Зри в корень. Zelo. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 8

– Люд, сходи-ка ты в коридор покури, – сказал я, рукой за задницу сдвигая девушку с пуфика, – мне тут с твоим парнем поговорить необходимо.

Кондрат открыл было рот, но Люда, выудив из пачки лежавшей на стойке две сигареты, без слов отправилась на выход.

– Сдаюсь, – сказал Кондрат, поднимая вверх руки и провожая свою пассию взглядом, – я больше так не буду.

– Уже поздно извиняться, – строго сказал я. – Я позвоню сейчас нашему грозному менту Банану, пусть твоей Людке оформит 24 часа, чтобы ее вышвырнули вон из нашего города за нарушение паспортного режима, и она больше в нашем районе даже проездом не появлялась, или же на недельку в КПЗ упрячет. Посидит там, может, поумнеет. И такой вариант ей не повредит.

– Не надо, – глухо пробубнил Кондрат.

– Есть еще вариант: отдай девушку мне на воспитание, и через неделю всё само собой успокоится, – пошутил я.

– Завтра… – проговорил Кондрат, – завтра я с ней попрощаюсь. Сегодня в последний раз… потом домой, на фиг, в Вулканешты отправлю.

– Ну, брат, ты и прикипел, мне аж завидно. Жаль только, что объект твоего вожделения не совсем неподходящий.

С того дня прошло несколько месяцев. Людмила пропала из нашего города. Кондрат с Ольгой таки встретились, пообщались наедине, поговорили о том о сём, затем стали встречаться. Долго ли, коротко, и вот, свершилось: они пригласили меня с супругой на свою свадьбу. Которую отмечали скромно, дома, в Ольгиной квартире. С Севера приехали ее родители, была также мама Кондрата – красивая моложавая женщина. Я впервые видел ее такой – возбуждённо-весёлой, она порхала радостно по комнатам и во все стороны излучала флюиды обаяния. И еще из хорошо знакомых мне был брат жениха Олежка с супругой. За столом кроме тех, кого я уже перечислил, сидели сплошь солидные, шикарно одетые люди возрастом от тридцати до пятидесяти, а рядом с женихом и невестой выделялись своим самоуверенным видом, а также шумным и слегка развязным поведением едва знакомые мне кумовья – совсем еще молодая пара. Кстати, нам с Мартой достались места на самом краю стола, что ближе к выходу.

Разговор за столом велся в основном о том, что эти самые кумовья собирались через полгода покинуть страну советов и отправиться на ПМЖ в Германию. Все за столом восхищались этой самой Германией, что было любопытно слышать, так как никто из присутствующих там не бывал. А тут кумовья, прилично подвыпив, на полном серьезе заявили, что они по приезде тут же станут готовить вызов в Германию нашим молодым, то есть Кондрату с Ольгой.

– Для свата, мне кажется, это не слишком почётное место, – шепнула мне Марта, усаживаясь на один из стульев, предназначенных нам и критически оглядывая гостей.

– Я удивляюсь, что нас вообще сюда пригласили, – признался я, передавая жениху конверт со стольником внутри (сто рублей).

Выпивка, закуски – всё здесь было по первому разряду; разнообразные рыбные деликатесы и икра, привезенные родителями жениха с Севера, соседствовали с простыми овощными блюдами местной кухни, которые были сытными и вкусными.

Закончилась свадьба. Через неделю Кондрат, пребывавший, как мне казалось, на вершине счастья, стал наконец замечать вокруг себя людей, включая и меня, грешного. А ещё через неделю родители Ольги вновь уехали на Север, намекнув, что квартиру и машину они оставляют молодым в подарок, только, мол, внуков нам парочку родите. А ещё спустя две недели Кондрат заявился ко мне домой и сказал:

– Ну что, брат, давай сходим разок налево, что ли.

– Бог с тобой, брат, – прошептал я удивлённо вытаращившись на своего друга. – С чего бы это? Моя жена в шоке оттого, что всё это время я ни разу на улицу не вышел, думает что медовый месяц в нашей семье повторяется и жизнь вот-вот пойдет по новому кругу… а ты…

– Ты что, не понимаешь? Жизнь эта семейная слишком пресная, не по мне она.

– Точно не по тебе? – переспросил я строго.

– Нет, не по мне, я это уже понял, – уныло проговорил мой товарищ.

