Гай Марий. Кровавые страницы истории

Гай Марий

Кровавые страницы истории

Сергей Мельников

© Сергей Мельников, 2017

ISBN 978-5-4485-0200-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Немедленно слезай, негодник!», – кричала своему сыну Гай Марию его мать, всеми уважаемая матрона в Арпине1 Фульциния. Потрясая пухлыми руками, задыхаясь от жары и тучности, она грозилась мальчику за то, что он залез на высокое дерево, взглянуть на гнездо орла. – « Ты совсем перестал слушаться мать, вот подожди, слезешь, я надеру тебе уши».

Озорник только весело смеялся, знал, что неповоротливой матери ни когда не догнать юркого сорванца. Мать всё продолжала грозить: «Отец тебя выпорет». Этой угроза он не боялся, знал, что за такие проделки ему от отца, которого звали так же, Гай Марий, не попадёт.

Когда ещё в пять лет, Гай Марий, так же залезая на дерево, сорвался, упал, и заплакал от боли, отец наказал его розгами. Не за то, что он полез на дерево, за то, что расплакался. Суровый и молчаливый Гай Марий старший объяснил, что в их роду никогда не было плакс, и что он не допустит, что бы его сын рос слабым и слезливым.

Мать, стоявшая внизу, всё не унималась: «Если ты не слезешь немедленно, я отправлю тебя обратно в Цереату2пасти коз».

Это совсем не устраивала мальчишку. Проводить время в унылой деревенской тиши ему совсем не хотелось. В Арпине было гораздо веселей, здесь он был вожаком среди местной ребятни. Мальчишки постарше пытались побить его, но Гай Марий смело бросался на них. Дело порой заканчивалось тем, что ему в кровь разбивали лицо, он не сдавался, и трогать его опасались.

Он достиг гнезда, и с удивлением обнаружил там птенцов, радостно закричал: «Мама, тут сеть орлов!».

Гай Марий с трудом открыл глаза. Над ним надоедливо звенел комар. Он всегда ненавидел жуков, пауков, скорпионов, комаров и других насекомых. Вот и сейчас этот кровосос разбудил его, прервав сон, в котором он был беззаботен и счастлив.

Гай Марий приподнялся и сел. Всё тело его ныло от усталости, на душе было тяжко, последние дни выдались тревожными.

Солнце робко выглянуло из-за горизонта, осветив верхушки чахлых деревьев, росших по берегам болотистой реки Лирис. От воды поднимался туман, медленно заполняя низину, по которой пролегало русло реки. Гай Марий снова лёг, и то ли воспоминания, то ли тяжкий сон снова овладели им.

«Вы, трусливые римские собаки, вам было мало того поражения, что мы вам нанесли, вы опять пришли сюда испытать силу оружия и отвагу города Нуманция3? Как и в прошлый раз, вы уйдёте обратно, трусливо поджав свои собачьи хвосты. Кто из вас может выйти, и сразиться со мной в честном бою? Я слышу, или мне кажется, как стучат от страха ваши гнилые зубы?», – огромный, широкоплечий кельтербериец4 стоял перед римским лагерем, вызывая на бой желающего сразиться с ним римского легионера.

Командующий легионом, наблюдавший за происходящим со стены лагеря, легат Спицион Эмилиан спросил стоявшего рядом центуриона:

– Что, у нас действительно нет желающих, сразиться с этим варваром?

– Наверняка есть. Но, они дисциплинированные воины, ждут твоего приказа.

– Ты, не хочешь с ним биться? – Спицион Эмилиан хитро взглянул на центуриона.

Тот немного замялся:

– Ну, если ты прикажешь. Хотя, вряд ли, я смогу его победить.

– Тогда чего стоишь? Передай, кто желает, пусть выйдет, защитит честь римского оружия.

Ворота лагеря распахнулись, и навстречу кельтерберийцу вышел молодой воин. На его суровом, спокойном лице не было и тени страха. Он был почти одинакового роста со своим противником, но гораздо уже в плечах. Шёл легко, словно скользил над землёй. Вооружён был так же, как и все легионеры: в левой руке держал овальный, слегка изогнутый щит скутум. В правой руке у него был короткий меч гладиус. При ходьбе тихонько позвякивала кольчуга, доходящая ему до бёдер. Шлем, с небольшим козырьком на лбу ослепительно сиял на солнце. Все приготовились к долгому смертельному поединку, но бой закончился очень быстро.

