Господа! Не проходите мимо! Всё для вас, и в профиль, и в анфас! Фотограф Ефраим в съёмке вас неутомим. Волшебные фото, отличная работа. Если вы с дамой, и мамой и мадамой, сестрою иль мамзелью, поддавайтесь фотографическому колдовскому зелью. Увидев, ахнешь, память-на века. Единственное что надо – не говорите мне пока! Вся эта словесная масса, да ещё и в сопровождении музыки, обрушивалась на проходивших мимо фотопавильона курортникой, в это время года уже совсем немногочисленных, но явно довольных всем. Маленький курортный крымский городок, ноябрь, время бабьего лета, винограда, молодого вина и аромата шашлыков, перемежающихся умопомрачительным запахом копчёной скумбрии! Чистое небо, спокойное сине-зелёное море. Уже тронутые лёгким багрянцем листья черешен и платанов. И воздух! Свежий, пахнувший морем и рыбой, азартный сам по себе, и наколдовывавший искателям приключений вечерние мелкие радости жизни, которых большинство отдыхающих, сюда приехавших из отдалённых северных регионов, было совершенно лишено у себя дома! Сердяга – старший чёрт из охраны Главной Ставки Вельзевула, сидел за столиком летнего кафе и с удовольствием тянул ледяное пиво. Литровая кружка, порезанная ставрида на тарелочке и солёные чёрные хлебцы стояли перед ним. Время было, а обстановку следовало уточнить. Да и идти куда-то там от такого праздника жизни, было бы большой глупостью. Вселенная-вечна, он-вечен, а пиво преходяще. Лови момент! В фотопавильоне располагалась явочная квартира. Там же размещался и резидент в Крыму, старый чёрт Ефраим. Ему даже не пришлось брать псевдоним. Среди крымских караимов Ефраимов было достаточно! Сам же чёрт выглядел плотным крепышом лет сорока, имея на себе мятые джинсы, застираную серую рубаху и пляжные глубокие тапочки, скрывавшие пусть аккуратные, но копытца. Хвост, искусно закрученый вокруг бёдер наподобие стрингов, роскошными своими складками подчёркивал возможное содержимое портов, что и вызывало иногда нескромные взгляды проходивших мимо отдыхающих женского пола. А одному нескромному бородачу, тоже потянувшемуся к этому сокровищу взглядом, внезапно налетевший вихрь сорвал соломенную шляпу и запорошил глаза песком. Что, несомненно, было лишь случайным совпадением. Сердяга в Крыму оказался случайно. Не его это была епархия. Просто адское руководство попросило посмотреть на крымские дела свежим взглядо. Обстановка резко менялась. На смену Управлению Ада по Украине приходила Российская администрация Люцифера. А Крымские иблисы и шайтаны, многие сотни лет осуществлявшие свои функции среди татар – мусульман, уже вынуждены были приспосабливаться к новшествам. Короче, забот хватало. Да и стали поговаривать об усилении агентов влияния и разведки католического и лютеранского направлений Рая. Работать тут, со слов местного адского контингента, становилось трудней. Духовный рост русского населения обрёл выход в укреплении православной религии. Дела заваривались серьёзные. Так и оказался агент центрального ведомства охраны в этом прославленном и Адом и Раем месте!

