Подмалевки

Было бы проще: в деревьях затерянный дом,старая теткина дача на ближней Казанке —будто бы детство мелькнуло за мутным окном,или вторичная память играет в обманку.Редкие крепкие сосны, сухая хвояСнизу, кругами, скрывающий тайны подлесокближней окраины… Если бы воля твоя —в этих границах остаться, органная мессаперетянула бы проклятую суетумысли, еще не созревшей, но мчащейся прочь уж,только набухнет, в грызню социальную, ту,что в оправданье неверности высшему прочим.Как же тебя затащил в эту музыку бес?ты что пытался озвучить на рухляди старой? —всех осчастливить, собой расплатившись… А лестак и стоит, как стоял, хоть и вовсе без пары —без Самого и посланника, с кем договорнаобещал о-го-го… на поверку же хрупкимсном оказался. Куда там! Серебряный Боресли бы нам удержать от бандитской порубки,Остров Лосиный сберечь бы от шустрых деляг,дьявольский Брокен кремлевский хоть как-то приструнив…Вовсе не сказки: за лесом уж новый ГУЛАГ,есть развернуться где буйной совковой Фортуне.Вновь ни вперед, ни назад, как бывало, с трудомлишь сосчитать корабли, обложившие Трою,да за колючкой бараки… Построил бы домв немолодом сосняке, где подруга удвоитпыл не геройский – лирический. Если ж нуждавынудит перелистать вековые страницы,то на иной, что попроще дорожке, кудабыл бы заброшен не делателем – летописцем.Все объективней: не гнать поперек лошадейвскачь по прошедшим когда-то и будущим далям —что сохранится под будничной сутолкой дней…Но не промчись мимо главных, не книжных деталей:там, где любовь, и лукавый бессилен, хотявцепится крепко, едва протянуть ему палец…Эпос по сути вторичен – ужели шутяв этом потоке нас выкупал веймарский старец?

3

Эпос катил не спеша, отдаляясь строкойот промелькнувших событий, что были не хуженынешних, видимо. Что же мы чести такойне удостоились как-то, утешившись вчужемалыми формами, где, подмастерье, итогхилый тебе подбивать, оставаясь в сторонкеот роковых передряг. Почему-то в песокнаши поделки уходят, забыв похоронки.В прошлом отечества черных канунов не счесть,да и теперь не сказать, что намного светлее —та же в учебники валит придворная лесть,те же витии рыгают церковным елеем.Разве трагедии века не стоят перапусть безымянных аэдов, что, выйдя из гущиих породивших народов, смогли б из нутрадушу живую вдохнуть в омертвевшую сущность?Нет, не сложить «Илиады», и даже Роландс кличем «Аой!» не прорвется сквозь полчища мавров,хоть в 41-м вставал молодой лейтенантперед фашистской броней, чтоб ответить за лаврытрусов в лампасах. Катарсис, грохочут валы:море насилья не стерпит, как эпос! – куда мнеот озорного соблазна к познанью уплыть,даже когда эту мощь разбивает о камни?Хаос бушует… Сыскать приложения сил,чтоб захватили тебя без расчисленной мерыкем-то, пускай сатана бы любой предложилвсе испытать за мещанскую, сытую серость…Домик в березках… – ну, нет уж! сменить полюсаистин привычных, готовых до смерти затискать!Гениев грешных из рая гремят голоса:а не пора ли в дорогу? Ну, где там расписка!

4

Вот неуемная прорва – не валится стихв яму конца, что уже приготовлена, вроде,эпос несет его дальше, во время глухих:та же толпа ждет не этих – попсовых мелодий.Видимо, перетерпеть нам и этот ледник,гон перманентный, что снова сметет динозавров,чтобы из хаоса звук музыкальный возникв землях атлантов, в расщелинах горного Тавра,почва нальется под осень – родится поэт,что воссоздаст для потомков живые картины.Эпос хотя и вторичен – истории нет,коли умрет… память Трои не скрасят руины.Лишь понесется по миру биенье струны,самой высокой, с богами чтоб спорить на равныхв тех же сраженьях абсурдных – тогда со стенызапричитает опять о судьбе Ярославна.Эпос есть со-бытие, потому родником,словно кипящая жизнь, и течет нескончаем,крохи познанья не валятся нам прямиком —мы со-творцы, отдаем по чуть-чуть, принимая.

