Вне. Время кануло в облачный дрейф…

Вне

Время кануло в облачный дрейф…

Елена Збаражская

© Елена Збаражская, 2018

ISBN 978-5-4490-2094-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Закрыть бы городу глаза…»

Закрыть бы городу глазас излишней дозой пустоты,изъять из времени песок,в котором дни болеют снами,где тени бьются в потолок,и в лихорадке бредят дали,необнажённое дрожитпод спящим солнцем,или пьяным,где облака, касаясь крыш,перерождаютсяв туманы.Закрыть бы городу глаза —не позволятьсмотреться в окна,чьи стёкла чувствуют закатпод тихий шелестзвёзд морозных,и танцеватьв бессонных стенахпод песни ангеловпростывших,творивших морев чайной кружке,в которойутопают мысли,где в тишинене слышен отзвукот хрустапрогоревшей спички.Закрыть быгородуглаза,которомуты былне нужен…

Хмель

Беги отсюда, и вернись.Колени жгу о землю,не ведая зачем.«Голландец» тоже уходил,а с ветром возвращался.Я не успела предвкуситьс тобой хмельного эля.Дай мне возможностьприходитьсреди недели пьяной,и нежностью побыть,чтобы тонутьв твоём похмелье —оно c улыбкою кутит,и страстно шепчется«хочу»,а руки тело обнимают.Намного слаще утонутьв тебехмельном,любимом,чембытьв пустых,холодныхдремлющихобъятьях.Мой хмель —твои шептания.Бросаюзавтрая дышать с тобой,и умираю медленнос похмелья…

Полынь

Пропах полынью дом твой тихийв часы луны ущербной, властной,где твёрдость слов, когда-то милых,толчёным льдом валилась навзничь,и каждонощно – вдох, как выдох,питался горечью помятойсухих бутонов эстрагона —так одинокость уст дрожала.Стучали аквилоны в спину,босые ноги мчались к водам,и чёрный карлик1 в жёлтых точкахслепил глаза своим приходом.Целуя дно ручья живого,слезами воду отравляя,смывала слой полынной тиши —застывших дней, где света мало……твоя полынь – моя отрава…

Вне

Ты был нужен вчера —не сейчас,пока лунное сердце светилов лупоглазые окна домов,пока небо держалось для гроз,не упало на нас,не разбилось.Время кануло в облачный дрейф,под навес умирающих звёзд,в какофонию шёпота птиц,на примятые травы……я здесь…топчу серое небное море,и не надо руки тянуть.Спокойно.И бумажные ангелы есть.Не сгорают они,как плесень —жизни больше в них,чемв тебе.Ты был нужен вчера,а сегодня —навсегда —хочуплыть с туманамипроседью,и следыотпечатыватьвне…

я Зима

Нет меня в тишине,не видна.Я под слоем пергаментной стружки,и вовнутрь унылые ангелывозвращаются,словно с прогулки.Есть вчерашние дни под надгробьем,сверху вмятины две —от следов,и засохшие листья от прошлогообдуваются розой ветров.В пустоте обескровлены стены,тени сущностей что-то бормочут:я для них, как предметсовершенный,едкий ком среди масс одиночек.Сон в проветренных мыслях,сугробы,и предчувствие долгих молчаний.Я зима.И уставшая вьюга.Рассыпаюсь в себе снегом мрачным…

Оторопь

Оторопь снежная в трафиках города зябко сползает усталостью мёрзлойс дальних ступеней небесного морока – пледом из ста беспорядочных капель.И прикрывает умершую осень с ворохом чувств и унылых надежд,бланжевым голосом трогая воздух.Нам не вдыхать его пылкую нежность.Мы на обрывках написанных песен, в шатких возможностях видеть рассвет,и не причастны к слезам этой вечности.Мы соль морей под дрожаньем ресниц.Наш горизонт обрисован печалью – дали собой приютили ветра,и только белая оторопь в мыслях, и холода,                                                                  холода,                                                                           холода…

