Роковое предчувствие

Лариса Соболева

Роковое предчувствие

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Ранее книга издавалась под названием «Первая, вторая, третья»

© Л. Соболева

© ООО «Издательство АСТ», 2017

***

Лариса Соболева – одна из лучших российских писательниц. Признанный мастер триллера и авантюрного детектива. Утверждает, что все свои сюжеты черпает из жизни. Уверена, что все лучшее еще впереди.

1

Доктор курил нервно. Затягивался глубоко. Его рука с сигаретой подрагивала, что для оперирующего хирурга нонсенс – к такому страшно на стол попасть, нечаянно заденет не тот орган и… Впрочем, уже задел. На его зелено-синем костюме багровые пятна говорили сами за себя, потому в коридоре частной клиники долго царило разочарование, выраженное в молчании. Только Родион шагал взад-вперед, за ним доктор следил опасливо, украдкой, опершись о кафельную стену спиной. Как натура чуткая, он ощутил биотоки напротив, поднял голову – на него в упор смотрел разъяренным быком амбал по имени Гена, который, поймав на себе молящий взгляд доктора, бросил упрек:

– Ты ж говорил, операция пустяковая.

– Это так, – промямлил доктор, у него пересохло во рту, шевелить языком было чрезвычайно трудно. – Но у нее редчайшая врожденная патология сонных артерий, перегибы и петли, которые проходят в непосредственной близости к гортани. И главное, на ее самочувствии это никак не отражалось, что является большой редкостью, а при подобных патологиях прежде всего страдает мозг…

– Но ты же говорил! – процедил Гена, стиснув зубы.

Это тупорылое творение неизвестного происхождения ничего не желало понимать, доктор обратился к Родиону, главному заказчику:

– Она не знала о своей патологии, а я не предполагал, что первый же разрез вскроет артерию. Случай один на миллион! Поймите, я ничего не мог сделать, ничего… И никто не смог бы… Кровь ударила фонтаном, как из шланга, конечно, можно заткнуть фонтан пальцем, а дальше надо шить! Но как шить, если невозможно убрать палец? Артериальное кровотечение – самое страшное явление, жизнь утекает сквозь пальцы хирурга в прямом смысле. Здесь не справилась бы и бригада… Это страшно…

Родион остановился, повернувшись к врачу. О, если бы взгляд умел убивать, доктор уже лежал бы бездыханным на полу новой клиники, куда он так стремился попасть, потому что творческих возможностей здесь ему виделось больше. Хирурга нельзя назвать трусом, но Родион, упакованный в дорогие вещи, внушал животный страх еще при первой встрече, когда договаривались о подпольной и высокооплачиваемой халтурке, хотя заказчик не старался выглядеть монстром. Доктор, имея, мягко говоря, усредненную внешность, тогда слегка позавидовал ему. Ведь наверняка этот мужчина, которому лет примерно столько же, сколько ему – около сорока, – пользуется признанием у женщин, богат, обладает властью. Да и сейчас он держался достойно: его хладнокровию можно позавидовать, несмотря на метания по коридору, но, видимо, таким способом Родион успокаивал себя. А не проходило ощущение: испепелит, уничтожит, сожрет и не подавится, впрочем, сейчас хирурга выбила смерть, о ней он думал. Ожидаемого упрека от Родиона доктор не услышал, всего лишь вопрос:

– Где она?

– В нашей клинике морг еще не обустроен, – вяло ответил доктор, – открытие будет только через три недели, идет завоз оборудо… – Но, увидев холодные глаза Родиона, сглотнул и ответил прямо: – Мы определили ее в самое холодное помещение. Хотите взглянуть?

– Нет. Кто знает о ней?

– Я и санитар… он мне помогал… потом мы вместе перевозили ее… – Наконец его прорвало, ужас перед обстоятельствами вырвался наружу: – Поймите, я теперь не знаю, что делать. Мне же отвечать придется… объяснять, откуда труп… Разумеется, о трупе должны позаботиться те, кто привез девушку.

– Санитар надежный? – перебил Родион.

Доктор неуверенно кивнул, опустив глаза. Собственно, кто способен поручиться за чужого человека, если в себе не совсем уверен? Родион натянул нижнюю губу на верхнюю, возвел очи к чистому потолку, но думал недолго:

– Через пару часов мы заберем ее.

