Основы людологического познания

Основы людологического познания

Рустам Павлович Чернов

Иллюстратор Винсент Ван Гог

© Рустам Павлович Чернов, 2020

© Винсент Ван Гог, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4485-4358-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Основа 1

Каждый, кто видит мир как возможный предмет анализа, как единое основание для формирования собственного суждения о мире, ищет то, благодаря чему можно упорядочить хаос воспринимаемого, то, что можно назвать ключом к познанию любого элемента, доступного восприятию. В зависимости от удачливости данных поисков само восприятие может ограничиваться, с тем, чтобы сформировать определенное поле познания, исключающее появление такого предмета познания, в отношении которого найденный метод будет бессилен, а сформированная методология – несостоятельна. Такова судьба любого ключа – он не может открывать все двери.

Изолированное восприятие проигрывает воле суждения по двум основаниям. Любая изоляция предполагает нахождение в поле известного человеческого, и данный факт со временем делает из очерченного круга возможного для познания саму форму познания. Заглянуть в суть бытия, вырваться за пределы сознаваемого с тем, чтобы постигнуть то единственное, что организовывает и творит окружающее. Это желание в человеке возникает с необходимостью, но кто – то глушит его, кто – то принимает за болезненность, некоторые следуют ему весьма долгое время, в итоге приходя к уверенности отсутствия чего – либо, кроме логики абсурда. Каждый, кто прошел путь отрицания уверенности в существовании окружающего, приходит к тому, что нет ничего, что было бы достойно атрибута действительного. И верны выводы тех, кто добился формирования своего видения мира и системы данного мира. Воля суждения как предельное основание, как то, что заменяет собою пустоту после личного анализа данного мироздания. В системе «активный субъект познания – мир» существует только два мнения: мнение системы сформированного нового и хаос мнений мира, противостоящий данной системе.

И это нормальность устройства бытия человека. Так формируется новое, превращаемое в повседневность с течением времени.

Предельной задачей изменения мира вообще, видится именно возможность изменения данного алгоритма: от бытия одного к бытию всех. Зародить в каждом способность личной воли – задача, которая виделась великим, но и здесь было упущение: не каждый способен слышать там, где ухо не приучено слышать. Необходим язык и понятная всем форма доступности, необходима не случайность как это бывает сейчас, и не божественность как хотелось бы, а то благодаря чему будет возможно путешествие по всем формам организации человеческого.

Вот задача данной работы. Приблизиться к той системе понимания мира, которая позволит нам вернуться к точке отсчета для западной цивилизации, к генезису философии.

Основа 2

Философские системы наиболее близки к индивидуальности, они ориентированы на отдельного индивидуума как на целостность, а не на его способности, привитые обществом в тот или иной период временного континуума. Философия потому и предельная основа этого мира, что методом исследования мира является человек, доведенный до предельности своего существования, неуверенный в собственности самое себя в том виде, в каком он был до того, как встал на путь познания; замещающий пустоту своего сознания собственным продуктом опосредования мира, – все тот же одиночка, вырванный из времени и пространства магией чтения, приобщения (тождественность мысли и слова).

Мир, смоделированный согласно собственной системе, есть форма нового мира. Удивительно то, что данные миры похожи и различны в той степени, в какой различны основы методологии философов. Но их единство есть то, что заставляет нас искать единое основание. Понимать философии как результат максимального приближения к элементу общей проблемы, без потери чувства самой проблемы. Система, в которой внимание, уделяемое одному элементу не означает отказ от других, – нуждается в полном изучении.

Каково наше предельное единое основание? Мы выбрали в его качестве игру. Сейчас, будучи во многом очищенным от сознания банального и оригинального, значительного и полезного и так далее, от всех камней этого общественного, часто спрашиваю – почему именно игра, и почему именно теория познания, а не просто некоторая форма личной уверенности в качественности мира?

