Скверные менты. Детективы

Уже в машине Виталий Валентинович поведал подчиненным, что, не смотря на ранний для Западной Европы час сотрудники российских дипмиссий переговорили с бывшими женами Эдуарда Борисовича, проживающими в Испании и Англии. Первая супруга политика – преуспевающая бизнес-леди в свое время до потери памяти влюбилась в красавчика Эдика. Она сделала все, чтобы затащить его в загс. Ей это стоило половины состояния, ушедшего на избирательную кампанию любимого, которому годилась по возрасту в очень старшие сестры. Довольно быстро он стал засматриваться на более молодых и однажды был застигнут супругой в постели с красоткой-секретаршей. Оскорбленная в лучших чувствах дамочка развелась. Идя «под венец» женщина даже не подумала о заключении брачного контракта. В результате Стрельцов наложил лапу на половину «совместно нажитого» имущества. Его он использовал, чтобы попасть в региональное законодательное собрание. Разведенка же подалась в Испанию, где сумела получить вид на жительство и создать процветающую фирму.

Со второй – дочерью олигарха Стрельцов познакомился, когда вознамерился перебраться в Большой город. Эдику удалось вскружить голову девушке. Та надавила на родителя, и он устроил Эдика заместителем министра. Позже через Стрельцова папаша приватизировал «за три копейки» заводы, научно-исследовательские институты, земельные владения, санатории и дома отдыха, принадлежавшие министерству. Эдик довольно быстро наскучил новой жене. Она жила с ним до тех пор, пока отец не завладел огромным имуществом. Затем последовал развод и отъезд «бывшей» в Лондон, в котором папаша приобрел для нее несколько фирм.

Первая супруга политика сожительствовала с управляющим ее компанией испанцем. Вторая предпочитала менять любовников, когда те ей надоедали или начинали лезть в дела фирм. Обе вспоминали Эдика как «пройденный этап» в их жизни. Они высказали ни скорби, ни радости по поводу его гибели, словно тот был не когда-то любимым человеком, а старой мебелью, с коей со временем пришлось бы расстаться. Единственно, за что дамы были благодарны бывшему супругу – переезд их за границу, в спокойные, свободные от разгула преступности страны.

– Вряд ли через много лет после расставания они задумали «заказать» Эдика. Тем более, что когда дамочки жили в России, у них для этого были куда большие возможности. Считаю эту часть версии о причастности бывших жен закрытой. Остались еще две, проживающие в Большом городе. Закончим с обыском – поедете к ним, – подытожил Крупин. – Приехали. Вот и участковый с понятыми нас дожидается.

Денег в квартире Стрельцова нашли немного – на карманные расходы: миллион рублей, по сотне тысяч долларов и евро. Остальное покойный хранил в банках. Изъяли много золотых и платиновых, украшенных драгоценными камнями «безделушек» – портсигаров, зажигалок, авторучек, запонок, булавок и зажимов для галстуков, часов, браслетов, перстней, нашейных цепочек, подвесок к ним. Изъяли также стационарный компьютер, ноутбук, пару планшетников, пару смартфонов, флешки, диски, блокноты с рукописными записями.

– Это мы коллегам из ФСБ передадим, – кивнул Крупин на гаджеты. – Себе сделаем копии. Вдруг Стрельцову угрожали по е-мейл или в эсмээсках. Ну а вы, парни, пообедаете и к женам потерпевшего.

Третью жену Стрельцова сыщики нашли в находившимся на окраине отделении Сбербанка, где она трудилась кассиром.

– Наслышана: убили гада, – глянув в удостоверения Розанова и Хомутова, сказала некогда красивая женщина.

– Не жалко? – осведомился Хомутов.

