Универсальный ключ успеха

***

Некогда архив занимал треть этажа четырехэтажного административного здания, по площади это приближалось к четыремстам квадратных метров. Здесь хранились десятки тысяч единиц архивных документов, что входили в незыблемое основание технической поддержки гигантского предприятия. Когда же предприятие было раздроблено, архив целиком достался проходимцу как довесок сухожилий к филейному куску парного мяса. Новый владелец тут же распорядился вывезти архив на складскую базу. Освобожденную площадь сдал в аренду.

Для персонала архива наступили чёрные дни. Сначала техническую документацию, на основании которой построены и не раз реконструированы все здания и сооружения предприятия, свалили, в самом деле, в кучу, чтобы при удобном случае сдать в утиль. Через короткое время в их адрес посыпались настойчивые запросы на дубликаты или копии тех или иных технических документов.

И тут же пришло понимание, что оказанием подобного рода услуг можно зарабатывать деньги, причём стоимость услуг определили фантастически высокую. К техническому архиву присоединили архив отдела кадров. Вылезла идея о создании компактной фирмы по управлению интеллектуальной собственностью некогда гигантского предприятия, где в былые легендарные годы работало 20 тысяч человек, не считая ряда смежных предприятий.

Евгений Борисович и Полина подъехали к новому месту базирования архива: длинному одноэтажному зданию с множеством дверей. Раньше здесь размещалась швейная фабрика. Фасад здания отремонтирован смуглыми гастарбайтерами в модном стиле «евро», принятым за образец респектабельности, и дополнен пристройками в виде легких крылечек-подъездов из пластмассы и металлопроката. На каждом подъезде вывеска: агентство недвижимости, турагентство, салон сотовой связи, массажный кабинет, оптика, аптека, алкомаркет и многое другое. Архив именовался «Копицентром».

Менеджер Кирилл, как явствовало из лейбла, в белейшей рубашке, черных брюках и вишнёвом галстуке с тренированной любезностью встретил сухопарого джентльмена и стройную спутницу. Новенький Ситроен красовался у самого подъезда.

– Нам нужно воспользоваться архивом завода N. Надеюсь, попали по адресу? – сказал Евгений Борисович. Полина, морщась, приготовилась услышать: архив есть, придется вам поискать самим, предварительно одев респираторы и черную-черную робу (халат из плотной ткани).

– Почти. В настоящее время мы расширили спектр копировальных и типографских услуг. Обслуживания архивов завода N, как и РМЗ, МПЗ и прочих уже не является базовой составляющей нашей работы.

– Но архив-то у вас есть?

– Архив есть. Но нет Марьи Ивановны, в чьём ведении он находится. Она в коротком отпуске. Знаете ли сейчас сезон весенней работы на дачном участке. Вторая сотрудница по горящей турпутевке в Турции.

– Кроме как Марья Ивановна и второй сотрудницы никто с архивом не работает?

– Точно так. Тут нужны специфические знания. Куча коробок, куча папок, кучи пожелтевших бумаг. Марья Ивановна одна умеет быстро находить, что запрашивают.

– Печально, как же нам быть? Дело наше не терпит отлагательства. Далеко ли дача? Не съездить ли нам за Марьей Ивановной? На пару часов нельзя ли оторвать специфического работника от земледельческих дел?

– Знаете ли, Марья Ивановна очень суровая дама. За крепким словцом в карман не лезет.

– Я полагаю, мы сумеем найти подход. Вы только адресочек дайте.

Вишневый галстук у менеджера Кирилла съехал на бок. Так показная любезность съезжает на обочину в ситуации, требующей искреннего участия. В первую очередь его отругает Марья Ивановна за разглашение служебной информации. Ведь на самом деле, Марья Ивановна должна сидеть на рабочем месте и структурировать развалы архива.

– Что же вы мнетесь? Смелее, Кирилл, – сказал Евгений Борисович, словно схватил менеджера за грудки. – Звоните при нас и скажите, что приехал давний знакомый, хочет повидаться, одновременно решить производственную и личную проблему.

Кирилл и Полина переглянулись: ого! старики-разбойники! В руках Кирилла полыхнул телефон.

– Марья Ивановна, к вам приехал давний знакомый, – выкрикнул в трубку Кирилл. Марья Ивановна молодца! Мобильник не вынимает из кармана. Прикрыв ладонью динамик телефона, Кирилл спросил: – Спрашивает как зовут.

