо было при этом не посмотреть ему в глаза. При том, что он, самым несуразным образом, почти что сразу удивленно вылуплял на тебя свои глаза. Не иначе, как средним ухом почувствовав на себе его сверлящий взгляд, я, как ни в чем не бывало, продолжал изучать номер ехавшей впереди машины… поскольку поворот в сторону Сергея означал бы полный провал всей серьезности мероприятия, и вот почему: встретившись взглядом, мы обязательно бы расхохотались, как обычно бывало в подобных ситуациях.

И все же, именно так оно и случилось. Любопытство пересилило, и я, не выдержав, взглянул на друга. Тут все и началось: на меня почти в упор восхищенно пялился человек с большим носом Депардье, глубоко посаженными, сверлящими глазами Гришки Распутина, с пухлым, джазовым ртом африканца и при этом, я бы сказал, как-то размашисто улыбался. Оценив «Фернанделя за рулем», я едва заметно улыбнулся в ответ и отвернулся. Пауза была недолгой, и через секунду мы оба прыснули смехом, а через пару – уже заливались им на всю машину. Трудно сказать, почему мы смеялись, но так бывало всегда, когда дело касалось нашей значимости. Видимо так оно было и сейчас, но каждый смеялся немного о своем, правда в контексте происходящего. Мне казалось, что я понимал, о чем смеется Сергей, а тот, думаю, догадывался, о чем – я. Было очевидно, что причиной смеха стала моя, произнесенная со всей доступной мне серьезностью, фраза о моем писательском дебюте. Смех был добрым и веселым, какой по обыкновению случается только у настоящих друзей.

Здание Правления Союза писателей России. Комсомольский, д.13

Доехали быстро. Гончар притормозил и остановился слева от здания Союза писателей неподалеку от кафе, с соответствующим названием «Пегас», расположившимся в цокольном этаже здания. Выйдя из машины, я поспешил за книгами. Тираж был небольшим, и я быстро справился, перетащив все пачки в машину. Открыв дверь, я уселся, но теперь уже на заднее сиденье, дабы еще в дороге распатронить одну из пачек и поскорее влезть в ее содержимое.

Мы тронулись, и вот, с трудом разорвав плотную упаковку, я наконец-то достал книгу. Прочитав название и не найдя в нем ни одной ошибки, я с довольным видом погладил обложку, зачем-то понюхал ее и закрыв глаза, впал в ту самую, задумчивую мечтательность, которая непременно нападает на всякого художника только что поставившего в уголке законченной картины дату и подпись. Ощущал я себя тогда никак ни меньше, как Львом Толстым, да еще и в стадии успешного роста. Не открывая глаз, я глубоко вздохнул и расслабился, предаваясь приятным ощущениям дороги, присутствия близкого друга, сидящего за рулем и мягко шелестящего шинами автомобиля. Над еще недавним волнением возобладал покой, пропитанный удовольствием от чувства выполненного долга.

На улице теплело на глазах, и от этого на душе было как-то по-писательски трогательно и выразительно. Мои грезы усиливались ароматом сигарет «Собрание», которые предпочитал Сергей. В салоне дорогого автомобиля с обволакивающими низами звучала любимая Гончаром песня Карлоса Сантаны «Magic woman». В общем, все было, как сказал бы сейчас мой друг и учитель Миша Курганов, «в полном абжоре».

Мечтания прервал, неожиданно раздавшийся с переднего сидения голос Гончара: «Игоряш, есть хочешь? – и он протянул мне неизвестно откуда взявшийся, еще теплый, и довольно-таки увесистый чебурек. – Представляешь, в „Пегасе“ выбросили, и никого народу», – пояснил он, заметив мое недоумение.

В тот момент наши взгляды опять встретились, и мы снова загоготали здоровым мужским смехом. Вот теперь все точно встало на свои места. Писательский пафос выветрился из салона вслед за ускользающей в форточку последней струйкой не менее пафосного «Собрания», а мой «Лев Николаевич», попросив притормозить, вскоре вышел из машины, оставшись памятником на углу-лужайке Новодевичьего поля, мимо которого мы только что проехали.

День удался, миг, и мы уже мчались дальше по Крымскому в сторону Серпуховской, ехали и радовались нашей дружбе, моему маленькому, но успеху и, конечно же, незапланированной встрече. Мы действительно давно не виделись. Увы, но взрослость даже для старой и крепкой дружбы устанавливает свои стандарты и на время, и на расстояния.

Ту книгу, что я достал из пачки, подписал и подарил Сергею. Он взял, внимательно прочитал дарственную и произнес, видимо усвоенное для таких случаев на все времена, свое традиционное: «Спасибо, как-нибудь почитаю…».

Была весна… Нет, не так! Точнее не совсем так! – была одна из лучших весен в моей жизни. Я так и назвал ее тогда – писательская. И вовсе не из-за книги и не из-за вкусного «пегасовского» чебурека, и даже не из-за моего мимолетного присутствия в Союзе писателей, а просто так, как говорится – по ощущению. 7 сентября 2010 г.».

Все описанные выше события произойдут намного позже в жизни Травника. А пока переместимся по его личной оси времени назад, в 1982 год, когда восемнадцатилетний Игорь Алексеев, будущий Терентий Травник, пылкий и увлеченный, полный жажды деятельности делает первые шаги в воплощении своих творческих идей и проектов в жизнь.

