Сказы кощунов. Толкования и календарь кощунов

– Здравствуй, Ваня. Не пугайся нас. В вашем роду меня Велесом величают. От моей силы, Ваня плодится всякий скот домашний и зверье лесное. Вот, посмотри-ка: глянул Ваня, а на поляну сбежалось зверья лесного видимо-невидимо. Взмахнул Велес рукой и все, как ни бывало. Смотрит Ваня, а вместо мужа бородатого в расшитой рубахе, перед ним медведь громадный. От страха он хотел убежать, а медведь ему человеческим голосом говорит:

– Что ж ты, Ваня опять меня не признал. Это же я Велес, не пугайся. Много ликов у меня, а суть одна. Вот, погляди, каким я могу быть. И превратился он в тот же миг в быка с лоснящейся золотой шерстью. Коровки окружили быка, и от их блеска их золотистой шерсти поляна наполнилась чудным сиянием. Ване показалось, что волшебное стадо водит хоровод, и будто подтверждая его мысли, на поляне зазвучал рожок и гусли. Невидимые музыканты играли специально для Велеса, сияющий хоровод звездных коров стал кружиться все быстрее и быстрее и, наконец, таким же чудесным образом, как и ранее, отправился на небо.

Вот так чудеса, пронеслось в голове у Вани. А небо между тем окрасилось в розовый цвет. Мягко наступило утро. И тут Ваня заметил, что давно уже не спит. Ведь глаза-то у него были открыты. А можно ли спать с открытыми глазами?! Значит, и все, то, что случилось с ним ночью, ему не привиделось. А в руке он держал новенькую лубяную картинку.

Князь Волхов

Вывел Ванечку колобок из темного леса к речке. Через речку мост перекинут. А на берегу той реки терем белокаменный стоит. Остановился колобок у ворот дубовых. Тут тяжелые ворота сами собой и открылись. Смотрит, а у ворот два волка сидят, скалятся. Испугался Ваня, не ожидал, что таких стражей встретит и шепчет про себя: Ой, ты Мать сыра земля родная, Ой, ты Велес батюшка, помогите мне лютых волков успокоить. Только договорил, на ступеньках белокаменных появился огромный белый волк. Ну, подумал Ваня, ежели дни мои сочтены, то так тому и быть. И заговорил он с волком на русском языке.

– Ты, волк батюшка, не серчай. Я не со злым умыслом в вашу сторону пожаловал. Я странник иду с Правдой, и путь мой оказался через ваш чертог. Примите, коли, можете, а нет, так отпустите с миром.

Белый волк кинулся оземь и превратился в красивого юношу черноглазого. И вдруг заметил Ваня, как вокруг похолодало и потемнело. В воздухе стали кружиться белые снежинки. Хозяин терема стоял на ступеньках статный и величественный в белой шубе с длинной плетью в руках. Взгляд его был холоден и строг.

– Здравствуй, Ван. Знаю, зачем ты пришел в наши края, знаю, что худого на уме не держишь. Мудрости ты ищешь и Боги Прави в том тебе помогают. Только ни мешать, ни помогать тебе я не стану. Мне мудрость тяжело доставалась, так я ею и не раскидываюсь. Зовусь я Волховом Всеславичем. Князь я и владыка земли этой, что доходит до речки Смородины и до моста Калинова. Владею землями и теремами, златом и серебром, садами и нивами, одеждами и оружием, много народу служит мне, но самое главное мое богатство во мне самом, то Мудрость особенная и знания волшебства. Я не бог, не навий, но и не человек. Вот погляди – ка! Зима на дворе, долго ли от зимы до лета? Целую весну ждать. Но не мне. Прошептал князь тайный заговор и снег растаял, снова потеплело. Соловьи запели, листья зазеленели. Вот он уже в белом шелковом кафтане и сапогах, по плечам рассыпаны черные как смоль волосы, а руки украшены золочеными перстнями. Из-под черных бровей на скуластом бледном лице горят огнем смоляные глаза князя.

