Охотники на людей

Руслан Мельников

Хэдхантер. Охотники на людей

(Новая авторская редакция)

Пролог

Сначала прилетело слева. В челюсть.

И сразу же последовал второй удар. Прямой, в рыло.

Смачный шлепок и тупой хряский звук – их Борис услышал не ухом, ощутил всей черепушкой. Взболтнувшиеся мозги. Взорвавшаяся в голове боль. Кровавые сопли фонтаном. Солоноватый привкус во рту. Разбитая губа. Вывороченный зуб. Из носа хлещет в два ручья…

Пропущенные удары были сильными и хорошо поставленными: Ленька драться умел. И Ленька тоже хотел получить эту работу.

На краткий миг все вокруг поплыло, заискрилось, растеклось красными разводами. Борис потерял ориентацию в пространстве. Отступил, отшатнулся, лишь по чистой случайности избежав добивающего хука. Едва устоял на ногах.

Соблазн упасть был велик. Но падать сейчас никак нельзя: упадешь – Ленька подняться уже не даст. Запинает, затопчет. Ноги у него сильные.

В глухую защиту Борис тоже уходить не стал: повалят в два счета. Лишь инстинктивно, на автомате, скользнул влево – с линии атаки. Снова чудом уклонился от кулака противника.

Ленька не сумел развить успех. Ударил мимо, и Борис, еще толком не придя в себя, ответил мощной боксерской «двоечкой» на выдохе. Почти вслепую. Работая корпусом, вкладывая в эту пару ударов всю силу.

Удалось! Кулак на контратаке достал подавшегося, было, вперед и неосмотрительно открывшегося противника. Впечатался в правый глаз. Х-х-хорошо так впечатался! Ленькина голова аж мотнулась назад, а сам он, непроизвольно вскинув руки к лицу, отпрянул.

Теперь – не останавливаться! Теперь – добивать!

Борис попер буром. Нос сильно кровил, дышать приходилось сквозь стиснутые зубы. В башке гудело, в ушах стучало. Но это ерунда, это мелочи. Превозмогая усталость, боль и дурноту, Борис лупил закрывшегося Леньку. Лупил яростно, исступленно.

Было тяжко: пятый поединок подряд, как-никак. Пятый противник. Но это решающий поединок. И это последний противник. В голове билась только одна мысль: «Мне нужна эта работа! Мне нужна…»

Ленька – здоровый бугай, крупнее Бориса и выше на полголовы – держался под градом ударов достойно. Не падал. Отбивался, как мог. Она ведь и ему нужна. Такая работа нужна им обоим, позарез нужна. Но для того и устраивались эти бои, чтобы выяснить, кому нужнее.

Борис наступал.

Мне!

Удар.

Нужна!

Удар.

Эта!

Удар.

Работа!

Удар. Удар. Удар.

Ленька попытался взять Бориса на болевой. Зря! Захват не получился. Потная рука легко выскользнула из мокрых ладоней. И снова…

Мне! Нужна! Эта! Работа! Удар-удар-удар-удар…

Однако Ленька – сталь, не человек! – устоял опять. И не просто устоял. Крутанулся словно волчок. Неожиданно шарахнул с разворота ногой по бедру. Быстро, резко, сильно. Как из пушки выстрелил.

Ни прикрыться, ни отскочить Борис не успел. Твердая, набитая на тренировках голенная кость рубанула как арматурина. Попавшую под пинок мышцу свело от боли. Борис отступил, стараясь не хромать.

Нет, Ленька, гад, заметил. Оскалился по всю пасть. Зубы поредели, губы – как оладьи с вареньем, под носом кровавая юшка. А в глазах радость. Было от чего…

В схватке наступил перелом. Роли поменялись. Теперь уже Бориса осыпали ударами, а он едва-едва успевал защищаться. У противника словно открылось второе дыхание. Ленька навалился с новой силой. И целит, сволочь, по отбитой левой ноге.

Пробил защиту. Попал!

До чего же больно!

Еще раз!

Нога занемела. Земля тянула к себе.

Борис отступал, оберегая, ноющую ногу.

Долго продержаться под столь яростной атакой невозможно. Но, на счастье Бориса, Ленька поспешил. Чуя близкую победу, он оплошал в очередной раз. В последний. Широко расставив ноги, размахнулся.

Видимо, хотел завались заключительным ударом. Костоломным, сокрушительным, таким, чтобы без вариантов.

