Мир, где нет тебя

– Я обещал, что съезжу в магазин.

Леся напоказ закатила глаза.

– Ты съездишь!

– Конечно, съезжу. Вечером. Ещё мамина каша не съедена.

– Кашу я отдала Проше.

– Мама бы тебя похвалила, – пробормотал Сизых, с непонятным равнодушием наблюдая за тем, как Леся играет в хозяйку на кухне его матери. Хотя, не за её действиями он наблюдал, а за самой Лесей. Ему неожиданно пришло в голову, что она внешне чем-то похожа на его бывшую жену. Блондинка, голубоглазая, хрупкая, улыбается приятно. Схожесть внешняя, но и это открытие вызвало панику. Почему он раньше не замечал?

От этих параноидальных мыслей следует избавляться.

А Леся подошла к нему и обняла. Прижалась щекой к его щеке, и что скрывать, стало тепло и приятно. Иван выдохнул, надеясь, что напряжение его оставит, и погладил женщину по бедру. Леся улыбнулась и потрепала его по и без того взъерошенным волосам.

– Ты просто вымотался, – сказала она. – В последнее время работал по четырнадцать часов.

Иван вздохнул.

– Может быть.

– В субботу на ужин к Шохиным идём? Они приглашали.

Иван голову повернул, когда Леся вернулась к плите.

– Откуда ты знаешь?

– Вчера встретила Нину у косметолога. Она пригласила, лично.

Сизых обдумывал, но Леся так смотрела на него, с таким ожиданием, что ему ничего не оставалось, как улыбнуться и сказать:

– Конечно. Раз Нина сама приглашала…

Кажется, Нине не терпится его женить. И усердствует она больше, чем его собственная мать. Пока он над этим раздумывал, Леся потрепала его щеке.

– Ты бриться собираешься? Или решил весь день лениться?

Вздохнул.

– Даже если бы хотел, вряд ли получится. Надо на работу. – Из-за стола поднялся. – Я в душ.

– Завтрак будет тебя ждать! – почти пропела Леся у него за спиной. Её воодушевление этим утром несколько напрягало.

Леся хорошая. Иван думал об этом и в душе, и пока завтракал. Пышный омлет таял во рту, это должно было приносить удовольствие и закладывать в его голову определённые мысли, а Ивану приходилось буквально силой отгонять утренние раздумья о бывшей жене, чтобы сосредоточиться на женщине, которая в данный момент находилась рядом. Леся всегда была рядом, в любой момент, когда ему этого хотелось или было необходимо. Она его любила, она его холила и лелеяла, готова была уделять ему всё своё свободное время, поддерживать, и, наверное, была идеальной женщиной. И ему без сомнения повезло, что он её встретил. Но почему-то никак не получалось прирасти к ней именно душой. И приходилось заставлять себя анализировать её достоинства и просить себя о них не забывать. А как бы хотелось просто взять и переключиться. На прекрасную Лесю, влюбиться, как в юности, жениться, завести с этой женщиной детей и последующие долгие годы наслаждаться уютом и комфортом, который она ему обеспечит. А она обеспечит! Леся безумно деловая и домовитая, рядом с ней любой нормальный мужик душой и сердцем оттает. А он, по всей видимости, ненормальный. Раз вся эта суета и беспокойство о его благе порой начинают раздражать. Неужели хочется повторения пройденного, когда ему в голову летали чашки, тарелки, а однажды даже мамина ваза? Он тогда злился, выходил из себя, но при этом чувствовал безумный душевный подъём и желание. Схватить, прижать к себе, заглянуть в глаза и понять, что вся эта страсть только для него.

Но, безусловно, это лишь воспоминания о бурной молодости, в тридцать с лишним лет он не стал бы подобного терпеть, а уж тем более радоваться. В его возрасте нужна стабильность, ясность, и никаких взлётов и падений.

Когда они с Лесей всё-таки покинули дом и выехали за ворота, Иван невольно напрягся. Вполуха слушал Лесю, лишь краем сознания отметив, что она оставила свою машину у его дома, а значит, вечером собирается вернуться. А взгляд сам собой искал вокруг причину беспокойства. И лучше всего, если бы он проехал мимо старого дома бывшей жены, и ничего не увидел. Ни открытых окон, ни света в них, а уж тем более её саму. Но как специально, Лана стояла на крыльце, с чашкой в руках, смотрела на небо и щурилась. Иван невольно вжал педаль газа в пол, и автомобиль рывком понёсся вперёд. Леся схватилась рукой за приборную доску, взглянула непонимающе.