Не прощаясь, он твердым, уверенным шагом двинул к выходу, за ним Гена, по привычке озираясь по сторонам, заглядывая в помещения с приоткрытыми дверьми. Из дверного проема по пути следования выглянул грузный санитар, проводив их равнодушным взглядом.

Гена чуточку отставал от Родиона, благодаря этому были лучше слышны слова, брошенные прямо в ухо тихим голосом:

– Роди, что будем делать?

– Сначала избавимся от трупа.

– А с доком как быть? У него ж на роже написано: всегда готов к предательству.

– Он еще пригодится. Поехали, место выберем.

Доктор не отрывал от их спин панического взгляда, думая про себя: «Зачем я влез в это? Один на миллион случай – и попался мне! Ой, дурак, погорел на жадности…»

Смолкли шаги, казалось, ночь поглотила все звуки, только сердце отстукивало тревожно, с перебоями, оно замирало и вновь толкалось. Доктор действительно попал в переплет, если эти господа не приедут за девушкой, ему хоть вешайся. Не верилось, что так по-идиотски все вышло, потому его ноги сами поплелись к ней.

Он открыл дверь, на стене нащупал выключатель – загорелась лампочка под потолком, которую еще не успели «одеть» в плафон. Доктор подошел к телу, накрытому простыней, постоял с минуту и стащил с головы ткань.

Молодая, красивая и – так глупо закончилась ее жизнь. Особенно волосы роскошны, целая копна белых прямых прядей рассыпалась по каталке. Казалось, вот-вот девушка откроет глаза, и кошмар закончится…

Она распахнула глаза, тараща их в темноту. Но секунду спустя облегченно выдохнула, села и тряхнула головой, прогоняя беспокойство. Теперь так просто не уснешь. Светлана отбросила одеяло и спустила ноги с кровати, шаря ступнями по полу в поисках тапочек. На кухне она налила воды в стакан, выпила. Вода вернула спокойствие, жаль, не действует как снотворное. Возвращаясь к себе, девушка увидела полоску света на полу, приоткрыла дверь шире и заглянула в комнату. Бабушка, полулежа на подушках, читала.

– Буся, ты почему не спишь? – Светлана вошла.

Валентина Петровна, оторвавшись от книги и сдвинув очки на лоб, удивленно произнесла:

– У меня бессонница, это старческое. А ты чего бродишь?

Светлана забралась с ногами на кровать, укрыв коленки одеялом, поделилась своей напастью:

– Второй раз приснился жуткий сон: будто меня убивают, представляешь? И никого рядом, кто помог бы, нет. Так страшно…

– А, это к перемене погоды или… Нет, рвется к тебе кто-то.

– Рвется? Тогда это Захар. Он скоро приедет. Захар приедет, а я улечу… Но потом прилечу!

– Вот тебе и сон в руку.

– А осадок неприятный. И ощущение осталось, будто чего-то не хватает… будто у меня что-то вырвано…

– Это всего лишь сон, Светочка. Ты же не суеверная.

– Я? Нет, конечно. – Светлана прилегла рядом. – Буся, ты читай, читай, я полежу с тобой немножко и пойду к себе.

Свет от фар нырял и поднимался, освещая густой лес, на этих «американских горках», и внедорожнику пришлось потрудиться, иногда колеса попросту буксовали, но место выбрали наиболее глухое и удаленное от людей. Гена выруливал, чтобы проехать между кустарниками и деревьями, несколько раз останавливался, рассматривая ориентиры, наконец заглушил мотор.

Весенняя ночка встретила влажным теплом, хотя в лесу всегда прохладно, запахами земли и травы, которые будто чья-то щедрая рука растворила в воздухе. Никого. Даже легкого ветерка не было. Но единственный свидетель все-таки наблюдал за полуночниками с заоблачных высот – луна. К счастью, круглая подружка грабителей и преступников глухонемая.

Марат открыл багажник и выдал Гене, Жорику, Тарасу по лопате, взял орудие копателей сам, все четверо дружно вонзились в затвердевшую из-за обильной травы землю. Ну, перво-наперво надо снять верхний слой – дальше работа пойдет слаженней. Родион закурил, глядя на луну, освещаемые ею верхушки деревьев, но от лирики и любования природой был весьма далек. В настоящий момент его волновали личные проблемы, отягощенные внезапной смертью под ножом хирурга. Гена словно угадал его мысли, впрочем, проблемы касались каждого из пятерки:

– Надо же, все на мази было – и вдруг…

Высказанное вслух кольнуло Родиона в грудь, словно насекомое ужалило, в сердцах он отбросил сигарету – сколько же можно курить? В его команде люди не только преданные, но и с большим багажом опыта и практики, посему Марат сделал ему замечание:

– Э, Роди, окурки не бросай. Найдут их, следом найдут ее, потом тебя.