Сиделось хорошо. Большая стопка армянского коньяка и заказанный шашлык по-карски тоже весьма способствовали хорошему настроению. Ефраим ждал его лишь вечером, так что время было даже и с избытком. Солнце пригревало, но тут какая-то тень легла на столик. Разрешите присесть, – услышал чёрт. Места было не жалко, и последовало любезное»Садитесь!» Перед его столиком стоял человек средних лет, естественно, мужчина, с наметившемся животиком под распахнутой до пупа гавайской рубахой, пляжных трусах оттенка колибри, с бокалом коньяка в руке. Летний зной обильно украсил лицо мужчины бисеринками пота, волосы на голове были мокры, а бородка а ля Генрих 4 казалась измятой школьной тряпкой для протирки доски. Мужчина присел, проговорил «Скооль», и в мах выдул весь бокал. Его передёрнуло, непроизвольное рвотное движение едва удалось сдержать, но он справился. Проговорив: Извините, теперь всё в порядке, – человек присел за столик. Официант, -голос человека креп, -услышал Сердяга. Повторите мне. Да водички минеральной холодной. И, тут человек посмотрел на столик и добавил. Шашлык, селёдку вот эту и сухарей таких же! И ему тоже коньку! Но, это если хочет. Я угощаю. Гонорарий оторвал. Теперь рабочий класс гуляет. И продолжал, теперь обращаясь к чёрту. Я, по-жизни, писатель. Времена нынче трудные. Все нашермака твоё творчество хотят заграбастать. Вот и крутимся. В Москве головастые есть ребята. И девки! Ты понимаешь, страна разделилась. Приличных людей, вроде меня, всего ничего. А остальные жуткие уроды! Такие как я и есть истинные держатели высших критериев. Ясно что при таком раскладе, никто мои опусы читать не станет. Для одних я конкурент, а для других вша болотная! Ты прикинь! Это Боженка, Гарик и там прочие Немцовы приравлены к насекомым, тьфу, приравнены, конечно! А всякие там Маши и Паши с Уралмаши – приличные люди, им почёт, а нам хрен от фуа-гра и хамона! Я сам в магазины не хожу, но мне рассказывали. Нонче блючиз в дефиците! Понял, до чего народ довели? От Рокфора червяки есть, а сыра нету! И то, червяки теперь стали красными и в магазинах для рыбалки продаются. Это в издёвку поди! Лосося норвежского нет! Дальневосточный есть, северный есть, а этого нету! Как тут жить? Нефть ничего не стоит! Мне эта нефть до всеобщей электрификации, но я в целом! Вот даже Ленина никак из мавзолея не вынесут! Вон на Украине его бы уже раз семь на пендекряк, а у нас так никак невозможно! Слабое государство! Боится обидеть миллионы его последователей. А чего такого бояться? Раз, и в дамки. Ленина нет, гуляй рванина! Это я в переносном смысле. Официант! Ну, где заказ? Разбаловались тут. Небось при украинской власти на цырлах бегали? Несёте? Так я о чём? Мы не для того… И к примеру! Ага! Так вот. А хороший коньяк! И дёшево тут! А доллар-то что творит? Вернее рупь наш деревянный. У меня вот запасов валютных нету, я в рублёвой зоне. Так есть же ещё живые люди, у которых этих евров с долларами, как грязи. Да вот, хоть бы Ксюшка Собчак! Везёт же бабе! Такое ей правильное демократическое направление папаня задал. Только пенки сахарные девке с гавна собирать, с Шахраями и Сенкевичами. Поляки эти два вроде? А Собчак чешка? Ясно, если не поймёшь какого народа фамилия, значит еврей. Так Чехов про них и сказал! Мол, всё что под ногами ни подберут, норовят в фамилию свою опрокинуть! Жуки эдакие, скарабеи! Которые ногами вперёд с навозным богатством ходят! Чин-чин! И мужчина опять выпил. Чёрт с интересом слушал его речи.

Пропала Россия, – продолжал мужчина. Нас за границей за людей не считают. Нет, всё что надо тебе продадут, хоть всю Пикадили, но уважать не будут. Не тот у нашей рожи фасон. Путин прав… Тьфу! Здорово я перепил. Это – в фигуральном смысле! Да! Крым придётся вернуть! Не наше оно. Мы все это признаём! Хорошо тут, но всё чужое. Ха-ха-ха! Я тут недавно читал, что древние укры драконами перепахали Меотийское болото, а после очистки вод, создали Азовское и Чёрное моря. И Крым наш, естественно! Из культуры Триполья вынесено всем миром земледелие, скотоводство, вышли скифо-сарматы, славяне и Рюрики. Только с малой буквы. Так как это обозначало не имя чьё —то там, а вовсе профессию. Варяг, рюрик, наёмный воин! Бред! Так я про Москву и гонорары. Там, в столице, в Правительстве Москвы сидят понимающие люди. Помогли нам, многим авторам оппозиционным, пристроиться к кормушкам. Сами ватники и прочие уроды нас и содержат за счёт налогов дурных своих. Чуть лекция, конференция, годовщина, али день рождения кого из литературных, так мы там. Выступления, денежки, презентации, книг продажи. Вот и мне пофартило. Теперь я вот отдыхаю от дел праведных. А чей Крым, мне без разницы. Я бы в Ниццу поехал, но пока не настолько хорошо и рублями огрузился. Курс, опять же, не тот. Так! А ты, мужик, чего молчишь? Видно было, что винные пары всё больше и больше завладевали разумом мужчины. Он встал, но спьяну опёрся на самый край большой тарелки с рыбой, всё содержимое которой мгновенно полетело ему в потное красное лицо. Поскользнувшись на каменном полу кафе, человек, стремясь удержаться, ухватился за край столика и опрокинул его на себя. Мгновение, и затылок пришёл в соприкосновение с полом. Удар, и скоро лишившийся сознания мужчина был увезён каретой «Скорой помощи» в местную больницу. Бывает, подумал чёрт, допил свой коньяк и отправился на конспиративную квартиру! Вот именно к этому происшествию, ни он, ни силы Ада никакого отношения не имели. Не выдержал ангел – хранитель, на дух не переносивший навязанные ему обязанности по охране подобного субъекта, и на минуту отвернувшийся в сторону!