Римский воин подошёл к кельтерберу, и сказал:

– Я готов.

– А, щенок, – кельтербер засмеялся, – что во всей вашей своре не нашлось более опытного пса, что мне тут предложили сражаться с недоноском. Впрочем, ты сам выбрал свою смерть, умирать ты будешь долго и мучительно. Я выколю тебе глаза, прежде чем отрежу голову.

– Мы начнём сражаться или ты так, и будешь болтать, как баба?

– Да я тебя, – кельтербер замахнулся мечом сверху вниз, намереваясь рассечь этого наглеца пополам. Но, легионер отступил чуть в сторону, подставил щит под удар, так, что бы меч его противника слегка скользнул по нему. Затем сделал быстрый шаг вперёд и нанёс колющий удар сверху вниз в шею, перерезав сонную артерию. Струя горячей алой крови ударила из раны. Кельтербер уронил свой меч, удивлённо посмотрел на противника, через мгновение взгляд его затуманился. Он опустился на одно колено. Ему не хотелось умирать побеждённым, попытался встать, продолжить бой. Жизнь покидала его вместе с кровью, вытекавшей толчками из разрезанной артерии. Римлянин ударом ноги в лицо свалил умирающего кельтербера на землю, тот уже не поднялся. Наклонившись над поверженным врагом, победитель снял с него, в качестве трофея, золотые украшения.

Со стены Нуманции донёсся отчаянный женский крик, и зловещая тишина нависла над городом. В римском лагере были слышны возгласы восхищения и радости.

Сам Спицон Эмилиан встретил легионера:

– Как тебя звать?

– Гай Марий.

– Ты одержал блестящую победу, будешь награждён.

Воин не выразил по этому радости, он всё так же был спокоен, как и перед схваткой.

– Что ты думаешь об этой войне? – Спицион Эмилиан всегда был прост в общении с рядовыми легионерами, часто спрашивал их мнение по разным вопросам.

– Я думаю, что мы слишком долго возимся под стенами этого города. Причиной всего этого плохая выучка наших солдат.

– Ты слышал это, Децим Тулий? – Спицион Эмилиан громко и раскатисто рассмеялся, обращаясь к стоящему позади него военному трибуну5, – оказывается, наши легионеры не хороши. Меня тут посетила мысль, отдам я одну из центурий6 под твоё командование. И посмотрю, через какое время они взбунтуются, выполняя твои требования.

– Ты разрешишь их обучать военному делу, как я желаю?

– Конечно, можешь загонять их, как вьючных мулов, посмотрим, что из этого получится.

Через месяц Спицион Эмилий приказал построить легион, что зачитать указ, пришедший из Рима. Он обратил внимания, что не хватает одной центурии.

– Где эта центурия, кто ею командует? – раздражённо спросил Спицион Эмилий префекта лагеря7.

– Отсутствует центурия под командованием Гая Мария.

– Я что, давал разрешение кому то покидать лагерь?

– Ты же сам разрешил делать ему с центурией всё, что он захочет. Каждые три дня Гай Марий выводит центурию из лагеря, и совершает с ней переходы длинной в двадцать миль в полном вооружении. Скоро он должен уже возвратиться.

– Я бы хотел на них взглянуть, – Спицион Эмилий был явно заинтересован.

– Видите пыль, это они возвращаются.

– Прикажи построить центурию на форуме8.

Центурия, под командованием Гая Мария замерла в строю. Спицион Эмилий внимательно всматривался в лица легионеров, и не заметил следов усталости.

– Они действительно прошагали двадцать миль?

– Да, – подтвердил Гай Марий, – десять в одну сторону, десять обратно.

Легат ещё раз прошёлся вдоль строя. Легионеры стояли неподвижно, в своих тяжёлых кольчугах, без шлемов, которые крепились на груди на особом крючке. За спиной у каждого в кожаном чехле находился большой овальный щит. На левом плече они держали раздвоенную палку с различными вещами. Возле правого бедра, на перевези, подвешены короткие мечи – гладиусы, слева, на поясе боевой кинжал. В правой руке у них были два копья пилумы.

– Это ты сам придумал эту палку? Что там на неё навешано?

– Так легче переносить грузы, да и в случае необходимости можно всё это бросить на землю, руки будут свободны. Туда я приказал повесить сундучок с личными вещами, сетка для провианта на три дня, горшок с ложкой, мех для воды.

– Они не устали и готовы в бой?

– Если идти особым шагом, которому ещё в детстве, обучил меня отец, усталости не будет.

