Пути и ошибки новоначальных. Беседы в паломническом рейсе

Он узнает, что это иная жизнь, не такая, которой он жил до этого времени. Это не просто иной душевный опыт, и даже не расширение прежнего душевного опыта. При вхождении в Церковь человек начинает входить в жизнь духовную, совершаемую уже не только душевными силами, но и силами духовными. Потому этот опыт и называется опытом духовной жизни.

Причина и источник этого опыта и жизненного делания есть Дух Божий. Мы можем этого не осознавать. Более того, на первых этапах своего оглашения его можно в себе не распознать, но духовная жизнь в человеке происходит, и именно по причине призывающей благодати Божией. Преподать человеку последовательность шагов в церковной жизни, научить его правильному обращению с освящающими средствами Церкви – вот главная задача огласительной школы.

В нынешнее время очень мало людей, способных совершать оглашение. Фактически сейчас все мы, в основной массе, составляем среду оглашаемых, т.е. людей, в которых совершает свой труд призывающая благодать Божия.

А где же оглашающие? Где те, которые могут нас наставить и научить? За годы Советской власти враг очень много потрудился над тем, чтобы их не стало. Таких людей на сегодня предельно мало.

В древности при подготовке к крещению каждому человеку из церковной общины благословлялись два оглашающих, его крестные родители. Благодаря этому Церковь внимательно приуготовляла человека к важному таинству, где он обретал возможность входить в живое общение с Богом и в земной жизни возрастать в подобие Ему.

Оглашение преподавалось в виде бесед, богослужений (в том числе служилась и ныне служится Литургия оглашенных: своим содержанием она специально назначена для просвещения оглашенных) и, наконец, в устроении жизни по евангельским заветам. В ходе такой трехсторонней подготовки Церковь соблюдала и хранила чистоту и внутреннюю глубину православного вероисповедания, исповедания не столько словесного, сколько молитвенного и реально-опытного, жизненного, когда человек в повседневных обстоятельствах жизни исповедует Христа своими поступком, чувствами и словами.

Немало людей блестяще знают учение Церкви, но именно к ним могут быть отнесены слова Христа: «Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! Не от Твоего ли мы имени пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззакония» (Мф.7:22—23) или же в другом месте: «Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исайя, как написано: люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня» (Мк. 7:6).

Что это значит? Это значит, что умом человек просвещен, сознанием своим может знать о Церкви все, но сердце по сердечным расположениям его далеко отстоит от Христа. И поэтому своими поступками, своими отношениями с ближними, т.е. своей жизнью, он Его не исповедует.

Исповедовать Христа – это прежде всего исповедать Его поступками и сердечными расположениями. Высший характер или образ этого исповедания – это мученическая кончина за Христа, когда человек, умирая за Христа, молится за своих убийц. Вот – мера благодатного чувствования, глубина церковного хождения, сила изменения нрава – даже при самых ужасных обстоятельствах насилия, надругательства над человеком он благословляет своих палачей. Так было в древние времена, так и в наше время, когда тысячи православных людей принимали мученическую кончину от большевиков и иже с ними.

Читая или зная давно об этом, давайте посмотрим теперь на самих себя. Так ли мы с вами воспитаны? Вот кто-либо заденет нас словом – что сразу внутри подымается? Или кто-то заметит: «Ты делаешь не так!», – какой ропот вдруг в нас поднимается. А уж если скажут: «Да ну тебя!», – какая обида гложет!

Происходят с нами очень или не очень простые житейские обстоятельства – и мы уже не можем их понести. Разве это есть исповедание Христа? – Нет. А вот мученики и новомученики Российские преподают нам образ. Такому исповедничеству необходимо положить начало, и в этом задача огласительной школы, в этом миссия крестных родителей.

Вряд ли возможно сейчас найти для каждого из нас таких людей. И поэтому какая мера благодарности Богу должна быть, если Господь Промыслом Своим на нашем пути вдруг посылает встречу с таким человеком: жизнью исповедающим Христа.

