Маяк. История в двух частях

Маяк

История в двух частях

Антон Александрович Богданов

© Антон Александрович Богданов, 2017

ISBN 978-5-4490-1585-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Однажды, оказавшись на краю света, где небо сходится с промерзлой землей и волны разбиваются об острые скалы я увидел высокий, гордо тянущийся к солнцу маяк. Я слышал о маяках, видел на фотографиях, в кинофильмах, но в живую встретился с ним впервые. Как позже выяснилось, раньше, в двадцатые годы этого столетия, в нем жил старый смотритель, где-то здесь проходил путь по которому торговые суда доставляли груз. Сейчас маяк более чем заброшен, смотритель пропал без вести, владельцам земли нет дела до маяка, вот он и охраняет край земли, вглядываясь потухшими глазами в рассветный туман.

Прошло несколько месяцев перед тем, как я вернулся в этот город. Все это время из моей головы никак не выходил маяк. Первым делом я отправился к нему, а когда дотронулся до холодной ручки двери, понял, что-то изменилось. Нет, все тот же холодный ветер выл, как раненое животное, все те же пенящиеся волны разбивались об острые скалы. Нет, все по прежнему, но маяк… он ждал меня.

За толстенным слоем пыли можно было различить очертания книжных полок, старый, убитый временем радиоприемник, этажом выше стояла ветхая кровать, а в двух шагах от нее- подобие небольшой кухни. Повсюду бегали крысы, правда сперва я принял их за бродячих котов, на столько огромными они были.

Я шел по винтовой лестнице, поднимаясь на вершину, к сердцу маяка. Огромный прожектор украшало гнездо, правда пустое, все, куда могла попасть пыль, было ей усыпано, впрочем, все остальное покрыыал толстенный слой пыльного осадка.

Покидал маяк я с чувством спокойствия, несколько раз оборачивался, представляя, что сейчас выйдет, улыбающийся старичок и помашет мне рукой, но ничего подобного не происходило, да и не могло произойти. Немало времени потребовалось мне, чтобы найти человека, которому этот маяк принадлежит. Им оказался некий Генри Штоль то ли внук, то ли правнук того самого смотрителя. Он был так же далек от маяков, как я был далек от балета и поэтому продал маяк за сравнительно невысокую сумму. Мы подписали бумаги, пожали руки и я уехал домой.

Часто размышляя о маяке, представлял, как скоро смогу вернутся к нему. К моему удивлению очень быстро нашлась клининговая компания, которая согласилась вычистить всю пыль и грязь. Так же я связался со своим старым другом, который обещал за символическую плату избавиться от крыс. Уволившись с работы и начал вести переговоры с риелторскими компаниями, чтобы продать свою квартиру. Они, к слову, обещали найти покупателя уже к концу этого месяца.

Оставалось ждать. Признаться честно я стал скучать по соленому привкусу воздуха, по холодному, сшибающему с ног ветру, по солнцу, то и дело щекочущему мой нос. Мне искренне хотелось вернуться туда, на окраину мира. И вот день настал.

Я распихал по чемоданам и сумкам одежду, книги и кое-какие принадлежности, которые могли мне понадобиться на первое время: бритва, мыло, собрал небольшую аптечку.

Вы не представляете, какой утомительной была моя поездка: я боялся, что он не ждет, что маяк забыл меня, что за время, которое меня не было он остыл полностью и то тепло, оставшееся от прошлого смотрителя полностью исчезло. Больше всего я боялся не успеть.

Окраина мира встретила меня яркими звездами, освещающими дорогу до маяка, шумом волн и завыванием ветра, но это меня не интересовало, не сейчас. Я взял сумки и чемоданы и пошел по разбитой горной тропе, думая только об одном – узнает ли он меня, не забыл ли. Вот уже показалась часть маяка все ближе и ближе и вдруг… я отчетливо понял, что он знает, он понял, что это именно я иду, он думал обо мне все это время и несказанно рад меня видеть. На мгновение мне показалось, что время остановилось и во всем мире остались только мы: я, сгибающийся под тяжестью сумок и маяк, стоящий в окружении звезд, обдуваемый ветрами со всех сторон.