– Быстро ты это понял… Ну что ж, тогда давай сваливать, – сказал я, торопливо надевая брюки. – Пока наши жёнушки с работы не вернулись. Забуримся куда-нибудь, а хочешь, в Кишинёв или в Одессу махнём, ты же теперь на машине.

– Ну да, на тёщиной машине, ты хотел сказать, – поправил меня повеселевший Кондрат, направляясь к наружной двери и распахивая её настежь.

Прошло около года, мы с Кондратом периодически сбегали из своих семей, чтобы развлечься на стороне, пока я после очередного скандала окончательно не ушёл от своей жены, в те же дни оставив работу проводником виноматериалов и вновь устроившись в бар.

– Или я, или бар, – перегородив мне дорогу в туалет, заявила Марта в одно прекрасное утро, когда я сообщил ей о своём решении. – Знай, в тот день когда ты вернешься в бар, я уйду от тебя.

– Тогда поторопись со сборами, – сказал я, отодвигая её в сторону, чтобы пройти. – Это произойдёт не позднее чем завтра.

А через несколько дней мне по какому-то срочному делу просто необходимо было повидать Кондрата, для чего я отправился к нему домой. За год, прошедший с того дня, как они с Ольгой поженились, я был в их квартире не более трёх-четырёх раз. Конечно, Ольга догадывалась, что мы с Кондратом периодически ходим налево вместе, но это было трудно установить, а тем более доказать, так как у преступников (то есть в данном случае у нас), есть тысяча дорог (считай, вариантов), и нас очень трудно было вычислить, к тому же я до самого последнего времени постоянно находился в рейсах как проводник вина, и никогда нельзя было понять, в городе я, или же на работе, то есть в тысячах километров от Молдавии.

Кондрата, когда я к ним пришел, дома не оказалось, но Ольга, уже вернувшаяся с работы и, будучи по домашнему в халате, пригласила меня войти.

– Заходи, сват дорогой, – промурлыкала она, с улыбкой открывая передо мной дверь пошире. – Ты у нас редкий гость.

– Ты понимаешь… всё дела, очень занят я, Олечка, – сказал я разуваясь в прихожей, после чего мы прошли на кухню.

– Да-да, у вас, мужчин, постоянно дела, – мягко улыбнулась она. – Вот и мой Кондрат весь в делах, в последнее время прямо-таки из дел этих не вылазит.

– Что… что ты имеешь в виду? – спросил я осторожно, расслышав в словах Ольги иронию и почувствовав подвох.

– Да нет, ничего, это я так просто. Поздно приходит твой друг домой, уже целый месяц так, причём почти каждый день.

– Ну… наверное занят чем-то, – проговорил я неуверенно. – Деньги зарабатывает, бюджет семейный укрепляет.

– Конечно, занят. Раньше я думала что вы вместе вечерами заняты, но на сегодня у тебя железное алиби, – Ольга, казалось, и не думала шутить.

Я внимательно оглядел её. Невысокого роста, но стройна и хорошо сложена, она была довольно милой, всегда улыбчивой, эдакой домашней кошечкой, всегда встречавшей вас в халате и тапочках. При этом она была очень аккуратной и хозяйственной. А главное, я не замечал в ней той стервозности, которая круглосуточно бурлила в моей жене, в любую секунду готовой выплеснуться наружу и обжечь практически любого, попавшего ей под горячую руку.

– Я покормлю тебя, – сказала Ольга, поворачиваясь к плите.

– Не стоит, Оля, я же ненадолго, да и не голоден, – слабо сопротивлялся я.

– Посиди уж, ты у меня не часто бываешь, – улыбнулась она накладывая в тарелку каких-то закусок.

Я поел какой-то вкуснятинки, затем мы вместе попили чаю. А через часок, поболтав с ней о всяком несущественном, я стал собираться домой, но Ольга сказала чтобы я посидел ещё немного, он, мол, Кондрат, как раз к этому времени обычно приходит.

Я поглядел на часы, они показывали половину десятого вечера.

– Олечка, это уже просто неприлично с моей стороны, ведь я у тебя с семи часов торчу.

– Ну и что, ты же мой сват, или нет?

Я вздохнул и кивнул. Затем вспомнил поговорку: свату первую чарку и первую палку. Мы посидели ещё, затем выпили кофе, вновь поговорили о том о сём, и я наконец решительно встал, собираясь отправиться домой, так как на часах было половина одиннадцатого.

– Погляди вон туда, – сказала Ольга, подзывая меня к окну и отодвигая занавеску. – Вон он, твой друг и мой муж, у твоего дома остановился, Светочку, твою соседку, из машины высаживает.

