В потоке яблочного ветра. Поэзия

В потоке яблочного ветра

Поэзия

Наталья Дарованная

© Наталья Дарованная, 2017

ISBN 978-5-4485-1575-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Над рукописью Натальи Дарованной я работала с удовольствием. Её тёплые, певучие стихи пронизаны грустью, мечтой о несбыточном, любовью к миру. Лирическая героиня в стихотворениях поэтессы страдает от неразделенной любви, пытается осмыслить свое место в жизни, любуется осенними пейзажами. Строки наполнены щемящими образами, свойственными ее поэзии, необычными и яркими.

Я не больнаЯ новая страница.Осенней боли с сединой в висках.Моя война —На равнодушных лицахМое спасенье – быть в твоих глазах.

Преобладание осенних мотивов не портит произведения поэтессы, так как в каждом новом стихотворении появляются новые тропы, неожиданные и красивые. Несколько попыток пофилософствовать разнообразят содержание книги и придают ей особую женственность, так как даже свою жизнь поэтесса представляет коромыслом с наполненными водой ведрами:

Пустых надежд и громких начинанийОдно ведро наполнено до края.В другом гремит печальный опыт знаний,Что принесла мне молодость шальная.

В книге живет и взрослая, страдающая женщина, и юная девчонка, которую радуют первые тонкие листочки, осенние дожди и зимние метели. Стихи Натальи Дарованной не имеют возраста, поэтому доступны и легки для восприятия читателями практически любого возраста.

Скажи мне, ангел, как себя понять?Я так устала, на распутье стоя.Во мне живет и девочка-весна,И леди-осень в золотых покоях.

Я желаю поэтессе вдохновения, поэтического роста, новых замечательных стихов и, конечно, новых книг.

Ольга Филиппова, писатель, член Союза писателей России.

Время

Как я хочу, стряхнув усталость с плеч,Друзей увидеть хоть в коротком сне…Неумолима времени картечь,А жизнь – бульон на медленном огне.Не доктор время, не врачует ран.Незримый стражник ставит под прицел.Все то, что будет – сказочный обман,Все то, что было – стертый ливнем мел.Его не видно, только стрелок ход,Как бич над миром – вечная петля,Опутав сердце нитями забот,Звучит тоскливо на минорном «ля».Давно не двадцать, и не двадцать три,Но от рожденья дышит в спину мнеОт самой первой утреней зариИ до последней, что придет из вне.Болит от мыслей воспаленный мозг,Меня толкая в беспросветный мрак.Горит свеча, стекает каплей воск.Непобедимо время – злейший враг.

Шоссе в никуда

Автостопом добраться к зиме,По маршруту «ноябрь – холода»,Пролетают попутки во тьмеПо шоссе, что ведет в никуда.Мой багаж – горстка мыслей и тем.Налегке совершаю вояж.Уезжая от вечных проблем,Я меняю тоску на кураж.В небе месяц сверкнет запятой —Легкий росчерк чьего то пера.Осень – горький, дождливый запой…Мне б добраться к зиме до утра.Эй! Кому по пути? Тормози!По маршруту «ноябрь – холода»Все машины завязли в грязиНа шоссе, что ведет в никуда.

Вереск

В холодном ноябре пустомЗацвел случайно синий вереск…Шли облака толпой на нерест —Метать икру с небес дождемЗачем судьба жестока с ним?Июль – его души стихия.Не выдержит ветра лихие,Теплом и солнцем он любим.Ему отмерян малый срокС судьбой тягаться мало толкуЗамерзнут лепестки из шелка —Печальный, жизненный итог.Мой бедный вереск – синий глаз —Тебя ноябрь седой погубит.Вот так порой живут и люди,Что одиноки среди нас.

Записка из детства

Все в детстве казалось логично и просто,И радугу в небе дожди рисовали…А где-то в морях был затерянный остров,Который все дети на карте искали.Там небо врезается в землю с разбега,Ванильное солнце ласкает лучами,И сладкая вата лежит вместо снега,А счастье возможно потрогать руками.Теперь лишь во сне иногда мне приходятПо детски наивные чистые письма,Которые тают с лучами восхода,Слетают с деревьев как желтые листья.Все в детстве казалось логично и просто…Записку я взрослой себе написала:«Найди обязательно сказочный остров,Где счастье как лодочка ждет у причала».

Ты узнаешь меня

Знаю, встретимся вновь через время, но будем иными.Я узнаю тебя, даже если мы станем цветами.Нас закружит волшебный, заоблачный свадебный танецЯрких лилий и роз с их молитвами в небо святыми.Я узнаю тебя, даже если мы ливнями станем.Будут желтые листья кружить обнимаясь с ветрами.Люди спрячутся зябко от нас под цветными зонтамиМы ж обнявшись с тобой в водостоках гудящих застрянем.Мы увидимся вновь, обратившись созвездием ярким,Чтоб на нас любовались с земли одинокие люди.Как же много на свете разбитых, израненных судебДля которых наш свет станет добрым, душевным подарком.Знаю, встретимся вновь, ты ромашку держи на ладони.Это память о нас, это память о том, что мы были.Это память о том, как мы нежно друг друга любилиТы узнаешь меня в распустившемся белом бутоне.