толкнув, на удивление легко поддавшуюся дверь, я вошел в темное помещение, зажег пару свечей и с удивлением обнаружил камин, который когда-то был скрыт под слоем пыли, рядом стояла поленница с небольшим запасом дров. Распалив огонь я заметил, что маяк, мой маяк затаился, ждет моей реакции, все ли мне понравится. Он так долго готовился к нашей встрече, приводил себя в порядок. Мой дорогой маяк, конечно ты мне нравишься. Ты- лучшее, что есть в моей жизни я так же, как и ты волнуюсь и переживаю: Смогу ли заменить старого смотрителя, буду ли я хорошим владельцем, смогу ли защитить тебя?

Утром я уехал в город, чтобы раздобыть некоторую мебель и договориться о проверке проводки на маяке.

Да, я прекрасно знаю, что многие просто покрутят пальцем у виска: рассказывает о маяке, как о живом человеке, продал хорошую квартиру, чтобы жить в отшельничестве, но знаете что? Однажды в вашей жизни появится маяк и тогда вы поймете, вы все поймете.

В одном из строительных магазинов, знаете, где продаются всякие трубы, доски, инструменты я разговорился с продавцом и тот поделился адресом конторы, которая занимается всевозможной электрикой.

Так как человек в городе я новый, было решено не использовать услуги такси, а добираться пешком, путаясь в улицах, раз за разом приходить в одно и то же место – знакомиться с новым городом.

Выходил из магазина я в приподнятом настроении, осеннее солнце слепило глаза и теплый ветерок, чуть заметно трепал мои волосы.

Шел не спеша, рассматривая редких прохожих, приветливо улыбаясь каждому, кочевал с одной улицы на другую, до тех пор, пока не услышал отчетливый запах сладкого теста, знаете, такой запах, его нельзя перепутать, теплый, волшебный аромат всевозможных кексов, пирогов и заварных пирожных. Мой желудок мгновенно отреагировал на зов кондитерской раскатистым урчанием умирающего кита.

Над входом в чудесный магазин булок и пряников висела деревянная табличка с крупной надписью» Розалетти», ниже, уже мелкими буквами значились часы работы.

Войдя внутрь я обомлел, нет, правда, я понял, что людей на улицах нет не просто так, все они здесь, очередь тянулась практически до самой двери, аромат выпечки перемешивался с парфюмом присутствующих дам и мужчин. Я долго терзал себя мыслью: если останусь и простою в очереди, не закроется ли контора, потому что, не обсудив все с ними сейчвс, мой маяк останется больным на несколько дней больше, а это, как мне кажется неуважение к нему. С другой стороны я не ел с самого утра, а сейчас уже вечер и живот намекает на то, что маяк подождет, а выпечка завтра потеряет сегодняшний аромат.

– вы себя нехорошо чувствуете? Поинтересовалась женщина, стоявшая в конце очереди и прижимающая небольшой кошель к груди, наверное когда я размышлял, то непроизвольно скривил лицо и ей показалось, что мне больно.

– нет нет, разве в этом месте может быть кому-нибудь не по себе?

– о, я вас понимаю! По пятницам в Розалетти привозят выпечку две семьи и устраивают состязание! Выигрывает тот, кто выручит больше денег, аромат стоит божественный, а вы местный? Кажется, раньше вас не видела.

Я вкратце рассказал про маяк, про желание стать смотрителем и о том, что похоже не успеваю в контору и проводку проверят только в понедельник, потому что в выходные они, видите ли не работают.

– ой, вам несказанно повезло! -вдруг заверещала она- мой муж, как раз отличный электрик и знаете, по-моему завтра он абсолютно свободен, хотите я с ним поговорю?

– это было бы здорово, вы меня прямо выручаете, позвольте вас угостить лимонными конвертиками? Кажется, эта очередь ни на шаг не сдвинулась.

Мы простояли еще добрых сорок минут перед тем, как милый старичок с пышными усами сложил несколько конвертиков, пару кексов и четыре круассана в бумажный пакет и протянул мне небольшую монетку, скорее похожую на пуговицу:

– если вам понравится моя выпечка, не могли бы вы бросить это в ящик у входа?, – улыбаясь проговорил старичок, уж в этом году мы точно выиграем у Винченцо.

Я кивнул, искренне пожелав победы веселому усачу, достал три конвертика из пакета и только хотел отдать их даме с кошелем, обнаружил, что ее нигде нет. Ну и пусть, мне больше достанется, подумал я, выходя из кондитерской.