– Что его жалеть? Я до него возглавляла финансовый департамент министерства. Он, чтобы иметь информацию о делах бывшего министра, вскружил мне голову. Даже женился. Потом, когда стала не нужна, развелся. Вышвырнул меня из хором в Княжьем углу в «хрущобу» на окраине. Каково из роскоши переселиться в «двушку», из «майбаха» пересесть в «ладу»? Да еще работу пришлось поискать. Нигде не брали. Много на меня Эдик грязи вылил. Требовал, чтобы мы с дочкой уехали из Большого города. Потом отстал – женился на четвертой.

– Какие у вас были отношения после развода? – вновь спросил Хомутов.

– Никакие! С ребенком он не встречался. Алименты платил грошовые. И те – через пень-колоду! Думаете: я его «заказала»? Не на что! Еле-еле свожу концы с концами. Какие уж тут киллеры?! Вы с четвертой женой поговорите! Он с ней тоже по-плохому расстался. Правда, эта бабонька сумела у него кое-что отщипнуть. Например, роскошную дачу в Царском селе. Тогда в это дело какие-то «крутые» вмешались, вот и пришлось Эдику раскошелиться.

– Почему вы пролетели мимо денег? Неужели у вас не был подписан брачный контракт с покойным? – удивился Розанов.

– В том-то и беда, что не был! Я предложила этот документ оформить, но Эдик сказал: «Посмотри мне в глаза! Неужели ты думаешь, что я способен обмануть любимую женщину?» Оказалось – способен, да еще как! Когда дошло до раздела имущества, Стрельцов пригрозил: «Вздумаешь хоть на копейку претендовать – посажу! Раскрою все коррупционные схемы, которые ты создала вместе с моим предшественником и твоим бывшим любовником! С него взять нечего – он уже в могиле. А ты сядешь надолго! Дочка пойдет в приют. Мне некогда с ней возиться. Не думаешь о себе, подумай о девочке!» Вот и пришлось выметаться в эти трущобы с жутковатым названием Деруново Западное.

– Что же это за женщина, сумевшая заставить поделиться самого Стрельцова? – подумал вслух Хомутов.

– Топ-модель, певица, артистка, телеведущая – словом проститутка – некая Гремиславская, – ответила женщина.

– Гремиславская? – переглянулись сыщики. – После развода со Стрельцовым Гремиславская попала в плохую компанию. Организовала торговлю наркотиками в особо крупных размерах. Была убита в прошлом месяце. Месть отца наркомана, которого подельники Гремиславской подсадили на зелье. Об этом и по телевидению, и в прессе сообщали…

– Некогда мне телевизор смотреть, да газетки читать. Все время уходит на работу, ребенка и сон.

– В таком случае, откуда вам известно об убийстве Стрельцова?

– Коллеги только об этом и говорят.

– Неужели бывший супруг не дал вам при разводе ничего?

– Не только не дал – в мои сбережения залез. Он тогда избирался в Государственную думу и ему были нужны средства на выборы. Можете проверить. Все мои некогда миллионные счета закрыты. Остался один в Сбербанке. Мне на него переводят жалованье, если это можно так назвать.

– Пока никуда не уезжайте из Большого города! Вот подписка о невыезде. Прочитайте и распишитесь! – протянул Хомутов бланк женщине.

– Да нам с дочкой и ехать некуда – вся жизнь здесь прошла, – подписала бумагу третья жена. – Зря вы меня подозреваете. Еще раз повторяю: нет у меня денег на киллера. Живу от зарплаты до зарплаты.

– Расслабились мы с тобой, – заводя мотор, сказал Розанов. – Обрадовались, что две первые супруги потерпевшего дали показания, что третья на месте. Не удосужились глянуть, что сказано в списке про четвертую.

– Так и сказано: убита в июле этого года, – посмотрел Хомутов документ, составленный аналитическим отделом. – Нам работы меньше. Одна из версий полностью отработана.

– Что-то о свадьбе Стрельцова с Гремиславской я не слышал.