– Ваня, ты что?

– Извини.

– Вечером съездим в магазин вместе, – сказала Леся, когда он подвёз её к торговому центру, в котором располагался её главный и любимый магазин. Окинул взглядом обновлённую вывеску магазина подарков на стене торгового центра, похвалил за предприимчивость и необычность, от чего Леся просияла. И по поводу вечернего похода в супермаркет спорить не стал, знал, что бесполезно. – Заберёшь меня в шесть?

Сизых пообещал, и даже улыбнулся широко и открыто. Вот только переступив порог собственного офиса, вместо приветствия, мрачно глянул на любимого секретаря.

– Ира, срочно узнай, выставлен ли на продажу восьмой дом на моей улице. Узнай немедленно.

Ира подула на только что накрашенные ногти, а смотрела на него, серьёзно и изучающе. Кивнула.

– Узнаю. А если выставлен?..

– Внеси задаток. Цена неважна.

Он купит этот чёртов дом, лишь бы больше не видеть его хозяйку. И жить спокойно.

Через час Ира заглянула в его кабинет и пожала плечиком.

– Нигде данных о продаже нет.

Иван ругнулся вполголоса. И вслух посетовал:

– И что ей тогда здесь нужно?

– Кому? – Ира искренне заинтересовалась, видимо, отметила его нервное состояние.

Иван откинулся на спинку кресла, и даже ногой оттолкнулся, откатился к окну. И хмуро проговорил:

– Моей бывшей жене.

Ира открыла рот от удивления, совершенно не собираясь сдерживать своего любопытства. В кабинет вошла и прикрыла за собой дверь, на начальника уставилась во все глаза. И в порыве чувств перешла на «ты», что позволяла себе крайне редко.

– Твоя бывшая приехала? Ты же говорил, что она в Москве живёт.

– Живёт, – тут же разозлился Сизых. На себя разозлился, на Лану, на всю эту нелепую ситуацию вцелом. – Должна жить. Но её какой-то чёрт обратно принёс! И мало того, она поселилась напротив меня! Скажи, что это ненормально!

– Ненормально. Если ты так реагируешь.

Иван кинул на молоденькую секретаршу пронзительный взгляд.

– Поучи отца, поучи.

Ира усмехнулась, развела руками.

– Но это, правда, странно. Ты развёлся с ней Бог знает сколько лет назад.

– Ты, наверное, тогда ходила в третий класс, – съязвил он. А Ира взяла и согласилась.

– Наверное. А ты не спрашивал, может, ей больше негде жить?

– Ира, у неё муж – олигарх.

Ирин взгляд вспыхнул любопытством и интересом с небывалой силой.

– Серьёзно? А кто?

Иван выдал ехидную улыбку.

– Не скажу. – И кивнул на дверь. – Иди, работай.

– Иван Владимирович!..

– Иди.

Ира скроила обиженную мордашку, но за дверь вышла.

С настроением никак не удавалось справиться, и Леся, когда он заехал за ней вечером, сразу это отметила. И даже осторожно поинтересовалась:

– Ты чем-то расстроен?

– Да так, ерунда.

– Что-то на работе?

Иван поначалу неопределённо дёрнул плечом, но почти сразу понял, что такой уход от ответа Лесю вряд ли удовлетворит, и попытался придумать достойное оправдание.

– В Администрации давят, насчёт этого спортивного центра. Пытаюсь решить, как поступить. Точнее, как их поизощрённее послать.

– Администрацию посылать нельзя, ты же знаешь.

– Знаю, – вполне искренне вздохнул Сизых. – Поэтому и думаю, как вывернуться.

– А Костя что говорит?

– Костя говорит, что спорт – это будущее нации, что нужно думать о детях, а не только о деньгах. И думаю, ты понимаешь, кто за него эти правильные мысли озвучивает.

Леся улыбнулась.

– Догадываюсь.

– Вот-вот.

– Ты тоже прислушиваешься к Нине?

– Слава Богу, она не моя жена.

– То есть, ты к своей жене прислушиваться не будешь?

– В вопросах бизнеса? Если только женюсь на министре экономики.

Леся аккуратно разгладила юбку на коленях. Вздохнула напоказ.

– Я не министр экономики, мне не повезло, – проговорила она негромко, но зато с намёком. И этот намёк был настолько ощутим и осязаем, что Иван невольно кашлянул в смятении. И чтобы хоть что-то сказать, брякнул:

– У тебя полно других достоинств.