– Не вижу связи, но подчиняюсь. – Родион быстро поднял тлеющую сигарету, загасил ее о колесо. – А куда девать?

– Да хоть в карман, потом с ней зароем, а лучше дома в пепельницу брось, так будет надежней.

Гена отхлебнул из фляги, передал ее Марату и вернулся к теме:

– У тебя две недели, Роди, всего две недели!

– Знаю, – буркнул тот. – Будем искать новую.

Вряд ли Родион верил в положительный результат, никто в это не верил, а высказался опять Гена:

– Времени, Роди, в обрез, понадобится пластика, без нее не обойдешься. Но это время, которого уже сейчас нет.

– Главное, найти максимально похожую, – проговорил Родион, – а там что-нибудь придумаем.

– Да что тут придумаешь? – поддержал Марат Гену. – Похожая – это не копия, а нужна точная копия, иначе ни хрена не получится.

– Двойников на свете больше, чем мы себе представляем, – возразил Тарас, он – подпевала Родиону, данная черта не всем нравится, что подтвердил Марат, наехав на него:

– Похожих на сто процентов людей не существует! Слишком много должно быть совпадений: рост, возраст, фигура, глаза, черты лица, даже длина ног… да что там ног – длина шеи! Однажды повезло, а сколько пришлось потрудиться над исправлениями… Сколько денег бухнули!

– Ты везением называешь труп в багажнике? – заметил Жорик.

– Это судьба козу подстроила, – сказал, сплюнув в сторону, Гена. – Долбанула по нам, потому что сволочь.

– Будем искать, – заладил Родион. – Будем искать… другого выхода нет.

– Почему же, – хмыкнул Жорик, однако идею подал осторожно: – Выход есть: убраться подальше, пока не поздно.

Конечно, этот простой, как инфузория, выход приходил в головы всем без исключений, только от него отмахивались, ибо окончательные решения принимает Родион. Впрочем, в данной ситуации нет главных, она прижала каждого из пятерки.

– Вот тогда нам всем лучше заранее снять мерки и заказать гробы, – отверг идею Гена.

– Убраться? – задумчиво произнес Родион. – Генка прав, черт возьми, гробы будут нашими. А четыре с половиной года куда? Второго такого шанса не будет, легче двойника найти. И мы будем искать!

Но не сказал – найдем. Значит, сам в панике, сам сомневался.

Бабушка уснула, Светлана забрала у нее книгу, сняла очки и положила на тумбочку рядом с кроватью. Выскользнув из комнаты, она вернулась на кухню и выпила еще воды, посмотрела в окно. Луна… круглая и яркая, с огромным светящимся ореолом вокруг. Наверное, полнолуние виновато в том, что Светлане не спится, а если спится, то всякая дрянь снится.

В своей комнате девушка упала спиной на кровать, прикрыла веки и ждала. Молодые люди засыпают быстро, как уверяла бабушка, собственно, и Светлана с бессонницей незнакома, но сон убегал от нее. Она вспомнила способ заснуть, начала считать про себя:

– Один… два… три… четыре…

Помимо цифр, думала о Захаре и невольно улыбалась. Сначала он уехал на сборы, сейчас проходят соревнования, звонит регулярно, правда, об успехах или поражениях молчит. Вот кто суеверный – Захарушка!

– Девятьсот тридцать три… Девятьсот тридцать четыре… девятьсот…

Они встречаются год, мир стал другим – объемней, радостней, и теперь кажется странным: как до знакомства они жили друг без друга? Бывает, Захар звонит и произносит всего одно слово «Светлячок», а потом паузу выдерживает. Слова «люблю» еще не было сказано, но оно есть, читается в глазах, ощущается на губах, а хочется его услышать и сказать самой. Правда, в данном вопросе Светлана уступит первенство Захару, женщине объясняться первой… нет уж.

– Две тысячи сто пятьдесят… Две тысячи сто пятьдесят…

И… провал.