Только не сложилось.

Борис решился. Левая нога едва способна была выдержать вес тела. И все же… Он рискнул. Что было сил, пнул противника. Правой. В пах.

Правил здесь нет – и слава богу! На хрен правила, когда на кону такая работа!

Короткий утробный вскрик. Есть! Удар прошел! Ленька согнулся пополам, словно подставляясь специально. Теперь за уши его, и м-мордой об колено.

Отчетливо хрустнуло. Еще один крик. Наверное, сломан нос.

А Ленька все не падал. Превозмогая боль, попытался разогнуться и продолжить бой. Крут, ничего не скажешь. Силен, бизон! Впрочем, это уже ничего не решало. Дальше была не драка – избиение.

Мне! Нужна! Эта!

«Троечка»…

Работа! Мне!

«Двоечка»…

Нужна! Эта! Работа!

Еще одна «троечка».

Ну вот! Терпение и труд все перетрут.

Ленька рухнул на спину. Борис навалился сверху. Не надеясь больше на ноги, он завершал дело кулаками. Нужно было и этот, последний, поединок довести до конца. До самого. Здесь нельзя победить по очкам. Здесь жесткое условие: победа должна быть полной и безоговорочной. Чтобы побежденный не смог подняться. Здесь – как на гладиаторских боях. Разве что убивать соперника не обязательно. Хотя некоторые за такую работу готовы махаться до потери пульса.

Мне нужна…

Ленька еще вяло сопротивлялся. Борис лупил наотмашь, вбивал человека под собой в землю, превращая его лицо в кровавое рагу.

… эта работа!

Ленька должен лежать в отключке. И все! И точка!

Мне нужна…

Только так можно добиться гарантированной, неоспоримой победы. Только такой ценой можно ее добиться. А победа – это…

…эта работа!

Больше не думалось ни о чем. Все остальное забылось напрочь.

И то, что Ленька – неплохой, в общем-то, парень. Почти-корешок. Был. До этого поединка. А сейчас он не спарринг-партнер даже. Сейчас он – заклятый враг. Преграда на пути к заветной цели. Сейчас былая приязнь и дружба – побоку! Сейчас все – побоку. Сейчас…

Мне! Нужна! Эта! Работа!

Сейчас. Прямо сейчас. Так что ты уж извини, Ленька.

Борис бил, бил, бил…

Не замечая, что ответных ударов больше нет, а человек под ним уже не шевелится.

Часть первая

Глава 1

День выдался жаркий. Давно не мытые окна с потрескавшимися стеклами были распахнуты настежь. Массивный блок сплит-системы под потолком облегчал жизнь разве что паукам, навесившим на него свои ловчие сети. Убитый кондиционер не работал уже целую вечность.

На стене с выцветшими обоями негромко бубнила старая телевизионная панель. Изображение было довольно сносным: «тарелка» на крыше конторы пока, слава богу, ловила спутник. И спутники пока, слава богу, летали.

Шел выпуск новостей. Тресы-ведущие – мужчина и женщина – улыбались профессиональными улыбками и на два голоса пели привычную песню о том, как лихо страна выходит из посткризисной депрессухи.

Над воротником и галстуком прилизанного диктора-мачо поблескивал стильный ошейник. Длинную шею роскошной сильно декольтированной блондинки тоже охватывал обруч, похожий, скорее, на массивное ожерелье с ушком для цепного замка. Свободно свисающие цепи тянулись куда-то за пределы кадра.

Тихонько поскрипывали раздолбанные стулья. Люди, сидевшие перед телевизором, пялились все больше на блондинку. Бегущая строка в нижней части экрана предлагала ведущих в аренду и на продажу. Правда, вот цены… Особенно цена блондинки. Запредельные, невообразимые бабки! Можно было только догадываться, сколько заработали на теледиве охотники-хэды и посредники-перекупщики и как навариваются теперь на ней хозяева канала.

Борис отвел глаза от экрана. В небольшой убого обставленной приемной хуторской конторы, арендованной ставродарскими хэдхантерами, ждали последнего собеседования успешные кандидаты. Десять человек. Все с побитыми мордами, все держаться напряженно. Косятся друг на друга, смотрят исподлобья. Не разговаривают. Еще бы! Конкуренты…

Леньки среди них не было. Ленька сейчас отлеживался у хуторского фельдшера. Ленька испытание не прошел.

Потому что прошел Борис.