Чувствует Ваня, что сила у князя неземная. И такая дивная, что все перед глазами расплывается. Не человек перед ним, а чародей могущественный.

Засмеялся князь. Что ж ты Ваня, ослаб что ли? А ли никогда таких как я не встречал? И тут прямо из-под сапог князя посыпались разноцветные искры и закружили его вихрем. Чувствует Ваня, как силы его покидают, то в жар, то в холод бросает. Стоит сам не свой. А князь, знай себе, хохочет. И, наконец, взмыл ввысь змеем огненным. И кричит ему с неба громким голосом, ну, что Ваня, полетаем? Что молчишь? Никак язык проглотил? Сила и мудрость – они не для всех, а для достойных. Язык птиц, поймет только летавший. Мои знания Ваня дороги, очень. Ты или учеником моим должен стать, или победить меня в сражении на мосту Калиновом, при речке Смородине.

Подумал Ваня: денег у него нет, злата серебра тоже, да и биться он не умеет, остается только учеником.

– Князь, возьмешь ли в ученики?

– Трудиться придется много и упорно, и служить мне верой и правдой.

– Если князь, такова моя судьба, то и не быть мне иначе.

– Что ж, оставайся. Будешь хорошо трудиться, так и знания получишь. Только у меня условие есть, пока ты будешь моим учеником, тебе нельзя будет покидать моих владений. Запомни, назад дороги не будет, лютые волки зорко стерегут мои владения.

И остался Ваня во владениях Волхова Всеславича на целых десять зим и лет. Стал он учеником великого чародея. Выполнял Ваня всякую работу и черную и почетную, служил верой и правдой. За что чародей научил его многим своим премудростям, которые годятся на земле, в воде, в небе и с огнем. Так Ваня окреп, возмужал и научился тайными заклинаниями разжигать огонь, добывать воду из земли, там, где ее не было, призывать дождь, исцелять болезни людей и животных и многому другому. А за то подарил ему Велес новую лубяную дощечку со своим изображением и котомку для того, чтобы хранить ее. Коли ты Ваня захочешь вспомнить мою науку, – сказал чародей, – посмотри на эту картинку. Называются эти дощечки кощунами и несут в себе особую энергию нашего мира. И отпустил юношу Волхов Всеславич из своего чертога. Как и прежде катился перед Ваней колобок, указывая ему путь, а в котомке у него лежало пять заветных Кощунов тайную мудрость которых Волхов Всеславич ему передал.

ВЫБОР

Вот и наступил день, когда Ваня, как и 10 лет назад оказался у ворот дубовых, перед речкою Смородиной, перед мостом Калиновым. Оглянулся по сторонам, никого нет, присел он у моста, ноги в воду опустил, на солнце красное глядит. Видит, а колобок то не двигается. Сидит себе такой же румяный, как и прежде, у воды.

– Ты что же это мил друг, искупаться решил? – весело спросил его Ваня. И тут воды Смородины забурлили, завертелись и из водоворота выскочили две рыбки. А на берегу в это время оказались две девушки, прекрасные видом. С ясными голубыми очами, с пшеничными волосами до пояса в ярких платьях. Щеки у них с румянцем, губы алые, зубы – чистый жемчуг, обе смотрят на Ваню, смеются, заливаются, познакомиться хотят. Одна села по левую руку от него, другая – по правую.

– Ну, что ж молодой человек, будем знакомиться или нет? – спрашивают.

– Меня – Волгою зовут.

– А меня Даною величают. Вот никак пару себе не сыщем. Может, поможешь определиться. Чувствует Ваня, как кровь молодецкая к щекам приливает. Видит, как томно вздыхают невесть откуда взявшиеся красавицы и прижимаются к нему все ближе. Вот уже и готов и приголубить и одну и другую, и не может решиться кто ему больше люб. Дана, сидевшая справа от него говорит:

– Я Ваня, прекрасней всех при свете Солнца. Выбери меня, и все тебе поклонятся, когда ты пойдешь под руку со мной. Я дочь царя, и приданого за мною много дадут море – жемчугов, каменьев самоцветных, злата, шелков златотканых.