Ассоциация

(концерт Р. Шумана для скрипки с оркестром)

Гидону Кремеру

Как будто тот же рыцарь проскакал,что из застенка разбудить стремитсямир, спящий на ходу, где зал – не зал,прискорбная больница – не больница.Собратья по искусству на краю,где до безумья так легко скатиться,прощупывают музыку своюпо чуть живую сторону границы,где разум отступал от норм, ужене различимых на таком излете,облатки нот отпали, и душетеперь звучать одной, совсем без плоти,как будто скрипка вырвалась из рук,смычок за ней, касаясь струн едва лишь,и звук в те выси полетел, где звукнеразделим на мелкие детали —сноп света, да такой, что не объятьничьими, даже ангелов крылами.Лети! не истощайся! – и, как знать,вдруг небо распахнется перед нами,а там… Оркестр выдохнул, без силскрипач застыл: вот-вот – и рухнет зданье!..Ах, слишком высоко опять … – решили растворился в сдвинутом сознанье.Мы разошлись в ночную кутерьмусвоих домов, где столь же одинокипо сути, но давно чужды тому,что вырывалось за земные сроки.А рыцарь не сдавался, пусть слегкаи поскучнел под бременем таланта,упрямо, взор вперив под облака,гнал по раскисшим тропам Росинанта.

Свет без пламени

Обыкновенно свет без пламени

Исходит в этот день с Фавора…

Борис ПастернакАвгуста первая треть растворилась, вот-вотосень накатит с негаданным преображеньемодушевленной палитры, когда от щедротманны библейской слегка затуманится зренье.Да не заметить расправленных ангельских крылв голубизне иудейского знойного лета —лишь на подобье маляр растранжирит свой пыл,жалкий певец поперхнется лукавым куплетом.Невоплотимо, как солнце уходит, скользяв легких барашках, едва подбираются воды,и на прощанье багровым пожаром грозявсем, заигравшимся в войны. Всевластье природыснова напомнит: куда занесло, капитан,утлое ваше суденышко даже с начинкойстоль кровожадной, что вздрогнет уснувший вулкан?Не суетитесь, да будет вам небо с овчинку,только взломаете ящик Пандоры… Что ж, пустьпопетушатся ребятки недолгой игрою —август вплывет в середину, и первая грустьвымученной желтизной чуть покроет живое,сказочной силой творимое, данное намтрепетное полотно, что с трудом уже дышит,с тучки подветренной Спас приоткроет сезам,чтобы ресницы лучей, посылаемых свыше,вдруг отразили в лазури скользящую тень,необъяснимый обман утомленного зренья —или под крыльями чьими-то вскинется деньв очередную фантазию преображенья…Станет ли легче с ответным порывом… едва ль,если заблудимся снова в пустых разговорахв области чуда, небес потускнеет эмаль,и расползется, как радуга, свет от Фавора.Так без сближенья дареная хрупкость стечетк тяжести каменных храмов… Глухи и угрюмы,что-то дежурное в праздники вымучит рот.Август слегка попрохладнел, сменили костюмы,но в застоявшихся душах остался рубец,чуть прикоснешься случайно – заденет до дрожи…Преобразимся ли сами уже, наконец,что-то в бескрылых надеждах сыграет, быть может?