Признаюсь, я потерял дар речи, нет, правда, я стоял с открытой челюстью и смотрел вдоль дороги:

Чугунные фонари, украшенные витиеватой ковкой, разгоняли опустившийся на город сумрак своим мягким, желтоватым светом. На дороге не было машин, даже ветра не было, но удивило меня другое. Шел снег, боже в середине сентября с неба падали хлопья снега. Что-то детское пробудилось в моем сердце, захотелось отбросить пакет выпечки и бегать с высоко поднятой головой, пытаясь поймать ртом снежинки.

Я шел в сторону маяка, размышляя то о внезапном сентябрьском снеге, то о пропавшей женщине, но больше всего я беспокоился о маяке, целые выходные ему придется простоять без света, но мы это переживем, мы это вынесем.

За раздумьями я не заметил, как подошел практически к самой двери, знаете, такое бывает, ты о чем-нибудь задумываешься, а приходишь в себя уже в совершено другом месте. Я вскипятил чайник на ветхой газовой плитке и отужинал восхитительными кексами, доплел до импровизированной кровати, хотя, называть гору ветоши кроватью, крайне тяжело, и лег спать. Долго ворочался, представляя как лучше обустроить маяк, когда можно будет уже сделать пробный запуск и всякое такое, за этими мыслями и провалился в сон.

***

Пьер Розалетти – является одним из основателей самой популярной кондитерской, семейные рецепты, передаваемые от отца к сыну, вот уже двести, а может и триста лет. Изначально не планировалось ничего такого, молодой Пьер просто горел идеей создать такое блюдо, которое заставит любого и каждого хотеть ещё и еще. Не имея специального образования, он экспериментировал дома, подолгу находясь у плиты, и вот однажды у него получилось нечто волшебное, сравнимое только с божественными яствами. Незамедлительно он заставил дегустировать его стряпню своих близких, которые так же высоко оценили выпечку. Так, методом проб и ошибок, появилась первая запись в небольшом блокноте, где с точностью до грамма были расписаны все ингредиенты и порядок их добавления. Этот блокнот, в последствии эволюционировал с «большую кулинарную книгу Розалетти», которое в своё время дополнял новыми рецептами каждый из семейной династии.

Каждое блюдо приготовлено с большой любовью к клиенту, с особым трепетом создается идеальная выпечка.

Семейный ресторан Винченцо, наоборот очень молод и существует всего пару лет, основателем его по праву считается Алиса Винченцо, некогда певица разных баров и сомнительных забегаловок.

От Розалетти её отличает индивидуальный подход к блюдам, каждое из них уникально. Здесь совмещают то, что нормальный повар даже рядом хранить не будет. Легко можно заказать мясо в сахаре, мороженое в горячей панировке, здесь стараются угодить каждому, создавая блюдо по индивидуальному заказу. Бывало ли у вас чувство, будто вы хотите чего-то, но не знаете чего именно, так вот, будьте уверены, у Винченцо знают, что вы хотите и смогут удивить.

***

Разбудил меня стук в дверь. Еле переставляя ноги я пошел открывать. Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать. Передо мной был невысокий мужчина лет тридцати, может тридцати пяти с огромным оранжево-черным чемоданчиком, знаете, такие продаются в любом специализированном магазине.

– здравствуйте, я – Рон, моя жена Розалин сказала, что у вас проблемы с проводкой- мужчина протянул мне руку.

– здравствуйте Рон, да, вы правы и я несказанно рад, что вы пришли.

Я пожал ему руку и пригласил внутрь.

– мне бы хотелось, чтобы маяк полностью функционировал, но на сколько я знаю, он не включался несколько десятилетий, нужно проверить проводку и заменить все, что требует замены.

– без проблем, – слегка прищуриваясь сказал Рон, – давайте смотреть.

Муж Розалин бегал с одного этажа на другой, из угла в угол, прикладывая рулетку к стенам.

– я готов привести всю электрику в порядок за шесть тысяч, -сказал он, когда закончил с замерами, в эту сумму входит стоимость материалов и моя работа, вы согласны?

Конечно я согласился, маяк не простил бы мне то, что я затягиваю ремонт. Рон отправился за всевозможными кабелями и розетками, а я завалился спать.

Ближе к четырем часам я проснулся, заварил чай, укутался в одеяло, как в мантию, достал круассан и уселся на край скалы, знаете, смотришь на горизонт, мелкой рябью дрожит море и воздух, он здесь настолько необыкновенный, чистый, ты дышишь и не можешь надышаться.