И Волга, сидевшая слева от него не отстает.

– Я Ваня, прекрасней всех при свете Луны. Выбери меня, и не будешь знать печали и тоски. Я тоже царская дочь. Столько серебра и перламутра, как за мной ни за одну невесту не дадут. И тут Волга ударилась оземь и обернулась прекрасной черной лебедью с короной на голове. А Дана, в тот же миг стала белой лебедью. И кружились они и плавали, и совсем очаровали Ваню. Так, что он и выбрать не мог и расставаться с ними не захотел.

И поведали ему тогда красавицы, что обе они дочери Морского Царя Ящера. И решил Ваня, что не может он выбрать, кто из них ему милее и краше, и отправился с красавицами жить в их царство. А поскольку у Морского Царя Ящера жен было множество, то и не стал он дочерям своим препятствий чинить. Зажил Ваня в подводном царстве вместе с Волгой и Даной. Ночи проводил с Волгой, а днями веселился с Даной. Что ни день, то пиршество, что ни ночь гулянье. Каких только чудес не насмотрелся Ваня во владениях Морского Царя Ящера! Путешествия на морских коньках, прекрасные русалки, жемчужные, коралловые и янтарные сады, терема хрусталя и злата, терема из серебра, подводные музыканты. И когда испробовал он все яства, нагляделся на все чудеса и сокровища, стало ему тоскливо в подводном мире. Взяла его тоска по родным просторам, по земле матушке, по цветам полевым, по звездочкам частым. А Волга и Дана, казалось, и не замечали, его тоски вовсе. Стал он все чаще уединяться и перестал навещать царевен. Все сидит и слушает, как играют волшебные раковины печальные песни. И решил тогда Ваня, что не любит он по-настоящему ни Волгу, ни Дану и больше не может оставаться в морском царстве. Понял, он что не нашел он счастья с морскими царевнами, что богатства и наслаждения их подводного мира ему больше не нужны, что все сокровища он готов отдать за возможность пройтись по земле и вдохнуть свежего воздуха. И решил Ваня сбежать из подводного царства и вернуться на землю. Достал он свою котомку с кошунами и вытащив кощун Волхова произнес он заклинания древние, которым был обучен у князя чародея. И так освободился от власти Морского Царя Ящера вышел из воды, и прошелся по ней как посуху до берега. Когда Ваня вновь оказался на берегу, он вздохнул полной грудью и понял, как сильно скучал по земле. Лег он на мать сыру землю и заплакал от счастья. А после кинул перед собой колобка, сказал ему заветные слова и тот покатился, как прежде, ведя его к чудесной Жар-Птице.

Правда и кривда

Дошел Ваня с колобком до широкого поля. Казалось ни конца, ни края ему не видать. А над полем Солнечный диск. Припал Ваня к земле матушке и закричал громко, здравствуй, мати моя, земля сыра, Макошь. Здравствуй, родимая! Достал кощун заветный с изображением Макоши. И тут, как и много лет назад предстала перед Ваней она со струящимися темными косами до пят.

– Здравствуй, сын мой, – ответила ему богиня. Долго тебя не видала. Как жилось тебе? Как былось? Какова теперь твоя правда?

– Истосковался, я матушка. Не моя это жизнь в подводном мире, не мое это счастье. Как и прежде ищу я птицу заветную, что в Ирийском царстве живет.

Макошь вновь приблизилась к Ване, и он заметил, что на этот раз за ней идет лучезарная овечка с ягненком. А в руках, богиня держит веретено.

– Ты, Ваня молодец, что правдив с собой, да не могу тебя до конца похвалить. А как же Волга и Дана? Ведь ты их покинул, даже не попрощавшись. Как же им теперь без тебя? Вот погляди —ка, что я тебе покажу.

Макошь взмахнула рукавами, и поле вокруг оказалось в мгновение ока вспаханным.