– Скажите, хочет сделать сюрприз. Позитивные эмоции гарантируются.

Кирилл повторил. Выхватил ручку из кармана, под диктовку записал адрес. Листочек с координатами перекочевал в руки Евгения Борисовича.

– Вы в самом деле, знаете эту Марью Ивановну?  – спросила Полина уже в машине.

– Возможно знаю, возможно – нет. Мир тесен. Все мы как-то, где-то и когда-то пересекались. И вообще с большинством нормальных людей можно легко установить партнерские отношения, и даже приятельские, исходя из поставленных задач, – сказал Евгений Борисович, нажав клавишу старта автомобиля.

– Что значит нормальными?

– Например, мы нормальные.

– То есть мы – эталон нормального.

– Не обязательно быть эталоном. Потому что его нет! Нормальность проявляется в направленности действий.

– Ничего не поняла из того, что сказали.

– И это нормально!

Они рассмеялись. Полина откинула с лица непослушную прядь волос.

– Давайте заменим слово «нормальные» на «адекватные»

Полина с шумом выпустила воздух из груди:

– Ну и заковыристое слово.

– Напротив, это слово означает, наши желания всегда сочетаются с желаниями других. А когда наши хотелки не подкреплены нашими ресурсами, сделаться лучше можно лишь при плотном взаимодействии с другими. Причем, позитивном и тесном.

– Плотном или тесном? – лукавая улыбка расцвела на губах Полины.

– Это по ситуации. Так интереснее?

– Вполне… Кстати, а что вы скажите Марье Ивановне? Наверное, нам надо помолчать, чтобы тщательно обдумать ложь, с которой приедем.

– Зачем молчать? Давайте её обдумывать вслух. Только не ложь. А как умилостивить Марью Ивановну. Мы же не жулики, у нас взаимодействие взаимовыгодное.

– У меня такое ощущение, что мы говорим на разных языках. Вы на каком-то старославянском книжном, я на усеченном российском.

– Я еще могу говорить на китайском.

– Да ну!

– Когда все в школах изучали один из европейских языков, я записался в группу, где изучали китайский.

– Почему? – с жаром экзаменовала Полина, предполагая, что Евгений Борисович вот-вот объявит Китай однозначной сверхдержавой, правда при плотно-тесном сотрудничестве с Россией, что подвинет к краху евро-американскую цивилизацию.

– Кто-то из моих предков происходил из стран Востока. Только я не могу построить генеалогическое древо, дознаться кто этот предок. Из Персии, Китая, Индии? Все эти культуры мне ближе и понятнее… Китайский, как и персидский мне дался легко… мне еще потому приятно с вами общаться, что глаза у вас восточной принцессы.

Полина хлопнула ресницами, чуть слышно проронила:

– Спасибо за комплимент. На Востоке у женщин незавидная доля. Многоженство, гаремы и прочее унижающее женщину.

– Это осталось в прошлом. Между прочим, в гаремах красавицы жили в роскоши, наслаждаясь жизнью. Восточный владыка метался между законной супругой, которая непременно была краше всех, и разнообразием женских натур, собранных в некое подобие заповедника чувств, эмоций, наслаждений. Поэтому бывало, одна восточная принцесса воплощала в себе все многообразие гарема, если она была суперкрасавицей. Представляете, какой тонкий подход…

Подобными правдивыми байками водитель услаждал слух и будил воображения красавицы Полины вплоть до ворот дачного товарищества. С остановкой двигателя автомобиля радио «Романтика ЕХЕ», где ди-джеем выступил седовласый коллега неопределенного возраста, прекратило вещание. Сияние глаз Полины тронула мечтательная дымка.

Территория дачного товарищества простиралась по склону горы. Когда-то здесь проходила широкая просека, так называемая лесозащитная полоса. Просеку расширили, размежевали на участки, отдали в частное владение. Добавили по пятнадцать метров до кромки леса по обе стороны от дачного массива во исполнение федеральных пожарных правил. Получился частный клин в заповедном лесу с вековыми хвойными и лиственными деревьями. По одной пятнадцатиметровой полосе проложили автодорогу, протянули линию электропередачи – цивилизация пришла в дачное сообщество.

Солнце сияло в зените. В чистом небе разливались рулады невидимых птиц. Воздух недвижим, одни ароматы витали обволакивающими порывами, да шмели, похожие на крутолобых бычков, разносили запах первых цветов.