Русалочье

В твоей глубине вижу страхи земли, нетронутой пустоты, молчанья безмерного,дряблость луны, упавшей в тебя, чтобы плакать о том, что прошло и чему не бывать,пока небо тянет – лучами – постоянное солнце в твоё тёмное скучное море,но его свет бессилен в обители одиночества.Глаза бы закрыть, да вода не даёт – ледяное дыхание подводных течений —из мыслей твоих и касания волн – по ткани моего живого белого платья.Давно отражаюсь в боках рыбьих тел, касаясь руками водоворотов владений твоих,теперь вместо ног у меня – плавник, так легче тебя проплывать всего…Вкушаю тебя с камнями подводными, скалою сложившимися, на соль пробую,отдаюсь желаниям бессмысленным, кружу в тебе, плавясь, как воск при огне,моё море —безропотное, тихое, поддающееся, нежное, дрожащее…Люблю,пою теперь —для тебя и в тебе —русалочьи песникричащие…

Островное

Не ступайна мой остров безмолвия,не смотрина пустыни мои —здесь давноне жемчужные россыпи,в утончённостинет красоты.Здесь лишь страхмне царапает векии сонливые ветры поют,берегав безразличных оттенках,вместо солнца —чернеющий спрут.Души мёртвых надеждздесь, как дети,на деревьях рисуютмечты,и темнеют мазкив сухом древе,осыпаясь графитомв пески.Я давно в этом острове —сердце.Не ступай,не ходипо нему…Мне ещёне усталосниться,как яостровтебеотдаю…

Осень-бродяжница

Осень-сомнамбула шепчет пророчества и по ошибке падает с крыш – не разбиваясь на мелкие клочья, а рассыпаясь на грязную ночь – на тротуар, неисхоженный нами, на одеяла галльских цветов, на переулки с оставшимся прошлым, на перепонки, что глохнут без слов. Я пропускаю параграфы будней: всё, что внутри, не дрожит под дождём. Осень в припадке отглаженной жизни, мы в этой сырости – памяти ход. Пальцы сгибаются с хрипом усталости, и равнозначны дыханию дня.

Осень-бродяжница с пятнами лунными мне возвращает мечты, но с тобой…

Простужаюсь

Осень зябнет от собственной сырости,Растирая по небу портвейн,И бросается мятыми листьями —Город чахнет, и тлеет мой день.Мысли тонут на дне чайной кружки,Как озёра пустые – мертвы,А чернила честнее, чем чувстваВ одиночестве стылой луны.И не снится уже расстояниеДо размытых твоих берегов,Прижимается время губамиИ целует морщинисто в лоб…Но, когда просыпается утроОт морганья холодного солнца,Догола раздеваю вновь душу —Простужаюсь,                        любовью болею…

прозрачный

Молчаливые слёзы —росы ночные,омывают бокакристального сердца,как воды морейострова обнимают,как ветер влюблённыйсвой дом оставляет,в котором мутнеетненужный хрусталь,жизнь серость смакуетза окнами дня,звенит пустотас приходом дождей…Стеклянная бабочкакрылья теряетпод лампой,в которойдавнонетогней…

зелёный

За маленькой ширмой —с цветочным узором —душа раздевалась,снимая трилистник,и магия листьевокрасилась в «чёрный» —треф – козырь сложилсядля козней нечистых.Рассветы свернулисьв змеиные кольца,драконьим огнёмзасверкал горизонт,на сердце тоскаи «квак» жабы влюблённой,а взгляд изумрудныйпорос мягким мхом.Душа из-за ширмыне вышла нагой…

жёлтый

Вот, если бы сердцевернуть мне с морей,несклёваннымжирными чайками,возможно бы,вставила между костей,скрутила бывременно – с гайками,чтоб снова немногоучиться любитьи чувствоватьземлю привычную,вдыхать кислородс дальтоном частици пиццу жеватьс оливками,стоять без одеждпод тотальным дождём,пока в коньякетонет солнце,да, мореисчезло,песок, каксырец,и чайкидавноужесдохли.