Из далека

1

Странная земля… таких красотна планете разве что в разбросе,и при этом как ослеп народ.И с кого за эту странность спросишь,где глаза пустые палачейтак же зябко ежатся от страха,что и жертвы. Мир пустой, ничей,хоть бы ржи… – могилами запахан,теми безымянными, травойнаглухо заросшими кровавой,где с ноги сбивается конвой,чтоб на случай след оставить правойкованым в железо сапогом:сами да не будете судимы…Та же часть народа, что тишкомпьет, орденоносят херувимыглавного земного божества.Прочный мир, ничем его не сдвинуть,биться редким честным головамодиночек о крутые спины,что все шире, выше, как стенаот росточков смысла и прогресса.Боже… это есть моя страна,мой язык родной и кромка леса.

2

Не насилуя дар,что свалился как чудо,коль писал – в никуда,если звал – с ниоткуда.Не Орфей, не пророк —созерцатель, не боле,просто делал, что могв относительной воле.Не сидел, не валиллес на реках Сибири,КГБешных громилне знавал – при квартире,в тесноте не без книги любимого делаокорачивал крик,чтоб не так оголтелопоучать. Раскрывалмир свой взявшимся после,нот фальшивых не брал,не старался быть возлетех, кто выше взлеталпо заслугам, быть может,не собрал бы и залдаже крохотный… Все жесквозь навязчивый шум,об ином памятуя,в никуда – но пишу,с ниоткуда – зову я.

3

Осень прижалась вплотную почтик выжатой почве, едва отродившей.Я еще только в начале путис прожитой жизнью, как будто не живший.Первый звонок подошел – и поратоже за парту простым первоклашкой,кажется, мама, как прежде, с утравозится с ранцем и белой рубашкой…Все, как и было, идет по кругамгодом за год по, казалось бы, внятнымкольцам спирали, да время – пурга:те же пласты – отчего-то обратно,если дуга не удержит – вразбросрваными клочьями облачной ваты…Может быть, просто себя перерос,в буднях ли сытых уже тесновато,где вдохновенье – ненужный товар:уличный клоун кого-то заманит?Мир в настоящем ни молод, ни стар —видится завтра в каком-то тумане.С прошлым же проще: едва отгрестиот разъедающих память реалий,осень прижмется вплотную почти,как по груди рассыпая медали.

4

28 августа 1963 г. в Вашингтоне при огромном стечении народа Мартин Лютер Кинг произнес свою великую речь-проповедь «I have a dream…»

Мы наслышаны – не наслушаны,лишь скользнув по глазам чужим,как уже не рабскими душаминаполняется новый Рим.Тою гордостью не насытиться:Капитолий – в одно лицо,и мечта с Бухенвальда, с Лидицедревним сказочным образцом.Тучи поверху, люди в трепете,с гор пришедшие и с равнин:– Что на эту мечту ответите?– Мы с тобою! Веди нас, Кинг!Будто с паствой своей на паперти,ненасильем вступая в бой,в кинокадрах на старой скатерти,слава богу, еще живой…Не завидую я Америке —мне отчизны ужасно жаль,что пристала надолго к берегу,где такая у власти шваль,все разведчики да охранники(что нам – прочего не дано!),словно праздничного «Титаника»,утянули страну на дно,где последней надежды искоркираспадаются на лету,спит народ, и не пламя – выгоркида сухая горечь во рту.

5

Гребнями волн отжимает накатгальку прибрежную выше, за кромкувольной стихии. Мне из далекапроще вглядеться в российскую ломку.Как наркоманов, до судного днятянущих руки к проклятому зелью,как голышей, так отжали менячерные слухи – какое веселье!?..Лыбиться б подленько: я-де не там,вовремя смылся, хлебайте баландусобственной дури – родимый бедламне отпускает… Швыряет шаландубешеный ветер, почти в тупикежаждет команда любой переменысущего… Мне что в моем далеке,в тихом раю добровольного плена?Все мы изгои, но там или здесьвыскребки памяти не зарастают:вроде, похожие горы и взвесьта же морская – да нет, не такая!Не избежать ни сумы, ни тюрьмы,волны улягутся раньше ли, позже —жизнь отжимает ненужное, мысами с собой расстаемся, но все жеиз далека это как-то ясней,и ощущаешь на собственной шкуре:не до злорадства, ты сам средь камней,разворошенных проснувшейся бурей.

