Случайное небо. (life-book)

Однажды он на два дня пропал. Такое случилось впервые. Часы, а потом и дни без ежечасного перезвона. Ничего, кроме опустошения, я не чувствовала. Приползла на работу, упала в свое мягкое, уже отвыкшее от меня кресло. Сил работать не было. Секретарь, год молча наблюдавшая за превращением акулы в водоросль, предложила сходить вместе с ней к одному человеку, который мне поможет.

Я догадалась, о ком она говорит. Все женщины в офисе уже побывали в гостях у нашей необычной соседки, пару месяцев назад по дружбе с гендиректором поселившейся в нашем здании. Количество паломников в очереди перед ее кабинетом всегда меня удивляло. Помню, думала еще: похоже, в моей рациональной жизни началась какая-то мистическая полоса. Соседка, на вид вполне обычная ухоженная брюнетка лет сорока, была победительницей «Битвы экстрасенсов». Ни одной программы до знакомства я не видела. Пару раз я с ней сталкивалась в туалете, коротко и холодно здоровалась – тем и ограничивалось наше знакомство. Моя секретарь сильно с ней подружилась и регулярно пыталась рассказать мне о творимых ею чудесах – но все такие попытки я, к ее разочарованию, пресекала на второй фразе.

«Яснознающая», как она сама себя называла, соседка и была тем «одним человеком», который, по мнению моей ассистентки, только и мог мне помочь.

После бессонных ночей сопротивляться не было сил. Я вошла к ней в кабинет. Почему-то сразу из глаз покатились слезы; впрочем, это не помешало мне осмотреться по сторонам. Никаких атрибутов магии – только розы в вазах и других подручных сосудах, много роз, свежих и уже увядающих. Волшебница сидела за огромным дорогим офисным столом, раскачиваясь в кресле; перед ней лежали в ряд несколько дорогих телефонов – последние модели в ярких чехлах со стразами.

– Что случилось? – равнодушно спросила она.

На попытку залезть мне в душу это точно не походило.

– Связалась с мужчиной, в штате у которого работает парочка ваших коллег. Я совершенно измотана и не знаю, что делать дальше.

– Когда ты зашла ко мне, сначала зашли твои мозги, а потом ты сама. На человека с испорченной аурой ты точно не похожа. Все у тебя хорошо. И деньги будут, и страны другие… Фотографию его покажи.

Я открыла галерею на телефоне и нашла то самое фото с сайта знакомств.

– Хорошо его охраняют, хорошие серьезные люди. Он живет в своем мире, нечего тебе в нем делать. Твои личные окна заканчиваются, а с ним ты теряешь очередное свое окно. Иди поспи.

Я уснула прямо на диване в собственной приемной. Секретарь Катюша прикрыла меня пледиком из автомобиля и всем велела не беспокоить.

Проснулась я глубоким вечером, когда в офисе уже никого не было. Села за стол, включила ноутбук. Первым делом выскочил Facebook с оповещением, что мой пропавший возлюбленный лайкнул парочку моих старых фотографий.

Впервые за последний год я начала думать ясно и четко. Выстроила план действий. Набрала по внутренней связи начальника нашей службы безопасности – немолодого мужчину, у которого погоны были словно пришиты к плечам. Бывших сотрудников спецслужб, как известно, не бывает; этот бывший майор принес с собой в нашу компанию молчание шпиона, преданность овчарки и спокойствие исполина. Я чувствовала, что могу положиться на Михалыча еще и потому, что он любит меня, как отец, – хоть своих чувств он никогда не показывал.

– Мне нужно знать об этом человеке все. – И второй раз за сутки я показала фотографию с сайта знакомств.

– Не поздновато? Года полтора ведь уже в поле зрения мельтешит… Сделаю, иди домой. Позвоню, как новости будут.

Через три часа мы с Михалычем сидели в «Чайхоне» на Пушкинской за чаем с чабрецом, и я слушала отчет… нет, скорее криминальное досье на своего байкера. Отец – известный вор в законе, отошедший от дел, с огромным послужным списком: группировки, переделы, приводы… Сами эти слова казались совершенно чуждыми, словно пересказ какой-нибудь серии «Ментовских войн». Михалыч рассказывал все это очень холодно и спокойно, прихлебывая чай. И этот рассказ подходил ему куда больше, чем ежемесячные авансовые отчеты на совещаниях.