– Где? – спросил я придуриваясь, потому что тоже знал про эту Светку, с которой жил в одном подъезде, затем спросил: – Как в такой темноте ты можешь увидеть и узнать человека?

– Вон, видишь фары горят, теперь он сюда спустится, и если свернёт к нашему гаражу, это точно Кондрат, – сказала Ольга спокойно. – Я эту картину уже не в первый раз за последние месяцы наблюдаю, а твой друг Кондрат такой плохой конспиратор, что его насквозь видно.

Мы постояли ещё с минуту у окна, машина действительно свернула именно ко второму из десятка гаражей, расположенных у дома, и вскоре показалась Кондратова высокая фигура, он как раз закрывал гараж.

– Вот так, дорогой мой Савва, Кондрат целыми вечерами на моей машине ездит где-то и возит с собой эту проститутку, а я сижу здесь одна, скучаю и места себе не нахожу, – горестно проговорила Ольга.

Честно говоря я и сам не мог понять, что Кондрата с этой Светланой связывает. Уже год-полтора примерно она крутилась в нашей компании и как друг, соглашусь, была просто находка: не болтлива и не скандальна, любую дурочку, или даже парочку нам понравившихся девушек легко могла увлечь за собой, вытащить из любой компании и увести в любое место, чтобы сделать нам приятно, при этом не требуя для себя никакой компенсации ни в каком виде. И всё же Кондрата с ней связывало что-то особенное. Меня даже немного злило, что же это такое – то самое «что-то», о котором я не знаю, мне ведь тоже как-то пришлось провести со Светланой в постели часок-другой, после чего я ближе чем на три метра к ней не подходил. В тот вечер, помнится, мне просто очень захотелось женщину, а вот подходящего сексуального объекта под рукой не оказалось.

– Пойдём-ка ко мне, Светлана, кофейку попьём, – предложил я ей, когда нас высадили из машины, как обычно, на углу нашего дома, так как жили мы в одном подъезде.

Ну, она и согласилась. Жены моей дома не было, она тогда в Москве у братца своего двоюродного ошивалась. Кофейку попили, поболтали о том о сем, после чего я сказал Светлане:

– Ну что, стели, подруга, кроватку, будем ложиться и заодно знакомиться.

Светка заартачилась, попыталась, направляясь к двери, пройти мимо меня, ну и получила, естественно, легкую пощечину, которой, впрочем, хватило для того, чтобы перестать артачиться.

При этом весьма вероятно, что эта пощечина напрочь лишила ее либидо, потому что, когда мы оказались в постели, она повела себя так, словно секс и она – вещи абсолютно несовместимые. Пощёчина эта была так, для профилактики, я знал женщин, которых пощёчина даже заводит, потому что уверен – как минимум 80% из них являются мазохистками. Но Светлана не захотела выполнять в постели даже простые вещи, так я ей пригрозил, что трахать тогда буду до самого утра. Ну, тогда она сделала, конечно, что я просил, но с таким пренебрежением, с таким отсутствующим видом, что мне стал противен сам половой акт с ней, и я, кое-как кончив, навсегда в ней разочаровался. Конечно, я не собирался трахать её до утра – ещё чего? – поэтому как только кончил, сразу же домой отправил, то есть на первый этаж. Самое интересное, что на наших дальнейших дружеских отношениях этот случай никак не отразился, но к совместному сексу мы до сих пор испытываем обоюдную антипатию.

Мои воспоминания прервал заскрежетавший в замке ключ, и вот на пороге показался Кондрат. Сняв ботинки, он выпрямился, затем, видимо заметив мою обувь, шагнул в кухню и вытаращил на меня глаза.

– А ты что тут?… Ольга, что в нашем доме делает мужчина в такое позднее время, а? – голос Кондрата был грозен, но я чувствовал в нём какую-то неуверенность.

Ольга усмехнулась, но промолчала.

– А я это… тебя здесь жду, – пробормотал я, обоими глазами подавая Кондрату сигналы, но он, ничего не понимая, продолжал:

– Я тебя серьёзно спрашиваю, что делает этот… товарищ в моём доме?

На этот раз даже мне стало смешно.

– А это я его пригласила, – спокойно ответила Ольга, подходя к мужу почти вплотную и поднимая на него глаза. – Чтобы он тоже видел, кого ты в моей машине по вечерам возишь, он разве не имеет на это права, не он ли нас с тобой познакомил?

