Здравствуй, Вселенная! Тогда всё было в первый раз

Выключение аппаратуры судна всего на несколько минут могло поставить под угрозу весь успех стыковки. А тогда, как нам сказал капитан, «хоть бросайся от стыда за борт». Благодаря мастерству специалистов неполадка была устранена, электропитание приборов отключалось всего на 16 секунд.

Много раз, находясь в Крыму, где работала одна из наших наземных станций слежения, мы с интересом наблюдали, как громадные чаши антенн поворачиваются в сторону заданной точки на горизонте в ожидании орбитальной станции, и затем «ведут» её по небосклону, словно охотники, держащие цель постоянно «на мушке».

А теперь представьте себе ситуацию, когда такие же чаши находятся как бы на гигантских качелях. Судите сами: работать приходится при штормах, когда гигантское судно умещается на двух-трёх волнах. Здесь нужно отдать должное конструкторам: успокоители качки постоянно поддерживали судно в устойчивом положении, а антенны были устроены так, что, несмотря на огромную массу, в считанные секунды могли быть нацелены в заданную точку и «держать» её мёртвой хваткой.

Для того, чтобы всё это осуществить, требовалось филигранное мастерство людей, управляющих этой сложной техникой. Мне рассказали интересную подробность: чуткие приборы, связанные с электронными системами управления антеннами, принимали в расчёт не только волновые условия, но и колебания палубы, связанные с… хождением по ней хотя бы одного человека.

Каждому судну по истечении какого-то срока требуется заход в порт – для пополнения запасов пищи, питьевой воды, да и просто для того, чтобы хоть на короткое время моряки могли бы ощутить под ногами не палубу, а твёрдую землю.

В одном из рейсов, когда иссякли запасы, было принято решение сделать заход в порт Лас-Пальмас. Местная пресса раздула мыльный пузырь клеветы относително назначения судна, и разрешение на заход в порт получено не было. В течение многих недель единственной пищей в его кают-кампаниях были макароны и консервы. В ограниченно количестве выдавалась вода, которая вырабатывалась опреснительными устройствами. На судне действовал жесточайший режим экономии. Правда, на работе это не отразилось, задачу свою судно выполнило.

И в следующем рейсе не обошлось без недобрых выступлений в местной прессе, однако заход в этот порт был разрешён. С тем, чтобы рассеять миф о якобы немирном назначении судна, капитан устроил приём. На него были приглашены представители властей Лас-Пальмаса, деловых кругов, радио, телевидения. Гостям предоставили возможность посетить любое помещение судна, ознакомиться с работой его научных лабораторий.

Вечером, когда гости разъехались, а на судне готовились ко сну, радисты приняли телефонограмму: в местном госпитале умирает женщина, и для переливания нужна кровь редкой группы. Судовые медики по документам быстро выяснили, что такая кровь у трёх членов экипажа. На судно прибыли представители госпиталя, взяли кровь. Женщина была спасена. А на следующий день перед судном, на пристани, собрались толпы народа. Играли оркестры, звучали песни. Люди принесли угощения для членов экипажа, бросали на борт нехитрые подарки.

К сожалению, сегодня о судне «Космонавт Юрий Гагарин» приходится писать в прошедшем времени: после развала СССР его приватизировала Украина, а в 1996 году новые хозяева замазали краской на его корпусе часть букв и под новым названием «агар» продали его зарубежной фирме на металлолом.

А ещё был случай…

Орбитальная станция приближалась к самой южной точке своей орбиты. Владимир Ковалёнок и Виктор Савиных собрались читать телеграммы, и вдруг на листы бумаги упали розовые блики.

Оглянулись и увидели: иллюминаторы все алые, словно кто-то надел на них розовые фильтры. Цвет становился всё насыщеннее, в нём появились рубиновые оттенки, гранатовые… Пожар? В одно мгновение космонавты оказались возле иллюминаторов. За бортом орбитальной станции полыхало полярное сияние: снизу, сверху, – вокруг!