– Тебя, кажется, все это не очень-то удивляет? Вот это меня беспокоит особенно. Он из тебя жилетку сделал – а теперь ты, так сказать, опасный свидетель. Схемы-то, поди, тоже все знаешь? Эх, девочки вы, девочки. Какие бы умные ни были – такие дуры… А вот тебе на десерт переписка из чата Facebook. Думаю, все тридцать шесть листов тебе читать не стоит. Не лучшее чтиво на ночь. Если в кратком пересказе, то четыре бабы, кроме тебя, лет пять уже. Ты самая новенькая. Ну, если это тебя утешит, самая любимая, что ли. По частоте обращений, так сказать, вывод сделал… Вопросы есть?

– Спасибо, Михалыч, – пробормотала я, отчаянно соля свой чай слезами.

Майор правильно понял: сообщение про «баб» ранило меня куда сильнее всех криминальных подвигов моего байкера.

С моего согласия Михалыч заблокировал «абонента» со всех сторон, на весь следующий месяц поставил у моего подъезда дежурную машину. Преследования, слава богу, ограничились лишь звонками с разных телефонов – да еще регулярно появлялись курьеры с цветами.

Прошло несколько месяцев. Жизнь налаживалась, у меня появился «ухажер», как говорила моя бабуля. На выходные поехала в Питер на свидание с ним. «Сапсан» прибыл на Московский вокзал, я стояла и ждала, пока откроется дверь. На первой линии перрона стоял парень с букетом роз, предназначенных для меня. В этот самый миг пиликнул телефон – пришла СМС-ка. Я оторвала взгляд от улыбающегося петербуржца – и прочитала: «Это не твой человек. Мимолетный романчик в крайнем случае». Абонент был неизвестен моему телефону, но хорошо известен мне…

И вот я стою в очереди в туалет на высоте полутора тысяч метров – и тут, в этом месте пересечения судеб, моя судьба вновь сталкивает меня с человеком, чье появление в моей жизни так и не объяснила. Если уж случай так настойчиво толкает меня к этому человеку… что ж, пусть попробует еще раз. Я развернулась и отправилась в другой туалет, в носовой части.

У меня получилось остаться незамеченной и затеряться в аэропорту Копенгагена. Люблю романтические комедии, иногда не против мелодрамы, но стать главной героиней мистического детектива – это для меня уж слишком.

Москва – Сплит. Море внутри

Спросила себя о последнем желании – и первой пришла мысль: услышать шум моря. Разумеется, Он мое желание исполнил: сразу, не дожидаясь результатов биопсии. Купил с телефона два билета на ближайший рейс в первую же попавшуюся страну, где есть море, – и через два часа мы уже были в аэропорту и ждали посадку Москва – Сплит. Интересно, почему рулетка судьбы отправила меня именно в Хорватию? В прошлый раз я была здесь одиннадцать лет назад, со вторым мужем и трехлетним тогда сыном. Тогда-то я поняла, что ошиблась в выборе спутника – и в путешествии, и в собственной жизни. Вся неделя отпуска прошла под новый концерт Земфиры в наушниках; никакого шума моря я не слышала – как не слышала и собственного сердца.

Первый раз я оказалась на море в «несезон», когда ветрено и временами дождливо. Но мне и не нужна сейчас солнечная лазурь и прогретый песок меж пальцев. Только шум моря, только его древняя и мощная жизнь.

Странно, что этого захотелось именно сейчас…

В моей жизни это не первое испытание диагнозом. Несколько лет назад уже находили опухоль, тогда она оказалась доброкачественной. Но – тот же двадцать один день ожидания. Слезы, депрессия, прозрение – все по сценарию тех трех недель. Тогда я ушла наконец от мужа, сменила работу, переехала в другой город. Стала другим человеком. Помню, список того, чего я в жизни не успела и что хотела бы изменить, не помещался в голове. То я рыдала в голос, то холодно, логично планировала перемены… И вот теперь, несколько лет спустя, испытание повторяется. Взяли биопсию – и жди двадцать один день, вынесут тебе приговор или снова отложат на неопределенный срок.

А я просто захотела услышать шум моря.

Раньше он не был для меня самостоятельной ценностью – скорее фоном для детского смеха и игр, для романтических прогулок на отдыхе теплым вечером после бутылки вина. Но теперь мне вдруг захотелось заполнить этим шумом весь свой мир, чтобы заглушить им неотвязные мысли.