– Покажи, как они выполняют воинские упражнения.

По приказу Гая Мария центурия прикрываясь щитами, выставив мечи, двинулась вперёд. Каждый её шаг был ровен и точен, это была сплошная стена, прикрытая щитами, ощетинившаяся мечами.

– Что же, не плохо, совсем не плохо. И это после такого марша. Сегодня вечером я изложу новый план осады Нуманции. Должны присутствовать все командиры центурий.

Новый план был прост, хотя и трудоёмок. Он предполагал поставить ещё семь лагерей, отрезать жителям города доступ к реке, заставить сдаться под угрозой жажды. Все присутствующие одобрили эти предложения. После обсуждения начался пир.

Один центурион решил польстить Эмилиану Спициону:

– Ты великий вождь и защитник римского народа! Не скоро ещё в Риме родится такой человек.

Уже хорошо захмелевший легат иронично улыбнулся:

– Не знаю. Может скоро и появится. Вот хотя бы он, – Спицион Эмилиан указал на Гая Мария, – кстати, всё хочу спросить, ты своих легионеров в полном вооружении гоняешь на дальние расстояния. Почему они ещё не взбунтовались против тебя, не подали ни одной жалобы?

– Всё просто, я ведь только один из них. Как и каждый в центурии я несу такой же груз, как и они, копаю ров, устанавливаю колья, которыми огорожен лагерь, словом делаю то же, что и они. Бунтовать против меня, всё равно, что бунтовать против самого себя.

Летом, когда наступившая жара окончательно измучила жителей Нуманции, город пал. Но, не в результате штурма, сами жители подожгли свои дома, перебили друг друга, что бы, не попасть в рабство к римлянам. Победителям достался разрушенный, сгоревший город, подожжённый самими жителями, залитые кровью улицы. Везде валялись трупы убитых матерями детей, зарезанных мужьями жён, мёртвые старики и юноши. Здесь Гай Марий впервые увидел истинное лицо войны во всей её неприглядности. Это в его душе не вызвало сочувствие к павшим жителям, только сожаление, что не удалось захватить рабов.

За разрушения давнего врага Рима Спицион Эмилиан был удостоен триумфа и имени Нумантийского.

Во время его триумфа в рядах победителей шёл Гай Марий. Он смотрел, как торжественно, с лицом, выкрашенным в красный цвет, ехал Спицион Эмилиан. Именно тогда, ему захотелось так же появиться в Риме победителем под ликование его жителей.

Солнце стало припекать, он окончательно проснулся. Сон не освежил, начал мучать голод, со вчерашнего утра не было ни крошки во рту.

Гай Марий поднялся, пошатываясь, пошёл вдоль течения реки. В голове не было никаких мыслей, только одна надежда, что ему встретится человек, которые поможет.

Так он прошёл почти до полудня, пока не почувствовал дым костра. Кто это мог быть? Может враги расположились пообедать, как только он выйдет к ним, они схватят его и убьют? Или может это будет нечаянный друг?

Гай Марий осторожно выглянул из-за кустов, увидел простой шалаш, который часто устраивают рыбаки. Седой морщинистый старик, сидел на земле и чинил рыбацкую сеть.

– Приветствую тебя, – обратился к старику Гай Марий, выходя навстречу этому человеку.

– И я тебя приветствую, – равнодушно ответил рыбак, не переставая заниматься своим делом.

– Не будешь ли так добр, не дашь мне поесть? Так получилось, что я лишился всех своих припасов и денег.

Рыбак отложил сеть:

– Это не тебя ищет правитель из Тарацина, Геминий? В лесу полно его людей. Не ты ли Гай Марий?

– Да, это я.

Рыбак встал с земли:

– У меня всего лишь несколько сушёных рыб, возьми их. Мне известно одно место, недалеко отсюда, небольшая пещера, ты можешь спрятаться там, пока всё успокоится.

По пути рыбак сломал несколько веток и прикрыл ими вход в пещеру. Когда он уходил, Гай Марий спросил его:

– Почему ты решил помочь мне?

– Мой сын служил в твоём легионе.

Гай Марий, съел рыбу, голод уже не так его терзал, снова задремал. Разбудили его крики, доносившиеся от того места, где стоял шалаш рыбака.

Он поднялся, осторожно передвигаясь, пошёл узнать, что происходит и увидел стоящего на коленях старика, которого держал за волосы городской префект. Вокруг них полукругом расположилось два десятка стражников городской центурии:

– Отвечай, куда ты спрятал Гая Мария?