– Они зарегистрировали брак на Мальдивах, – снова заглянул в документ старший лейтенант. – Кстати на пышной свадьбе гуляли не только политики, но и воротилы преступного мира. Например, «смотрящий» по Большому городу Папа Карло, его подручные Графин, Бейрут и Кремень. Мы – правоохранители свои загранпаспорта сдали, согласно решению правительства, а бандитье на иностранные курорты как к себе домой ездит…

– Тебе с Маринкой, чтобы на Мальдивы, хотя бы на неделю смотаться, надо лет пять деньги копить. При этом ни есть, ни пить, ни одеваться. А им плевое дело на пару суток слетать, посидеть за свадебным столом, порешать свои вопросы подальше от наших глаз и ушей, помочить яйца в Индийском океане, прошвырнуться по местным борделям. Хотя, думаю, что для ублажения «дорогих гостей», был выписан целый сонм моделек с певичками.

– Точно, – еще раз глянул в документ Хомутов. – При этом девчата такие, что меньше пяти тысяч евро за ночь не берут. Не исключаю, что Стрельцову на этой свадебке заправилы дали указания: как себя вести в думе, какие законы лоббировать, кого из коллег поддерживать.

– Сейчас по радио последние известия. Давай, послушаем, а то Крупа нас ругает, что радио не слушаем, газет не читаем, телевизор не смотрим, – включил приемник Розанов.

– Оппозиционные партии выдвинули предложение о переименовании набережной, где был убит политик Стрельцов. Они считают, что отныне набережная должна носить его имя.

– Вот это, да! – присвистнул Юрий. – Назвать набережную именем шулера, взяточника и казнокрада!

– По их логике, можно дать имя какому-нибудь бульвару в честь сломавшего по пьянке шею вора в законе Графина, – усмехнулся Розанов.

– А главную площадь назвать в честь упомянутого Папы Карло, центральный проспект – в честь его подручного Бейрута, Кольцевую дорогу – в честь еще одного вора в законе Кремня, давшего дуба при загадочных обстоятельствах.

– Кремень не пройдет! – вновь усмехнулся Розанов. – Раскоронавали его перед смертью.

Криминальный ствол

Ночью на безлюдной набережной худосочный паренек встретился с маленьким неприметным человечком.

– Зачем звал, Стрелок? – спросил тот парня.

– Непонятка с «заказом» вышла. Ты мне заплатил аванс, а «грохнул» Депутата в законе кто-то другой…

– Не надо было, как лоху, попадать в ментовку. Пришлось мне самому твою работу доделывать. Аванс надо вернуть! – ответил человечек. – Я думал: ты затем и звал, чтобы «капусту» возвратить.

– Тебе не надо было у меня «бабло» отжимать! Я бы этого Эдика, если бы не в ту ночь, так на следующий день «завалил». Полагаю, будет справедливым, если ты мне отдашь причитающийся остаток.

– Ну, Стрелок! Не даром все тебя держат за полного беспредельщика! Ничего не сделал, а еще «бабки» с меня требуешь!

– А кто драку в кабаке спровоцировал? Кто волчар – депутатских шестерок в мусорскую задвинул – Эдика без охраны оставил? Тебе и дел то было только на курок нажать. Вот за это с тебя причитается! Если денег при себе нет – два дня срока собрать! Жаловаться «крутым» не советую – «замочу»!

– Есть у меня «хрусты», правда, не вся сумма. Сейчас это возьми, а утром я тебе остальное подгоню, – полез человечек в карман ветровки.

– Почему не вся? – насупился киллер.

– Я – не дурак! Ты бы сейчас все «бабки» получил, а меня «грохнул», – всхлипнул человечек и внезапно выхватив из куртки пистолет всадил пару пуль в Стрелка.

Парень ахнул и, хватая ртом воздух, сполз по парапету.

– Эх, ты! А еще киллером-профи считался! Пожадничал, баклан, и получил «маслины» в фигуру… Прощай, Стрелок! – человечек выстрелил парню в лоб.