Небо тронула болезненная бледность, теперь начнет стремительно светать, однако успели. Лентяев судьба наказывает жестоко, случается, трупы словно сами пробираются к поверхности, после чего их легко находят любители природы. Чтобы исключить всяческие происки рока, не поленились и выкопали яму очень глубокую.

Из багажного отделения вытащили труп в черном мешке, кинули его в яму, комья земли полетели в черную дыру, которая довольно быстро заполнилась рыхлой землей. Тарас с Жориком под руководством Марата уложили пласты земли с травой, срезанные в самом начале, сровняв поверхность с ландшафтом, теперь импровизированную могилу даже сами копатели не найдут. Закинули лопаты в багажное отделение, расселись, а затем передавали бутылку коньяка друг другу, отхлебывая из нее по глотку. Взревел мотор…

За руль сел Родион, ведь ребята устали – непривычный труд забирает много сил, к тому же они выпили. Дорога до города прошла словно полет птицы, но и тут Марат заставил его остановиться, достал скребок и повозил им по колесам, счищая лесную грязь. Вернувшись в салон, со знанием дела заявил:

– Роди, первым делом машину отгони на мойку, а сейчас, когда приедем, оставь ее у ворот.

– На фига такие сложности? – вяло поинтересовался Гена.

– Ну и дуб ты, Генаша, – хохотнул Марат. – На колесах земли из того района не должно быть даже теоретически.

– Да хрен могилу найдут, – возразил и Жорик.

– Еще один «умный», – огрызнулся Марат. – Повторяю для тех, у кого дефицит серого вещества: ни микрона земли из леса не должно попасть на территорию дома. У нас и так есть слабое звено: док, санитар. Лично у меня они оба не вызывают доверия.

– У дока своя статья – убийство по неосторожности, – пробубнил грамотный Тарас. – У санитара – соучастие. Не-а, не побегут стучать.

– Еще как побегут, – рассуждал сам с собой Гена. – Док мне тоже не показался, трухлявый, клянусь.

– Я сказал – остальным исполнять! – рявкнул Марат.

– А че ты командуешь? – беззлобно спросил Тарас.

– Потому что я самый умный, – отбрил Марат и поднял руку: – Все, закончили бакланить, спать пора.

Родион не принимал участия в перепалке, нервы и так вот-вот порвутся, тем не менее по совету Марата оставил внедорожник у ворот. Все разошлись по комнатам. Родион набрал телефонный номер:

– Кира Львовна, простите, что разбудил вас, но не могли бы вы приготовить мне пару чашек кофе?

– Через пять минут принесу.

Ему нужно еще подумать, проиграть возможные варианты, хотя положение патовое, но еще не мат.

2

Он не дал выспаться сообщникам, впрочем, не прилег и сам, приказал Кире Львовне разбудить четверку, дал на завтрак и сборы сорок минут, после собрал в кабинете. Кинув на стол фотографии, Родион распорядился:

– Это для точности сравнения, разбирайте. На все про все у вас пять дней. Чтобы сократить поиски, заходите в агентства, где могут быть фотографии девушек в большом количестве. Загляните в молодежные клубы, бары, на спортивные состязания, концерты, в общем, ищите там, где собирается много народу. Гена и Марат, сегодня и завтра вы помогаете здесь, а послезавтра летите в разные города, поищите там. Билеты я заказал. Пройдетесь по тем же точкам, которые я обозначил.

И не поделился, что собирается делать с просто похожей девушкой, которая изначально не подходит. Нужна абсолютная копия, а из похожей девушки за две недели копию не соорудишь. И вообще, потерпели фиаско – это следовало признать, но четверка честно отправилась на поиски, потому что вера одного вселяла маленькую надежду в остальных.

Казалось бы, кого искать – ясно, но фотографии Родион дал не напрасно. Тот же Жорик, намеренно гуляя пешком, сколько раз замирал, видя похожую девушку, например, на остановке, украдкой сравнивал снимок с нею – не то. Зашел в брачное агентство, смущаясь – по его логике, это должно составить о нем мнение как о человеке скромном и ответственном, – коротко сказал:

– Ищу жену, не могли бы вы помочь мне?

– Разумеется, у нас вы получите всестороннюю помощь, – засуетилась глава брачной конторы.

Она не знала, что Жорик не собирался ей платить, схватила с полки первый попавшийся альбом и сунула ему в руки. Он покосился на полки, а там альбомов… весь день придется на них угрохать.