синий

Пристально смотришь на меня, как-будто что-то хочешь сказать, но молчишь. От твоего взгляда проваливаюсь внутрь невидимой ямы – перестаёт существовать действительность, не чувствуются запахи, только ощущается вкус железа во рту. Васильковый цвет твоих глаз играет оттенками притяжения. Хочется отвести взгляд от них – из-за страха показаться нескромной. А в мыслях: «всю и вся к чёрту!», чтобы это утопия не останавливалась. Смелая глупость…

В твоих «ямах» тонуть, а не тлеть,Забывать своё имя с рождения.Быстротечное «холодеть»Наступало, как утро осеннее.Твоя сущность, как синий кит,Бороздящий простор океанов,Волокущий наш тесный мирНа спине, исцарапанной жаждой.И предчувствие гибели зрело(Быть раздавленной лапой морей),Когда кит от усталости скинетСвою ношу напалмом страстей —Он качнёт плавником свои воды,Отворяя врата предо мной —Гул цунами стеною накроетИ к ногам падёт бездна нагой.И, в иссиня-чернеющих далях —По равнинам глубинного дна,Настоящее канет в былое —В однотонный лавандовый рай.

белый

невинностьнарядиласьвоздушные шелкаво взгляде штильи космос безграничныйромашковых полейарктической весныприсутствиезащитыпростотапричинностьнаслаждаласьзакрасились устаневероятно белыйволнисто-мотыльковыйпитерских ночейи набережных чаекприсутствиебессилиямолчаниепустотностьпобелелаобрисовались дугиво взгляде мольи гоблин равнодушныйи снеги дождьи стенысумракблеклыйс душиупалабелаяруда

чёрный

Крестообразноруки сложены,глаза закрыты,сглаженыморщины жизнина каменном лице,и невозможносумрак озаритьтеперьв кудрявых буквах лирикивозможной…Свершил побег он —к чёрной леди,она от счастьяпотирает кости,сняв капюшон,оскалив зубы,собою умиляясь,что смоглаплоть обессмертить,вынуть душу,закраситьв «чёрный» небесадля тех,кому был нужен он…И новый домвне зонывсех рассветов,где тьма – как ложевзбитостранной вечностью —и чёрный,чёрный цветпри ней.И он готовбытьс нею…

Небо мажется

Безобразно солнце собой, когда ленится утром вставать. Или небо его стесняется, сговорившись с серыми массами – они осенью часто властвуют. А потом диалог на язычном. Рассужденья – кто более важен. А в случайном моменте ругательств, может кто-то из них напакостить, распуская по воздуху щупальца – и с чернильницы падают капли на полосканное внизу чудище, и немного ветром обласканное. И кукожится зверь под искрами, прячет тело своё под пледами. Только дождь в ноябре слишком искренний – не сползает уже молитвами, а бьёт льдом, да кристально правильным, и вопит, как болячка вырезанная – «ты моё навсегда, чудище, я твоё постоянное жительство»…

Солнце спит, пока небо мажется…

Под фантом

Неугомонные чувствительные сны, когда в них не прощаются обиды,а в шорох новостей ненужных истинстучатся вновьзаплаканные дни.В бокале виден горизонт без солнца, в бургундский цветокрашены мечты,в углах холодных комнат нету бога, и сердце изнывает от тоски.Бежать из тьмы во тьму, скрывая страхи,нелепо так же, как рыдать без слёз.Изнеженные чувстваумирали,закрашивая суриком порок.Пропахли горечьюослепшие желанья,и время спуталосьс кривою бытия,доверье враг искусственному счастью,когда любовьпод фантомиз стекла…

Без йода

Исцеловано небо до крови,туго стянут день ворохом чувств,и взбиваются пятками ночив неудобную плюш-простыню.Захотелось запить кофе йодоми в октябрь войти без потерь,но жеманистый ворон под бокомчистит перья для свежих идей.Веселись!Ты не мой, Падший Рядом,для тебя начала плесть венки…Я не знаю молитв, чтобы разумбыл сильнее, чем разум любви…Разотри локти вяжущим словом,можешь сжечь даже солнце вчера…Ты простой, я заманчиво сложная.Закрывай территорию сна…Лучше сразу, и лучше – молча…Пью я кофе, без йода пока…