Затем он деловито обшарил карманы убитого, выгреб деньги и банковские карточки. После сбросил тело в воду. Туда же полетело орудие убийства.

– Все равно ствол запаленный, патроны к нему кончились, да и что-то более продвинутое, нежели «Макаров» справить надо! – пробормотал человечек, открывая дверцу своей машины.

Следующим утром начальник отдела вошел в кабинет Розанова и Хомутова.

– Обнаружен труп Давыдова Феликса Феликсовича по кличке Стрелок, – сообщил Виталий Валентинович подчиненным. – Выбросило на берег, там, где кончается городская набережная. Я послал туда ваших смежников. Кроме них выехали Трофимыч и криминалисты.

– Вообще-то, там есть свой ОВД, – как всегда изрек Розанов.

– Он и будет расследовать убийство под нашим руководством. Как ни крути, Стрелок – персона известная в криминальном мире. Он убит двумя выстрелами в грудь, плюс «контрольный» – в лоб. О, Трофимыч звонит, – Крупин поднес к уху смартфон. – Так, денег, говоришь, при убитом не найдено, банковских карт тоже. В кобуре на правой ноге обнаружен «дамский» пистолет системы вальтер. Полагаешь, что тело принесло течением? Водолазов вызвали? Считаю, что орудие убийства утопили в реке. Пусть осмотрят дно от места находки трупа на два километра выше по течению!

– Откуда известно, что жмурик – Давыдов? – осведомился Розанов. – Отпечатки пальцев, конечно, снять можно на месте, но идентифицировать их можно лишь по нашей базе данных…

– При убитом найден паспорт. Первая страница этого документа, как тебе известно, закатана в пластик. Она не пострадала. Кроме того, при покойнике найдены водительские права на имя Давыдова Феликса Феликсовича. Старший группы смежников звонит, – снова поднес к уху смартфон Виталий Валентинович. – В двух километрах выше по течению найдена машина Давыдова. В «бардачке» – пистолет системы «беретта» американского производства. Также обнаружены три гильзы от пистолета Макарова и следы крови. Дайте поручение служивым из местного ОВД проверить все связи убиенного. Его могли «вальнуть» и свои – уголовнички. Но мог устранить и заказчик покушения на Стрельцова. Давыдов не выполнил «заказ», попав в ОВД. А по понятиям преступного мира – это «косяк». Заказчик мог потребовать деньги назад. Завязалась ссора, и он быстрее Стрелка выхватил оружие.

– Что еще у тебя? – опять приник к трубке подполковник. – Так, найден пистолет Макарова. Водолазы обнаружили. Надо же! На дне лежал кусок бетона с торчавшей из него арматурой. За эту арматуру и зацепился «Макаров». Отпечатков пальцев, к гадалке не ходи, на нем не найдут. И все-таки по нему можно будет выйти на убийцу. Хоть фиговенький, но вариант! А это вам, парни! Список заместителей министра, уволенных Стрельцовым в бытность его первым руководителем ведомства. Их всего шесть.

– Кроме замов, есть начальники департаментов, – сник Розанов.

– Из начальников департаментов Эдуард Борисович не успел никого уволить. Кто поворовывал до него, продолжил воровать и при нем. Правда, «откаты» Эдик увеличил. Поохали начальники, поворчали, но пришлось принять новые правила игры. Тем более, что в назидание другим посадили одного из заместителей министра. Его можно вычеркнуть из списка – сидит по сей день.

– Зато семья на свободе, – вставил Хомутов.

– Семья «забила» на главу и дружно отвалила в Италию. Посылает ему на зону грошовые посылки. Еще два зама удрали за границу. ФСБ прислала данные на них. Один пашет мойщиком посуды в кафе в Париже, другой жарит картошку в «Макдональдсе» в канадском Торонто. Эти, чтобы отмазаться отдали все, что нахапали, и теперь живут на весьма скромные по тамошним меркам трудовые доходы. Из бывших заместителей остались трое. Быстро прощупайте их и принимайтесь за еще один список. Список любовниц потерпевшего, а он очень большой.