Бортинженеру вдруг пришла в голову интересная мысль. Он метнулся куда-то вглубь станции, нажал нужные кнопки, – и на борту погасли все светильники. А из динамика раздалась негромкая музыка.

– Так мы с Виктором, – рассказал командир экипажа, – стали слушателями первого в истории космического сеанса цветомузыки: полярное сияние плюс соло для вентилятора с оркестром…

Из ряда вон

Реанимация

В октябре 1984 года Леонид Кизим, Владимир Соловьёв и ОлегАтьков завершили рекордную 237-суточную вахту на борту орбитальной станции «Салют-7». Они законсервировали космический дом и приготовили его к полёту в автоматическом режиме. Так бы он и плавал по расчётной орбите в ожидании очередных «жильцов», если бы не ЧП: 11 февраля 1985 года системы «Салюта-7» перестали отвечать на запросы и команды Центра управления полётом.

20-тонная станция, постепенно снижаясь, грозила рухнуть на Землю, причём трасса её неуправляемого спуска пролегала над городами Японии, США и Европы, о чём в этих странах были прекрасно осведомлены. Такого рода событие уже случилось несколько лет назад: из-за ошибок в управлении упала на Землю американская орбитальная станция «Скайлэб», и потом её обломки находили в Западной Австралии.

В нашем случае было принято решение: во что бы то ни стало вернуть станцию в рабочее состояние, а для этого отправить на орбиту самых опытных космонавтов. Выбор пал на Владимира Джанибекова, за плечами которого были четыре космические командировки, причём две из них – на «Салют-7», и на Виктора Савиных, ранее летавшего на станцию «Салют-6», где какое-то время проводил наблюдения и эксперименты вместе с Джанибековым.

Перед космонавтами стояла задача на грани фантастики: найти в околоземном пространстве мёртвую станцию, точных координат которой никто не знал, состыковаться с ней и, как минимум, выяснить, можно ли её восстановить или, в худшем случае, хоть как-то управлять её падением. Руководитель полёта Валерий Рюмин определил задачу проще: «…состыковаться фактически с 20-тонным булыжником, который „Салют-7“ представлял на тот момент».

Тотчас же «ремонтная бригада» начала усиленные тренировки. «Оттачивалась техника пилотирования, чтобы достичь ювелирной точности. Режим за режимом, стыковка за стыковкой, – инструкторы придумывали всё новые трудности, изобретали отказы различных приборов и систем… Когда стало ясно, что наши навыки и знания позволяют осуществить намеченное, было принято решение о старте» – записал в своём дневнике Виктор Савиных.

К тому времени был готов к полёту «Союз», превращённый в ремонтно-спасательный аппарат. «Под завязку» залили топливом баки, чтобы его хватило для манёвров перед ручной стыковкой. Убрали кресло третьего космонавта и загрузили дополнительные ёмкости с водой и продуктами питания. На иллюминатор установили прибор ночного видения и лазерный дальномер, чтобы космонавтам было легче отслеживать подход к станции.

Шестого июня ремонтники стартовали с Байконура, а через два дня, в 11 часов, они уже видели «беглянку» в иллюминаторе.

«Станция очень яркая. Сначала её не было видно, потом начала разгораться. Красная-красная, в десяток раз ярче, чем Юпитер. Дальность 7,2 километра, 4,4…» – докладывал на Землю командир экипажа.

Подлетев совсем близко, космонавты поняли, что «Салют-7» повёрнут к их кораблю нерабочим стыковочным узлом, поэтому придётся облететь станцию и подойти к ней «с другого бока», что и было успешно сделано.

Интенсивные тренировки не прошли даром: пристыковались к станции с первого раза. «Не радовались, потому что этому чувству в наших душах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить – всё смешалось. Мы молча сидели в своих креслах, а солёный пот стекал по разгорячённым лицам» – вспоминал Виктор Савиных.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.