– Вот поле справа, – я засею, его семенами пшеницы, а вот поле слева – на нем взойдут сорные травы и немного ржи, – сказала она. Через мгновение семена начали прорастать. И Ваня увидел, как зреют и наливаются молодые колосья и травы. Урожай на пшеничном поле был отменным, а на ржаном никуда не годился. Слишком много было сорных трав.

– Видишь ли, Ваня, сказала Макошь. Так и человек, что посеял, то пожнет. Если ты оставляешь на поле своей жизни семена обиды, огорчений, то они подобно сорным травам обязательно прорастут, но собирать тебе будет нечего. Ты получишь урожай, но не испечешь ни хлеба, ни пирогов из такой муки, не сваришь каши или киселя. Лучше бы и не сеять таких семян вовсе. Судьба она как косица полевая— и пшеничные колосья в ней, и сорные травы и рожь. Все переплетено, вот потому-то я помогаю прядущим, потому, что и сама пряду нити судьбы человеческой. Потому-то мое другое имя Судьба. Ты Ваня, запомни, что ежели, что не закончил, или долгов своих не отдал, так они тебя и сами найдут, куда ты от них не беги. В Яви Ваня можно идти по разным путям: по Правде и по Кривде. У Правды, Ваня дорога прямая, хоть и трудно бывает временами по ней идти, а светло, и потому путь ясный, а Кривда всегда закоулками ходит, плутает, темнит, и куда заведет, никогда не знаешь. Всякое дело в Яви свое начало имеет, продолжение и завершение. Тот, кто по Правде идет, знает, каков будет урожай, а Кривда правды не ведает. Только сказала Ване Судьба свои слова, дала ему новую дощечку с кощуном и пропала в чистом поле.

СЕТИ

И побрел Ваня дальше вместе с колобком. Шли, они шли, долго ли коротко ли, только вышли к морю синему бескрайнему. И остановился колобок прямо на берегу. Понял Ваня тогда, что никуда ему от Судьбы не уйти и чародейство тут ему не поможет. Привела его Судьба к чертогам Морского царя Ящера, туда, откуда сбежал он недавно, взял он тогда колобка, кинул его в котомку за плечами, а сам вошел в пучину морскую. Так вернулся Ваня в подводное царство Ящера. Мимо рыбы диковинные снуют, русалки проплывают, водорослевые сады, под ногами жемчуга, самоцветы лежат, будто камни простые. Так дошел он до терема хрустального царского. Видит, недоволен владыка морской, Ящер могучий. По левую руку от него бледна и прекрасна Волга лежит в золотом гробу, по правую – Дана – в серебряном.

– Что, говорит, пришел, беглец? Плохо тебе у нас было? Или не красивы мои доченьки для тебя? Чем тебе, человечий сын, мы не угодили? Мы тебя как родного приняли, а ты сбежал, будто от врагов. И теперь, по твоей вине, мои доченьки, не могут больше веселиться, не видеть им теперь ни Луны серебряной, ни Солнца красного. Ждали они тебя у речки, у Смородины, только не дождались, а вместо тебя пролетал Кащей и похитил их жизни. Теперь лежат их тела в гробах, а жизни у Кащея. И никто кроме тебя, Иван не спасет моих дочерей. Ежели ты не убьешь Кащея, и не раздобудешь души Волги и Даны, то они больше никогда не проснутся. А ты навек останешься сторожить их тела в подводном царстве, и никогда не увидишь неба, людей и никогда не найдешь Жар-Птицу.

Понял Ваня, что пришло время исправлять ошибки, и стал готовиться к опасному путешествию в темное Кащеево Царство.

С собой дал Ящер Ване волшебную сеть, которая ловит жизни, освобождая их, от смертного тлена и тьмы Кащеевой, чтобы сетью этой он жизни Волги и Даны сохранил. И огненный меч богатырский по имени Самосвет.