– Я не видел его, – сдавленным голосом ответил рыбак.

– Ты лжёшь! – префект разъярился, ударил своего пленника наотмашь кулаком по лицу. Капли крови упали на зелёную траву, – пастухи видели, как ты разговаривал с человеком похожим на Гая Мария.

– Они ошиблись, я ни кого не видел.

Префект ещё ударил рыбака по лицу, тот упал, получил ещё несколько даров ногами по телу:

– Обыщите всё вокруг, он не мог далеко уйти, – обратился их начальник к стражникам.

Гай Марий осторожно двинулся к реке, с трудом преодолевая топкий берег. Он скинул всю одежду, с трудом вытаскивая тонущие в грязи ноги, дошёл почти до середины не широкой реки. Погрузился в тёплую воду по самые плечи, надеясь, что его не заметят.

Почти рядом звучали голоса его преследователей:

– Ты поверни налево, я пройдусь вдоль берега, сказал один другому.

Гай Марий сжался от страха.

– Да тут следы, – сказал один стражник сам себе, Гай Марий услышал шум вынимаемого меча. «Сейчас он меня найдёт и всё будет кончено», -подумал он равнодушно.

На берегу показался городской стражник, невысокий, тощий, с худощавым, вытянутым лицом в шлем и доспехе, в руках он держал меч.

Заметив Гая Мария, стражник присел на корточки выдвинул меч вперёд:

– Выходи!

Гай Марий отрицательно закивал головой:

– Как только я выйду, ты меня убьёшь.

– У меня нет такого приказа. Мне только поручено найти тебя. Уж если тебе суждено быть убитым, то, поверь, не сейчас и не от моей руки. Выходи, иначе я крикну других стражников. Они мне помогут вытащить тебя из реки, но это будет хуже для тебя. Стражники не будут церемониться, и со злости, что им придётся лезть в воду, поколотят тебя. Не вздумай пытаться убежать, я хорошо владею мечом.

– Дай мне одеться.

– Нет, – стражник отрицательно замотал головой. Он испугался, потому что мечом владел плохо, просто бахвалился, подумал, вдруг в одежде спрятан кинжал. Гай Марий, не смотря на свой возраст, был намного сильнее его.

– Тебе дадут одежду.

Когда они подошли к префекту тот с удивлением спросил:

– Почему он голый?

– Он так сидел в воде, а его одежду я найти не смог, – соврал стражник.

– Времени нет искать, войдём в город, дадим ему одежду.

Когда показались первые дома Минтурны, префект приказал остановиться:

– Пробегитесь по домам, приказал он своим подчинённым, оглядывая Гая Мария, – может, у кого у кого найдётся одежда не нужная, большого размера.

Вскоре один из стражников принёс поношенную тунику.

– Одевайся, – приказал префект, – не хорошо тебе предстать перед нашими сенаторами в голом виде.

Гай Марий с трудом натянул грязную узкую одежду. Префект ещё раз оглядел его, вынул кинжал, сделал шаг к своему пленнику. Тот замер от неожиданности.

– Да не бойся, – миролюбиво сказал префект, – я не собираюсь тебя убивать. Только сделаю разрез туники на груди, что бы тебе было удобнее.

– Я смотрю, ты добрый, – иронично усмехнулся Гай Марий.

– Не без этого, – беззлобно ответил префект.

– Видел, я как ты с добром отнёсся к старику.

– Ладно, – раздражённо буркнул префект, – хватит болтать, пора идти в сенат.

Как только Гая Мария ввели в курию, где заседал местный сенат, начался допрос:

– Ты Гай Марий? – спросил небольшого роста, со злыми, маленькими глазками председатель сената.

– Да, – Он уже не пытался сопротивляться, покорился судьбе.

– Меня зовут Лар. Тебе известно, что есть приказ, в случае твоей поимки казнить тебя?

– Известно.

Председатель вдруг замялся:

– Мы это сделаем, но, чуть позже. Пока отведите в его в дом Фаннии, – и загадочно улыбнулся, – я думаю, ей приятно будет видеть такого гостя.

Когда пленника увели, Лар нерешительно обратился к присутствующим членам сената:

– Что будем делать? Казнить мы его обязаны. Но, в городе много сторонников Гая Мария. Не вызовет ли это бунт?

– Вопрос ещё в том, кто возьмёт на себя это дело? – подал голос старейший член сената Сервиес Сектус, – может ты Лар, возьмёшь меч и убьёшь его?