Театр абсурда

Я – Сизиф, каждый раз начинаю сначала. Так и не стал взрослым.

Эжен Ионеско

Пролог

Чем дальше, тем менее мир постижим,все виснет, все вязнет в инерции ватнойсплошных декораций. Лежим ли, стоим,куда-то идем, а куда?.. Непонятно.В театре абсурда не по часовой,а как бы напротив мотаются стрелкии вместо героя какой-то изгоймаячит на сцене, фантазией мелкоймодель отчужденности: срез, соскребокинерции слепорожденного быта.Спасительной свежести хоть бы глотокза дверью, что к выходу чуть приоткрыта…Быть может, вернуться, пока гардеробсдает, и, одевшись, скорее на воздух?Остаться, чтоб краешком глаза на гробу ямы, и вновь убедиться, что поздно?Три серых стены, то ли трон, то ли стулна кухне: свобода ширяет по кухням,где каждый участник спектакля тянулв нехитрую мудрость – а что, если рухнетсамо по себе? С нескончаемых лет —застывший хронометр да стол колченогий…Вам автор подскажет: «Герой как портретсемейный“. – „А дети?“ – „Взамен носороги,со-спутники бывшие». – «Что он, больной?» —«Адепт эпидемии: ищет значенья». —«Какие-то годы прошли за спиной,какие-то мысли?..“ – „Размыло теченьемреки тупиковой: родимся – умрем…На сцене, как в жизни, никчемно и пусто». —«Мы бились над этим еще с букварем,но что достигается вашим искусством?Путей бы каких…“ – „Место из откидныхсвободно, присядьте, пристроившись к рядутаких же зевак, где один из двоихнавечно проникнулся“. – „Если наградойотгадка…“ – „Да что-то всегда по пятамкрадется, как тьма, что над нами нависла». —«Куда же зовете?» – «К абсурду от смысла,а дальше посмотрим, что выпадет вам».

Подобия действа

1

Здесь занавес, видно, совсем ни к чему —до жути знакома изнанка созданья,и свет еще больше уродует тьму.Движухи ни капли – сползли к ожиданьюгерои какого-то чуда: Годо,Христос, Гаутама ли – все в этом роде,где символ на символе: мир – городок,мы самораспяты – никто не приходит!Напрасны потуги – дыра на дыреот прежних теорий, над пятнами пятнас текущей бодяги. Веревку скорейна сук, как Иуда уже многократно,предавшие что-то Гого и Диди!Кругом ни души… Хоть бы кошки, собакикакая-то ласка… Что жди, что не жди —лишь Поццо слепой в непроснувшемся Лаки.Снимаем ботинки, затем одева…Сухая смоковница будто нарочнопокрылось листвой. Завопить бы истошно —быть может, найдутся та-ки-е слова…Встать снова на эти ходули? Взглянутьв последний разок на пустую дорогу?«Ты, мальчик, расскажешь о нас хоть немноготому, кто послал?» Отвечает: «Отнюдь…»

2

Вот кто-то подходит, послышалось: бо-о-м-с!..Две тени, с облезлыми курами схожих,в подвале, естественно: «Тоже мы ждем-с,всех звали – придут, так уж выдадим тоже».Им чуть за 90 всего, но порой,глаза приоткрыв: «Что же, Семирамида,пора?“ – „Стулья… стулья давай! Ты такой…ты сможешь…» На сцене уже пирамида —пошли… Будто вправду: дворянство, король —весь плебс… Он: «Монархам – особые роли,позвольте!» Когда поднимается голь,держись, обыватель! Она: «Только волю,нам дай!“ Он: „Подруга, что сможешь, тащи!народищу – рухнут вот-вот половицы!» —«Ты годы прождал… уж теперь не взыщи». —«Я думал, такое когда и приснится…Но вот наконец время нам подошлочерту подвести!“ – „Ты такой… по основам…смелее, мой мальчик! расправься орлом!» —«А крылья-то где?.. как подавишься словом…нет, пусть секретарь уж…» Тот страшно: «А-а-ы-ы…»Всего-то!.. в гортани как рыбии кости…Какие герои, такие и гости —все пусто, лишь стульев кривые ряды.