Царство Кащея

И пошел Ваня за колобком в царство Кащеево. А идти-то все темными лесами приходится, горами непроходимыми. Смотрит Ваня, что все вокруг стало из зеленого и пестрого черным и серым. Смотрит и диву дается, небо и то черным – черно, будто дней в этих краях не бывает. И земля черная, и звери вокруг черные, и птицы и травы, и деревья. Шел он, долго ли коротко ли шесть сапогов износил, шесть посохов источил, а царства Кащеева все не видать. Катится колобок себе сквозь леса непроходимые, болота безлюдные, горы непролазные. И вот, заметил Ваня, что горы стали так высоки, так непроходимы, что никакой человек их не пройдет. Понял, что перед ним горы Репейские. Остановился у подножия и стал думу думать. И вспомнил он тогда, чему у чародея Волхова Змеевича десять лет учился. Достал из котомки Кощун великий и, прочитав древнее заклинание, обратился филином. Взлетел филин над горами непролазными и увидел сверху самое Царство Кащеево. А как увидел, так сразу и вниз слетел. Сел на дуб возле домовины Кащеевой, стал наблюдать. Видит, все вокруг тынами утыкано, а на каждом тыне черепа висят. У тех черепов глазницы светятся, и царство Кащеево освещают. У ворот стражи – мечи-самосеки, кто войдет они тому сразу голову, и отрубают и рядом складывают. Видно много богатырей погубил лиходей Кащей, – подумалось Ване глядя на черепа у ворот. Заметил, он, что терем у Кащея чернокаменный и входов в нем тысяча, а выходов ни для кого кроме Кащея нету. Перед воротами Домовина без окон, без дверей в которую он складывает тела тех, кого победил, и нет им оттуда возврата. Понял Ваня, что такого не видел он еще, да и видеть не хотел. Посидел Кащей на дворе своем, да и залетел в Терем чернокаменный. Стал Ваня думу думать, как ему Кащея победить. Только ведь Кащей-то бессмертный. Заглянул филин в окна Кащеева терема, а там мгла непроглядная, и только в одном углу что-то светится. Ваня и в одно, и в другое, и в десятое окошко смотрит, а все то же видит. Все мгла, и чернота, ничего не видать, и только где-то в углу что-то маленькое да кругленькое, будто яйцо светится. И от света этого на душе у Вани как-то светлее стало. И понял он, что ничего светлее жизни в царстве смерти нет, а стало быть, там жизнь чья-то хранится. Сел он тогда на крышу Кащеева терема, достал заветный кощун и обратился в человека. Взял Ваня огненный меч Самосвет и прорубил им мглу Царства Смерти. И как только он пробил крышу чернокаменного терема, сразу же оказался возле светящегося яйца. А рядом с тем яйцом восседал на троне из черепов сам Кащей. И стали они биться не на жизнь, а на смерть. Кащей Чернобог рубится черным мечом, а Ваня богатырь огненным. Но видит Ваня, что сил не хватает, и победить Кащея не может. Целый день бились, а он как-будто и не устал вовсе. Стал Ваня просить тайком заветные кощуны ответить как победить Кащея лютого. А кощуны ему и открыли, что в яйце светящемся жизнь Кащеева хранится. И если то яйцо мечом разбить, то и Кащей умрет в одночасье. Как услышал Ваня такую подсказку, так и разбил яйцо мечом. И смерть Кащея вмиг настигла. А вокруг все засветилось, Кащеев терем провалился под землю. Мгла пропала и свет Даждьбогов воссиял. А в котомке у Ванюши прибавился новый кощун – Кащевой тайны.