Как хорошо, что в жизни еще есть место чуду! Еще пять часов назад я сидела в машине на Садовом кольце, с пластырем на шее и тупой болью от манипуляций онколога; а сейчас, завернувшись в гостиничный колючий, но очень теплый плед, сижу на одиноком сломанном пляжном лежаке, и мне хорошо и спокойно.

Его я попросила оставить меня одну. Согласился он не сразу. Боковым зрением вижу его – вон сидит на террасе прибрежного кафе. Мы уже год вместе, но, пожалуй, это первое НАШЕ серьезное испытание. Правда, пока оно не кажется мне серьезным: все как-то очень легко и естественно. Весь полет мы молчали и держались за руки; иногда он сжимал мне руку чуть сильнее – быть может, вспоминал, по какой такой причине мы оказались в самолете посреди недели в строгих офисных костюмах. Иногда оборачивался и чмокал меня в лоб. Как родитель, что, проходя мимо ребенка, всякий раз старается напомнить ему, что любит. Сейчас он кажется непринужденным; внутреннее напряжение выдает лишь нога, отстукивающая какой-то неслышный ритм. Приглядывает за мной. Должно быть, еще не очень понимает, чего от меня ждать. Да и чего вообще ожидать от человека в такой ситуации?

А мне не грустно, не тоскливо, не страшно, не жаль себя, как он, может быть, думает. Мне по-настоящему хорошо – потому что на этот раз я ничего не хочу менять и в голове нет никакого списка. Уже несколько лет, с того самого испытания, я ценю каждый день и живу сегодня так, словно никакого завтра не будет. И всю любовь, что порождает мое «я», стараюсь просто отдавать, никого не воспитывая, никем не манипулируя.

Сейчас мне нужен только шум моря. Все когда-нибудь закончится, а он останется. Он был до меня и будет после меня, его будут слушать мои дети и дети моих детей. Хочу запомнить ритм этих разбивающихся о берег волн. Они звучат так спокойно, так умиротворенно – в унисон с моим сердцем. И, кажется, на этом лежаке хватит места для двоих…

Москва – Новосибирск. Небесные связи

– Пойдем на концерт в субботу?

У меня все хорошо. И это не аутотренинг. По настоящему ВСЕ ХОРОШО. Но почему я, почти не раздумывая, ответила «пойдем»? Ведь это значит врать – врать любимому человеку, тому самому, с которым «все хорошо»…

Три года прошло после нашего болезненного… нет, почти смертельного расставания. Мы блокировали номера, страницы, стирали файлы и память, удаляли фотографии, выводили пятна любви с одежды и из сердца. Через год у нас получилось. Он – хороший семьянин, а я окончательно выписалась из клиники неврозов. Через два года я – счастливая невеста надежного, перспективного, ХОРОШЕГО парня. Идеальные профили в соцсетях: дети, театры, карьеры, квартиры. А через три – его: «Пойдем на концерт в субботу?» и мое: «Пойдем». Интересно, что за концерт может быть после всемирного потопа?

И я вру.

– У тебя ведь в субботу тренировка? У меня оплачена лекция по современному искусству в 19.00. Как думаешь, сходить? Ты же не променяешь системный подход на Малевича? Придется одной идти… Или, может, не ходить?

– Конечно, сходи. Развеешься.

Мне жутко от мысли, что я вру, – но выходит как-то очень естественно, непринужденно, небрежно даже. Только чувствую легкий жар в лице – кровь приливает к щекам. В голове стучит слово из киношных детективов: «Преднамеренное». Например, преднамеренное убийство. Значит, не случайное, не в состоянии аффекта, а холодно и цинично продуманное во всех деталях. На суде преднамеренность – отягчающее обстоятельство. Если тебя раскроют.

Надеваю нарядное платье, туфли на каблуках. Кажется, он непременно должен заметить, что для лекции по современному искусству платье слишком короткое, чулки в начале зимы неуместны, а уж каблуки на льду ради какого-то Малевича или Кандинского, давным-давно покойного, – и вовсе абсурд.

– Ну все, я пошла. Скоро буду.

Выхожу из подъезда, отключаю мобильный и думаю, что впереди у меня три часа. Сто восемьдесят минут на другую жизнь. Это очень много. Еще не понимаю, куда иду – в прошлое, в будущее, а может, просто в никуда? Все равно! Хочется не просто идти – бежать вприпрыжку; и плевать на последствия. Немного страшно, но и жутко любопытно, как же я-другая отреагирую на него-другого. Так сильно бьется сердце – как всегда перед встречей с ним. Думала, прошло, но нет; видно, память сердечной мышцы сильнее памяти рассудка.