Он сидел у окна. С завистью поглядывал на пятнистый, с черно-белыми хэдхантерскими нашивками камуфляж охотников, бродивших во дворе конторы. С тревогой – на дверь, в которую предстояло войти. И выйти из нее либо хэдхантером, либо таким же неудачником, как Ленька.

Хэдхантер… Это словечко – одно из многих, пришедших из чужого языка и прочно вросшее в родную лексику, – Борису не нравилось. Но «неудачник» – и вовсе пакостное слово.

На душе было пусто, мутно и муторно. Борис выложился по полной и больше от него ничего не зависело. Теперь он мог только ждать, когда вызовут. И когда решат. За него. Его судьбу.

Позади остались отборочные бои. Позади – резюме, тесты, собеседования, тесты, физнормативы, тесты, стрельбы, тесты, вождение, тесты, ай-кью, полиграф, проверка на реакцию, выносливость и психологическую устойчивость, тесты, тесты, тесты…

И – баллы, баллы, баллы…

Можно сказать, ему везло. Пока везло. Первым везением стало появление в их отдаленном Богом забытом Хуторке команды хэдхантеров из областного центра. Ставродарские охотники за головами, направлявшиеся на территорию диких, захотели пополнить свои ряды, что случалось нечасто. В группе имелось целых три вакансии. Более того, как намекнули хэды, они были готовы внимательнейшим образом рассмотреть все достойные кандидатуры для дальнейшего сотрудничества.

Потом Борису повезло, когда удалось завалить в отборочных поединках пятерых противников, включая Леньку.

Потом повезло набрать необходимое количество баллов на хэдхантерских тестах.

Да, пока ему везло. Но везение должно быть полным, иначе оно и не везение вовсе. Иначе все предыдущие достижения обернутся таки-и-им разочарованием!

Информационный выпуск закончился. Пошли анонсы вечерних программ. Народ в приемной оживился, на время позабыв о предстоящем собеседовании. Что ни говори, а рекламу сейчас умели делать увлекательной.

На экране замелькали нарезки кадров из очередного группового трес-файтинга. Именно так в наш просвещенный и циничный век официально называют гладиаторские бои. Вот уж где мочат друг друга по-настоящему! Вот где режут на куски и рубятся в капусту. У гладиаторов свой конкурс, жесткий и бескомпромиссный. Конкурс на выживание, а не на замещение вакантной должности в заезжей хэдхантерской команде.

После грамотно составленного клипа боевки пошла панорама колизея. Одного из многих, понастроенных в последнее время в крупных процветающих городах, через которые проходит трес-трафик. М-да, колизей… Это слово больше не пишется с большой буквы. Колизеев теперь слишком много. Колизей теперь стал понятием нарицательным.

Огромный ревущий стадион, стилизованный под древние амфитеатры, но оборудованный иначе. Высокие надстройки трибун. VIP-зона в первых рядах. Дорогущий фастфуд, поп-корн и напитки вразнос, окошки экспресс-тотализаторов. Просторная овальная арена, присыпанная песком. Двойное ограждение из прочного прозрачного пластика и стальных решеток. Застывшие фигуры охранников в черной форме. Туго натянутая металлическая сетка над ареной. На сетке – видеокамеры. Над секторами трибун – гигантские мониторы, куда передается изображение, так, чтобы происходящее на арене можно было видеть во всех подробностях даже с самых дальних рядов.

На таком стадиончике в футбол уже не погоняешь. Но кого в наше время интересует футбол?! Кому он нужен, этот футбол, когда тресы убивают друг друга на потеху публике? Организаторы шоу свое дело знали. И человеческую натуру тоже изучили досконально. На кровавое зрелище подсаживаешься, как на наркотик. Смотришь на экран, не отрываясь. Мечтаешь увидеть бои вживую, забывая о цене входного билета и о том, во сколько обходится каждый убитый трес.

Борис засмотрелся. Вот камера снова дает приближение. Кровавая игра между двумя командами смертников в самом разгаре. Вместо футбольного поля с зеленой травкой – арена с песком и кровью. Вместо спортивной формы – широкие трес-ошейники особой «гладиаторской» конструкции и нелепые пластиковые доспехи. Вместо кожаного мяча – мечи. И копья. И иное оружие. Специальные агентства проводят целые маркетинговые исследования, стараясь предугадать, как будет модно умертвлять гладиаторов в новом сезоне, какая смерть стоит дороже и за какие способы публичного кровопускания зрители охотнее выложат денежки.