– Не проголодались? – спросил Евгений Борисович, любуясь жмурящийся Полиной.

– Предлагаете пощипать травку?

– Есть повкуснее блюдо. Это сосновые побеги. Нежно-зеленого цвета, мягкие, с приятным хвойным ароматом. Витаминов не счесть.

– Вы серьёзно?

– Это как вариант, если не найдем магазинчик… Обычно в таких дачных поселках есть передвижные продовольственные лавки.

– О, не беспокойтесь! Я могу без еды обходиться день.

– Напрасно, легкий ланч взбодрит. Судя по номерам на домиках, усадьба Марьи Ивановны рядом. Давайте-ка прямиком к ней. Раскрутим её на угощение… для начала.

***

Марья Ивановна ростом на голову выше Полины и на полголовы – Евгения Борисовича, и весом, пожалуй, в двукратном размере от совместного веса нежданных гостей. Она стояла на крыльце суровым стражем, разглядывая нежданных гостей. Как будто знакомо лицо импозантного мужчины. Однако где и когда их пути пересекались не вспоминается. Архивист со стажем терялась в догадках. Припоминал Евгений Борисович.

Ба! Она работала бухгалтером в управлении рабочего снабжения в группе по зарплате. Это управление в первую очередь разорвали в клочья; работников вышвырнули на произвол судьбы. В спокойное советское время она отличалась богатырской красой. Густые вьющиеся волосы цвета полевого меда. Миндалевидные глаза греческой богини. Роскошная фигура, достойная кисти Ренуара.

Помнится, он примерял Машу как очередную спутницу будущей весны. На весну того года уже выбрана пассия. Короткий роман развивался строго в русле «play’n’game». Машу оставил про запас. Через год напрочь забыл, ведь одиноких женщин всегда больше чем тех, кто способен разбить в пух одиночество. Немало и тех, кто вроде бы не одинок, но сердце томится в ожидании исключительной любви.

Оказывается, оставленное про запас возвращается. Причем, с потерей потребительских свойств. Вместо рослой красавицы Маши встречает глыбистая Марья Ивановна.

– Хочу сказать вам, Мария, что двадцать пять лет назад вы совершили роковую ошибку.

Марья Ивановна побледнела. Цепенеющие глаза требовали пояснения. Как ни в чем не бывало, Евгений Борисович продолжал:

– Вы на три дня больше посчитали отпуск одной из ваших сотрудниц. Этих трех дней хватило, чтобы она чуть было не стала законной супругой тому, кто хотел быть с вами.

– ?

– Поясняю, Мария Ивановна. Представьте, вдруг вы на дачном участке обнаружите самородок золота размером с кулак. Он изменит вам жизнь подчистую.

Марья Ивановна прикинула: окажись в её руках золотой слиток, она, пожалуй, купила бы дом в элитном поселке на берегу озера. Брови сползли к переносице, нос наморщился, с плотно сжатых губ готово сорваться: п-фу!

Однако, отдавая дань приличному виду незваных гостей, сказала:

– Не люблю пустые фантазии, вместе с фантазерами.

Ага, вот что бывает, когда улетучиваются проблески фантазий: много тела и минимум божественной красоты – прошелестело в мыслях Евгения Борисовича. Оглянувшись, он увидел, печать подобных мыслей в утонченном челе Полины. Она кивнула с улыбкой.

– Верьте не верьте, Марья Ивановна, но некоторые поступки сродни находке или утери увесистого золотого слитка.

– Это неоспоримо! – пробасила хозяйка. Кашлянула, высморкалась и, подбоченившись, проронила: – Если вы себя приравниваете к золоту, это по меньшей мере не скромно!

– Хорошо, что ушло, то ушло. Сейчас (не упустите момент! – говорил вид гостей) предлагаем вам сделать два добрых дела, баш на баш.

– А что, вообще, надо от меня?

– Первый момент: ностальжи. Это сделали: полили сердце горечью и сладостью. Второй момент: вы садитесь в наш автомобиль; не теряя времени, мчимся на вашу работу, где вы отыскиваете нам техдокументацию. Нужна позарез! У себя обыскались! Услышьте нас, любезная Марья Ивановна!

– Знаете ли вы, любезные пришельцы, что отменила поездку к детям в столичный град, чтобы завершить садовое строительство. Нанятые строители запропастились. Я отлучусь – заявятся они.