Людология. Нам хотелось бы, чтобы это слово стало тем же, чем является и логика сегодня. Пока же мы вынуждены его представить. Ludo (играю), Logos (знание); знание, добытое с помощью познания мира sub specie ludi.

Данная работа первая в области методологии людологии, предыдущие были, как это ни странно, посвящены результатам познания с точки зрения людологии, и неизвестны никому, кроме библиографов мысли. Поэтому здесь неизбежны повторы ранее высказанного и обозначенного, что, несомненно, покажется претенциозным, но лишь потому, что многое из того, что будем говорить здесь уже выстрадано ранее и потому приемлемо как аксиома. Пусть простят нам это.

Основа 3

Почему же все таки игра, с точки зрения игры?

Неслучайно было сказано – дайте точку опоры и я сдвину землю. В мире человека сложно найти основание, приобщение к которому позволяло бы упорядочить мир относительно самое себя. Не будем выдавать свои предположения за основания своей правоты и обращаться к генезису человека. Обратимся к самое себя. Что в нас дает нам право на утверждение бытия самое себя?

Мир внешнего – всего воспринимаемого, корреспондируемого нам. Он может быть разделен на то, что создано подобными нам, людьми, и то, что не имеет отношения к результату деятельности человека, то, что мы способны воспринимать вне воздействия внешних форм корреспонденции общественного (например, непосредственно видеть природу, звездное небо и прочее). Последние перцепции носят строго чувственный характер (зрение, слух и так далее). Их восприятие основывается на том внутреннем содержании человека, которое позволяет идентифицировать воспринимаемое, которое в своей перцепции так же принадлежит общественному, так как до нашей чувственной перцепции оно было уже опосредованно подобными нам. Редкое исключение – первый открытый выход в космос, но и это условно, так как присутствуют продукты жизнедеятельности человека при непосредственно чувственном восприятии.

Мир внутреннего – все то в нас, что недоступно для восприятия других. Прежде всего, наша мысль вне пределов ее выражения (жест, слово, письменность, поведение). Второе, – все то значение внешнего мира, которое знаем и понимаем только мы, и все изъятое из области доступности любому другому как в сфере своего создания, так и в сфере понимания (ранее не существовавшее, впервые созданное, к сожалению и плод распада сознания – галлюцинации, видения). Впрочем, весьма сложно провести между творчеством и болезнью границы ясные и отчетливые.

Две области, существующие только относительно ситуации познания, включающего в себя оценку самое себя как предмета познания и предположение того, что помимо мира мыслимого существует и то чувственное, бытие которого зависит от твоей мысли только в рамках бытия твоей перцепции, но не связано ею в экзистенции. Иначе мир предстает как форма представления и только.

В чем соединяются данные области? В самом человеке. Последний представлен:

1. Ощущением собственного тела;

2. Чувством собственного тела;

3. Всем тем, что заимствовано и привнесено в человека из мира внешнего. Язык, имя, уход за внешностью, одежда, поведение, система идентификации предметов и вещей, навыки использования последних и так далее, тезаурус практически бесконечен;

4. Знанием о незнании того, что еще не привнесено и не заимствовано им из мира внешнего;

5. Внешней атрибутикой, миром вещей, подчиненных навыкам и умениям;

6. Мыслью, способностью мыслить;

7. Чувствами, способностью чувствовать;

8. Способностью создавать (преобразовывать) то, что не было привнесено и корреспондированно из области внешнего в том виде в каком оно существует в момент создания;

9. Совокупностью идей, образов и так далее (продуктов опосредования мыслью), составляющих результат существования человека и его взаимодействия с внешним (может существовать как в рамках сознания человека, так и вне его).

Довольно сложно, не правда ли? Главное громоздко и бесконечно ничего не значаще. Может быть и 20 пунктов, и 100, и каждом по 100 и так далее; не исчерпать поля исследования. Это мифологизирование – называть, чтобы существовало.