Свидетельство о публикации №214111601633

Телевизионная дискуссия

[битая ссылка] Михаил Буканов

Дискуссия шла оживлённо. В целом, направление у всех было одно и тоже, поддержка восставших на Донбассе и Луганщине. Естественно, что проблема была неоднозначной, мнения различались, но фактом являлось то, все были на стороне этих бывших провинций Украины. И только некто Борис, с чисто русской фамилией и лицом местечкового равина, оппонировал собравшимся, правда, не ставя себя в позицию защитника режима вновь избранного президента, но явно намекая, он где-то там, за гранью осуждения, а, может и ещё дальше! Уже одно его заявление о том, что он представляет около пятнадцати процентов населения России, несогласных с оценками, даваемыми здесь, вызвало у зала напряженное оживление. Внешне было очень похоже на то, что его сторонников сюда пригласить и позабыли. В сумме то, что он говорил, сводилось к следующему. Россия виновата в том, что народ Донецка и Луганска поднялся против законной власти. Надо было не брать оружие, а всё обдумав и посоветовавшись с ним и его единомышленниками, договариваться. Крым России не нужен, достался ей незаконно и его придётся вернуть. Россия сама сделала всё, что бы обрушить на себя санкции, так как вела политику, резко отличающуюся от общепринятой! Помогать ополченцам не нужно, опасно и вредно. Добровольцам следует немедленно прекратить участие в агрессии против миролюбивой Украины. Короче, всё сводилось к очередному «Всё пропало, шеф!» Причём, представитель этаких оппозиционных взглядов не только не поддавался усилиям остальных дискутёров привести его речи к общему знаменателю, но, при всяком удобном случае, прерывал оппонентов, и продолжал гнуть свою линию в голос. Агрессия зашкаливала. Явно виделось, убедить его словами не представляется возможным! В полемическом пылу Борис воскликнул: Да пусть меня расстреляют, но я вот этих вот своих взглядов буду придерживаться до конца! И произошло следующее. Внезапно из-за бархатных кулис вышел человек, одетый в форму старшего оперуполномоченного Московского Уголовного розыска образца 1941 года и при холщовой кобуре, для револьвера системы Наган. Всем тихо сидеть, бояться, руки держать на виду. Зал оцеплен. Которые стоят, слушать сюда! Кругом, пять шагов и опять кругом, марш! А вы гражданин, он указал на Бориса, останьтесь! Что за шутки, – завопил в голос Борис, – Тут вам не тридцать седьмой год, концерты разыгрывать! Это точно, – последовало в ответ. Год сейчас сорок первый, 15 октября, и только что вышел Указ товарища Сталина о переводе Москвы на осадное положение. Со всеми вытекающими последствиями. Воров, грабителей, убийц, мародёров и провокаторов имею полномочия расстреливать на месте. Речи ваши вражеские работают на врагов Родины, следовательно, под Указ подпадаете. Он у вас на лбу написан! Вы, народ, -он рукой указал на остальных участников дискуссии, – будете понятыми. Жаль, тут стенки нормальной нет. Но, ничего, не впервой, управлюсь. И достал воронёный револьвер из кобуры. Не дёргайся, сука, тихо, – услышал Борис. Умри как мужик. Имел храбрость на весь наш народ, страну и власть своё буровить, умей и отвечать! Гнида! Слышь, профессор. Опер указал на одного из бывших ораторов. Бери у меня бумагу и пиши чётко. Так: Именем Советской власти и руководствуясь строго военной необходимость, я, старший уполномоченный Мура, капитан Сиротин, во исполнение Указа Совета Труда и Обороны и лично товарища Сталина приговорил. Оставь пропуск. Мне его фамилие вовсе без надобности. Потом, надо быть, впишешь. Так. Приговорил к высшей мере социальной защиты – расстрелу. Приговор этот уже окончательный и обжалованью не подлежит. Приводится в исполнение немедленно. Капитан Сиротин подошёл к осуждённому, до сих пор так и не поверившему в жуткую реальность происходящего, резко и точно ударил его ногой под колени, а когда тот упал, выстрелил два раза ему в голову. Зал в ужасе замер. Внезапно погас свет. А через минуту, когда он зажёгся вновь, капитана милиции Сиротина в зале не было, а на полу, в подтёках крови, лежал убитый. Я лично, так думаю, что временные континуумы просто перехлестнуло, а длинный язык, да в тяжёлое для страны время, самый короткий путь к пуле.