Я растягивал чай, не хотелось идти и наливать себе новый, поэтому мелкими глотками я прикончил кружку и просто смотрел вдаль, укутавшись, как куколка в одеяло.

Это печальное место, не зря его прозвали краем света, еще до покупки маяка, я наводил справки об этих краях, так вот, чтобы вы понимали это самое место, место на котором я сижу всегда привлекало людей, желающих покончить с собой, не знаю какая здесь высота, но думаю, что выжить, сбросившись в воду, не получится. Боюсь даже предположить сколько людей приходило сюда, сколько жизней было загублено. Почему-то мне подумалось, что мнение, которое сложилось о самоубийцах, в большинстве своём от промывания мозгов телевизором, ошибочное. Нам вбивают в голову, что самоубийцы-слабохарактерные люди, да, я соглашусь, что чаще всего с собой кончают от того, что в жизни не все так гладко, но одного решения недостаточно. Думаю, что многие приходили сюда, подолгу стояли, смотря вниз, так же как я сейчас, их ноги становились ватными и они плакали, подолгу, жалея себя, какие они бедные и несчастные и как несправедливо с ними обходится жизнь. Некоторые, без сомнения, шагали вперед, избавляя, как им кажется мир от проблем, связанных с его несчастным телом. Только вот они, почему-то не думают, что тело кому-то придется вынимать, искать его в ледяной воде, опять же родственники будут, мягко говоря не в восторге. Глупо это. Думаю, стоит сделать табличку на обрыве: «хочешь покончить с собой- обратись к смотрителю маяка», не знаю что из этого выйдет, но возможно, кого-нибудь я сумею отговорить.

От раздумий меня отвлек звук подъезжающего автомобиля, это Рон, подумал я и не ошибся. С ним было двое, как две капли воды похожих работника в синих комбинезонах, оба они были в пятнах желтой краски, почему-то подумал о малярах, но Рон представил их, как первоклассных электриков. Ах да, одного зовут Питером, имя второго я не расслышал, переспрашивать было как-то неловко.

Я пустил работников внутрь маяка, они разгрузили машину, свалив на первом этаже, возле камина, несколько больших мотков проводов, новые розетки, выключатели и несколько ламп, среди которых три лампы были просто огромного размера, думаю, сравнение с тыквой будет здесь уместно.

– послушай Рон, я все равно буду вам только мешать, поэтому давай я вас оставлю, а сам прогуляюсь до города, заодно заскочу в Кондитерскую Розалетти и накуплю всякого.

– ну, хозяин-барин, – сказал Рон, – если надо идти, то почему бы не идти, а мы уж тут справимся. Вот у нас случай был пару лет назад…

– Рон, -заулыбался я, -предлагаю обсудить все случаи за чашечкой чая со свежей выпечкой, обещаю быть хорошим слушателем.

– Добро, добро..тум пурум пум- начал бурчать себе под нос Рон.

Я наскоро оделся, надел шляпу, накинул плащ и отправился в лавку Розалетти. Кстати, я заметил, что Рон, когда думает, бубнит себе под нос различные мотивы песен, странная привычка, если подумать. Мне интересно, как они познакомились с Розали, они ведь совершено не похожи. Она- вечно болтающая о том и о сем, рассказывающая о погоде, мгновенно перескакивая на обсуждение здоровья, а потом снова о погоде и он, задумчивый, четкий в своих словах, мне кажется за плечами Рона карьера в каких-то войсках, он был бы отличным командиром.

А вот и кондитерская, интересно, что ящик так и стоит перед входом, я порылся в карманах плаща и нашел ту самую монетку, которую получил от улыбающегося старичка Розалетти. А вдруг от моего голоса зависит сможет ли эта кондитерская победить? Если так, то я искренне желаю им победы. И с этими мыслями бросил жетончик в ящик.

В кондитерской меня ждал все тот же седобородый усач, он приветливо заулыбался и его глаза, уголки которых украшали небольшие морщинки, зазывающе засверкали.

– здравствуйте, выбирайте, пожалуйста! Все свежее, вот эти пирожки, – показал на один из прилавков, – совсем еще горячие.

– вчера я брал у вас лимонные конвертики, мне бы их штучек десять и, пожалуй, большой черничный торт.

– одну минуту – проговорил старичок и словно гвардеец повернулся вокруг себя, щелкнув носком туфель об пол, и удалился в подсобку.