3

Ну, здесь-то случится: бульвар, на путикакой-то зеленый… Из публики: «Выжил!..По стопке теперь – и трава ни расти!»Соседи: «Да тише!» Мы, вроде, в Париже.Какая-то женщина… Скрыл балахон —возможно, когда-то была сексуальна.Гремят носороги, как Иерихон.А, может быть, трубы архангелов свальных.Тусуются маски. Брюнетка. Блондин.Поди разбери тут – комедия, драма:«Вот тоже загвоздка – два ль рога? один?» —«А кто в чемпионах – „Спартак“ ли, „Динамо“?»Вдруг что-то… как заплесневеет листва:сухой, бородавчатой сменится кожа,бугор выпрет вдруг по-над носом, едване падаем на руки… Это встревожиткого-нибудь?.. Офис, где Он и Она,как будто влюбленные. Он осторожно:«Не лучше ли нам отойти от окна?»Она: «Да куда? ведь без них невозможно —весь город дрожит, и, наверное, намне стоит уж так отделяться. Я тоже…»В партере сидят… так, однако, похожи…Лишь Он: «Нет! себя не предам!» Не предам?..

4

А действо по кругу… «Заждались уже?» —«Да вряд ли кто выдержит эту тощищу —что кукиш в кармане, поручик Киже…» —«Стоп! вроде, рассеялось что-то вне пищи:король умирает!» – «Шутейно?» – «Всерьез!» —«И тот, что так бодренько ходит по сцене?» —«И тот!» – «А страна?» – «До пушинки разнес!» —«Что ж нам остается?» – «Готовиться к смене». —«На что поменять-то?.. Нет, братец, уволь,каким был правитель, теперь уж не важно.Страна – не страна, где король – не король,а так… гиль житейская, вроде бумажнойподставы, театр на двоих, реквизит». —«Но все-таки жалко: страдает, бедняга…»Вдруг все исчезает. Зал дружно храпит.Неужто никто и не сделает шага,чтоб выйти из морока? «Я-то не сплю?..Хотя и актеры порою как боги,что пьет обывателис, что в револю…» —«А в общем горниле – одни носороги». —«А сами-то кто? Мы на сцене илив реальности чьей-то?» – «Что сами играем?» —«Казалось, куда-то по юности шли…»Откуда-то сверху: «Абсурд нескончаем?»

Эпилог

Свет. Рампа пуста. Кто-то: «Как бы ещев такое не вляпаться! Плачены бабки!»Но символы – это скорее обсчет,борьба не на равных, какие-то прятки,бюджет с дефицитом, пустышка, секвестробмылков давно уцененного рая.Какая гармония?.. этот оркестрни Баха, ни Моцарта нам не сыграет,коль весь модернизм как сухая вода,лишенный души хохоток интеллекта,где жалкий герой, усредненный до Нектои, вроде бы, смелый прыжок… в никуда!В тупик! Но мы дышим еще и снуемв красотах пейзажей, и даже усталостьс работы (всегда бесполезной?), что днемне только абсурд лишь… а если досталосьв любви и в искусстве отметиться чуть,отдавшись теченью божественной лени…Мы не совершенны – и что же? сомкнутьустало глаза, предоставивши сменебезумною гонкой разрушить чердак,что сами воздвигли? Хоть солнышка б лучик….Желание жизни естественно, каксвод радуги, что развернулся сквозь тучи.В абсурде на это намеком хотя б,чтоб сдвинулось что-то, и дело не в форме,а в том, что словами бросаясь шутя,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.