А вы говорите, говорите…!

Свидетельство о публикации №214111200261

Машина времени

[битая ссылка] Михаил Буканов

Огромный парусный корабль, в борту которого зияла рваная пробоина, размером с кузов Камаза, медленно шёл параллельным курсом. Пиратский «Чёрный Роджер» развивался на грот-мачте. Огни Святого Эльма пробегали по реям, а затем вантами достигали палубы и весело взрывались. Все пушечные порты были открыты, пушки вели огонь, и ядра красочно летели во все стороны. Каронады переднего и заднего боя не отставали. Нос и корма были надёжно прикрыты. Команда этого линейного корабля, одетая в экзотические лохмотья, состояла из скелетов и остатков того, что некогда было людьми. Лишённые рук, ног и голов, члены экипажа ничуть этим не тяготились, и даже исправно выполняли свои функции, то есть, вели бой, управляли парусами и готовились к абордажу. И что из того, что это всё происходило в местах, откуда до никакого моря менее чем за сутки и на поезде не доедешь? Предгорье Саян для линейного парусного гиганта, явно, было не тем местом, где он мог бы и обязан был находиться. Да и сам его вид, состояние команды, и полная тишина при орудийной пальбе плутонгами, навевали мысли о чём-то весьма далёком от моря, а гораздо ближе стоящем к чертовщине. Плавали, знаем, – сказал бы любой мало мальски сведущий в морских делах человек, – «Летучий голландец» опять хулиганит. Нет ему угомону. Но, не было у малого степного костерка ни знающих, ни вообще взрослых людей. А сидел там двенадцатилетний местный паренёк, отец которого спал сейчас в шалаше, а он сам, малость подзамёрзнув, ночами становилось уже довольно прохладно, и наблюдал прохождение этого странного явления. Николка, так его звали в семье, сам родом был из Горно-Алтайска, а сейчас с отцом гулял по просторам Саян, приноравливаясь к охоте, рыболовству и отдыху на лоне дикой природы. Уже светало, и при первых лучах восходящего солнца корабль стал таять в воздухе и скоро совсем исчез. День этот явно не задался. В Кингстоуне, пиратской столицы на Карибах, местный губернатор, назначеный на свой пост далёкой английской королевой, видимо не очень довольный темпами получения своего процента от продажи пиратской добычи, внезапно объявил карантин, и запретил выход в море. Красные мундиры рядовых и офицеров английской армии замелькали на причалах. Багинеты и сержантские пики-жезлы стояли у всех сходен вместе с их обладателями. Канониры в крепости зажгли запальные шнуры, и держали их наготове. Рожки играли тревогу, нагнетая атмосферу. И, как назло, именно в это время гигантский линейный корабль, под оранжевым флагом Нидерландов, по старой морской традиции запросил о праве войти на рейд, для пополнения запасов пресной воды и продовольствия. Последующее расследование показало, неправильно переведённая флажная команда о разрешении, в сочетании с ошибкой одного из английских пушкарей, привели к тому, что сначала одна пушка, а затем и все батареи открыли беглый огонь по голландцам. В ответ вся корабельная артиллерия одного из бортов ответила по крепости. Эффект был ужасающий. Совершенно не готовые к этой битве, а только лишь поднятые для устрашения пиратов, артиллеристы проветривали в это время крепостную крюйт-камеру. И первые же ядра с линейного корабля угодили туда. Взрыв разметал всю эту часть крепости. Досталось и кораблям на рейде. Правда, ещё до этого, одна из бастионных пушек разворотила борт голландского корабля. И в это время, при поднятых парусах, тот медленно погружался в голубую пучину Кариб. Стоящий на мостике капитан воздев к небу сжатые кулаки очевидно посылал проклятия англичанам. Очень скоро, лишь несколько голов, державшихся за обломки членов экипажа, было всем, что осталось от могучего и красивого корабля. И пока губернатор, с трудом пришедший в себя, проводил служебное расследование, спасённые