Приятный аромат корицы и ванилина наполнял эту уютную кондитерскую. Кажется, что все здесь пропитано какой-то отеческой любовью.

Хозяин вернулся с большим бумажным пакетом, из которого виднелись лимонные конвертики.

– с вас два шестьдесят пять- он протянул мне уже знакомую монетку-жетончик, – если вам понравится, то не могли бы вы опустить это в ящик, который стоит у входа.. В этот раз мы должны выиграть у Винченцо.

Я попрощался со стариком Розалетти, пополнил ящик еще одним жетончиком и направился в сторону маяка, обнимая двумя руками, еще теплый бумажный пакет из которого доносился дурманящий запах лимона и черники.

На улице, как и всегда, практически не было людей, оно и понятно, город маленький, на улице осень, никому не хочется мерзнуть, лучше уж дома греться кружкой с горячим кофе перед телевизором, наблюдая, как очередной Дон Жуан соблазняет какую-нибудь Жозефину или Матильду. Вообще, что касается современных кинолент, мне кажется, что слишком много насилия демонстрируется неокрепшим умам, понятно, что нет никакой расчлененки, нет вывернутых внутренностей, но, скажем, известная история о Джеке потрошителе, вы видели, как показали ее на прошлой неделе? Это же просто ужас! На экране, можно сказать у всех на виду, распласталось обезображенное, обнаженное тело девушки, нет, я понимаю, что это заставляет сердца зрителей биться сильнее и вообще создает лучшее восприятие картины в целом, но боже, это смотрят наши дети, кем они вырастут, насмотревшись такого?

Хотя, чего это я, словно какой-то старик осуждаю все, прогресс ведь не стоит на месте и как знать, может в будущем будут показывать такое, от чего будет хотеться зажмурить глаза, да посильнее.

Размышляя об ужасах телевидения и сильнее обнимая пакет с выпечкой я наконец-то добрался до маяка и не поверил своим глазам: В двух небольших оконцах горел приятный матовый свет.

Весь первый этаж был завален обрезками проводов, какими-то пластиковыми кусками, но что привлекло мое внимание – белые розетки, расположенные одна недалеко от входной двери, а вторая около камина, какое-то тепло разошлось по моему телу, пришло осознание того, что скоро маяк оживет, думаю, он сам тоже ждал этого с нетерпением.

Рона и его бригады, хотя я не совсем уверен, что двух человек можно назвать бригадой, я нашел на третьем этаже, они, склонившись над какими-то непонятными для меня запчастями обсуждали какие-то непонятные мне вещи.

– эй, парни, -окликнул я их, – пойдемте хоть чаю попьем, я из кондитерской принес выпечки, а то вы, наверное и не отдыхали еще.

Они охотно согласились, мы быстро постелили на стол, который, и столом назвать нельзя, скорее табурет. Накрыли мы этот трехногий стульчик листом гипсокартона и получился замечательный столик. Я выложил на одну из больших тарелок конвертики, на второй нарезал черничный торт крупными ломтями и стал разливать чай.

– этот Розалетти знает свое дело, вдруг произнес Рон, – я приехал в город лет десять назад, а о его кондитерской уже тогда ходили легенды, старинные рецепты, душу вкладывают и все в этом роде…

– ага, а потом появились Винченцо, – перебил его коллега.

– именно! Но, думаю город от этого только выиграл..

– послушайте, – начал я, – а вот эти Розалетти и Винченцо..чего они не поделили и от чего Розалетти постоянно повторяет, что должен победить?

– тут вишь какая штука. Розалетти придерживаются традиций, каждый ингредиент тщательно взвешивается и в итоге, – он взял два конвертика в руки, – получаются абсолютно одинаковые вещи. Видишь эти конвертики, попробуй каждый и они будут идентичны, а Винченцо – новаторы.. Они берут множество специй, мешают их с невообразимыми ингредиентами и получают необыкновенно вкусные вещи из весьма странных ингредиентов.

Вот ты, наверное, пробовал арахис?

– конечно, -кивнул я.

– так вот Винченцо этот арахис обжаривают и солят! И подают, как легкую закуску, представь себе. Обжаривают и солят орехи.

Люди сначала у виска крутили, а потом как распробовали… В общем у Розалетти дела в последнее время идут не очень хорошо.

– а что им дает это соревнование, я монетку опускал в ящик, может традиция какая?