Захожу в кафе, где мы договорились встретиться. Его нет. Оглядываюсь по сторонам – не вижу. Он что, не пришел?! Это шутка такая?! Нет, совсем на него не похоже – он вообще редко шутил… Хватаюсь за выключенный телефон – но вдруг ощущаю темечком пронзительное тепло. Поднимаю взгляд. Ну конечно! На своем любимом наблюдательном пункте – сверху, в тени! Взбегаю по ступеням, словно школьница, опаздывающая на урок. Формальные, светские, немного манерные: «Привет!» – «Привет!» Никак не могу снять с себя шубу на трех пуговицах, он пытается помочь, но тоже как-то неловко…

– Знаешь, я перестал пить вино. И вообще стал совсем скучным. Ты выпьешь?

– Да… Но что за странное, внезапное решение? Что-то случилось? Что изменилось в твоей налаженной жизни?

– Допустим, просто захотелось получить эстетическое наслаждение от музыки. Нет такого варианта?

– Нет.

Полчаса разговора ни о чем. Ничего важного, ничего звучного, ничего болезненного. Только стук сердца, заглушающий все. И обрывки фраз, возрождающие во мне что-то давно забытое – казалось, прочно похороненное под рутиной «партнерских отношений» и бременем какой-то вечной ответственности…

– Мне кажется, или все мужчины вокруг смотрят на тебя?.. Коленочки не замерзли?.. Голова кружится от твоего запаха… Разве бывают такие красивые девочки?.. Не верю своему сегодняшнему счастью…

– Я уже и забыла, насколько я ЖЕНЩИНА с тобой…

Странный выбор мероприятия: концерт органной музыки в протестантской церкви. Он же не верит в Бога! Точнее, не верил, когда я его знала. В его мире была лишь Вселенная, а в небо он позволял себе смотреть в качестве награды за личные достижения. И постоянно грешил. Точнее, мы грешили. Прелюбодействовали целых девять месяцев. «Прелюбодеяние» – кажется, так называют в Библии отношения женатых людей? А в светском словаре для этого есть слово «измена». И все же это было божественно. Да, именно божественно – для меня, верующей. Во мне жила любовь, каждый день и каждый час. Себе мы точно не изменяли – а о других просто не помнили. Не все в нашей жизни зависит от нас – и это был как раз такой случай.

Мы ведь и сейчас, наверное, грешим. Или просто «эстетически наслаждаемся музыкой»? Садимся на церковную скамью, как в американских фильмах в сценах венчания или похорон. По привычке прячущихся любовников выбираем последний ряд и место сбоку. Звучит Бах – и я медленно беру его под руку, кладу голову ему на плечо. Со стороны это все еще может казаться обыденностью, дружеской позой давно знакомых людей. Несколько композиций мы сидим, не шевелясь. Сердцебиение утихло, музыка проникает под кожу и все-таки доходит до сознания. Я не готова была даже слышать ее – музыка сегодня не в центре событий, она стала лишь формальным поводом… Но вдруг меня накрыло. За Бахом последовал Вивальди; и я не заметила, когда он начал гладить мою руку. Очень аккуратно, ненавязчиво, нежно. Лишь между композициями, в тишине, я уловила это ощущение – тихое, ласковое тепло чужой руки. Неритмичное, непредсказуемое, словно ноты великих шедевров: обыватель без музыкального образования, вроде меня, не в силах понять, почему так построена, так развивается эта мелодия, – музыка просто проникает в тебя и в тебе живет. Мои рука и сердце сейчас тоже живут сами по себе, отдельной от меня жизнью. Пальцы поддаются каждому его движению, ладонь раскрывается и снова сжимается, страшась, что это чужое тепло вдруг ее покинет. Кончики пальцев превратились в эрогенные зоны, кажется, я чувствую каждый их миллиметр…

Орган затих. Я открываю глаза, поднимаю голову с его плеча – и понимаю вдруг, что за эти пятьдесят пять минут мы не произнесли ни слова, но сказали друг другу так много. Времени не было, оно остановилось. Если Бог и вправду есть любовь – то, что происходило между нами, нельзя назвать грехом. Мы просто прожили еще одну прекрасную жизнь.