Кондрат от этих слов сразу сник.

– Пожалуй, я пойду, – пробормотал я, направляясь в прихожую, а вы тут как-нибудь сами… без меня.

– Зачем же, Савва, не торопись, сейчас вот вместе и пойдёте, Кондрат только сумочку со своими вещами заберёт, правда, Кондрат?

– Я… это… Оля, это всё просто… – начал говорить он, но Ольга его перебила сказав:

– Идите в комнату и пока поговорите, Савва, между прочим к тебе по делу пришёл, а я тут подумаю что с тобой делать.

Мы курили на балконе и шептались, поминутно поглядывая на дверь, ведущую в комнату.

– Какого хера ты возишься с этой Светкой, не пойму, – выговаривал я своему товарищу в сердцах. – Олька классная баба, мне, признаться, даже немного её жалко. Не созрел ты, Кондрат, для семейной жизни.

– А ты что, перезрел, что от Марты сбежал? – спросил он хлёстко и я неожиданно для самого себя рассмеялся:

– Ну да, перезрел и упал с семейного дерева, как плод червивый. – И, затем уже серьёзно: – Наши с ней отношения, брат-Кондрат, попросту истощились, морально истощились и такое бывает. Бабе неймётся, что она, по словам многих, такая красивая, что может да и должна многим принадлежать, а муж у неё всего один. А может, она в юности не успела нагуляться, я слишком рано подвернулся. Измену её я, ты же знаешь, тоже не сумел простить, наш брак именно от этого под откос покатился. Ну и семья их тоже, родители жены в смысле, сам понимаешь, ни один, ни другая не служат детям примером для добропорядочной жизни; так еще и воспитание в семье – никакое, так что здесь и спрашивать не с кого. Так на мне одном семь лет и продержались наши отношения, а семь лет, ты же знаешь, критический для любой семьи возраст, вот и подошло дело к финишу.

Кондрат, не перебивая меня, то и дело кивал.

Закончив наш с ним разговор, я ушёл, ушёл один, а Кондрату с Ольгой предстояло ещё выяснение отношений.

А ещё через полгода и их отношения подошли к критической точке. Ольга тогда ещё не верила, что это всё, конец их семейным отношениям, надеялась на что-то, приходила по вечерам в бар, как когда-то Марта ко мне; в один из таких вечеров мы случайно оказались вместе за одним столиком.

Я, помнится, лишь заглянул туда с девушкой, а Ольга уже сидела там одна со стаканом сока в руках. Кондрат уступил своё место за стойкой напарнику и подсел к нам, чуть позже появился Стаук; по какому-то поводу мы решили выпить, скорее всего, это был какой-то праздник. Но я всё это время помнил, что мне с Ольгой предстояло разобраться в одном вопросе: как-то раз, в неподходящем месте, вступив в разговор с уважаемыми и уважающими меня людьми, она за глаза, бесцеремонно, вылила на меня целый ушат грязи. Я всё думал, как бы мне с ней поговорить, а тут как нельзя кстати она со своим стаканом, не спрашивая разрешения, пересела за наш столик. Несколько минут я молчал, но вскоре мне показалось, что настало время с ней объясниться.

– Олечка, зачем же ты так поступила, я имею в виду ваш разговор с П. и Ш.? – пододвинувшись к ней, спросил я. – Не я ли все эти годы был добр к тебе, чем же я заслужил такое отношение с твоей стороны, чем тебя обидел?

– Так просто… захотела и сказала, – упрямо насупилась она. – Правду сказала, нет разве?

– Ты… – начал было я, затем криво усмехнулся и поднял свою рюмку с коньяком на уровень глаз, – да кому нужна эта правда? Ну да ладно, сказано хотя бы честно. Давай в таком случае выпьем за тебя, дорогая Ольга, за непредсказуемую женскую логику. – Я потянулся своей рюмкой, чтобы чокнуться с ней, а она наотмашь ладонью ударила по моей руке – рюмка вдребезги, все сидевшие оказались облитыми коньяком, а мне в щеку воткнулся кусочек стёкла.

– Гулять так гулять, – зачем-то сказал я и плеснул коньяком из бутылки ей на голову. – Почему только мы должны пахнуть хорошо, тебе это тоже не повредит.

– Сволочь ты, Савва, – произнесла Ольга, отряхивая коньячные брызги с головы и одежды, – ты говоришь, что хорошо ко мне относился, да ты просто всё это время надеялся…

– Я, – удивлению моему не было предела. – Надеялся? На что?..