И не тронется мед

И не тронется лед, кто сказал, что любовь – это мед?Кто сказал, что любовь поднимает над белыми крышами?И дождется всегда тот, кто верит, надеется, ждет,А не спорит с судьбой, и общается с силами высшими.Я б взлетела давно, только ты, словно якорь в груди,.Тянешь вниз… на цепи, словно узник, сижу обреченная.А над крышами вместо меня лишь снега и дожди.И холодная ночь, в непроглядный туман облаченная.И не тронестся мед, не расплавится лед, целый годЯ в пространство кричу, ты летаешь над белыми крышами.Кто сказал, что дождется всегда, тот кто верит и ждетНикогда никого не любил оставаясь не слышимым.

Рождество в Лондоне

Когда-то меня занесло в чужедальнюю сторону:Там скованы реки мостов потемневшими скобами,И важно гуляют по площади старые вороны,А плотный туман на плечах королевы спит соболем.Мне врезались в память соборные башни крылатые,И ветки омелы, желанья исполнить готовые.С каминными трубами крыши, как горки, покатые,И сердце в груди по-другому стучащее – новое.Там милостив томный декабрь: не лютует морозами,И дети на улицах гимны поют, словно ангелы светлые.А здания старые вовсе не кажутся грозными,И ночь в разноцветных огнях, словно тень, не заметная.И даже минуты другие – протяжно неспешные,А полночь Биг Бен оглашает особенно ласково.И кажется, мир сумасшедший, задумавшись, спешился,Сошел с колесницы, одевшись рождественской сказкою.

Тоска по осени

Мне до дрожи, поверь, не хватает холодных рассветов,И лугов, где поникшие травы ласкают туманы.Я впитать не сумела в себя ясноглазое лето.Мне роднее осенней тоски не прикрытые раны.В глубине твоих глаз, словно в омуте, прячется небо.Тучи серые, низко плывущие, плачут дождями.Ты ушла, как всегда, не прощаясь, по первому снегу,Не оставив следов… только ветер гудит проводами.Мне собрать бы остатки росы, согревая в ладонях,Но, увы, в минус двадцать любая вода замерзает.Без тебя пустота, только вьюга за окнами стонет.Заметая собой все вокруг до небесного края.Как же жаль, что нельзя мне с тобой улететь в белом клине,Прокричать с высоты: «Я вернусь через год, не скучайте!»Став частичкой рассветов холодных в седой паутине,В небе надпись оставить:«Ушла.Ваша Осень.Прощайте.»

Жребий

Монетка, жребий, осень и весна.Не знаю чей сценарий сердцу ближе.Я на распутье вновь стою однаПытаясь голос ангела услышать.Идти туда где тихая печальИ запах мяты с коньяком смешалсяТам низких туч надтреснувшая стальИ как щенок, сквозняк к ногам прижался.Другой сценарий – девочка-веснаИдти туда где полон мир иллюзийИ не дано наверняка узнатьГде миражи а где живые люди.Скажи мне, ангел, как себя узнать?Я так устала на распутье стоя.Во мне живет и девочка-веснаИ леди-осень в золотых покоях.

Дары волков

Не зажжется огонь, не сверкнуть больше желтым глазам.И луна не услышит протяжное волчье сопрано.Этот бой был последним, взлетела душа к небесам.На земле только тело осталось лежать бездыханно.Оберег – волчий клык – на веревку, поближе к груди,Ближе к сердцу чужую беду – талисман на удачу.Ты не знаешь, охотник, какие дары впереди,Что оставил тебе старый волк к серой шкуре в придачу.Не носи серой шкуры, ты волчьего сердца не зналОстрый клык на груди, но ни чести внутри, ни отваги.Ты забрал волчью жизнь, только волком отважным не стал,И окончишь свой век в придорожном глубоком овраге.Острый коготь судьбы не замедлит себя проявитьВолчий дух по пятам будет вечно ходить за тобою.Ты забрал волчью жизнь – и теперь за двоих станешь житьГолос твой обернется однажды пронзительным воем.

Ольга

Ольга любит курить в темный омут окна,Прятать мысли в пространствах глухих.Ольга любит ночами, оставшись одна,Сочинять на балконе стихи.Может матом загнуть, если режет строка,Если четкости требует слог.А вокруг тишина, Ольга пишет – покаСпит уставший ее полубог.Ольга любит, вино наливая в бокал,Тост поднять за заклятых «друзей»:Тех, кто в прошлом ее за пятак продавалРади глупых безликих идей…Ольга любит курить, Ольга любит вино.На балконе оставшись одна,Струйкой выпустит дым и шагнет на окно,Словно птицей вдруг стала она.Тронет ветер лицо и отступит назад.Рано птицей лететь в небеса…Спит ее полубог и, дойдя наугад,Ольга тоже закроет глаза.А наутро она снова мать и женаИ заботливо жарит блины,Протерев подоконник и раму окна,Спрячет в сердце вчерашние сны.На вопрос – как дела? – лишь кивнет головой.Не в чести любопытство сейчас.Ольга любит уют. И семейный покойБережет от назойливых глаз.

Последний лист

Осиротел последний лист на ветке кленаИ отдан был на растерзание ветрам.