– да нет же, вот эти монетки, как бы тебе объяснить. В конце октября происходит у нас урожайная выставка и отдельным залом продается выпечка, вот эти самые жетончики и решают кому какой процент зала отдадут, у кого их больше, тот, как ты можешь догадаться, продаст больше, а значит и денег больше заимеет.

– как не крути, а все к деньгам сводится, что в большом городе, что тут, на краю света.

– парни, не хочу вас задерживать, ночь уж за окном, давайте вы завтра доделаете все, а то жены заждались.

– ты извини, мы чуток не рассчитали, думали управимся, а тут работы больше, чем планировалось, но завтра мы все точно доделаем.

Мне хотелось быстрее спровадить работников, не знаю почему, но душа требовала одиночества, сердце ждало, когда мы с маяком останемся вдвоем. Я закрыл двери за Роном, поднялся на второй этаж и уселся в кресло, которое того и гляди развалится.

Уставился в темноту, будто старался, что-то разглядеть там, в глубине комнаты, не знаю почему так таращу глаза, но это непроизвольно, когда задумываюсь.

Помню, читал в какой-то книге, что у смотрителей маяков должны быть собаки, не знаю зачем правда, чтобы поговорить было с кем и не сойти с ума от одиночества, наверное, но, думаю, собака бы мне не помешала, время неспокойное, не знаю, как здесь, но в больших городах грабежи совершаются постоянно, а так хоть охранять будет, место все таки на отшибе и на помощь позвать не будет никакой возможности, а так, вместе с собакой сможем отбиться, ну или попробуем покалечить незваных гостей, хотелось бы еще ружье какое-нибудь купить, чтобы охотиться, да и для самообороны. Нужно Рона обо всем этом расспросить завтра, а сейчас пора спать.

Утром шел дождь, весьма крупные капли разбивались об окна, шлепали по скалам, создавая гул и звон, который никак не давал уснуть, пришлось вставать.

Первым делом я поставил на плиту чайник, а сам отправился умываться, бриться, ну и всякое такое, что полагается делать с утра любому, уважающему себя гражданину.

Если честно, то не очень хотелось идти на улицу, так как зонта у меня совершенно не было, я не взял его из города, да и купить не удосужился. Остается надеяться, что к обеду, если не станет ясно, то хоть дождь закончится.

Я решил составить список того, что необходимо сделать сегодня, чтобы случайно не забыть что-нибудь важное.

Итак, мне нужна новая кровать и пара кресел, а то на нынешних только и думаешь о том, что какая-нибудь пружина вонзится тебе в причинное место. Еще мне нужен стол, который можно использовать для письма и трапезы, чтобы не стыдно было угощать редких гостей. Холодильник какой никакой у меня есть, плита тоже. Мне нужна собака, думаю будет лучше, если я обращусь за ней в какой-нибудь приют, хотя не уверен, что здесь такие имеются. Ах, еще ружье, а то знаете как бывает.. накупишь всего, а какие-нибудь ухари придут и все отнимут, ищи потом их. Точно! Еще нужно заказать дверь, хорошую, прочную. Вот наверное и все на сегодня, дел более, чем достаточно.

Начали мерзнуть пальцы на руках, чувствуется, что зима пытается всеми силами вытеснить октябрь, я поднялся на второй этаж, убедился, что дождь все еще идет и разжег камин. Знаете, умели раньше строить, этот маяк построен почти столетие назад, а кажется крепким, да и камин этот. небольшой такой, но тепла хватает, чтобы прогреть три жилых этажа, винтовую лестницу и верхушку, вот как строители этого добились? В городской трехкомнатной квартире у меня было хорошее отопление, в каждой комнате чугунная батарея, но, если любая из них не работала, в квартире наступали ощутимые заморозки.

Я решил навести ревизию на полках с книгами, все ненужное выбросить, а что более менее пригодно для пользования оставить.

На первой же полке я нашел что-то вроде книги учета, которую вел прошлый смотритель и, если верить его записями, то питался он исключительно кашами, странно вот что, жалование смотрителя этого маяка весьма неплохое, при переводе на современные деньги это около восьми тысяч и он мог себе позволить питаться хоть мясом ежедневно, однако, здесь указаны только каши и кости, последние, как мне кажется предназначались собаке, хотя я и не уверен, что она была. Я знаю, что у каждого смотрителя должна быть собака, поэтому пусть и у моего предшественника она будет.