Не у каждого происходит такая встреча. Но для многих из нас ею может стать неожиданный поступок ближнего, в котором явно услышим дыхание Церкви. Это может быть слово, сказанное от сердца, но сказанное так, как мы никогда раньше не слышали. Подобный опыт встречи с православными людьми мы вполне могли иметь у себя на приходе, или н-р, в паломнической поездке. Это промыслительное участие Бога, где Он Сам берет на Себя огласительную задачу и Сам становится нам Крестным Родителем, научая нас через людей, их поступки и слова.

Все это может стать тем главным научением, той важнейшей частью нашего огласительного пути, что совершаются Богом в повседневном общении с братьями и сестрами во Христе. «Христианин, – пишет свят. Феофан Затворник, – храм Духа Святаго, жилище Отчее и Сыновнее. Следовательно, он сосуд Божества. Прими же его, как принесшего к тебе Бога в себе, с благословениями, подобно древнему ковчегу, и притом всякого, велик ли он или мал, беден или богат, умен или нет». [2]

Так поступая, узнаешь дивный, никогда не прекращающийся Промысел Божий. В одни минуты он будет действовать извне, через твое окружение, в другие – через сердечное чувство и видение богодарованных свойств брата во Христе.

[1] Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника «Начертания Христианского нравоучения», М., Правило веры, 1998г. стр.149,148

[2] Там же, стр. 441.

Всех научим. – Не тут-то было…

В середине девяностых годов по благословению нашего Владыки Германа, Архиепископа Волгоградского и Камышинского, мы организовали в Волгограде духовную школу. Мы полагали: «Наконец-то, нам дана свобода! Теперь мы всех научим!» Но дело учебное оказалось далеко не простым, очень трудным и кропотливым. Мы же, начиная его, полагали, что, поскольку собрались церковные люди, все должно получиться.

На деле оказалось, что по характеру своей жизни большинство из нас в действительности находится всего лишь на огласительном этапе. Вспоминаю, как мне самому трудно было с этим смириться. Имея уже немалый для нынешнего времени опыт церковной жизни – в то время пятнадцать лет активного воцерковления, мне пришлось в то время в ходе серьезных попыток научения людей церковной жизни обнаружить, что я сам в этом мало что знаю и умею. Как трудно было, имея значительный стаж воцерковления, признать себя не церковным, а лишь входящим в Церковь человеком, более того, пребывающим только на огласительном этапе… В итоге обнаружилось, что научить по-настоящему мы можем очень немногому.

Когда же мы с этим согласились, стало много легче жить и проще с теми, с кем приходилось общаться. Мы и не подозревали, что трудности общения с приходящими в Церковь людьми были связаны не только с их характером, но в немалой степени и с нашим. Внимательно вглядываясь в труды Святых отцов Церкви, мы пришли к выводу, что преимущественная часть нынешнего поколения, невоцерковленная с детства, сегодня пребывает в огласительном состоянии. А какая-то часть, давно уже пребывающая в Церкви, по характеру своего исповедания находится даже в предогласительном состоянии, не предполагая даже, что веру исповедовать надо не словами, рассказами о Христе, а жизнью, в которой слово Божие воплощалось бы в повседневных поступках. Оказалось, что считать себя христианином и реально жить по Евангелию – это разные вещи.

Одно дело – будучи на кухне, рассказывать о паломнической поездке, о святых отцах, об учении церковном и, увлекшись своими красочными описаниями, в результате поджарить котлеты до гари или чрезмерно пересолить суп… И совсем другое – со всей любовью и преданностью Христу приготовить и котлеты, и суп, дабы накормить и напоить тех, которые сейчас жаждут не столько слова, сколько просто пришли покушать, потому что голодны. Слово они потом почитают, найдется время и для слова. А вот если ты сейчас просто с любовью их накормишь, потому что ты чувствуешь их нужду, а не свои какие-то желания, не свою потребность всех вокруг просвещать, то, окажется, так будет лучше, и проще, и правильнее. Но этому многим из нас надо долго учиться, и человек порой не скоро к этому приходит.