Выходим, садимся в машину – «автомобиль Джеймса Бонда», такой же прекрасный, как его хозяин. Мчимся по Садовому кольцу. По его вздоху я понимаю: оба мы сейчас жалеем о чем-то для нормального человека безумном – о том, что автомобиль его не умеет ездить медленно и поздним субботним вечером на Садовом совсем нет пробок. В этот вечер наше ощущение времени совсем не совпадает с циферблатом его швейцарских часов.

Он никогда не любил долгих расставаний – и я не забыла его привычек. За пару перекрестков, увидев шпиль собственного дома, из осторожности я выхожу из машины – и он срывается с места и мчится прочь, в какие-то доли секунды исчезает за поворотом, словно ничего и не было. А точно ли что-то было?

Ловя губами первые снежинки, ломая каблуками первый, едва схватившийся на лужах лед, я медленно возвращаюсь в свою прежнюю жизнь. Сейчас включу телефон – и писк эсэмэсок и неотвеченных вызовов окончательно вернет меня к старому, привычному…

– Девушка, просыпайтесь! Пристегните ремень, мы снижаемся…

Москва – Хабаровск. Какая глупая игра – любить неведомо кого…

В полете не работают средства связи. Есть время почистить их электронную память, оставив в человеческой только то, что отзовется при прочтении мегабайт слов.

Сентябрь 2015

Роберт: В каких ты сегодня трусиках?

Удалить сообщение. Заблокировать пользователя.

Загрузить архив сообщений?

Февраль 2013

Наташа: Мне нравится твое имя. Наверное, твоя мама, как только увидела тебя, уже знала, что красавцем вырастешь. Женщинам наверняка приятно в постели тебе на ушко шептать «Роберт».

Роберт: Сижу на правлении. Скучное занятие… Ты часто плакала, когда была замужем первый раз? В школе я был некрасивым и толстым. К шестому классу все неожиданно изменилось, изменился я, и бурный интерес со стороны девушек с тех пор преследует меня… Но я не жалуюсь и стойко переношу это -). Кажется, у меня только и интересов осталось в жизни – читать твои сообщения и ждать новые.

Наташа: А у меня писать их тебе)

Роберт: У вас уже поздно. Наверное, в доме у тебя тишина, которую ты так любишь. Представляю, как ты сейчас выйдешь из ванной, теплая, вкусно пахнущая. Тихо подойдешь к кровати, ляжешь на живот и обнимешь подушку. Ты спишь раздетая? Есть несколько минут до совещания. Подошел к окну, открыл его. Стою в потоке холодного воздуха, смотрю на Москву. У меня замечательный вид из окна – corner room, окна от пола до потолка, я специально ничем их не завешиваю, чтобы видеть рассветы и закаты… Приезжающие иностранцы завидуют, говорят, по их меркам, это круто – corner room. Как-то я отказался от одного предложения о работе – сказал хантеру, что у меня слишком хороший вид из окна -) … Стало холодно. Пойду разгребать e-mail-ы.

Март 2013

Наташа: Хочу знать о тебе больше. Интересно, какой ты на вкус и запах, мягкие ли у тебя волосы? Какого оттенка твои глаза, когда в лицо светит солнышко? Хочу знать, какой ты, когда тебе хорошо – и когда очень хорошо…

Роберт: Доброе утро, девушка моей мечты! И тебя с Весной! По утрам все светлее. Уже видно отражение деревьев в нашем стеклянном бизнес-центре. Скоро, подъезжая, можно будет видеть отражающиеся в окнах облака. Помню, как я был поражен этой картиной, когда прошедшим летом оторвал взгляд от планшета и увидел из затемненного окна автомобиля сумасшедшую голубизну неба и облака в огромном стеклянном панно передо мной. Скоро вновь появятся потрясающие закаты в окнах кабинета, каждый день новые. А обо мне… Что ты хочешь знать обо мне? По мере развития самосознания и цивилизации привычки, которые раньше считались вредными, больше такими не кажутся. Например, употребление спиртного. Моя мама теряет дар речи, когда узнает, что я выпил или собираюсь выпить. Но друзья-французы привили мне привычку не садиться за стол без вина, и когда я приезжаю к родителям, мне нелегко даются семейные трезвые ужины. Курение – курю с 14 лет, но никогда не делаю этого дома или в машине (не люблю запах, который потом остается). У меня нет сильной зависимости, бывают периоды, когда курю много, бывают, когда месяцами не тянет. На журнальном столике рядом с диваном в моем кабинете пачка сигарет лежит нетронутой уже несколько месяцев.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.