– Сделаем мы.

– Вы не поинтересовавшись, в чем заключается работа, готовы подрядиться? – Марья Ивановна покачала головой.

– А вы думаете, строители берутся за дело как-то по-другому? Большинство из нынешних строителей из числа тех, кто потерял работу. Это бывшие электрики, слесари-сборщики, релейщики, киповцы и так далее. И потом, Марья Ивановна, в бывшем Союзе мы научены делать всё. Быть универсалами, хотя бы по домашнему хозяйству. Так, что сделать?

Марья Ивановна посторонилась, пропуская к себе на участок незваных гостей.

– Мне нужно смонтировать печку в бане и срубить берёзу на участке. Прошлым летом в берёзу ударила молния. Я бы никогда не подумала, что молния такое может сотворить с березой.

Высоченная береза с неохватным стволом выглядела словно раздетой. От удара молнии растрескалась береста; сверху донизу она свисала лохмотьями. Под белым разодранными одеяниями ствол почернел. Бугристые наросты на коре снизу от земли отливали тем же черным блеском. Черноствольная береза среди других берез, опушающихся нежной зеленью, выглядела погибшим форпостом, захваченным нечестью.

– Видите, как погибают березы. Смотрю, порой слезы наворачиваются.

– Если есть бензопила, то через час-другой погибшая красавица предстанет в виде поленницы чурбаков, – сказал Евгений Борисович.

– Бензопила есть. Осталась от мужа.

– Что с мужем?

– Умер. Прихватило сердце. Работы лишился: завод прикрыли, разорили. Он у меня по специальность токарь. Работал на станках с числовым программным управлением. Таких специалистов еще поискать! А куда не устроится, везде старались облапошить. У меня зарплата стала больше, чем у него. Это ему сильно не нравилось. Мужчина, все-таки, должен больше зарабатывать. Здесь отстроили из заготовленных впрок стройматериалов, рубленый дом, баню, гараж. И все единым строением, впритык. И, как на беду, замкнула электропроводка в бане. Моментально пожар охватил и баню и дом. Успели выбежать, да отогнать машины. И что плохо, застраховали на четверть стоимости. На страховые деньги мы смогли купить лишь шлакоблоки. Муж сам выстроил из них дом… Тут его сердце прихватило. Привезли в реанимацию почти бездыханного… Баню сама достраивала. Ведь у нас двое детей. Слава Богу, к тому времени взрослые. Один за одним уехали из города. Осталась одна, но дачу не брошу. Без неё загнусь, слягу, половина смысла уйдет из жизни.

– Зачем бросать. – Евгений Борисович посмотрел на часы. – Время полдень. У нас есть минимум десять часов, чтобы продуктивно поработать на вашей даче. А с утречка едем в архив, и вы находите нам нужную документацию. По рукам?

Марья Ивановна кивнула. Полина захлопала глазами: такого поворота не ожидала!

– Полина, вас в пять вечера отвезу в город.

– В принципе, муж в командировке, дочку может забрать бабушка. Для неё это за счастье. Если нужна, хочу остаться.

– Ладно, посмотрим, насколько будете нужны… Итак, Марья Ивановна, Есть во что переодеться? Заодно глянем, какой инструмент в наличии.

В метре от керамзитобетонного дома с металлической дверью и решетками на окнах громоздился такой же неприступный гараж. Залитая бетоном дорожка уткнулась в фундамент. Скрипнули металлические ворота. Дневной свет ворвался в настежь распахнутую воротину. Вслед вспыхнул свет электрический.

Перед глазами Евгения Борисовича предстало внутреннее убранство. Везде порядок. Универсальный верстак с приспособлениями для слесарных и столярных работ. Вдоль стены протянулся стеллаж с инструментом: слесарным, монтажным, всевозможные машинки с электроприводом, газонокосилка, кусторез, полный набор садового инструмента… ага! вот и бензопила. Евгений Борисович ловко выхватил её с полки. Видно, что периодически пила использовалась: свежие опилки был на шипах отбойнике, поблескивала смазка на цепи.

– У вас супруг был мастер на все руки, гляжу, – сказал Евгений Борисович.

– Видите, с первого раза определили! Эти инструменты называл лучшими помощниками. Когда глубокой осенью заканчивался дачный сезон, тщательно чистил, регулировал что-то; всё в исправности содержал.