МАРЕНА

Долго Ваня лежал без чувств после битвы с Кащеем. Разрушил богатырь царство его, да только жизней Волги и Даны не нашел. Очнулся Ваня от холода. Смотрит, а вокруг белым-бело. Зима наступила. Эй, – крикнул он, да только на много верст вокруг ни души. А колобок не шевелится. Как вкопанный на месте лежит. Значит, пришли! Вдруг прямо из-под земли перед ним появилась запряженная тройка лошадей. Кони резвые вороные. Уздечки на них сверкают камнями драгоценными. Чувствует Ваня, что его сесть приглашают. Сел он в повозку и повезли его сани по заснеженной равнине в край неизведанный. Мимо пробегали селенья, леса, поля, горы и все было в снегу. Снег искрился и сверкал, будто драгоценный покров и Ваня удивлялся тому, что никогда прежде не видел зиму такой красивой. И вот, наконец, сани остановились у прекрасного ледяного терема. Из ворот вышли румяные красавицы взяли Ваню под руки и повели в покои. Истопили ему баню, накормили, напоили, спать уложили. А наутро дали ему новую одежду. Глянул Ваня, а одежда то черная. Он у девушек челядинок спрашивает, почему одежду черную ему дали, а они отвечают, что так велено им государыней. Ну, голым, ходить не пристало, одел Ваня одежду свою новую, и позвали его к хозяйке терема. Как увидел ее Ваня, так и слова позабыл. Хозяйка терема – краса дивная, ненаглядная, в жизни такой не видывал.

А она ему улыбается и говорит:

– Здравствуй, Иван, странник на путях Яви, из рода людей, ученик чародея великого Волхова, возлюбленный Волги и Даны, зять Ящера Морского Царя, богатырь победитель Кащея, вот и пришла пора нам с тобою познакомиться. Величают меня Марой Мареной, я – государыня зимы, царица ледяных теремов, княгиня снежных бурь, повелительница вьюг и буранов.

Смотрит Иван, а руки у Марены в перстнях бесценных, посох ледяной за версту сияет, кожа белее снега, а глаза точно зимняя ночь – бездонны. Косы у Марены вьются черными змеями по шубе горностаевой. Глядит на нее Иван, наглядеться не может, кажется ему, что ничего кроме красы этой неземной больше и не надобно. Спустилась Марена с трона своего, подошла к Ивану и поцеловала его ледяным поцелуем. Сердце у него в груди замерло. И стал Ваня жить поживать с Мареной в тереме ее ледяном. Днями на санях катаются, ночами утехам предаются. И с каждым днем память его стирала то, для чего пришел он в эти края. Много месяцев Иван провел с Мареной, даже перестал вести счет дням. Пока однажды не заметил, что волосы ее побелели, а глаза потускнели. Вот стала Марена стареть ни по дням, а по часам. Велела она служанкам разбить в тереме все зеркала. Стала Ваню каждый вечер спрашивать, кто ему на свете всех милее. Ничего не поймет Иван, как же так, сколько же лет прошло. Тайком от Марены поглядел в зеркало, вроде не изменился, только борода отросла. Думает, гадает, что творится. Стали дни длиннее, ночи короче, а Марена все злее и сварливее. Он ее утешает, приголубливает, а она злится пуще прежнего. И в один из дней увидел Иван, что пропала Марена, девушки-челядинки разбежались, а терем растаял. Глядит а в котомке еще один кощун прибавился.

ХРАНИТЕЛЬ ОБЕРЕГОВ

И оказался Иван один посреди леса, на поляне. А вокруг видимо-невидимо, весенних цветов. Нагнулся он к земле, цветочек понюхать, а из земли в миг два новых святящихся цветка выросло. И такие чудные, будто два яйца со стебельками. И сразу Ваня вспомнил, про то, зачем он к Марене приходил. Достал из котомки волшебную сеть Ящера и спрятал в нее чудесные цветы – жизни Волги и Даны. Сел на пень, решил передохнуть, стал жизнь свою вспоминать. Вдруг видит дети на поляну пришли. Увидали, его подошли поздороваться, стали дедушкой звать. Ваня трогает себя за волосы, а у него они аж, до пояса, борода длинная, видит, и впрямь дедушкой стал.

Смотрит, а кощуны – обереги выкованные у него теперь на поясе висят. Понял Иван, что стал Хранителем Мудрости – Хранильником. Стали дети его в селенье зазывать. Говорят, что давно уж ждут его, и приход его предсказывали. Да только понял Ваня, что к людям ему пока рано, прежде нужно дочерей Ящера оживить.

Попрощался он с детьми и пошел за колобком дальше.