Редакционно-издательская студия «SVETEZ`Ъ»

Когда точка превращается в линию, то

появляется возможность написать слово…

Таким образом, точки не только

заканчивают мысль,

но и начинают новую.

Тэтэ1

Теперь уже в далеком, 1982 году двое московских студентов Леонид Чертов и Игорь Алексеев решили создать журнал, в который смогли бы помещать интересные и оригинальные рассказы, рисунки и стихотворения однокурсников, причем без особой цензуры. Появилось и название для журнала – «Шаром покати», а на обложке первого номера красовалась эмблема – жук скарабей, толкающий в норку навозный шарик. Журнал имел явно неформальный стиль и являл собой образец классического underground советского времени. Издавать было решено вручную, т.е. все страницы рисовались, а тексты набирались на печатной машинке. Сигнальный экземпляр планировалось размножать на ксероксе. В то время подобная деятельность не поощрялась, и затея ребят носила явно небезопасный характер. Дальше первого номера журнала дело, к сожалению, а может и к счастью, не пошло, но идея, заложенная в проект, постепенно стала набирать самостоятельную силу.

Так уж случилось, что в биографии Тэтэ присутствовало и полиграфическое училище. Старое московское училище №144, что находится и по сей день на улице Петровка. Окончив его, он получил распределение на работу в ТАСС, где какое-то время работал корректором, а позже – младшим редактором. Опыт, полученный от подобной деятельности, как позже показало время, оказался весьма востребованным на его дальнейшей литературной стезе.

В 1987 году Тэтэ вместе со своей супругой Оксаной Серебряковой создал первый издательский проект под названием «Линнельманн и К», в рамках которого занимался подготовкой к выпуску книги стихов своего школьного друга, барабанщика группы «NOE» Лестера. Постепенно идея стала приобретать реальные очертания и стала весьма захватывающей. Книгу печатала на машинке Оксана, множили на ксероксе, а Тэтэ сделал к ней несколько иллюстраций. Потом ее «одели» в коленкоровый переплет и, наконец, на обложке написали название, при том еще и тисненное золотом!!!

Это была первая книга издательства «Линнельманн и К», называлась она «Блюзотерапия», и вышла тиражом в 50 (!) экземпляров. Кстати, надо заметить, что эти книги почти мгновенно разошлись в московской хипповой среде. Спустя полгода была издана, и все тем же способом, книга известного в наше время художника Игоря Неживого (Тони Фаричетти).

Постепенно название для издательства утвердилось, и Тэтэ начал издавать уже свои собственные работы. В издательстве «Линнельманн и К» вышли такие книги Тэтэ, как «Крик в Никуда», «Совсем, как взрослый», «Неопубликашки», «Белый уголь, черный снег», «Отидо», «Календарь стран», «Четверть века» и другие. В 1990 году Оксана уехала в Австрию, а вернувшись, эмигрировала в США, где и осталась на постоянное жительство. С ее отъездом деятельность в издательстве явно замедлилась. С той или иной периодичностью все же выходили некоторые сборники, общим тиражом не превысившие 200—300 экземпляров.

В 1998 году в творческой жизни Травника произошло яркое событие. Он познакомился с энергичным и креативным бизнесменом Сергеем Бенциановым. Союз двух джентльменов, да еще и творчески одаренных, сразу привел к появлению идеи по созданию интереснейшего проекта «Modusart» – Всероссийского творческого объединения художников, музыкантов и литераторов, который, надо заметить, очень быстро воплотился в действительность.

Терентий с продюсером Сергеем Бенциановым. 1999 г.

В рамках ВТО начал готовиться к изданию альманах «Кипарис» – вполне достойный сборник малоизвестных поэтов и прозаиков. Его активной подготовкой занималось общество поэтов «Апостроф», входящих в «Modusart» под руководством поэта Николки Бубенчика (Николая Борисовича Фомина). Почти в это же время известный московский дизайнер Сергей Гончар, близкий друг Травника, позже взявший себе псевдоним Сергей Дора, организовал фестиваль Моды и дизайна на базе созданного им тогда клуба «F1». Модусартовцы вошли в клубную деятельность, поскольку работа клуба подразумевала, в том числе, и проведение творческих встреч и вечеров, но еще какое-то время все же продолжали заниматься и своей собственной работой.

Поэт Николка Бубенчик (Фомин) на концерте ВТО «Modusart». 13 февраля 1999 г.

В 2000 году Т. Травнику пришла идея создать арт-бюро «Светец», которое бы занималось творческой работой на базе сотрудничества с храмами Московской области, и таким образом, продолжило бы благородную идею, заложенную обществом «Modusart». За два месяца Тэтэ создал сценарии к целому ряду весьма интересных проектов, например таких, как «Деревенские истории», «Сельчане», «Мое Подмосковье», в которые должны были войти многочисленные таинственные случаи, собранные им в путешествиях по России. Свои странствия он регулярно совершал многие годы, преимущественно в летние месяцы, собирая рассказы местных жителей и записывая все в дневники. В этом же году Тэтэ вместе с директором арт-бюро Олегом Владимировичем Блиновым посетили село Мелихово, где наладили хорошие отношения с дирекцией музея А. П. Чехова и предложили свою творческую поддержку музею. Полным ходом шла подготовка к новым проектам в рамках достигнутых соглашений.