Евгений Борисович рванул кик-стартер – бензопила взревела. Полина со страхом отшатнулась. В сильных мужских руках пила рассекала воздух подобно той молнии, что раздела березу. Марья Ивановна вынесла пакет с одеждой, выстиранной и хранимой на случай приезда детей.

Евгений Борисович заглушил пилу.

– Переоденемся здесь? – спросил Евгений Борисович. Видя замешательство девушки, добавил: – Повернемся спиной. Оглянусь лишь по вашему разрешению.

Полина пожала плечами:

– Можно и не отворачиваться. Представим, что на пляже. Сегодня солнце пригревает как летом. Я может быть позагораю.

– Так одевайте сразу шорты и рубашку с коротким рукавом. Я, пожалуй, оденусь в этом же стиле. В бригаде, пусть из двух человек должны соблюдать дресс-код.

Полина, не раздумывая, скинула с себя верхнюю одежду. Осталась в крохотных трусиках черного цвета. Маленькую грудь поглотил бюстгальтер бежевого цвета.

– А ничего, если я буду в таком виде? – Полина вопросом обратила внимание.

Евгений Борисович быстро окинул взглядом девушку.

– С вашей фигурой нужно участвовать и побеждать в конкурсах красоты, а не рубить березы.

– Мерси. Податься в лесорубы – это полбеды, а вот сидеть одной в пыльном архиве – тоска смертная!

– Сочувствую… при рубке деревьев, посоветовал бы вам накинуть рубашку, обязательно одеть кепи с козырьком (вместо защитной каски); ноги пусть целиком загорают.

– Так и сделаю. Кстати, какая моя роль в нашей бригаде?

– Вы будете подавальщицей.

– Кем-кем, давальщицей?

– Вас не устраивает такая роль?

– Это смотря в каком плане. – Чуть видимым движением девушка повела бедрами.

– Тогда назовём вас логистом. Это почти одно и то же. Обязанности логиста – зорко наблюдать за ходом работы, и подносить-подавать необходимое, чтобы процесс не остановился. Точно и вовремя подать запчасти, заготовки, инструмент. В нашем случае – инструмент, приспособления, подать напряжение, выровнять шнур питания, и так далее.

– Вы мне будете говорить, что надо? Я ведь логист понарошку.

– Одно условие: слушать внимательно и не прекословить.

Двое работников (Евгений Борисович, поигрывая мускулами; Полина, сверкая обнаженными ногами) встали рядом с березой. Трудно сказать, какой она высоты. Может, подрубленная, хрястнуть по крыше бани, снести прогон забора, покалечить самих лесорубов.

– Марья Ивановна, укажите направление и место, куда должна упасть береза. Она точнехонько упадет по обозначенным координатам. Что ж, вы её сразу не срубили?

– Вся наша улица сговорилась и передвинула забор на семь метров, вот и попали дерева на участок.

– Тем самым оставили проблему на будущее. А не решенное вовремя имеет свойство усугубляться.

– Сможете уложить березу по участку для картошки?

– Разумеется! – Евгений Борисович с улыбкой взглянул на Полину. Такая вот работа: укладывать в четком порядке, и не только предметы.

Резкий рывок кик-стартера. В бензопиле проснулся зверь. Бешено вращающиеся челюсти вонзились в белую плоть. Когда в руках сила и сноровка, повалить дерево не сложно. Требуется всего лишь соблюсти правила, уже лесорубные. Как можно ближе к земле сделать пропил до сердцевины ствола, ориентировав в сторону падения. Затем наискосок, сверху вниз, сделать пропил. С обратной стороны посередине клина осторожно подпилить. Как только ствол, накренившись, затрещит, скорректировать падение с помощью ломика, багра.

Евгений Борисович, так всё и сделал со сноровкой бывалого лесоруба. Береза рухнула в указанное место. Не останавливаясь, мастер-универсал пошел вдоль ствола. Пила летала в крепких руках, снося ветви и сучья. Марья Ивановна с Полиной оттаскивали тонкие ветви в кучу для немедленного сжигания, сучья просто отодвигали – их можно пустить на дрова, распилив под размер.

Оголив ствол, неутомимый лесоруб расчленил его на восемь двухметровых частей, далее каждую – ещё на восемь частей. Из чурок получилась поленница в три метра длины и полтора высоты.

– Вот тебе и береза! – сказала запыхавшаяся Полина, обозревая аккуратно сложенную поленницу.