СИТИВРАТ

Шли, они шли и дошли то, того места, где Солнце восходит. Подымается над землей солнце красное. Вдруг видит Иван, а на него отовсюду катятся огненные колеса. Только не страшны они ему вовсе. Их как будто кто-то ведет рукой невидимой. Смотрит он по сторонам, а колеса все бегут и бегут, невесть откуда берутся, невесть куда пропадают.

– Ты скажи мать сыра земля, ты скажи Солнце красное, ты ответь ветер буйный, кто колеса поджигает, кто их по земле катает – проговорил Иван заклинание, раскинув, кощуны.

И тут же появился из воздуха богатырь в белой одежде.

– Здравствуй, Иван. Я Ситиврат, хранитель времени. Когда приходит срок, лето я поворачиваю на зиму, а зиму на лето. Я веду счет зимам и веснам, годам и столетиям, утру и вечеру, дню и ночи. Я очерчиваю круг, по которому солнечный круг движется по небу и под землей.

Посмотрел Иван на своего друга колобка, на солнечный круг небесный, на огненные колеса, и увидел, как похожи они: маленький румяный земной колобок и великое светило. И узнал странник Ван, что путь каждого во времени направляет сам Ситиврат.

– Ты Иван, не просто так меня повстречал. Скажи мне, чего бы ты хотел?

– Великий Ситиврат, могу ли я теперь чего-либо желать кроме мудрости и знания. Поведай мне, как вернуть к жизни Волгу и Дану и покинуть с миром и правдой царство подводное. Не гоже мне жить под водой, в пучине морской, не мое это счастье.

– Что ж Иван, поскольку о Правде меня спросил, по Правде и отвечу. Иди прямо, никуда не сворачивая, покуда, дорога не приведет тебя к берегу морскому. Ты кинь в воду волшебные сети Ящеровы, меч Самосвет, да запечатай кощуном. Они сами дорогу домой найдут. А ты обратись птицей, да и лети к острову Буяну, что посреди моря стоит. На том острове в самом центре сырой земли Дуб великий растет – зеленеет. Дуб тот корнями в царство подземное Ящера, а листвою в небесное Вышеня упирается. Ты залезай на тот дуб и лезь, пока можешь. А как остановит тебя дуб, значит, и ответ тебе будет.

Волшебный Дуб на острове Буяне

Послушал Ваня Ситиврата и сделал все, так как тот велел. А пока летел он над морем, началась на море буря невиданная. То Морской Царь Ящер бушевал. Вот Ваня снял с себя одежды свои и полез на дуб, а тому ни конца и края не видно. Был этот дуб всем дубам дуб, и стоял он на острове Буяне с тех самых времен, когда и людей то не было. Лезет Иван, все выше и выше взбирается. Уже и облака вокруг и земли не видно стало, а только верхушки у дерева как будто и нету. Уже семь потов с него сошло, уже и руки и ноги ослабли, и обессилел вовсе. А отпустить не может. Все лезет вверх. И когда поднялся Ваня над облаками, вокруг потемнело и зажглись на небе звездочки ясные. Смотрят на него и смеются, а смех у них такой будто тысячи колокольчиков звенят. Глядит, а вместо веток у дерева корни. Что за диво думает? Как это дуб корнями вверх расти может? А звезд тем временем видимо-невидимо стало. Одни песни поют небесные, другие сказки рассказывают. И все сияет, и даже Ваня и сам дуб засиял светом дивным. Услышал Ваня песни звездные, и так хорошо ему стало, что расслабился, и отпустил руки. И тут же полетел вниз. Сначала испугался, а потом устал бояться. Вот, летит он, летит, а земли не видать. И показалось ему, что летел он дольше, чем взбирался. Хотя показалось ему, что на острове Буяне нет времени вовсе. И, пока летел, вдруг стал замечать, что опять вместо корней ветви дубовые. И, наконец, почувствовал, что кто-то его схватил. Глядит, а это Ящер, царь подводный. Он ему говорит.