Рай для президента. Комедия, ужасы и кое-что еще

– Коля, ты уже достал! Отвали! – броня сердобольности Томы была непробиваема. – У тебя и так долг двести рублей!

Коля перевел удрученный взгляд на рядом стоящего президента. Вдруг его глаза резко загорелись и, не удержав эмоции, из него выскочило: «Оба-на!» Столько воодушевления и радости он не испытывал давно.

Дмитрий Дмитриевич, заметив сверлящий и полный надежд взгляд Николая, нащупал рукой лицо, проверив состояние грима. Вроде все было на месте.

А Николай тем временем стремительно перебирал в голове варианты стратегии для обработки свежего «непуганого идиота». Его мысли крутились колесом, как в игре «Поле чудес». Только вместо сектора «Приз» были сектора «Все пропало» и «Полный провал», занимающие почти весь барабан.

– Братан, займи стольник! – то ли выпал тот же сектор, что и был в ситуации с Витьком, то ли барабан заржавел и просто не смог провернуться.

– Простите? – Дмитрий Дмитриевич с облегчением понял, что остался неузнанным, и его сердце вернулось на место.

– Я говорю, займи стольник. По-братски! Через неделю отдам, – повысил голос Коля с легким наездом, как-будто он в танке.

– Извините, а «стольник» – это что? – президент, как мог, боролся с желанием дать этому танкисту в морду, но «не привлекать внимания!» было важнее.

– Ты из какого захолустья взялся? – возмутился Николай. – «Стольник» – это сто рублей. Или ты никогда такой суммы не видел?

– Всего-то! Сто рублей? – Дмитрию Дмитриевичу стало немного смешно. – Пустяки. Даже подарю.

Президент, повернувшись к буфетчице, ударил кулаком по прилавку, и строго сверкнул глазами. Это был проверенный и безотказный способ заставить действовать любого человека. Для главы государства все очень просто. Даже проще, чем можно было предположить…

Но тут это не прокатило.

– Это что сейчас было? – на полных правах своей территории, спокойно выдала хозяйка заведения.

– Простите… комар, – первое что пришло в голову, и как обычно дебильное, когда на обдумывание мыслей нет времени. Как оказалось, вранье – тяжелое искусство.

– Вы знаете, – перешел он к плану «Б», – у Вас шикарное заведение! Практически, настоящий ресторан. А в ресторанах, обычно, счет подают в конце.

– Это че? Типа, у тебя денег нет? – в голосе Тамары звучала усталость от халявщиков.

– Что Вы?! – поспешил успокоить ее президент. – Денег-то у меня полно. Я готов сделать заказ в размере Вашей недельной выручки. И еще столько же чаевых. Я, можно сказать, альтруист. Просто, хочется комфорта.

Лицо буфетчицы выражало дикое желание вызвать переводчика. Таких обещаний она не слышала, даже когда ее, еще девственницу, пытался затащить в постель соседский Петька.

Президент понимал, что этот бред не тянет на убедительность, и, как это бывает в продвижении внешней политики, нужно срочно искать союзника.

– И вот этому гражданину… братану, налейте то, что он попросит. И долги его я тоже оплачу. – закрепил он свою речь дополнительным обещанием жеста доброй воли.

Тома прищурила глаза для фильтрации заманчивых речей таинственного незнакомца. Слова о недельной выручке и чаевых ласканули ухо, но как-то не сильно зацепились за доверчивость Тамары. Как понять, что это не очередной проходимец?

В ее мозгу уже начала зарождаться идея заставить этого олигарха предъявить дипломат с баксами, но стратегия внешней политики сработала безотказно, и Николай вмешался в ситуацию на стороне президента, против агрессии диктатуры общепита. Нефти и газа в трактире, конечно, не было, но была водка. По глубокому убеждению Николая, это и является главной причиной для установления демократии в отдельно взятом заведении.

– Тома! Ну ты че, не видишь? Человек-то приличный. Глянь, какой у него блатной кейс! Давай наливай! Не тормози! – Николай был воодушевлен перспективой получения булькающих дивидендов от своей политической победы.

Устоять перед коалицией таких союзников, как президент страны и местный алкаш, было невозможно. Даже если их карманы пусты. Тома вышла из ступора и, поставив перед собой два пластиковых стакана и две кружки под пиво, принялась наливать водку, все еще сомневающимися движениями руки.

– Ты где такой кейс покупал? – Коля решил заполнить неуместную паузу в общении с благотворителем. – Я такой давно ищу. Под инструменты – самое то!

Тут он неожиданно чихнул. Учитывая, что перед ним приличный человек, что бывает не часто, при втором чихе Коля прикрыл лицо, типа он тоже приличный. Чихать в этой ситуации было как-то неловко, но третий чих предательски назревал с удвоенной силой.

– Извините, – Дмитрий Дмитриевич обратился к буфетчице, не слыша собеседника, – А не могли бы Вы налить мне не водку, а пятьдесят грамм коньячка, и что-нибудь поесть?

Николай вместо третьего чиха пукнул. Придя в сознание, он со стыдом понял что произошло, и тут ему стало совсем неловко.

– Прошу пардон! – Николай, насколько мог, виновато посмотрел на благотворителя, и продолжил сглаживать конфуз. – Кажется, я прикрыл не то место.

Тамара, опрокинув на прилавок стакан с уже налитой водкой, с нескрываемым удивлением посмотрела на нового гостя, и принялась вытирать разлитое тряпкой, пропитанной пивом.