– Что ж, этому я рада. Сверни к магазину.

В гипермаркете неподалёку от их улицы вечерами жизнь кипела. На стоянке полно машин, перед кассами полно покупателей, Иван не слишком любил магазины, считал их необходимым злом. Если бы приехал один, покупки заняли бы не больше двадцати минут. Но когда ты с женщиной, это нудное действо растягивалось на час. И то, если серьёзно повезёт. У Леси, как выяснилось, был с собой целый список необходимых ему – по её мнению! – продуктов, и всё равно потраченного времени это не убавило. Они ходили между стеллажами, Леся расписывала ему меню на неделю, по всей видимости, отъезд его родителей в отпуск её небывало воодушевил. Она собиралась готовить для него каждый день. А для этого необходимо жить с ним всю неделю, или он что-то не так понимает? Но кто будет спорить, отнекиваться и заверять, что не нуждается в заботе любимой женщины, да ещё посреди огромного магазина? Поэтому Иван послушно следовал за Лесей, толкал перед собой тележку, пытаясь не унестись в своих мыслях слишком далеко от насущного и происходящего. Но к действительности его вернула всё же не Леся. Он неожиданно увидел Лану, она шла им навстречу, с такой же тележкой, а Сизыху при виде неё стало жарко, дурно и муторно одновременно. Захотелось швырнуть что-нибудь на пол и в сердцах поинтересоваться: кто же его проклял на этом свете?!

Он притормозил, Леся прошла вперёд, разглядывая упаковки итальянских спагетти, а Иван смотрел на бывшую жену, понимая, что она его заметит уже в следующую секунду. И вдруг понял, что ждёт этой секунды с интересом и нетерпением. И даже мимику пытается предугадать. Вчера он видел Лану всего минуту. Минуту, после десяти лет. И всё равно запомнил ледяной взгляд, вскинутый подбородок, плотно сжатые губы, свидетельство того, что ей неприятно его видеть. И вот сейчас она повернула голову, наткнулась взглядом на его лицо, и, кажется, в первый момент задохнулась. Вся подобралась, вскинула голову, расправила плечи, а глаза впились в его лицо. Но взгляд был не горящий, как когда-то, а ледяной. Она смерила его этим взглядом, затем взяла и оглянулась на Лесю. А когда обернулась к Ивану, тот наградил её ехидной улыбкой. Лана едва слышно фыркнула и толкнула тележку вперёд. Не повезло в том, что это едва слышное фырканье, услышала, а может, по-женски почувствовала Леся. Отложила упаковку спагетти, и на Лану взглянула, непонимающе. Затем на Ивана посмотрела. А тот взял и закатил глаза. Вот в чём, в чём он виноват? А ведь все шишки посыплются на него, никак иначе.

– Твоя знакомая? – с предельной осторожностью подбирая слова, поинтересовалась у него Леся.

– Знакомая, – согласился Иван после короткого обдумывания. А затем взял и признался: – Бывшая жена.

Леся смотрела на него во все глаза. Лана уже была достаточно далеко, слышать их никак не могла, и Леся уставилась ей вслед. Затем переспросила:

– Это твоя бывшая жена? – Увиденное ей явно не понравилось и совсем не обрадовало. Она смотрела и смотрела Лане вслед. – Но я думала, что она…

– Я тоже думал, – довольно резко перебил её Иван. И поторопил: – Тебе ещё что-то нужно?

– Да… – Леся не сразу сумела собраться с мыслями. – Нужен хлеб.

Сизых деловито кивнул.

– Пошли за хлебом.

Лану в очередной раз приметил на стоянке. Она собиралась ехать домой на такси, водитель услужливо укладывал пакеты с покупками в багажник, а она стояла рядом, с видом королевской особы и посматривала по сторонам с равнодушным видом. Иван донёс свои пакеты до машины, положил их на заднее сидение, стараясь не встречаться взглядом с притихшей Лесей. Та, видимо, тоже Лану заметила, и теперь наблюдала, то за ней, то за ним, пыталась проанализировать ситуацию. А Иван ещё взял и попросил:

– Подожди меня в машине. Я на минуту. – И направился к такси. То есть, не к такси, конечно, а к бывшей жене, но легче было думать, что к такси.

Лана заметила его приближение, но постаралась вида не подать. Будто всерьёз ожидала, что он не к ней направляется, мимо пройдёт. Но Иван не прошёл, остановился рядом. И впервые за долгие годы произнёс её имя.