Крупный план…

Скупые кадры боев. Трупы, кровь, выпущенные кишки и рассеченное мясо закрывают расплывчатые квадратики. Цензура и замануха в одном флаконе. Желаете смотреть специально отобранные рекламно-ознакомительные фрагменты трес-файтинга без купюр – включайте телевизор в указанное время. Хотите увидеть полную версию боев – подключайтесь к платному каналу. Увы, для Хуторов это – непозволительная роскошь. Платными каналами могут баловать себя только горожане, да и то, наверное, не все.

– Щербатов! – раздался хриплый прокуренный голос.

Возле кабинета, отведенного для собеседования, стоял долговязый хэд. Дверь кабинета была открыта.

В противоположном углу приемной поднялся Гошка Щерба – рябой детина нескладный на вид, но очень шустрый в драке. Дверь за Гошкой закрылась.

Собеседование начиналось.

Спокойно! От лишнего волнения толку не будет. Борис заставил себя снова перевести взгляд на экран телевизора.

Шла реклама ночной программы. ТрЕски для секса… На которых можно смотреть и которых можно купить. Томная музыка, охи, ахи, вскрики… Телебардель гостеприимно распахивал свои двери для озабоченной и – главное – платежеспособной публики. Проституция теперь разрешена. В любых ее проявлениях. И в таких вот тоже. Легальная проституция нынче – выгодный бизнес и неисчерпаемый источник налоговых поступлений.

«Детям до четырнадцати смотреть не рекомендуется», – стыдливо предупреждала заставка. «14+» подмигивал в углу экрана кокетливый значок. Тоже особая разновидность цензуры-заманухи.

Извивающиеся телочки в символических прозрачных одеяниях и изящных ошейниках с блестящими цепями, обмотанными вокруг аппетитных форм, были покорны, красивы и соблазнительны. Как всегда в рекламе. Цен, правда, в рекламных роликах не показывали. Кому охота раньше времени отпугивать потенциальных клиентов?

Однако даже такой видеоряд не мог полностью отвлечь от мыслей о предстоящем собеседовании. Борис нервничал. Поднявшись со стула, он сделал звук погромче. Никто не возражал.

Анонсы закончились. Начинались биржевые новости.

Под бойкую музыку прокрутилась новая заставка: графики, цифры…

– Здравствуйте, уважаемые телезрители…

На этот раз в студии сидел только один человек. Экономический обозреватель. Деловой костюм, очки, лысина, безупречная дикция. Ошейник под воротником. Цепь на ошейнике. Тоже трес… На телевидении их теперь используют практически повсеместно. Очень удобно. Во-первых, идет ненавязчивая пропаганда нового образа жизни. Во-вторых, тресы пашут без отдыха, что весьма ценно в ТВ-бизнесе. А в-третьих и в-главных, даже популярным ведущим больше не надо платить баснословных гонораров. Наоборот, можно нехило зарабатывать, сдавая известных медиа-персон в аренду. Для самых разных целей. Или продавая за двойную-тройную цену.

Борис глянул на бегущую строку. Экономический обозреватель тоже стоил прилично, но все же гораздо дешевле грудастой блондинки из информационной службы. Мозги телевизионщиков котировались не так высоко, как эффектная внешность и большие сиськи.

– Во всех секторах трес-рынка продолжается положительное ралли, которое можно оценивать двояко… – бодро затараторил ведущий. На экране за его спиной появилось несколько ломанных зеленых линий, уходящих вверх.

Борис слушал вполуха, стараясь отвлечься от томительного ожидания. Вот если удастся пройти конкурс и влиться в хэдхантерскую команду, тогда, возможно, новости трес-рынка станут его любимой передачей. А пока…

– Стремительно растущий спрос на трудовые ресурсы… – выцепил Борис из словесного потока. – Явственно ощущаемый трес-дефицит…

Вообще-то, все верно говорит лысый. Спрос – растет, дефицит – ощущается. Рабы сегодня в цене. Пардон – тресы. Трудовые ресурсы… Называть вещи своими именами пока не рекомендовалось. И даже осуждалось. И даже вроде бы где-то как-то преследовалось. Хотя чем дальше – тем меньше. Общество удивительно быстро привыкало к новому порядку вещей.

Новому старому. Очень старому.

Но обновленному до неузнаваемости.