были добиты багинетами морских пехотинцев, в целях сокрытия всей сущности происшествия. А английские моряки с тех пор часто видели погибший корабль, упрямо стремившийся на битву, но совершенно призрачный. Правда, после встречи начинали происходить разные неприятные вещи. Корабли попадали на рифы, на борту вспыхивали эпидемии, взрывались боеприпасы и бунтовали команды. Проклятия погибших моряков преследовало английский флот. В мгновение ока от большого морского охотника на воде осталось масляное пятно, да несколько обломков. Мина эта сработала, как и была рассчитана. Пропустив три или четыре корабля, она взорвалась от звука моторов следующего. И им оказался «Морской охотник», небольшой катер, имевший на вооружении пушку, пулемёты, да глубинные бомбы. Он стоял на ходовом мостике, а потому, сделав основательный крюк в воздухе, приземлился в воду, рядом с рулевым-сигнальщиком. Правда, тому повезло меньше. Осколок мины, или дюраля корпуса, почти отделил его голову от шеи. Николай Каренин первым делом развязал шнурки флотских ботинок, снял саму обувь, а затем, связав шнурки вместе, повесил ботинки на шею. При его сорок пятом размере, с обувью всегда были проблемы. Каренин воевал на Черном море второй год, и ничего хорошего от положения своего не ждал. Катер взорвался на траверсе мыса Форос. Берег был немецким, а до своих и на катере было идти чуть не половину суток, а уж так плыть… Тут и думать нечего. И чего тут делать прикажете? У него не было даже личного оружия. Ремень с пистолетом таинственно исчез во время взрыва и полёта за борт. Болел бок, и посмотрев вниз, Николай заметил тонкий кровавый ручеёк, сочившийся в прозрачные воды моря. Похоже, что тот ремень и спас ему жизнь, не дав чему-то острому полоснуть по живому телу достаточно глубоко! Китель и брюки основательно намокли и тянули на дно. Да и набравшие воды ботинки тяжёлыми гирями висели на шее. Пришлось от всего этого избавляться, предварительно отправив запазуху военный билет. Оставшись в тельняшке и трусах командир корабля почувствовал некое облегчение. Оставалось дожидаться какого-то дальнейшего развития событий. Выбор был невелик. Плен, или переохлаждение, с дальнейшим погружением в Чёрное море. Ни того, ни другого совсем не хотелось, да, как говорила его бабушка «в гостях воля не своя!» Оставалось уповать на чудо. И, как бы это ни было странным, оно произошло. Из ничего, просто из синевы моря и неба, соткался огромный парусный корабль, идущий под всеми парусами. Всё было так, как и в далёком детстве. Продолжая бой с неведомым противником, отстреливаясь из всех орудий, корабль проходил мимо, и кто-то из матросов, заметив погибающего на море, бросил ему спасательный круг. А сразу затем гордая белая птица морей, развернув ещё шире свои жутко рваные ветром и временем паруса, ушла в сторону родного моряку берега. Кровь продолжала идти. Слабость чувствовалась всё сильнее. Приходило время погибать. Последние силы были израсходованы на то, что бы продеть тело в широкий спасательный круг, и так и повиснуть на нём на руках! Крик чаек – это было то последнее, которое слышал командир Черноморского флота, падая в глухую тишину небытия. А очнулся он в Сухумском военном госпитале, с тугой повязкой после операции, и совершенно зверским аппетитом. Его лечащий врач рассказ, что подобран он был вечером того же дня летающей спасательной лодкой «Каталина», а затем доставлен в госпиталь и прооперирован. Начав ходить, старший лейтенант Каренин осмотрел с удивлением и тот спасательный круг, который позволил ему продержаться на воде до вечера. Сделанный из толстой просмолённой парусины, набитый резаной пробкой, он имел надписи названия корабля и порта приписки. Так вот название давно стёрлось от времени, а портом приписки была столица голландской колонии в Северной Америки, город Новый Амстердам!