Необходим органон подинамичнее, формула, а не повесть. Вернемся к двум областям. Отвлечемся от знания о мире. Что мы знаем о самих себя? В этот самый момент, в тот момент, когда задаем себе этот вопрос… Изолируемся временем задавания этого вопроса, изолируем свое бытие, мгновение, ни до него ни после ничего не существует, именно это мгновение. Пойдем дальше – мысленно (реально не получится) сбежим от всего общественного, от всего внешнего, попытаемся отказаться от языка, на котором думаем, от среды, в которой находимся, от ощущения температуры, почвы под ногами, звуков и всего, что может прийти в нас через чувства, мысли в тот самый единственный миг этого вопроса? Что же останется?

Благодаря тому, что данный эксперимент возможен с гносеологической точки зрения, мы можем сказать единственное, что тот зазор, который остается в человеке при вычитании из него всего внешнего; то, что позволяет ему при этом быть в области мысли отрицанием невозможности такой ситуации, как форма уверенности положительности своего существования – есть то, что мы называем областью бытия в возможности.

Бытие в возможности как имманентно заданное бытие человека. Это бытие мысли в человеке, а точнее бытие мысли в перцепции человеческого. Человек, даже лишенный всего внешнего, человек, не способный мыслить, не способный двигаться, парализованный, психически, как сегодня принято говорить, не здоровый, сохраняет способность создавать и воспроизводить то, формой чего он является – бытие в возможности, мысль. Пусть непонятную, пусть в формах недоступных для восприятия, но все же мысль.

Бытие в возможности – центральная категория людологии. В тексте для сокращения оно обозначается как «БВВ», в формулах как латинское «V». В самом простом определении бытие в возможности – это бытие самой мысли. Усложненное понимание позволяет говорить о том, что БВВ является достаточным основанием для того, чтобы констатировать существование, бытийность. Простейшей иллюстрацией этому является всем известное cogito ergo sum (Р. Декарт). Сложнейшие – мир как представление (А. Шопенгауэр), мир как воплощение идей (Платон), собственно авторское, но запутанное историческими переводами, – бытие в возможности как элемент бытийности (Стагирит), мир как воплощение развития духа (Гегель), мир как позитивное противостояние непознаваемым, заданным формам познания (Кант), пожалуй, остановимся.

Это ли наша точка опоры? Да, на первый взгляд, она вполне достаточна, чтобы подвергнуть мир классификации (Гегель так и поступил, в свое время). Сделаем такую попытку.

Посылка. Мир человека – это мир, опредмеченных мыслей, все в человеческом подчинено тому, что опосредовано мыслью, каждая вещь, каждое чувство, все имеет форму мыслимого, сама мысль имеет название мысли. Экзистенция человеческого бессознательно увязана с мыслью, в любой религии человек был сотворен в соответствии с замыслом, согласно мысли. Мысль как зеркало бытийности. Далее можем ли мы себе представить существование чего – либо вне мысли не отдельно взятого человека (то есть немыслимое, – отрицание на уровне форм выражения – языка), а в пределах мыслительной способности когда – либо присущей всему человеческому в его совокупности мыслительных усилий? Однозначный ответ – нет. Мы живем в кругу названных вещей, чувств, страхов и так далее. Существует только то, что названо. Возможны моделирования невозможного, но это форма знания о незнании, невозможности, недопустимости и прочее. Мысль однозначно детализирует все с той или иной степенью, начиная от подробнейшей структурированности, и заканчивая табуированностью и символикой.

Вывод: классифицируя мысль, формы мысли, мы можем классифицировать мир, упорядочить его.

Осталось выбрать основания (отстраняясь от языкового барьера, будем употреблять вместо «мысли» термин бытие в возможности, БВВ).

Какие основания классификации мы выберем? Следуя классике – содержательные и формальные. Формальные: субъектные (по носителю БВВ), организационно – упорядоченные (чем выражено, представлено), структурные (соотносимость, сопоставленность). Содержательные: объектные (что опосредовано мыслью), объемные (организация относительно времени, пространства, количества носителей), динамичные, но это уже чуть забегая вперед (реализованная мысль и мысль как мысль и только).