Мёртвое солнце

В твоих глазах простыло лето,и дюйм за дюймом – уныло и протяжно —сентябрь, в одежды мрачные одетый,стирает краски прошлого, рвёт связки.И остаётся часть планеты,лишь место одно живо – Рай Бессилья,звучат в нём колыбельные, как вечность,что собирает крохи «середины»,где пятится пространство до пределаварёным раком, тыча в безысходность.И начинают ночи обниматьсяс луною многоликой, безупречной —она рябит на белых стенах комнат,бросая свет на скомканные крылья,изнанке пустоты щекочет нервы,чьи внутренности чтят её студёность.В твоих глазах простыло наше лето…Слепы рассветы с мёртвым солнцем…

Платья пудровые

Вчера осень издёргалась, нервничая, нерадиво расплакалась, хлипая.Стало трудно её выслушивать, голос сердца осип, не выдержал.Чем теперь его горло вылечить – до певучести, до протяжности,До прозрачности звука выполоскать, отпустить недуг с ветром бродяжничать?А у снадобья сроки исчерпаны – охрой дней, как ядом, пропитано.Не смотри на меня, Осень, унылостью, дай прожить мне с тобой без слабостей.Моя радость давно уж оплакана, следы счастья в прошлом повытерлись.Будь премудрой, влюблённой, отчаянной, балуй солнцем – светом маисовым.Ты опять не одна со мной маешься – я с тобой в твоих колких объятиях,Если вновь не прощаешь, то смилуйся, не лукавь неизбежности сладостно.Закружи меня в танце, рыжая, в опьяняющем ликовании,Мы с тобой в дни пурпурные вырядимся в платья пудровые, струящиеся…

Больное спасибо

…Я знаю, что будет,когда ты исчезнешь —дожди не просохнут,в углах ляжет плесень,уснут мысли солнца,дни склонятся к ночи,сны зверем завоют,покажется проседь.…Оставишь усталость,под дых ткнёшь тоскою,умрёт твоя жалостьпод дверью чужою.А я распущупо периметру небасвободные крыльяэфирного цвета,ведь ты говорил,что я ветра сильнее,пока пеленалисьмы в синих рассветах.…И пусть не увидишь,как я догораю,больное «спасибо»отдам птицам рая.Когда ты исчезнешь,я окна закроюв том доме, где тыне проснёшься со мною.

Ты навсегда

Август нефритовыйВалится в осень,Тянет меняЗа собой в свой гамак.Скорбно давноМной оплакано солнце.Рыжей тропойПокидаю твой рай.Ты обитаешьВ тюльпановых вёснах,В стылых закатахИ в талых снегах.Ты меня жди,Я вернусь к тебе сноваВ час, когда здесьОживёт вешний сад.Вновь подставляюЛицо ветрам буйнымИ растворяюсьВ спонтанности дней.Мир только полнитсяГолью беспутной —Ты навсегдаОстаёшься в весне.

Ветер сменится

Сердце съёжилось мокрым августом, грусть пульсирует в ритме блюзовом – пресыщение одиночеством. Мою боль в бинты ангел кутает…

И не вяжется город пасмурный с кодом снов твоих странных бережно. Пролистать хочу тебя заново, и прошить семь раз нитью вечности…

Но взглянуть тебе в душу нежностью – недостаточно миль пути Млечного. Тебя нет в наступающей осени – жду другой, когда ветер сменится…

Облачное

Исчезла за спинойРадость продолговатая.Щурится наглоПечаль постылая.Успокоить в себеВерность горькуюСпрятать страстьСо свирепой пылкостью.И смотреться в мир,Сжатый до мрачности,И не видеть в нёмЛживой нежности.Растворить себяВ адском времени,А потом возродитьсяЛивнями.И залить сплин«к чёртовой матери»,Выжать теломСвои откровенности,Стать обычнымОблаком – ветреным,Безмятежным… иИсчезающим.