Немало усилий он приложит к тому, чтобы воцерковить ближних, или приходящих на огласительные занятия, или начинающих ходить в храм на богослужения. Будет воцерковлять их, не разбираясь, в согласии ли с призывающей благодатью Божией (долготерпеливой, кроткой, вселюбящей, премудрой, чуткой) будут его действия. Чаще от себя, со своими видением и требованиями, с упорными притязаниями он будет добиваться от людей воцерковления, время от времени уточняя ситуацию вопросом: «Ну! Будешь православным человеком или нет?»

Какие только доводы не будут пущены в ход! Сначала устрашающие – последними временами с землетрясениями, гладами и морами, антихристом, затем адом и страданиями за гробом, нападением бесов, возможным одержанием за упрямство и неверие, болезнями, несчастьями и всякими скорбями. Когда это не окажет действия, будут приведены различные блага, которые получит христианин в своей земной и загробной жизни. Не останутся в стороне и рассказы о житиях святых, о разных чудесах и исцелениях. Все знаемое и незнаемое, реальное и по ходу придуманное будет пущено в действие под рефрен подкрепляющейся мысли – для воцерковления все меры хороши.

Да, конечно, какая-то часть людей при этом воцерковляется, но нашими ли усилиями? Спустя какое-то время, вглядываясь в их жизнь, в их опыт, встречаясь с ними, видишь, что воцерковились они потому, что Господь взял их и сохранил вопреки нашим категоричным попыткам насильно втянуть их в церковную жизнь. Несмотря ни на что, Он все-таки провел их через эти неприятные обстоятельства научения и сохранил как людей церковных.

Мы знаем, что в обычной светской школе, где развитием душевных дарований ребенка в большинстве своем никто не озабочен и нравственным воспитанием учащихся всерьез не занимается, тем не менее, какая-то часть детей возрастает добронравными.

Каким образом? Благодаря учителям? – Увы, нет. Вопреки. Почему? – Просто по благоволению Божию, по нравственному дару, который у них есть с самого рождения.

Еще пример. Во многих школах способности детей, имеющих те или иные дарования, часто погибают, потому что учебный процесс совершается репродуктивным, матричным способом. Учитель требует: «Повтори точно, слово в слово». И за это ребенок получит «5». Если же он начнет размышлять, искать глубину, то рискует получить «2». Тем не менее, даже при такой системе обучения часть одаренных детей сохраняется и дальше в жизни продолжает творить и созидать что-то новое, доброе. Кто же это? – Оказывается, либо троечник, либо двоечник, которому не было дела до учебы, либо (реже) отличник и хорошист, но действительно имеющий силу дара, и поэтому ничто не смогло его сломить.

В нашем случае получается то же самое.

Наблюдая сегодня, как идут те, к кому я когда-то приступал с оглашением, вижу, что мало в том моей заслуги. Все совершалось каким-то дивным, непритязательным участием Бога и Его любовью, проявленной в Его Промыслах, которыми Он и вел Своих чад. И теперь некоторые из них здесь, в паломническом рейсе, путешествуют с нами, и для меня было большой радостью встретиться с ними. Другая часть их рассеяна по всей земле Российской. Одни выражают благодарность, другие ругают меня… Теперь ради Имени Христова обращаюсь к ним:

– Как можете, простите меня. Много передумано, много пересмотрено, о многом принесено покаяние. Теперь хотя бы отчасти ясно одно – чтобы быть способным к оглашению, надо быть церковным человеком. Я им не был…

Церковный – это не только ходящий в церковь, не только участвующий в Таинствах, не только читающий молитвы, даже не обязательно имеющий личные, какие-то большие молитвенные правила. Все это еще может не означать, что ты – человек церковный…

Настоящие беседы веду в этом рейсе потому что такое у меня сегодня послушание.

Каким же должен быть церковный человек?

Какие трудности на путях воцерковления предстоит преодолеть человеку?

Попробуем поразмышлять об этом наших последующих беседах.

Первый этап – оглашение

познавательная часть пути

Чтобы ответить на вопрос, заданный в предыдущей главе, святитель Феофан Затворник написал целый труд «Начертание христианского нравоучения». Нет такой возможности, да и задачи, пересказывать здесь ее содержание.