Итак, мир как бытие в возможности представлен.

Формальные основания субъектные

1. БВВ отдельного человека. Все то, в человеке, что опосредовано его мыслью;

2. БВВ двух и более лиц. Такое бытие в возможности, которое является общим для его носителей (понятие семьи, коллектива, тотема, корпоративности, любви, дружбы и так далее);

3. БВВ неперсонифицированного круга лиц. Бытие в возможности, носителем которого выступает любой (понятие человек, жизнь, мир, смерть, судьба, Бог и прочее).

Организационно – упорядоченные

1. БВВ как бытие в возможности. Мысль как мысль в рамках сознания одного человека, не выражаемая во внешнем;

2. БВВ, выраженное в языке (устно, письменно);

3.БВВ, выраженное средствами и методами, не связанными с языком (математика, геометрия, язык жестов, танец, мимика, символизм, программирование и прочее);

4. БВВ приобщение, к которому передает значение, соотносимое и сопоставленное, доступное для понимания (инструкции, законы, тексты, язык, слово, любое воспринимаемое БВВ);

5. БВВ, приобщение к которому невозможно, формы утраченного значения. (критская тайнопись, шифры к которым потеряны декоды и т.д.).

Структурные:

1. БВВ свободной циркуляции, доступное любому;

2. БВВ ограниченной циркуляции (представления определенных сообществ – тюремные, армейские мифы, государственная тайна, коммерческая тайна, тайна исповеди, адвокатская тайна и прочее).

Содержательные основания объектные

1. БВВ бытия в возможности, мысль о мысли (философия, наука, психология, самоанализ и прочее);

2. БВВ человека без бытия в возможности, приписываемое значение (малолетние дети, умалишенные, авторитетность, мистификация представителей государственной власти, любимые люди);

3. БВВ человека, совокупность представлений о людях, человеке, здесь же собственное самосознание (человек, человечество, нечеловек);

4. БВВ социума, вся совокупность представлений о социальном устройстве, обществе (пространство, территория, государство, право, технологии, производство, исторические события, поведение, продукты человеческой деятельности, быт и прочее);

5. БВВ о возможностях человека (предполагаемое для отдельного человека и для человечества в целом);

6. БВВ вещей, не связанных с деятельностью человека, человеком (природа, мир материального);

7. БВВ неизвестного (творчество, понятия для «латания» дыр разума – любовь, Бог, смерть, вера, символизм, и прочее).

Объемные

1. БВВ, рожденное вне конкретного человека, от него независящее, распространенное на всей территории социума в неопределенно широком круге носителей (общественное БВВ);

2. БВВ индивидуального плана, непосредственно связанное со своим носителем;

Динамичные

1. БВВ, реализованное в действительность, воспринятое по результату.

2. Нереализованное БВВ (планы, намерения, мечты, нереализованные программы и прочее).

3. БВВ, пребывающее в процессе реализации.

Расширив круг примеров, подведя практическое обоснование, детализируя основания классификации, выявляя формы организации и переходов одного БВВ в другое, генезис, стадии завершенности и так далее, со временем и при определенной усидчивости, можно создать полноценную картину мира.

Разум, иногда как конструктор, но как это отразится на мире? Это расширит бытие в возможности определенного вида, но вряд ли преобразует представления о мире неперсонифицированного круга лиц, вряд ли это сдвинет землю. Наконец, это не объяснит благодаря чему возможны такие явления, как: вера, Бог, любовь, отвага, ложь, гений, шизофрения, наркомания, власть и так далее; да и вообще, каким образом преобразовывается социум. Картина получится несколько ущербной, схематизированной и ретроспективной, хоть и универсальной. Мир как мысль остается мыслью.