«Я вдали от страхов, дальше, чем возможно…»

Я вдали от страхов, дальше, чем возможно.Угнетало небо стылой синевой.Мир твой многосложный не помечен богом —вывязан из нитей жутких пауков.Я в нём раскрошилась на степную пудру,украшая воздух свежим серебром,наготу прикрыла свежестью морознойот своих соблазнов и лилейных слов.Выжжена годами ежедневной фальши,одеял свинцовых ты просил в ответ.Я не стала плакать. Улетела с ветром,и теперь не пахну свежим имбирём.Но тревожны мысли. А следы затёрты.И свирель-сиринги не звучит в душе.Засушила листья ядовитых лилий.Их бросаю в тени – в память о тебе.

Нас нет

Как жаль, что этот город умер.Пастель из вялых мотыльков.Ленивый свет слоновой костиПо стенам, крадучись, ползёт.Тоской пропахли вены РаяВ подвалах чуткой пустоты,Лишь отпечатки Вашей жизниНа пальцах бархатных теплы.Разбит флакон аква-тофанаНад центром тонких нежных чувств,Наш город умер – Нас не стало,Дрожит свирель в руках у муз.

Нерисовальное

Не рисует сны ангелТе, что съедены мольюВ сундуках огрубевшей души.Четверть жизни сгорелаЗа попытку вернуться,Чтобы вновь погибать не во сне.Пляска дьявольских стрелокНа часах говорящихШепчет горькое слово «забудь»,А другие часы бубнят имя и дату,Город, улицу, дом. И июль.География снов,Как постскриптум из вязи —Арабески твоей немоты,Май вишнёвых садовУложился в гербарий,Тот, в котором мы были важны.И хромой тощий кат отрывает минутыОт наполненных чудом сердец,И бросает под дверь,Память болью волнуя,Чтобы ангелам сны не смотреть.

Ничья

Дни упали давно в обнажённые летние ночи,Сны брезгливо жуют одиночества жёсткие иглы,Отстрелялась мечта в переулках теней бестолковыхИ остыл сладкий чай из пропаренных кукольных мыслей.Я сегодня – ничья. Я – тобою испитое море,И тобою вчера заштрихованный яркий фрагмент,Но тоска-нагарА набирает свой ритм рефлекторноИ надежды клюют – до икоты – простой абсорбент.Позволяю тебе быть в моей гладко-вышитой памяти,Разрешаю звучать твоим песням безнотных аккордов,И хочу замереть, как на снимке – счастливой, нарядной,Чтобы вдоволь дышать самым важным истоптанных тропок.

Ощущения

Я живое твоё ощущение —тебе кажется – ты не спишь…Не болея твоим отчуждением,вспоминаю твой сброшенный крикизнутри засекреченных комнат,где небойкое сердце стучити швыряет лихие проклятьяна уставшие плечи мои.Ты моё неживое больное,мне не кажется – я не сплю…Не владею своим вдохновением,рассыпаюсь в мирах – вновь крошусь,тороплюсь на единственный танецзвездочёта – он верит в мечту,в ней моё сокровенное плачети вдыхает соль ветра в бреду.Ты со мной, я с тобой – ощущения,нам не кажется – нам снятся сны —я в твоих – постоянство ранимое,ты в моих – недочитанный стих…

Не тебя

Привыкаю любить не тебя на полвека быстрее, чем время,а в ладонях остатки тепла и красуется линия сердца.Да, теперь не умею летать, а шершавые крылья бьютсяи за мной не плывут облака, только луны ночами смеются.Я, как дерево голое, стылое – жизнью замершей средь поля,только изредка добрые нищие собирают цветы у подножия.Я себя отучаю не помнить под мостами бегущие воды,чтоб единожды не обмануться – не шагнуть, куда дважды не входят.Я учусь не любить тебя снова, только книги такому не учати врезаются в мысли три слова, от которых лишь дьявола мутит…

рай

Сто один день назад, и ещё триста днейнаш с тобой променад рисовал параллельмежду сетью дорог монорельсов чужих,миллион облаков и дождей молодых.А потом аромат узких улиц прованса,беглый взгляд на людей и лавандовый рай…Антреприза огней между нами и в нас,и без цифр подсчёта лазурь в простынях,и кофейное утро побеждает рассветв поцелуях уютных, в тех которых                                                    …нас нет…