Отчасти опираясь на труд святителя, отчасти подытоживая опыт многих людей, в наше время вступающих в церковную жизнь, попробую рассмотреть основные этапы, которыми совершается оглашение, совершается со стороны призывающей благодати Божией и со стороны людей, ею возгреваемых.

Первая часть этого пути – потребность в книгах, в слове Божием. И поэтому – необыкновенная жажда к чтению, к беседам, к разговорам. Малейший разговор о Христе, о Церкви – «ушки на макушке», уже я весь там. Малейшее объявление о том, что где-то будет происходить беседа или лекция, или же батюшка будет выступать, – я бегу туда. А вот книга попалась. Если есть деньги – последние выложу, чтобы купить. Вот уже такая библиотека собралась, что целой семинарии, если по одной книжке в неделю читать, – не прочесть и за пять лет. А я один собрался все прочесть.

Хочет ли человек на этом этапе подолгу молиться, ходить на службы? Пока еще нет. Эта сторона практической церковной жизни еще выражена неявно, а вот потребность в Божьем слове – большая.

По мере того, как сознание человека изменяется, действие призывающей благодати начинает проникать в его чувства (а оно действительно будет проникать, потому что человек читает из жизненной потребности). Многие вещи, что раньше представлял одним образом, теперь видятся по-иному. Некоторые представления вовсе переворачиваются в его сознании. И если сознание человека становится постепенно быть церковным, то непременно за этим следует и преображение чувств. И тогда по чувству человек начинает желать богослужения, желать молитвы. Это выход уже во вторую часть пути оглашения – освоение практических действий Церкви.

практическое освоение церковных действий

Пребывая в начале огласительного пути, раз в месяц человек непременно придет в храм, постоит либо на вечерней, либо на утренней службе. А потом, глядишь, наступит время, когда он обязательно пойдет на обе службы. Пока он еще не исповедуется, не причащается, домашние молитвы читает выборочно, потому что на большее у него нет сил, нет и потребности. На этом этапе он вполне может выбирать молитвы из утреннего и вечернего правила. Он будет замечать, как порой перепутываются у него новые церковные понятия, или как сначала воодушевится на какие-то действия церкви, а потом начнет остывать. Как уверится в новом знании, а потом разочаруется и даже ожесточится.

Но что бы ни было с человеком, он увидит, что благодать Божия оживляет его как раз в то время, тем обстоятельством или словом, которое именно сейчас ему необходимо и по силам приемлемо.. Таким образом, в течение немалого времени совершается незримое для человека попечение Божие о нем. Когда-нибудь откроется ему и вся полнота Божественной заботы, которую Господь творит премудро и неведомо.

Вот некоторые наставления тем, кто узнает себя пребывающим на этом этапе.

Начало правила желательно прочитывать полностью до «Отче наш», а дальше выбрать те молитвы, которые ближе душе. Здесь очень важно поддерживать живую потребность в общении с Богом. И поэтому чтение молитв на этом этапе не должно превращаться в просто механическое проговаривание молитвенных слов языком или же мыслью. Необходимо, чтобы непременно присутствовало внимание к словам молитвы, при том, что чувства приведены в покой.

В духовной жизни христианина нет ничего более дорогого, чем действие призывающей благодати. Именно призывающая благодать подвигает живое действие. Никакие механические действия и человеческие чувства не сродни благодати.

На этом этапе человек выбирает и читает те молитвы, которые ему ближе. А потом, постепенно, по мере того, как расширяется восприятие, он присовокупляет к ним следующие молитвы. Потом больше, больше… Глядишь, в какой-то момент сможет и все правило прочитать.

Что происходит дальше? Человек тянется к Исповеди. О Причастии он чаще знает по сознанию, что оно ведущее Таинство Церкви. Далеко не всякий человек сразу слышит сердцем значение для себя Причастия. А вот Исповедь, необходимость Исповеди, человек уже начинает слышать. Потому что открывается ему грех. Раньше человек полагал, что он более-менее нормальный, вполне добрый и в общем-то приличный, честный, не вор, никого особенно не обманывал, и уж тем паче никаких сугубых преступлений не совершал, и поэтому каких-то особых грехов за собой не знает. И в этом чувстве он вполне искренен.