«Может быть, – мелькнуло у меня в голове, – подсознательно я и глядел порой на Ольгу как на женщину, оценивающе, но чтобы надеяться… Нет, в плане сексуального объекта я её никогда не рассматривал, но об этом ей сказать сейчас нельзя, а то она ещё больше обидится».

– Хорошо же ты обо мне думаешь… – проговорил я.

– Да у меня было столько моментов, что не счесть, к примеру ты – дома, в одном халатике, я – рядом, мы с тобой пьем кофе, а муж твой – далеко и скоро еще вернется, но об этом знаю один лишь я, так много ли надо времени в таком случае, чтобы взять дамочку на руки и уложить в кроватку? Только есть одно «но» – для меня подруги моей жены и жены друзей табу, моя милая. Ну да ладно, проехали, на этом и закончим все наши отношения. Думай обо мне как хочешь, трепли мое имя сколько тебе угодно, это будет мне хорошим уроком.

Новелла четвертая. Свадьба

Коктейль «Грейпфрут сплеш»

Состав:

джин – 20 мл;

грейпфрутовый сок – 30 мл;

дробленый лед – 200 грамм.

Приготовление: заполнить бокал льдом, добавить джин и грейпфрутовый сок, тщательно перемешать коктейльной ложечкой.

Я жизнь мою листаю с умилением

и счастлив, как клинический дебил:

весь век я то с азартом, то с томлением

кого-нибудь и что-нибудь любил.

И. Губерман.

Часть первая

1

Стоял жаркий июль, на календаре суббота. В это время года у нас, на юге Молдавии, температура порой доходит до плюс 30, а иногда и с лишком. С утра сегодня было еще ничего, а уже к обеду пришлось принимать душ повторно, а вечером, перед выходом, потребовался еще один.

Дождавшись телефонного звонка от друзей и переодевшись в свежие шмотки, я выбрался из дому на улицу. Через руку у меня был наброшен замшевый пиджак цвета бордо. Сейчас для пиджака еще не время, но позднее, в особенности ночью, может и понадобиться. Я с опаской вдохнул полной грудью, но воздух уже не был горячим; долгожданный вечер принес с собой прохладу; солнце спряталось, жара спала, и лишь сильно прогретый асфальт все еще нагревал окружающую среду. Природа после заката постепенно стала оживать, городские животные – собаки и кошки, выбравшись из своих убежищ, рыскали повсюду в поисках пищи, в небо поднялись вороны, оглашая окрестности гортанными криками; следом за ними, потихоньку отходя от дневной жары, на улицах появились люди.

В остановившейся у обочины машине – «ладушке» желто-песочного цвета, уже сидели пятеро: двое моих друзей – Жердь и Граф – на передних сиденьях, позади три девчонки, лица которых были мне незнакомы. Мои товарищи, громко поприветствовав меня, тут же вернулись к прерванному моим появлением разговору, девушки же продолжали о чем-то галдеть. Я улыбнулся своим мыслям: обычный летний вечер, обычный выезд на природу с девушками, выпивкой и кое-какой закуской, а чем всё это закончится, никто никогда не знал. Чаще всего сексом, конечно, молодым, взбалмошным и потому задорным; изредка, в основном по нашей инициативе, переходящим в групповой, что в немалой степени зависело от самих девушек, а также и от количества выпитого; ну, а в худшем случае конфликтом интересов, разборками и выяснением отношений, что случалось, к счастью, довольно редко.

Втиснувшись на заднее сиденье и тем самым уплотнив девушек, я сунул ненужный пока пиджак куда-то за голову, затем уселся поудобнее, и лишь тогда назвался – Савва. Девушки озвучили свои имена – Полина, Кристина и Елена, после чего, не стесняясь, принялись разглядывать и живо обсуждать новое лицо, появившееся в этом небольшом коллективе, то есть меня. Что ж, в таком случае и я получал право рассмотреть их. С нескрываемым интересом я оглядел каждую, в результате чего счел, что на сегодня выбор моих друзей превзошел всякие ожидания: все три девчонки были возрастом около двадцати, прилично прикинутые, это в плане одежды, лица тоже ничего, симпатичные, а главное – они были веселы, говорливы и даже чуть-чуть остроумны. Глядя на них, я в который уже раз убедился, что лучшее, что есть у нашего, в смысле советского народа, это – женщины. Что бы в нашей стране не произошло: война, голод, разруха, или еще что-нибудь в этом роде, они, эти замечательные женщины, всё на себе вынесут, все восстановят, воспитают в малоподходящих условиях и с минимумом еды наших детей, а нас, мужиков, инертных и мало на что способных, поднимут с печей и кроватей и сподвигнут на подвиги, от трудовых и вплоть до любовных. Меня, кстати, более всего интересовал именно последний пункт этого предложения – любовные подвиги, так как всё прочее на данном отрезке времени мне было без интереса.