С тобою быть мне мало века

Мне мало быть с тобою век,Нырять во снах в твою стихию,Считать страницы январейИ складывать июль в корзины,Глаза купать в рассветах стылых,Чертить на небе знаки-смыслы,Бродить в плену туманов зыбкихИ пить любовь из чаши жизни.Ловить ветра с их пестротою,Дрожать под ливнями, от плача,Сходить с ума, целуя в темяБезоговорочное счастье,Дышать во времени свободно,Которое цвета меняет,И быть согретой теплотоюОт слов твоих, что слух ласкают.Летать без крыльев во Вселенной,Бросая тень игривых линий,Смеяться чисто, петь в мажоре,Быть лёгкой, радужной, лучистой…Мне много мира, где не спишь ты,Не дышишь тихо, не мечтаешь,С тобою быть – мне мало века,Пусть даже ты не замечаешь…

Позволь

Позволь мне думать о тебе, пока со мною шепчут будни, пока в чужих объятьях цепких не засыпаю пополудни,  позволь любить, скучать и грезить, врезаясь в лето, посекундно,   пока я с богом не ругаюсь за непопытку – рук коснуться …твоих,    и чувствовать свободу в желаньи – быть твоей любимой,     пусть не надолго, а на время узнать, что значит быть счастливой…

Пустота

…Обоюдно —ты во мне, я с тобой —амплитудный режим постоянства летающей пыли,скудность запахов жизни, и всё тот же духов аромат от «Лакост»……Отболелои внутри, и снаружи —нечувствительный вдох новоявленных танцев теней,их мелькание в играх при свете, и всё та же гиена от мыслей чужих……Потемнелои вблизи, и вдали —камуфляжный фиксаж окружающих зданий и улиц,и моя пустота – буксировка души, где всё те же надежды сжигает химера…

«В тебе есть всё …»

В тебе есть всё —мелодия небес и блики света,что тоньше нитей паутины,громче ливня,прозрачная и хрупкая весна,единственность планиды,в ладонь упавшая ко мне.В тебе все краски мира,аромат полей,ромашковая нежность,фиалковый рассвет,гранатовый закат и шелест рек,которые текут, усталости не зная,лазурность моря, мерцающем на солнце.В тебе есть всё —полёт стрекоз,вулкан души, огнями счастья полный,лёгкий ветер,гоняющий воздушных змей…Пускай это всегда будет в тебе!Во взгляде пусть останется покойи яркость жизни.Я буду вечность наслаждаться волшебствоми отражаться —твоей послушной тенью-оберегом.Как страшно без тебя существовать!

наВылет

Я впустила тебя в одиночество, что засело в зашитых карманах,Где в частотах песочного времени гнили чувства, оставшись на завтра.Рассеклись друг об друга мгновенно и не важно, что падали навзничь —Я ловила нас «фениксом-птицей», чтобы вновь мне в тебе повторяться.А потом я молчаньем давилась, пока плавились струны под сердцем,Напивалась пятнистыми лунами, что мелькали, как титры в картинах.Ты ходил по слезам моим свежим, как по полю, по маковым листьям,А вокруг улыбались, как прежде, эталоном бумажные лица.И тоской закупорились поры, не давая вчерашнему выжить,Научилась стрелять я «навылет», чтобы память вдыхала свободу.

«Пьянея днями черёмуховой пыли…»

Пьянея днями черёмуховой пыли,я прячу в холоде ночей свою усталость,и до сих пор я временем ранима,в котором душит вдох, чтоб не мечталось.А в душу смотрят рваные закаты,собой тревожа часто мой покой,и медленно в ладонях умираетрастраченная нежность не с тобой.Я выжигаю твоё имя акварельюна зеркалах – в них только «настоящее»,рисуя в мыслях векторы движения,чтоб стать одним лишь сном твоим —                                                скользящим…

Не умирая быстротечно

…Я не мечтала быть во снахтвоим случайным тихим ветром,пока весна бежит от снега,пригревшись в наших рукавах,и не прощаю себе вольностьжелать тебя и странно мыслить,пока в запястьях пульс не умерс парадоксальным сбоем ритма.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

черный карлик – короткая ночь