– Не волнуйтесь! – поспешил успокоить ее президент. – Я и за эту водку заплачу. Так что Вы можете предложить мне поесть?

– Ну, у меня есть бутербродики с сыром, – голос Томы приобрел ноты покорности, – есть с селедочкой. Только с сыром – вчерашние. Советую с селедочкой.

Дмитрий Дмитриевич внимательно посмотрел на бутерброды, выложенные на витрине. Вчерашний сыр не вселял уверенности в относительную свежесть. Его «вчерашние» края присохли и, свернувшись, издевательски смотрели на покупателей. Но все же они были предпочтительнее тех, что с селедочкой, понюханные Витьком.

– Давайте с сыром. Жаль, что сыр еще без плесени.

В это время буфетчица уже наливала коньяк в одноразовый стакан.

– Простите, а не могли бы Вы налить мне коньяк в коньячный бокал?

Такой поворот событий совсем обескуражил Тамару. После минутного ступора, она достала рюмку из-под прилавка, дунула в нее и, протерев салфеткой, перелила в нее коньяк из одноразового стакана. У Николая шевелились только зрачки. Управлять другими частями тела или хотя-бы закрыть рот у него не получалось.

Шаман

Служба в милиции, как известно, уже героизм. И опасна и не видна. Милицейский участок «Райрайотдел милиции» ничем не отличался от других подобных участков. Все говорило о том, что сюда приходят либо защищать свой народ, либо стеречь все тот же народ за решеткой. Все обшарпано, минимум удобств. Вполне себе приличный «обезьянник» со штатным характерным запахом. Напротив – рабочее места хозяина заведения, оборудованное столом, стулом, сталинским телефоном и любимой книгой «Уголовный кодекс». В общем, ничего лишнего, и в тоже время достаточно для героической службы на благо своего народа.

Поскольку Вовка особо не сопротивлялся, милиционер впихнул его в обезьянник так же, не особо грубо. Так, один пригласительный пендель, даже, можно сказать, полупендель. Чисто жест такой, гостеприимный, не оставляющий сомнений принять приглашение.

Вовка, конечно же, расстроился. Но не за себя. За весь мир, которому светит кирдык. И из-за чего??? Из-за своей же безалаберности и самоуверенности или из-за профессионализма милиционера? Все же он склонялся больше ко второму. Был бы мент потупее или потолще, никогда бы не догнал. Даже не намекнул на взятку, сволочь. Но в милицию, к несчастью, берут только самых достойных и честных.

«О! Очередной бомж», – подумал Вовка, увидев еще одного арестанта.

– Шаман, – спокойно сказал сокамерник. Он и в самом деле был одет в не очень свежие шкуры.

– Что? – Вовка не был склонен к общению.

– Я шаман. Из Бурятии.

– Владимир… – деликатно ответил Вовка, и хотел уже пафосно скрасить свою личность отчеством, чтобы обозначить дистанцию в отношениях, но тут его осенило: – Ты – шаман? Тот самый шаман, который рассказывает о конце света?

– Скоро небо упадет на землю, – как-будто сам с собой говоря, продолжил бурят. – Весь мир погибнет. Никого не останется в живых.

Вовка, изучая сокамерника, присел на лавку рядом с ним.

– Откуда ты все это знаешь?

– Боги сказали, что все люди во власти шайтана.

– Боги сказали? – Вовка был крайне заинтересован. – А сидишь за что?

– За это и сижу. За попытку навести смуту в обществе.

– Скажи, шаман, а что нужно, чтобы остановить падение неба на землю?

– Боги сказали, что надо навести порядок в обществе.

– Что значит, порядок в обществе? Конкретнее можно?

– Не знаю. Я в этом сам не разбираюсь. Но можно спросить у богов.

– А что для этого надо?

– Надо ударить в бубен.

– А палка есть?

– Палки нет.

Вовка стал осматриваться по сторонам в поисках подходящего предмета. На рабочем столе милиционера он увидел гаишный жезл.

– Командир, – обратился Вовка к представителю власти, – кинь мне, пожалуйста, палку.

– Что?! – возмутился милиционер.

– Мне очень надо! – старался объяснить Вовка. – Мне в бубен ударить надо.

– Ну ты и кадр! – ухмыльнулся милиционер. – Первый раз вижу, чтобы сам напрашивался.

Хозяин заведения поднял трубку стационарного телефона с дисковым номеронабирателем. Несколько раз ударил по клавишам, в надежде услышать хоть какие-нибудь признаки жизни в трубе. После этого он встал, положил на свой бекрень фуражку и, нащупав где-то под животом шестого размера портупею, тщетно попытался поднять ее на сам живот и направился на выход.

– Я скоро вернусь. Тогда и рассмотрим все ваши просьбы и пожелания.

– Какой жадный милиционер. – выдал свою оценку шаман, когда за милиционером закрылась дверь. – А зачем тебе палка?

– Так ты же сам сказал, в бубен бить надо.

– Для этого палка не нужна. Для этого есть орба. В ней живет дух Ээрен. Только орбой можно бить в бубен. – Спокойно ответил шаман и достал из-под шкуры колотушку.

– Что же ты мне раньше-то мозги пудрил?! Давай колоти уже этой орбой в свой бубен.

Шаман, прыгая с ноги на ногу закружился, и что-то замычал, постукивая в бубен. Вдруг он сел на скамью и беспомощно затих. В какой-то момент показалось, что он умер.

– Эй, шаман. Ты чего? – Вовка потянулся к его руке, чтобы встряхнуть.