Следует быть осторожным в области игр Разума. Людология оперирует так же другой категорией, не менее значимой, чем бытие в возможности. Это бытие в действительности. В тексте сокращенно обозначается как «БВД» в формулах латинским «D». В самом простом определении бытие в действительности – все то, что может быть воспринято, опосредовано чувствами человека. Мир, заданный в чувственных перцепциях. Формулировка была введена Стагиритом («актуально сущее»). Центральная категория для материалистов, сенсуалистов. В различных системах обретает совершенно различные названия, начиная от материи и, заканчивая субстратом познания. Для формирования представления о БВД нет необходимости прибегать к умозрительным экспериментам, каждый ежесекундно самоудостоверяется в его существовании. Следует помнить только, что бытие в действительности изначально ограничено чувственной перцепцией.

Мысли противопоставлена область действительного, действительному – область идеального. В области мысли есть то, что никогда не обнаружит себя в действительном, в области действительного есть то, что еще не опосредовано мыслью, появляется то, что расширяет область мысли. БВВ и БВД – две противоположности относительно самое себя. Но мысль не существует вне действительного (человек, носители БВВ), а действительное не существует вне мысли. Для индивидуума – то, о чем он не знает для него не существует, пока он с этим не столкнется (основа власти государства), в предельности: за кругом человека, за кругом названного существует только знание о незнании, о возможности знания (но и бесконечность мы мыслим со стенками).

Вопрос о бытийности с точки зрения идеального и реального лежит в основе материалистического и идеалистического направлений философии. Не будем углубляться в историю данного вопроса.

Людология оперирует понятием парадигма бытия. Это ячейка бытия, своего рода атом социума. Мысль не существует вне бытия, а бытие вне мысли. Соотношение идеального и реального в том или ином явлении, в соотношении к другому миру – вот функциональное назначение данной конструкции.

Парадигма бытия включает в себя два базисных структурных элемента: бытие в возможности и бытие в действительности (БВВ – БВД; V – D). Весьма сложно определить что – то вне парадигмы бытия, во всем к чему мы обращаемся в той или иной степени наличествует именно реальное и идеальное, но никогда только одно идеальное (никогда и ни в какой форме нереализовываемое в действительном, чувственном, либо только чувственное, не схваченное никогда и нигде мыслью). Парадигма бытия – предельность организации мира человека. Любое явление – совокупность различных форм парадигм (по сочетанию БВВ – БВД), с различными связями, и структурной организацией, но анализ, предельный анализ, приводит нас к простейшему – парадигме бытия (обозначается ПБ).

Все это очень не ново.

Не нова и следующая мысль, но действенна. Основа методологии людологии – понимание игры как связующего звена между бытием в возможности и бытием в действительности. Изменяя правилу успешности, отложим доказательство этого тезиса на потом (хулиганить в тексте – одна из привилегий автора).

Изменится ли классификация мира, если не только мысль будет формой и основанием познания?

Основа 4

Удобство античности. Как много мы потеряли вместе с развитием. Какой вред научно – технического прогресса на фоне Великих французских методологов, следующих методологии античности (человек как ключ познания)! Измеряя мир человеком, а человека Богом можно было себя не ограничивать, а главное – система мира была гармоничной человеку. По – моему, единственно удобный тип методологии за историю человечества. Методология, изменяющая мир, должна быть кратна самому методологу, при том, что последний представлен неперсонифицированным кругом лиц (основа победы христианства). Революция – дело каждого. Пусть это и мнимая форма деятельного участия, не соответствующая первичным формам организации материи, но она в результате своего применения рождает участие каждого в построении нового мира. Метод должен быть доступным каждому в сущности своей организации. Для этого он должен иметь то чувственное основание, бытие которого позволяет удостоверяться в рамках перцепции в бытийности возможного.