– Лана.

Она повернула голову, кинула короткий взгляд. Затем вежливо кивнула.

– Здравствуй.

Подобной формальности Иван удивился, но тоже поздоровался.

– Здравствуй. – И решил сразу перейти к делу: – Я хочу купить твой дом.

Она моргнула, заметно растерялась. Но только в первый момент. Тут же собралась и каменным голосом оповестила:

– Мой дом не продаётся.

– Тогда зачем ты приехала?

Лана рванула ручку двери автомобиля, разозлившись на бывшего мужа за бестолковое предложение. К тому же отлично видела, что у его машины стоит блондинка и за их общением внимательно наблюдает. И от этого ещё более рассерженно и возмущённо проговорила:

– Не твоё дело!

Иван упёр руки в бока, зло наблюдая за бывшей женой, как она садится в такси, намеренно отворачивается от окна, чтобы его не видеть, а автомобиль трогается с места.

– Что она сказала? – спросила Леся, когда он вернулся.

– Что она по-прежнему невыносимая, упрямая девчонка, которая не знает, чего хочет! – выдал он на одном дыхании и резко повернул ключ в замке зажигания. – Гордячка.

Леся промолчала, а он и не заметил. Был занят своими мыслями и возмущением, и не обращал внимания на изучающие взгляды, что она кидала на него. Когда они свернули на улицу, такси попалось им встреч, и, конечно же, прекрасно видели Лану на крыльце, как она отпирала входную дверь, и на звук проезжающего мимо автомобиля, не обернулась. Зато Леся удивилась, неприятно.

– Она живёт здесь?

Иван в сердцах взмахнул рукой.

– Она пробудет здесь недолго. И давай оставим эту тему, пусть делает, что хочет.

Несмотря на то, что Лесе он предложил не думать о Лане, попросту выбросить из головы сложившуюся ситуацию, с собой поспорить или что-то себе приказать и посоветовать, было куда труднее. Иван не находил себе места, и, в конце концов, решил унять душевную маету бокалом виски. И молчаливой этим вечером Лесе предложил.

– Выпьешь?

– Вина, – согласилась она.

Он вернулся на кухню с бокалом вина для неё, посмотрел на накрытый стол, и приказал себе расслабиться. Немедленно. Включил телевизор, потянул носом головокружительный запах жареного мяса, сел и решил, что всё не так уж и плохо. А Лесе сказал:

– Не думай ни о чём плохом. Я всё устрою.

Она улыбнулась ему.

– Я знаю.

Он кивнул. Поднёс бокал к губам, перевёл взгляд на экран телевизора. С него смотрел Вячеслав Игнатьев. Во рту появился горький, неприятный привкус. Необходимо было заглушить его виски.

– На фоне удачно проведённой сделки, – проговорил ровным голосом ведущий, – сегодня пришли неутешительные новости о личной жизни Вячеслава Игнатьева. Как заявила его пресс-служба, Вячеслав Дмитриевич и его супруга приняли обоюдное решение развестись. Ещё один несокрушимый и идеальный на первый взгляд брак распался. Очень жаль.

Иван, который как раз успел сделать глоток виски, поперхнулся и закашлялся. До слёз.

5

Фрося позвонила прежде, чем закончилась передача, где ведущий будничным голосом сообщил, а также и посочувствовал на всю страну по поводу развода Игнатьевых. Лана предыдущие пять минут слушала с колотящимся сердцем, правда, даже не позволила себе сделать судорожный вздох. Смотрела на улыбающееся лицо мужа на экране, знала, что фото минимум двухлетней давности, но его улыбка всё равно казалась издёвкой. Вот и всё, он объявил о предстоящем разводе во всеуслышание. Не поинтересовавшись её мнением, и готова ли она морально к самой процедуре развода. Он не даёт времени на обдумывание ни себе, ни тем более ей. Правильно, зачем? Можно ведь и передумать, и тогда он так и останется связанным ненужным ему браком.

Лана выключила старенький телевизор, а в следующий момент зазвонил телефон. В первую секунду решила, что это Слава. Но на экране появилась фотография Фроси, и это принесло небольшое, но разочарование. Чувствуя серьёзную растерянность, Лане очень хотелось сделать пару шагов назад. Чтобы кошмар прекратился, чтобы она через мгновение оказалась в своём доме, в своей спальне, большой и светлой, и привычно планировала бы мероприятия на следующую неделю. Да, да. Она ругала себя за то, что поддалась эмоциям и уехала из Москвы. Из своего дома. Если бы она этого не сделала, глядишь, никакого объявления о разводе сегодня не случилось. И они со Славой, вполне возможно, смогли бы договориться, помириться, найти какой-то компромисс. А своим отъездом, она дала ему полную свободу действий.