Лар содрогнулся от испуга:

– Почему я? Есть у нас префект, пусть он исполняет предписание.

– Ну, нет, моё дело было задержать его, я не палач – отказался префект.

«Да ты просто боишься», – хотел сказать Лар, – «что тебя после этого обнаружат в канаве с перерезанным горлом. Найдётся, какой-нибудь смельчак из сторонников Гая Мария, его нож покарает тебя», – но смолчал. Потому что сам этого боялся тоже.

– Послушайте меня, – вдруг подал голос, молчавший до этого Сертор Сергий, – у меня есть раб, из племени тевтонов. Он ещё маленьким ребёнком был захвачен в плен и достался мне. Я думаю, он не откажется отомстить Гаю Марию за смерть своих соплеменников. Правда, он сейчас находится за городом, я пошлю гонца, к вечеру он будет здесь.

Гай Марий в сопровождении десяти стражников подошёл стене ограждавшей большую виллу.

Мул, щипавший травку, поднял голову и вдруг кинулся к Гаю Марию. Он мягко ткнулся ему своим носом в грудь и начал тереться мордой о его руку.

Гай Марий всегда любил этих животных, сопровождавших его легионы. Терпеливые, выносливые, они, как и легионеры несли свою нелёгкую службу. Гай Марий погладил мула, почесал его за ушами и подумал: «Хороший знак, боги ко мне расположены благожелательно».

Один из стражей постучал в дверь калитки, открылось небольшое окно, показалось лицо раба привратника:

– Что вы хотите?

– Нам нужна Фанния, – ответил старший из стражников.

– Впусти их, – послышался внутри двора мелодичный звонкий женский голос.

Они вошли во двор, Гай Марий увидел красивую высокую, с тонкой талией, миловидную женщину. Лицо её с маленькими ямочками на щёчках было свежо, как утренний рассвет, в большие серые глаза светились мягким лучистым светом, всё в её облике говорило о чувствительности и распущенности. Она нахмурила свои чёрные изогнутые брови, наморщила маленький, чуть вздёрнутый носик, придавая себе грозный вид. Но, Гай Марий чувствовал, что этот угрожающий вид её был насквозь фальшив. Эта женщина была ему знакома, где то он её видел, но ни как не мог вспомнить.

– По указанию городского сената, к тебе, пока они совещаются о судьбе пленника, решено поселить Гая Мария.

– Да, меня известили об этом. Можете идти. Обещаю, что из моего дома он уйти не сумеет.

Как только стражники удалились, женщина разразилась безудержным смехом. Она смеялась долго, наконец, с трудом переведя дыхания, озорно глянула на Гая Мария:

– Извини, я по жизни хохотушка. Эти глупцы считают, что как только они уйдут, тебя бросят к рабам в темницу и станут кормить отбросами. Ты не помнишь меня?

– Я где то видел тебя, но ни как не могу вспомнить.

– Моё имя – Фанния. Я та самая распутная женщина, дело о разводе с моим мужем Тиннием ты вёл, когда был в шестой раз консулом. Собственно говоря, ты решил справедливо, заставил Тинния вернуть моё приданное, а меня, как распутную женщину, сурово наказал, – она откинула голову и заливисто засмеялась, обнажив мелкие, но очень крепкие и белые зубы, произнесла, разделяя слова, – на целых четыре медяка!

После возвращения в Минтуру, я стала местной знаменитостью. Ко мне приходило много мужчин, что бы послушать мой рассказ о суде. Как же, сам знаменитый Гай Марий, победитель грозных тевтонов и кимров судил меня. Я им всё рассказывала в отдельной комнате за отдельную плату. Ну, ты понимаешь, о чём я говорю, – она снова засмеялась. – Вскоре я стала довольно обеспеченной дамой, мои благодарные слушатели помогли вложить деньги в одно выгодное дельце. Так, что злости у меня на тебя нет, как думают в городском сенате. Мои рабыни приготовили для тебя ванну, стол уже накрыт, поешь, ложись отдыхать. Я отправлю раба на рынок, что бы купил тебе хорошую одежду.

– У меня к тебе одна просьба.

– Слушаю.

– Когда я лягу отдыхать, не впускай ни кого из любопытствующих посетителей. Я очень устал за эти дни, хочу хорошенько выспаться.

– Всё будет исполнено.

Прохладный вечер опустился на опустевшие улицы Минтуры. В доме Сертора Сергия появился его раб, высокий крепкий тевтонец Вендель.