– На фоне остаточных посткризисных явлений, падения основных мировых валют, проседания сырьевых рынков и нестабильности финансового сектора, уверенный рост трес-сегмента выглядит особенно эффектно, – доносилось из динамиков телевизора. – Инвесторы уходят из нефтянки, банков, промышленных металлов и телекомов в акции трес-компаний и хэдхантерских фирм. Продолжается перетекание капитала из золота и металлических счетов в трес-фьючерсы…

Да, общество привыкло. Но все же о том, что в стране кудряво цветет махровое рабство, пока стыдливо умалчивалось. С высоких трибун рабы именовались трудовыми ресурсами и никак иначе.

А впрочем, какая разница-то? Главное, что рабский труд поднимает развалившуюся экономику. Руки и мозги тресов оказались прекрасной заменой иссякшему потоку нефтедолларов. Страна заново обрастала жирком. Только уже жирком иной консистенции. Трес-индустрия бурно развивалась и, подобно мощному локомотиву, постепенно начинала вытягивать тех, кто успел перестроить бизнес под новые рельсы.

– Феноменальный рост вложений в серые и белые воротнички… Неудавшаяся спекулятивная игра на понижение… Отсутствие ощутимой отрицательной коррекции… Сплошная зеленая зона… Увеличение активности мелких и средних игроков… Рекордные объемы торгов…

Экономический обозреватель заливался соловьем, словно сам был не тресом, а сторонним наблюдателем за биржевыми процессами.

– Еженедельный рост котировок составляет…

Цифра впечатляла.

– А в год?! – выдохнул кто-то в приемной. Борис усмехнулся. Значит, не он один прислушивался к экономическим новостям. – Это ж во сколько раз цены на тресов поднялись за год?! Сколько бабла умные люди срубили?!

Риторические вопросы, как водится, остался без ответа.

– Основная интрига… – все бубнил и бубнил телевизор. – На фоне передела трес-рынка… Волна слияний и поглощений… Неподтвержденные, но официально не опровергнутые слухи… Планы создания хэдхантерской госкорпорации… Изменение сложившихся правил игры… Неоспоримый монополист… Прямое участие госкапитала… Государственные интересы… Новые условия… Новые возможности…

Борис задумался. Государство, значит? Госкорпорация? Госкапитал? Государственные интересы?

Он усмехнулся. А что есть сейчас государство? По большому счету, государство сейчас – это жирующая столица, средоточие финансов, политических и экономических элит, управленцев всех мастей и неисчислимой армии обслуги. Столица, которая поглощает трудовые ресурсы в немереных количествах, и которая особенно нуждается в стабильной трес-подпитке.

Конечно, другие уцелевшие в кризисной лихорадке города – в основном крупные областные и краевые центры, вроде Ставродара – тоже полностью зависят от трес-трафика. Однако их потребности в тресах не идут ни в какое сравнение со столичными запросами. Не удивительно, что дефицит трудовых ресурсов больнее всего бьет именно по столице и заставляет шевелиться тамошних деятелей, привыкших отождествлять себя с государством.

Слухи о появлении на трес-рынке хэдхантерской госкорпорации, способной контролировать большую его часть, если не весь рынок целиком, ходили уже давно. С тех самых пор, как трудовые ресурсы были признаны стратегическим запасом. И когда впервые заговорили о том, что запас этот имеет свойство заканчиваться быстрее, чем пополняться. Вроде бы даже уже утвердили трехцветную эмблему для федеральных хэдов. Триколор должен был заменить обычные черно-белые нашивки охотников за головами.

Вот только пока непонятно было, как, на каких условиях и главное когда будет создаваться новый монополист. Для этого требовалась длительная и кропотливая бюрократическая работа. Следовало учесть интересы разных групп и кланов, приближенных к власти и желающих урвать свою долю с перспективного трес-рынка. Зато уж когда хэдхантерская госкорпорация развернется во всю мощь…

Интересно, как все тогда изменится? Конкуренции почти не станет – это факт. А цены? Взлетят ли цены на тресов еще выше или будет введен госконтроль, сдерживающий рынок при наличии нарастающего дефицита? Или все будет решать госзаказ и госраспределение? И по какому принципу будут отбираться хэдхантерские конторы, которые могут стать региональными филиалами? Светит ли что-нибудь группе, в которую так рвется Борис? Впрочем, об этом пока лучше не задумываться. Думать надо о другом. Сегодня появился шанс вырваться из осточетевшего Хутора. Все, что будет после, не может быть хуже, чем просто остаться здесь.