Все в мире действительного противостоит возможному, выталкивает его из самое себя с целью изменчивости; все, где есть человеческое в каком – то отношении противостоит самое себя, убегает от себя. Мир как вечная арена агона чувственного и внечувственного. Разобравшись и уяснив это себе до конца, до самой предельности чувствования, невольно становишься последователем Горгия и именно с этим, наверное, следует связывать годы затишья в творческом любого субъекта активного познания. Жить в ритме мироздания можно только умирая.

Как ни грустна философия чувствования этого мира, и как не хотели все мы сбежать от него, этого основания достаточности, избежать его в полноценной методологии нельзя.

Любое его излишество позволит нам выдвинуть еще одну абстракцию в качестве меры познания (например, человек; чем не достаточное основание для познания и чем не удобный метод?), исключая все идеальное, иллюзорное в рассуждении, и тем умножая его в рамках применения социальной инженерии. Но если бы все было действительно так просто, как хотелось бы.

Человек как единственная система, приближенная к управляемости самое себя, может оказать неоценимую услугу нам в области методологии, но нам рано еще за него браться, пока неясен наш метод.

Обратимся все же к понятию бытие в действительности. Когда Стагирит говорил о нем, то описал его полнее и четче, чем возможность, уже этим определив его первое качество – доступность. Действительность нам доступна. Каждую секунду она с нами, эта вечная заданность ощущений, материал, сырье для форм и конструкций. Бытие в действительности. Сам язык чувствует себя спокойнее, в действительности… как предельность бытия, нечто конечное и точное, уверенное в самом себе и в своем существовании. Здесь пролегает очень тонкий момент, вводивший в заблуждение тысячи светлых умов – уметь видеть причину и следствие. Следствие только потому и позволяет говорить о себе как о следствии, что оно содержит в себе причинность, то остаточное, что было изначально всего лишь «возможностью». Бытие в действительности это следствие, оно содержит в себе необходимую меру идеального, возможного, свидетельствующего о сущности явления. И мы принимаем это за элемент действительного, пренебрегая возможностью, не связывая с ней бытийность. Так рождаются заблуждения мира, так рождается наша цивилизация. Атрибутивность. С учетом того, что области мышления, (с которой мы так упорно заигрываем) не более 3 – х тысяч лет, а эпоха формообразования социальной материи раз в десять, как минимум, больше, – это естественно. Мы еще не научились видеть структуру явления, мы как дети принимаем его таким, как оно есть, не интересуясь основами организации. Иногда правда и рождается кто – нибудь, кто обратит наше внимание на удивительность мироздания и внушит нам страх его потерять (Ортега – и – Гассет один из них), но не более того. Впрочем, Стагирит был прав: философия начинается с удивления. Веруя в то, что наша методология предназначена не для особого игрового поля бытия значения, именуемого «научным знанием», но для каждого, кто есть возможность бытия отдельного мира значения, полярность воспринимаемого в чужих схемах и суждениях, я вынужден надеяться на понимание моих лирических отступлений. Любое исследование в этой области есть эксперимент, замкнутыми полями которого являются два сознания – пишущего и читающего. Достоверность знания сущности обретается на взаимозамкнутых полях, где согласованность истины есть условие ее рождения. Первейшими азами таких полей является понимание сущности увязки бытия в возможности и в действительности. Представление их таким образом, чтобы не складывалось лишнего описательного представления о доминирующем начале одного над другим, дополненности или важности. Это и есть то, что мы привыкли именовать бытием, экзистенцией. В зависимости от позиции познающего зависит степень познаваемости объема либо возможного, либо действительного в предмете познания, но само бытие от этого не теряет в удельном весе ни самой возможности, ни действительности. Равновесность идеального и реального – основа бытия в этом мире. Есть ряд позиций, при которых нет ничего действительного в познаваемом и наоборот идеального; но само бытие предметов от этого не изменяется. И от того насколько явление вообще доступно и задано в области чувственного для познания и в каком отношении оно может быть познаваемо в области возможного зависит классификация этого мира и само мировидение. Умение различать и классифицировать мир подобным образом – есть первое условие для структурирования взаимоотношений с последним.