– Скажи мне, тебе хорошо у меня?

– Да, хозяин, вы не обижаете своих рабов.

– Ты готов выполнить любое моё поручение?

– Несомненно!

– Помнишь, ты сопровождал меня в дом некой Фаннии?

– Да, вы тогда, хозяин, вернулся домой только под утро, были очень веселы и довольны.

– В доме у неё остановился один человек. Ты должен взять меч, пойти туда и убить его.

– Скажите его имя, что бы, я не мог перепутать с кем-либо другим.

– Его имя – Серторий Сергий немного замялся, – Гай Марий. Тебе известно, кто он такой?

– Гай Марий! – Вендель отшатнулся, сжал губы, лицо его побледнело. Это имя было ему ненавистно, ужас застыл в глазах тевтонца.

Рим затих. Всегда шумные его улицы и форумы опустели, продажные женщины сидели тихо в своих лупинариях, не зазывали клиентов для плотских утех. Мимы не показывали свои представления, богатые римляне покидали город, скрывались в своих загородных виллах, надеясь там переждать нашествие варваров.

Казалось, что после разгрома римских легионов из-за тщеславия проконсула Квинта Сервилия Цепиона, отказавшегося объединить свои войска с консулом Гнея Маллия Максима Риму уже не устоять.

Тогда римляне вспомнили о Гае Марии. Его не было в Риме, хотя закон запрещал избирать в консулы человека в это время не находящегося в городе, народ пошёл, перед лицом смертельной опасности, на нарушение закона. Немногие, кто выступал против нарушения вековых традиций, были изгнаны с позором, названы предателями отечества.

Гай Марий удалось вернуть своим солдатам уверенность, возбудить в них мужество и отвагу. Бесстрашные легионы разгромили орды варваров.

Венделю было лет пять, когда Гай Марий уничтожили его племя. Отца он почти не помнил, всплывали в сознании только смутные очертания лица с густой чёрной бородой, его сильная и широкоплечая фигура, зычный громкий голос.

Лучше помнил он мать, высокую, стройную, с огненно-рыжими волосами. Часто перед сном она пела ему колыбельную. Вендель очень любил гладить своими мягкими детскими руками её нежное лицо, добрые серые глаза светились добротой, рыжие локоны щекотали грудь.

В день битвы, когда воины дрогнули и побежали под натиском римлян, его мать, как многие женщины племени, вскочили на телеги с боевыми топорами в руках. В неистовстве они рубили не только противников, но и мужчин своего племени, позорно бежавших с поля боя.

Он помнил, как один из легионеров подбежал к их телеге, мать, размахнувшись, хотела нанести удар сверху, но вражеский воин подставил большой полукруглый щит. Топор соскользнул, не причинив ни какого вреда. Тогда он своим коротким мечом ударил женщину в живот. Его мать дико закричала, рухнула на землю, прямо перед Венделем. Из её раны текла густая кровь, она пальцами судорожно гребла землю, потом затихла.

Римляне уничтожили всех сопротивлявшихся тевтонцев, Кто сдался или не мог сопротивляться по возрасту, продали в рабство. Так он стал рабом Сертория Сергия.

– Так ты убьёшь его?

– Да, – шёпотом ответил он своему хозяину.

Вендель медленно брёл по улицам города, уже наступала ночь. Под одеждой он сжимал острый кинжал: «Да, я убью его, убью!», – ненависть клокотала в его груди. – «Одним ударом я расправлюсь с тем, кто сгубил мой народ, убил моего отца, мою мать. Нет!», – Вендель остановился, ещё крепче сжал кинжал, – « Нет, сначала вырежу ему глаза. Хотя лучше глаза оставлю, пусть видит, как я буду резать его по кускам, пусть страдает. При этом спрошу, как он посмел, погубить тевтонцев, сильных и многочисленных. А, может это была воля богов?», – Вендель замедлил шаг, его стали терзать сомнения, уже не было той твёрдой уверенности в правоте своего дела, когда то вышел из дома Сертория Сергия.

«Всё свершается по воле богов, убив Гая Мария, не нарушу ли я их волю? Ну, не мог этот полководец, без вмешательства высших сил, победить нас, тевтонцев, внушавших ужас врагу одним своим видом. Может он могущественный колдун? Не накажут ли они меня за это боги?» – в горле у Венделя пересохло, он несколько раз прокашлялся, сглотнул вязкую слюну.