Открылась дверь кабинета. Вышел Щерба. Вывели, вернее. Сопровождавший его долговязый хэд, передал Щербу кому-то из хэдов, ожидавших в коридоре. Сам вернулся в приемную. Все произошло быстро и молча. Впрочем, никаких слов и не требовалось. По лицу Щербы гуляла глуповатая счастливая улыбка. Повезло, выходит. Прошел, Гошка. Стал-таки новобранцем, мать его! Счастливчик…

Но если одно вакантное место уже занято, значит, у остальных кандидатов шансов остается меньше.

Прозвучала чья-то фамилия. Борис дернулся, было. Но нет, звали не его. Поднялся белобрысый бугай, сидевший рядом. Васька Крыс. Сильно выступающие передние зубы, за которые Васька получил свое прозвище, были выбиты в отборочных боях.

Дверь за вторым претендентом на хэдхантерский камуфляж закрылась.

Борис снова повернулся к телевизору. Шейные позвонки без малого не скрипели. Мышцы задеревенели. Мозги соображали плохо. Слова из динамиков пролетали мимо ушей. В таком состоянии он, наверное, завалил бы любой тест.

– Прогнозы самые оптимистические… Все опрошенные нами эксперты на удивление единодушны… Рекомендация одна: покупать… Дальнейший рост трес-рынка ожидается как в ближайшее время, так и в долгосрочной перспективе…

Лысенький обозреватель с ошейником над воротником все еще комментировал ситуацию, сложившуюся на бирже.

– Особенно сильно растут в цене бойцы трес-файтинга… Высокая ликвидность… Быстрый оборот…

Борис слушал. Старался слушать.

Время шло.

– Также отмечается повышенный спрос на молодых девушек с эффектными внешними данными и здоровых женщин детородного возраста… Специфика высокодоходной легальной секс-индустрии… Товар двойного назначения… Длительное интимное пользование… Преумножение капитала…

«Еще какое преумножение, – усмехнулся про себя Борис. Если трЕска родит, ребенок автоматически становится собственностью ее владельца».

– Говорят, после результативного рейда хэду положен трес-бонус, – прокашлялся кто-то. – Я бы себе телку взял…

– Фигня все это на постном масле, – тут же осадили мечтателя. – Слишком дорогое удовольствие. Трес на халяву – круто даже для хэдхантера. Может командиру и обломится – остальные денежной премией обойдутся.

– А хоть бы и так! Хэдовскую премию на Хуторе за год не заработаешь.

И это было правдой.

– Инвесторы активно осваивают новый перспективный сегмент трес-рынка… – интриговал ведущий на телеэкране. – Малолетние и несовершеннолетние тресы, как выгодное долгосрочное вложение, привлекают внимание…

Чье именно внимание привлекают дети-тресы, Борис не дослушал. Снова открылась дверь. Из кабинета вышел Крыс, сияющий как начищенный сапог. Неужели и этого взяли? Хреново если так! Вакансии в хэдхантерской группе сокращались быстрее, чем предполагал Борис. Этак до него дело может и вовсе не дойти.

– Берестов!

Дошло! На этот раз прозвучала его фамилия. Борис вскочил на ноги. Ноги, как ни странно, держали твердо. Пока.

Глава 2

– Вас не смущает, что придется охотиться на людей?

Вопрос был неожиданным. Подобные вопросы не принято было задавать. Тем более вот так – в лоб. А уж от хэдхантера он ожидал услышать это меньше всего.

Очередное испытание?

– Не смущает, – отчеканил Борис, не отводя глаз от лица собеседника.

Лицо у хэда было спокойное, уверенное, с незапоминающимися чертами и шелушащейся обветренной кожей. Приветливая, но в то же время и холодная, как сталь на морозе улыбка. Синие, чуть навыкате, глаза. Ранняя седина в волосах. А может быть, и не ранняя: определять возраст по таким лицам непросто.

Командир охотников – невысокий и невзрачный. За его неброской внешностью и несуетливыми движениями чувствовалась скрытая сила. Этот человек возглавлял хэдхантерский взвод – не большое, но и не маленькое рейдовое подразделение, состоящее из отчаянного народца, каким не всякий сможет управлять.

Взводный сидел за широким столом с облезлой исцарапанной столешницей. Сильные жилистые руки лежали на раскрытом досье. «Мое» – Борис понял это сразу, однако виду не подал.