– Время ушло чуть больше часа. – Евгений Борисович кивнул на бензопилу: – Отличный инструмент!

Марья Ивановна раскраснелась от разом выполненной работы. Не находила слов для благодарности. И, казалось, готова расцеловать и мастера и помощницу.

– Сколько же я вам должно по деньгам? – вдруг спросила она.

– Возьмем недорого: по тыще на брата, – объявил Евгений Борисович, подмигнув Полине, и тут же поправился: – Взяли бы. Но сегодня день добрых дел!

– Впервые слышу про такой день, – буркнула Полина, подумав, что тысяча рублей не помешала бы.

– Иногда нужно делать бескорыстно. Добро возвращается.

– ОК! Если уволят, уберут из архива, пойду работать лесорубом! Менеджером лесорубов.

– С такой сексапильной начальницей выработка лесорубов возрастет на порядок! – воскликнул Евгений Борисович.

Полина смутилась, поправив рубашку-сарафан, из-под которой то и дело выглядывал черный треугольник трусиков.

– Второе мероприятие – это монтаж печи, – сказал Евгений Борисович, не обращая внимания на смущение напарницы.

Марья Ивановна встрепенулась:

– Если печь соберете, по гроб обязана буду.

– А сколько за монтаж печи берут? – поинтересовалась Полина.

– Запросили десятку.

– Десять тыщ! – пришла очередь воскликнуть Полине. – Евгений Борисович, за двадцать рабочих смен мы заработаем двести тысяч! Бросаем немедленно нашу пыльнобумажную неблагодарную работу!

– Давайте сначала опыта наберемся, Полина. Опыта совместной работы. Чтобы производительно работать, хорошенько следует притесаться друг к другу. Выработать командный дух, выстроить процесс так, чтобы время такта операций совпадали.

***

Баня построена как средоточие релакса: опрятна снаружи, приятна внутри; парная, моечная, комната отдыха – отдельными помещениями. Собрана из бруса, снаружи и внутри обшита ценным материалом. Предусмотрены сейф-дверь, пластиковые окна; удачно встроено крыльцо, одним видом ориентирующим на воспаряющую легкость, с какой выйдут после грамотной и продуманной череды банных процедур.

Однако стержневой элемент бани – печка – сделана с изъяном. Печка объединяла три помещения. Топка выведена в комнату отдыха. Снизу парилки сделана пятисантиметровая щель для обогрева моечной. Планировка верная. А печка смонтирована по старинке, в этом ошибка.

– У вас прямо на трубе печке установлен бак для нагрева воды. Сдается мне, что вода в нём постоянно кипит?

– Да, пока протопишь все в пару.

– Я вам советую сделать выносной бак. Конструкция печи такое предусматривает. Всего лишь чуть докупить, и часа два-три работы. И вы получаете универсальную баню-сауну. Изначально будет сауна. Печка топится, прогревая все помещения. Через минут сорок в самой парной воздух будет устойчиво держаться 100 градусов при влажности 10—20%, может быть и того меньше по влажности; в моечной градусов 30—40; в комнате отдыха – 25. Стоит вам взять тазик с водой и веником, плеснуть на камни – ядреным паром жахнет. А можно и без веника томить тело в стоградусной жаре.

– Мне бы хотелось попробовать, – сказала Полина. – Стоградусную сауну, ядреный пар с душистым веником.

– Именно сегодня?

Полина кивнула. Марья Ивановна, подбоченившись, заулыбалась:

– Оставайтесь с ночевкой. Места хватит. С утра сгоняем в офис.

– Я бы не прочь. Как вы, Полина?

– И я не прочь. Хоть денек мне же надо отдохнуть от семейных дел.

– Значит, принимаем приглашение? – допытывался Евгений Борисович с хитрецой в глазах.

– Сколько длится банная процедура? – спросила Полина.

– Часа полтора-два… как пойдет. Бывает дольше и намного, если завяжется душевный разговор.

– Душевный разговор? Это как?

– Душевный – не значит интимный. По понятиям здоровой жизни секса в настоящей бане не должно быть, – сообщил Евгений Борисович, как отрубил.

– Почему? – недоумение терзало Полину.

– Представьте, стоградусная жара, обливаешься потом, расслабляешься, напрягаешься, упругий веник бьёт по разгоряченному телу. Центр наслаждения перемещается. Он словно выходит из тебя, разливается вокруг, как нирвана, как нашедшие форму фантазии.