В другом брачном агентстве Тарас бил себя кулаком в грудь:

– Нет времени устроить личную жизнь! А одному не (хотел сказать, не в кайф, вовремя одумался)… не… м-м… скучно! Я бизнесмен, у меня все (опять чуть не ляпнул: на мази)… налажено, кроме личной жизни. Как тут быть? Решил обратиться к вам… Только мне не абы какую, я красивых люблю… блондинок… Хотя волосы можно и покрасить, заодно нарастить до нужной длины… – одновременно рассуждал Жорик. – А, да! Главное! Сероглазых люблю. Да-да, чтобы глаза – серые. Уй, чуть не забыл! Чтобы рост сто семьдесят четыре сантиметра, третий номер… – обозначил ладонями грудь. – Ну и так далее.

На колени Тараса попадали альбомы – выбирай.

Марат двинул по имеющимся в городе театрам, пешком не находишься, он взял из гаража машину, подкатывал и нагло заходил к администратору:

– Добрый день. Я продюсер, запускаю проект, а до сих пор не нашли молодой актрисы на довольно значимую роль. Просто катастрофа! Ищем по всей стране типаж…

Его водили по фойе, показывая портреты молодых актрис, певиц, балерин и – мимо. Мимо, черт возьми! Ну, встречались слегка похожие, только этого мало.

Гена понимал, что его рожа вместе с фигурой, предназначенные для тестирования дубинок – насколько те крепкие, – не внушают доверия, и вряд ли ему предоставят симпатичных невест, поэтому отправился в частную фирму по трудоустройству:

– Нам с женой подойдет девушка из ближнего зарубежья. Горничная должна быть молодая, энергичная, так ведь? Поэтому! Предварительно я хотел бы взглянуть на нее… них… э-э… на фотографии, если можно.

Сотрудница понимающе кивнула, явно угадав, зачем жлобу молодая горничная – в койке ее валять, эдакому бугаю жены наверняка мало. Но личное дело горничной – валяться или послать хозяина на известные три буквы из русского алфавита, а у нее свои цели. Ей бы пристроить работницу, комиссионные получить – и адье, дорогая.

Два дня до поздней ночи бегали как бобики по клубам, барам, вокзалам, соревнованиям, Жорик даже на балет сходил и на публику посмотрел, в антракте его разбудили, он решил: чего здесь торчать зря?

Напряжение нужно сбрасывать, у Родиона оно достигло высшей точки, когда не помогало ни спиртное, ни сон, ни развлечения, которых, кстати сказать, не было – сейчас не до них. Да и какой сон в его положении? Беспокойный, тревожный, мучительный, перенасыщен кошмарами, словно Родион – баба-истеричка. Где-то должна быть и отдушина, способная одновременно дать выход агрессии и помочь словить кайф, чтобы хотя бы несколько минут не находиться во власти жутких мыслей…

Он оставил машину не на парковке у гостиницы, где она будет на виду у проезжающих по дороге, а на платной стоянке. Идти было недалеко, Родион прикурил, поставив кейс на капот, потом неторопливым шагом дошел до гостиницы и вошел в лифт. Третий этаж… Коридор… Номер…

Отдушина лежала на кровати, прикрыв обнаженное тело простыней, а как только он вошел в номер, она села, не заботясь о соскользнувшей простыне. В ней соединилось много достоинств: довольно яркая внешность, чувственность, экзальтацией, от которой Родиона выворачивало, не страдала, но порывов в постели не сдерживала, умом не блистала, однако не была глупа. Можно сказать, идеал. Идеал для тех мужчин, кто строит свою жизнь по графику: карьера, семья, дети, старость, внуки. У Родиона видоизмененный график, его интересы выше банальностей, только жаль, не все подчинено тебе, не все можно предусмотреть.

Лихорадочный блеск в глазах, призывный и томный, не заставил его ринуться в омут страстей, он любитель растянутого кайфа. Спокойно глядя на Владу и предвкушая недолгое забытье, которое даст силы выстоять, Родион снял плащ, галстук, скинул пиджак и бросил его в кресло, затем двинул в ванную, расстегивая запонки. Вернулся скоро, обернув полотенце вокруг бедер, достал из кейса коньяк, налил в стаканы, один протянул Владе, сидевшей на кровати все в той же позе ожидания и призыва. Родион осушил стакан за два больших глотка, она выпила половину и отдала ему, он допил – спиртное его не брало последнее время, но именно сейчас расслабило.