Свидетельство о публикации №214102200239

Ария московского гостя

[битая ссылка] Михаил Буканов

А красиво тут у вас, в Питере. Одна заря… и всё такое. Спешит. Это вы точно подметили. Раз уж мы здесь сугубо случайно встретились, то и за ваше здоровье. Хорошо пошла очищенная. Василий! Нет, я не к вам. Это меня так зовут. А вы вот всё сидите и молчите. Уважаю. Серьёзно, и как-то ещё ближе располагает. Нам, молчунам, доверия больше. Я, с вашего разрешения, добавлю. Так-то я с утра это дело в тело добавляю. Проездом, а с поездами несостыковка. Из стольной Москвы приехал утром, а в Хельсинки под вечер. Гуляю. Катаюсь. Смотрю. Сам я в первый раз, но слышал много. И про иглу светлую, и про Евгения, на всаднике Медном скакавшем. Опять же, три карты. Вы как, сами делом этим не балуетесь? Я раз в поезде до трусов проигрался. А потом и трусы. В лото играли. На интерес раздевание с дамой одной. Профессионалка. Мы до Омска ехали, так и не дала одеться. Дверь бывало закроет, и чего только сама не вытворяет. А мне куда? Проиграл – давай! Как и всякий-який честный человек. Проводник устал нам из ресторана коньяк и закуски носить! Да и я к концу поездки падать начал. Думаю, что от коньяка несвежего! Или, может, от дамы этой? Комплексно! Ваше здоровье! Не дует вам? А то речка здесь большая. Я читал, Невой прозывается. И корюшкой тут, якобы, пахнет. Рыбка малая есть такая. Я её в копчёном очень люблю! Неподалёку здесь бабы в виде зверюг-кошек на пристани, так я возле них специально воду в реке нюхал. Врут, гады! Вода, как вода. Мокрая, и на вкус мазутом отдаёт. Не решил ещё? Так я опять себе выпью! Брр! И как её дети малые пьют? Вот уж зараза! Так говоришь чего, или мне показалось? Я тут отвлекся. Дело одно вспомнил. Споткнулся я на вашем Крещатике. Ну, вы его Невский проспект зовёте, так мужик один говорит: Вы осторожнее, тут порёбрик высокий. Я даже не сразу врубился. Ты прикинь, простое русское слово бордюр у вас на галантерейщину такую заменили. Порёбрик! Во даёте! В булошной батон спросил – нету. У нас, говорит девчушка, булки белые. Батонов нету! В наше-то время! Не, я понимаю, везде свои проблемы, так всё одно, русский язык учить надо! И пользоваться ему! И к примеру, я вот к финнам приеду, так там все в гостинице ко мне по-русски. Потому, я по-фински одно только слово и знаю «пуукко» так они ножик свой финский называют. Я купил пару в подарок, ребята мне теперь по-жизни должны! И красивые, с отделкой, и ножны подарочного варианта. Лепота, как нам отец Савелий, полковой наш священник, в десанте говаривал. А может, тебя, братан, прикрыть плащиком? Холодает, а ты всё не пьёшь. Гляди, простудишься! Твоё здоровье! Я чего к финнам зачастил. Деда могилку ищу. Отец мой очень просил. Дед без вести в сорок третьем пропал. Данные есть, к финнам в плен, а потом в ихний концлагерь. Там и загинул. Да, ладно, дела это наши, печальные и семейные. Я, с твоего разрешения, ещё выпью. Время есть. У нас в Москве тоже случаи смешные бывают. Я как-то одному кенту по воле о моём городе рассказывал, так держался правды жизни. Но он всё равно не поверил. Ты сам посуди. Говорю: Иду я как-то по Солянке, а из синагоги на Трёх Святителях евреи в Китай-город прут. Как у нашего Пушкина про цыган. Ну, вспомни: Цыгане шумною толпою толкали жопом паровоз! Да ты и поэмы эти сам знаешь. Увы, Мария не верна. Или «Скребницей чистил он коня!» Я уже подзабывать их стал. Так веришь, ничего тот не понял! Солянка, говорит, из капусты такое блюдо, или суп такой, только тот суп селянкой называется. А ты по ней себе ходишь? И евреи у тебя из синагоги имени трёх святителей. А этого быть никак не может! Нет у них в религии ни святителей, ни угодников! А «Три святителя» такой был корабль при Петре Первом, так назывался. И никакого китайского города у вас в Москве нет. В Америке, в Вашингтоне есть, в Новом Орлеане есть, а в Москве нет. Отлуп мне дал по полной. Ладно, тёрки никак всё равно не перетрёшь все, а поспать, братан, надо. Проезжающий наряд полиции заметил на берегу Невы умилительную картину. На чугунной скамейке, укрытый от дождя плащом, сидел задумчивый поэт. А на его коленях мирно спал здоровенный мужик. И никому не было ни плохо, ни обидно!

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3