Одни, слушая подобные рассказы, невольно усмехнутся. Другие по любви посочувствуют его наивным признаниям. Но приходит благодать Божия и открывает человеку его истинное состояние. Тогда человек кается и ищет исповеди.

А дальше открывается и потребность Таинства Причастия.

С этого момента человек уже решается войти в опыт церковной жизни, участвуя в Богослужениях и полном молитвословии.

Обратимся к истории Церкви, к ее начальному периоду. В это далекое от нас время для того, чтобы человек, еще не крещенный, а только лишь оглашаемый, входил в опыт церковной жизни, Церковь учредила целое богослужение, называемое «Литургия оглашенных».

Для кого эта Литургия служится? Она служится в собрании верных для еще некрещеных оглашенных. По традиции Древней Церкви на каждом богослужении после возгласа: «Оглашенные, изыдите!» последние выходили из храма. В Великую Субботу перед Пасхой после двух-трех лет такого огласительного хождения принимали крещение. К этому великому Таинству они были приуготовлены словом своих наставников и проповедью священника, просвещающей благодатью Богослужений, особенно Литургии оглашенных, и попечением об их евангельском характере жизни со стороны всех членов общины.

Неудивительно, что душа крещаемых, воспринимая освящающую благодать, являла ее плоды с такой силой, что невольно все свидетели Таинства на возглас священника «Христос воскресе!» восклицали: «Воистину воскресе!». Так явно было преображение крещаемых.

Из своей священнической практики скажу, что и в наше время, если приготовить человека к крещению и в ходе самого крещения напоминать содержание основных этапов совершаемого чина, призывая человека к активному и согласному участию в Таинстве, невозможно не увидеть преображение души человека по тому особому, радостному, невиданному в обычном состоянии сиянию глаз, которое происходит в нем после купели.

Увы, сегодня нет такой подготовки к Таинству. Нет должной ревности о том, чтобы в Таинстве крещения положить серьезное и жизнеутверждающее основание к предстоящей церковной жизни, дабы положить начало к воцерковлению людей, т.е. личному, от человека совершающемуся движению к труду навстречу благодати Божией, труду по обретению добродетелей в стяжании Духа Святаго.

Сегодня многие из нас крещены без какой-либо особой подготовки. И потому неудивительно, что большинство из нас остаются в огласительном периоде, несмотря на то, что уже давно исповедуются и причащаются

Немало людей сегодня являют в своем опыте исповеди еще только огласительное состояние. Это надо учитывать тем, кто ведет воскресные огласительные школы для детей и взрослых.

Тем более не нужно быть стремительным в воцерковлении родных, близких и знакомых, особенно своих детей. Нам самим еще надо научиться удерживать в себе такую жажду Бога, которая явила бы покаяние, а покаяние привело бы к исповеди. Очень важно, чтобы Господь усвоил нас Себе, а мы бы усвоились Ему, чтобы последующим затем Причастием совершилось главное Таинство собирание, единение Церкви. К этому надо готовиться.

Милостью Божией, Русская Православная Церковь сохранила традицию Причащения непременно после Исповеди, а значит непременно после специального, сугубого приготовления к Причастию.

два важнейших таинства

Мы остановились на этапе, когда человек ясно слышит необходимость Исповеди и начинает уже от живой потребности совести приходить и каяться. Он действительно хочет не грешить. Более того, по благодати, открывающей в нем грех, чувство греха бывает порой настолько сильным, что человек искренне, со слезами, кается. Часто бывает, что он сердечно кается у себя дома, склоняясь пред иконами, падает в земных поклонах, а потом, придя в храм к Таинству Исповеди, исповедует свои грехи, при этом нередко не переживая столь глубоко состояния, которое было у него накануне дома.