2

Небольшую полянку в районе местного озера с романтическим названием «Фрумоаса», которую мы сегодня выбрали для отдыха, освещала только что взошедшая луна, звезды и небольшой переносной фонарь с внутренним аккумулятором, которым Жердь, то ли укравший его в нашей воинской части, то ли, что скорее всего, выменявший его на ведро-два вина у солдат-срочников, чрезвычайно гордился. Мы, помнится, в другое время под светом этого фонаря даже в карты ночами играли, но теперь, в компании девушек, нам не требовался яркий свет, потому как темнота, что знают все, кто старше четырнадцати, является другом молодежи. Девушки – все три – были родом из прекрасного города Рени, а у нас, то есть кагульчан, с населением этого города с давних пор налажены прекрасные связи. Подтверждением тому является хотя бы вот нынешний спонтанный пикник. Девушки, впервые с нами познакомившись, совершенно не были обеспокоены этим ночным променадом, скорее даже напротив. А раз наших дамочек всё устраивает, то и нам не о чем беспокоиться.

3

Жердь наливал по кругу – в два стакана: один – мужчинам, другой – дамам, уже в пятый или шестой раз прекрасное вино с очень милым названием «Нежность», а на закуску у нас были ранние – сочные и тонкокожие – яблочки под названием то ли Шафран, то ли Прима, я в них не очень-то и разбираюсь. Было бы это вино чуть менее сладким, или же имелась возможность разбавить сухим, или хотя бы водой, и я бы его возлюбил, а так попросту старался избегать выпивать до дна. Шутки и анекдоты из уст наших приятельниц сыпались как из рога изобилия, так что нам, менам, только и оставалось, что восхищаться, улыбаться, и в нужных местах смеяться, тем самым поощряя дамочек на все более раскрепощенные и скабрезные.

Между тем время неуклонно подбиралось к главной цели сегодняшней встречи – интиму. Я на всякий случай приглядел для себя Полину и стал исподволь делать ей знаки внимания: то подушечку ей под попу пододвину, то стаканчик передам, то щелкну в нужный момент зажигалкой, когда она закуривала. Кстати, все три девушки курили сигареты одного сорта, это были «More» – кажется, дамские. Тот факт, что девушки курили, меня ни в коей мере не беспокоил. Меня огорчило бы, если бы моя постоянная подружка или же невеста регулярно курила, а что касалось подружек, которые на один вечер, то совершенно по фиг.

Полинка была девушка высокая, почти с меня ростом, сложена вполне себе: узкая талия, среднего объема бедра, длинные стройные ноги. На голове короткие светлые кудряшки, едва прикрывающие шею, лицо простое и круглое, на мой взгляд очень даже симпатичное, а чего же вам еще надо ночью, вдали от цивилизации, и прочая и прочая…

Занятно было то, что моё предпочтение ничего еще не значило, потому что в подобных мероприятиях мы с друзьями давали нашим подругам возможность выбора, чаще всего, мнимую, потому что если, например, та же Полинка захочет – принципиально – оказаться в объятиях не моих, а именно Графа, то ей будет предоставлена такая возможность, но Граф, следуя уже давно наработанному у нас братскому кодексу, дождется, когда к месту их расположения – разумеется, уже после того как – подойду я и отработаю вторым номером, предоставив ему возможность остаться наедине с моей подружкой. Эти нехитрые приемчики, ни для кого не являющиеся секретом, демократизировали наши отношения настолько, что обиженным практически никто не оставался. И дамочки, заметьте, очень редко протестовали – ну где тут, сидя, а чаще лежа на покрывале, да без трусиков, только-только после секса, еще не восстановив дыхание, изображать из себя недотрогу… Нонсенс, согласитесь. Вот так, или примерно так, все это у нас и происходило. Ну когда еще, в самом деле, приобретать этот пресловутый сексуальный опыт, который как будто никому не нужен, с одной стороны, а с другой – без него жениха, да и просто парня понравившегося, девушке не удержать.