– Я хотела быть смелой, – сказала она Фросе.

– Ты смелая, – с присущей ей горячностью, принялась заверять её подруга. – Ланочка, ты самая смелая. И это не он тебя бросил, а ты его! Так ему и надо! Он ещё опомнится, вот увидишь.

Лана закрыла глаза. В старом доме было тихо, и кроме её дыхания никакого звука. Это пугало.

А Фрося ещё осторожно переспросила:

– Лана, ты передумала?

– Я не могу передумать, кто мне позволит? Просто… Фрося, здесь всё не так, как я помнила.

– В смысле?

– В смысле – всё! – Лана всё-таки взволнованно выдохнула. – Я, конечно, себя успокаиваю, но я не знаю, что делать. Дом разваливается, моя жизнь разваливается, брак уже рухнул.

– А дом насколько старый?

– Его легче снести и построить новый, чем отремонтировать этот.

Фрося в задумчивости хмыкнула, после чего признала:

– Это плохо. Может, вернёшься в Москву?

– И что я буду там делать? Сидеть у тебя на шее? Прости, я не могу. А на работу меня никто не возьмёт. Лану Игнатьеву никто не возьмёт на работу! Да и что я умею?

– Ты будешь моим администратором! Здорово я придумала?

Лана печально улыбнулась.

– Спасибо, дорогая. Но это не выход. Слава рассмеётся мне в лицо. А потом заявит в суде, что я не имею ни материальных, ни моральных основ для воспитания дочери. Мне нужно быть как можно дальше от него. Чтобы он сосредоточился на своей новой, прекрасной жизни и о нас с Соней забыл.

– Он не может забрать у тебя ребёнка. Ты мать.

– А он её законный отец. Уже много лет. Он её содержит, Фрося. Не я.

Та пренебрежительно фыркнула.

– Всегда считала это странным. И тебе советовала обратить на это внимание. Вспомни. После скольких лет в браке с тобой, он соизволил дать ребёнку свою фамилию. Разве мужики так поступают?

– Ты же знаешь, почему он этого не делал.

– Да, мамочка была против. Лана, он маменькин сынок! – Из уст Фроси это прозвучало, как ругательство.

– Но он любит Соню. И она его любит. Я не могу с этим спорить.

– А нечего спорить! Послать куда подальше! Пусть ему дизайнерша его детей рожает.

– Не родит, – тихо проговорила Лана. А Фрося ещё больше возмутилась.

– Вот именно! Так что, думал бы головой, а не другим местом!

– Он будет драться за Соню.

Фрося сплюнула с досады. Затем принялась Лану уговаривать:

– Не переживай. Мы что-нибудь придумаем. Не отдадим мы ему Соньку. Он её не тому научит, никаких моральных принципов у человека. Как выяснилось.

– Через неделю она возвращается из лагеря. А меня даже в Москве нет.

– Мы что-нибудь придумаем, – снова заверила её Фрося. И попросила на прощание: – Не вздумай реветь.

– Не буду…

В слезах, на самом деле, не было никакого резона. Лишь повод почувствовать себя ещё более слабой и жалкой.

Все три дня, что Лана провела в доме, были наполнены домашними делами. Стало ясно, что ей здесь жить, и не только ей, но и дочь придётся привезти сюда, другого выбора попросту нет, а поэтому необходимо было навести порядок. Хотя бы, видимый. Конечно, до конца лета ещё несколько недель, и можно было бы отправить Соню к бабушке в Ярославль. Но, во-первых, Лана не считала, что скрывать от ребёнка изменившиеся обстоятельства долго, хорошая идея, Соня должна успеть привыкнуть и адаптироваться в новых условиях, а, во-вторых, мама тоже пережила болезненный развод, совсем недавно, и нельзя было сказать, что штамп в паспорте о расторжении брака много поменял в её отношениях с мужем. Анатолий Петрович, на данный момент, являвшийся бывшим отчимом Ланы, был для её матери светом в окне последние десять лет, чего она, как, может быть, ревнивый ребёнок, несмотря на свой возраст, никак не могла понять. Ничего особенного, на её взгляд, в Анатолии Пронине не было, чтобы так по нему убиваться. Но мама страдала, любила, и к этому следовало относиться с должным уважением.