Такая последовательность церковного чувства естественна, нормальна. Здесь нет ничего неправильного. Таинство покаяния не перед аналоем только совершается. Оно как сокровенные отношения сердца человека с Богом начинается с момента скорби, горечи и сокрушения от сделанного греха. С момента, когда человек начинает мучиться от прегрешения, с пробуждающегося желания делать и жить так, как угодно Богу. Из этого желания человек переживает свое отпадение от Бога, потерю общения с Ним.

Жажда восстановить мир с Господом и муки совести от сделанного греха рождают покаяние. Эти внутренние болезнования завершаются на Исповеди, где священник властью, данной ему от Бога, прощает и разрешает человека от греха.

Дух Божий сходит в сердце кающегося, Господь прощает его и омывает грех, врачуя душу от страсти. Все это, вместе взятое, составляет единое Таинство покаяния. На Исповеди оно завершается.

И действительно, часто к моменту разрешения человек уже не имеет той глубины болезнования о соделанном, более того, иногда приходит к Исповеди и утешенным, оставаясь лишь в памяти своей человеком грешным. Поэтому грехи иногда приносятся только сознанием, тем не менее, они должны быть принесены, и разрешение их совершается. Поэтому смущаться от того, что нет еще того или другого чувствования или стремления на самой Исповеди, не должно.

Не нужно смущаться или впадать в отчаяние относительно того, что «чего-то у меня нет». Безосновательно переживать о том, что «я должен был ощутить это, а этого во мне нет» и т. д.

Придет время, когда какие-то грехи станут так томить, что домашних слез будет недостаточно и человек понесет их к Исповеди в храме и получит прощение и облегчение после разрешительной молитвы священника.

В связи со сказанным задержим наше внимание на одном смущении, которое нередко настигает людей. Читая книги Святых отцов, многие из нас обнаруживают недостаток того или другого качества или свойства в себе, той или иной добродетели. В результате этого впадают в отчаяние или переживания. Само по себе отчаяние, упадок духа – признак неверного устроения человека, неправильного отношения его к получаемым знаниям.

Чтобы предостеречь от этого, можно посоветовать человеку не торопиться: не спешить реализовать, осуществить прочитанное. Если его нет, значит, еще не пришло время, или не проделан нужный труд. Читаемое или слышимое только еще призывает нас, чтобы пойти, проделать труд. Требуется время. Как дитя, спущенное с рук матери, должно еще научиться ходить, так и нам в церковной жизни надо научиться церковно жить.

Поэтому услышать, прочитать и усвоить еще вовсе не значит претворить в жизнь. Это все лишь призывает. Предстоит путь, на котором надо шагать самому. Дело Церкви, дело пастырей, дело более духовно опытных братьев и сестер в том и заключается, чтобы всякого, вновь входящего в церковную жизнь, научать этим церковным шагам. Более того, нередко прочитанное вовсе не имеет никакого отношения к нам. Нам еще слишком далеко до него. Притязать на него есть дело неблагоразумное. Предупредив так, пойдемте дальше.

По мере того как человек исповедуется, в нем все более и более возрастает потребность в Причастии. Таинство Причастия является важнейшим, основным Таинством, в котором мы соединяемся с Самим Богом. Это Таинство, ради которого Господь и совершил Свое схождение с Небес на землю, воплощение, крестные страдания и Воскресение.

Любовь Божия к человеку безмерна. Когда человечество пребывало в тягчайшем состоянии, практически на краю пропасти, гибели своей, Любовь пришла, чтобы спасти человека. Господь отдал Свою любовь каждому из нас, и теперь, после Своего Воскресения и Вознесения на Небо, продолжает жить в нас Своим Телом и Своею Кровью. Мы прикладываемся к разным святыням, иконам, Кресту, принимаем освященные просфоры, святую воду. Прикладываемся к мощам святых угодников, получая дыхание святости. Но нет более высокого и более сокровенного и проникновенного освящения, чем усвоение Телу и Крови Христовой. Когда мы принимаем в себя Тело и Кровь, то этим не только освящаемся, но и усваиваемся Самому Господу. Это усвоение Богу всем естеством, всем составом, усвоение в Духе, совершающееся в нас по благодати, является самым важным и центральным действием Церкви, через которое и происходит собирание Ее.