Стоило ему прикоснуться к ее груди, Влада со стоном запрокинула голову, Родион уложил ее на подушки, целуя, отбросил полотенце. Обрывки мыслей еще туманили голову, но вскоре их сменил жар иного свойства. Да и как не окунешься в эти руки и губы, в эту жадность, выраженную в волнах дрожи, пронизывающих тело, и вздохах? И ни одного слова, кроме междометий, не произнесли. Собственно, оба сюда пришли не для разговоров, кстати, Родион ценил в ней это качество – умение не навязывать пустую болтовню. Может быть, Владе и было что сказать ему, наверняка было, ведь страсть на пустом месте не возникает, чай, не парнокопытные и хвостатые они, а люди, значит, в основе лежит нечто большее, чем похотливая тяга оторваться в подполье. Во всяком случае, обычно отрываются раз-два-три, а потом разбегаются из-за недостатка интереса, несутся к новизне, конечно, если жизнь обеднена скукой. У них другой случай, не в скуке дело, да и связь началась не позавчера. Но ему нечего ей сказать, а Влада полностью растворилась в нем и в себе.

Курили одну сигарету на двоих. Молчали до тех пор, пока не позвонили Родиону, он встал, нашел в кармане пиджака трубку:

– Слушаю.

– Ты где сейчас? – спросил Марат.

– Проветриваюсь, меня не ждите. Как там?

– Пусто, Роди, пусто.

– У нас есть еще немного времени. Отдыхайте. Пока.

Родион вернулся на кровать, лег на спину, закинув за голову руки. Черт возьми, опять неудача, опять тревожные мысли заполонили голову. Влада не спросит, кто звонил, у нее нет этой пошлой манеры, свойственной женщинам, – совать нос в чужие дела. И не спросила ведь! А ограничилась поцелуями.

– Как долго мы не виделись, – произнесла она у его губ.

– Прости, мотался туда-сюда, у меня неприятности.

– Но ты был в городе. – Она не упрекнула, скорее сожалела.

– Иногда.

– Ты не убежишь после звонка?

– Нет. Твой-то где? Признаюсь, я удивлен, что тебе не понадобилось выкраивать время, заметать следы.

– Он уехал. Его не будет несколько дней. Мы еще увидимся?

– Да. Завтра.

– Как я ждала… Не могу без тебя… не могу…

Влада ластилась к нему, нет, она священнодействовала, дотрагиваясь губами до его плеч, груди, живота, будто исполняла ритуал. В сущности, она готовила его к следующему этапу – не с наскока и впопыхах, а растянутому. Главное, он знал, что только с ним Влада так раскрепощена, плачет и смеется одновременно, но не потому, что слезливая или смешливая, все очень просто: она теряет контроль, когда с ним. Ее самоотдача заводила, он получал в несколько раз больше наслаждения, чем можно представить. Родион отплатил ей долгим благодарным поцелуем. Но все это игра, приятная тем не менее…

Наступил третий день… Марат улетал первым, зашли в кабак выпить по чуть-чуть, как-то нерадостно было на душе, требовалось залить тоску горячительной настойкой.

– Не люблю самолеты, – глядя на панораму аэропорта, взлетающие и приземляющиеся авиалайнеры, промямлил Гена. – От меня там уже ничего не зависит.

– По большому счету от нас везде мало что зависит, – сказал Марат. – Смотри проще на перелеты, поспи.

– Поспишь, когда кругом гудит и трясет.

– А я сосну, мы которые сутки не высыпаемся. Допивай, посадку объявили.

– Ну, за успех безнадежного дела. А оно безнадежное.

Гена проводил его, понаблюдал, как взлетает самолет с Маратом, поежился, представив себя внутри этой железки, которая непонятно как летит с чемоданами и людьми внутри. Выкурив сигарету, сходил в бар и принял еще сто граммов, чтобы притупился страх перед небом. Пришел в равновесие, по телу разлилась расслабуха, теперь бы до кресла добраться.

В салоне самолета Гена пристегнул ремни задолго до требования бортпроводницы, устраивался, принимая удобное положение, намереваясь погрузиться в глубокий сон и вполуха слушая женский голос:

– Уважаемые пассажиры! Вас приветствует экипаж авиалайнера во главе с командиром пилотом первого класса…