– Ну, Юра! – вздохнул Розанов, глянув в документ на многих страницах. – Уповаю лишь на то, что ты везунчик. Даст Бог, снова повезет тебе, а нам не придется до скончания века опрашивать всех женщин, перечисленных в списке. Сейчас будем разбираться со старыми грибами – бывшими замами Стрельцова. Начнем с Пречистенского Льва Александровича. Он живет недалеко – в Княжьем углу. Правда, из элитного дома ему пришлось переехать в дом обслуживающего персонала – шоферов, уборщиц, официанток, дворников, работающих в министерствах и ведомствах.

Пречистенский жил в небольшой двухкомнатной квартире, забитой антикварной мебелью.

– Когда-то весь этот ампир с рококо смотрелся совсем по-другому, – грустно сказал Лев Александрович сыщикам. – Пришлось поменять роскошные апартаменты на эту лачугу и жить с быдлом…

– Почему? – спросил Хомутов.

– Вы не просто так пришли ко мне, молодые люди. – усмехнулся бывший замминистра. – Наверняка есть вопросы в связи с убийством Стрельоцва. Первый из них: не я ли «заказал» покойного. Отвечаю: не на что! Разумеется, покойничек меня крепко подставил. Мне грозил немалый срок лишения свободы. Помог адвокат Рукосуйский. Взял за услуги пять миллионов долларов. Заметьте – не один, как он берет обычно, а целых пять! Сказал, что дело слишком сложное, требует больших расходов, в том числе и на взятки. Передо мною стояла дилемма: или деньги, или зона. Пришлось раскошелиться. Претензий к Аркадию Рувимовичу нет – сделал все безупречно. Остальное поглотил бракоразводный процесс с женой. Пока я был заместителем министра, она терпела мои интрижки с секретаршами, референтшами, прочими девушками. Когда стал рядовым пенсионером, решила расстаться со мной. Еще один миллион Рукосуйскому. Далее последовал раздел имущества и совместно нажитых средств. Результат: живу на скромную пенсию, которую платят работяге или рядовому инженеру. Нас переселили из ведомственной квартиры в элитном доме сюда. Бывшая супруга проживает двумя этажами выше. Детей, которые могли бы отомстить Стрельцову, нет. Был сын, но погиб пятнадцать лет назад в автомобильной катастрофе. Разбился на подаренном мною «феррари»…

– Чем занимаются другие ваши коллеги? – осведомился Хомутов.

– Вы имеете в виду, тех, что не уехали из России? Мой коллега и старинный приятель Колдунский Михаил Юрьевич находится в хосписе – догорает от рака. Он сумел переправить детей и внуков в Швейцарию. Кстати, тоже заплатил Рукосуйскому пять миллионов. Дети там устроены. Довольны, хотя живут небогато. Уверяю, на киллера у них тоже нет денег. Если хотите побеседовать с Михаилом Юрьевичем, вот адрес хосписа, – протянул листок бумаги Пречистенский. – Позавчера был у него. Плох…

– Еще один зам – Яблоков Арнольд Евсеевич? – уточнил Розанов.

– Арнольдик лишился всего. Живет на окраине, в панельной девятиэтажке. Сын и дочь давно с ним расстались. После смерти жены он загулял с молодыми помощницами. Дети за это на него обиделись и прекратили поддерживать какие-либо отношения. Были даже довольны, когда Яблокова освободили от занимаемой должности. Звонили ему впервые за несколько лет, злорадствовали, издевались. Его тоже крепко подоил Рукосуйский. Остальное вытянули любовницы. Адрес Арнольда Евсеевича у вас наверняка имеется. Он живет в Бубликово. Если выходит из дома, то только в магазины. Крепко выпивает…

– У нас к вам просьба: пока не выезжать из Большого города, – сказал Розанов.

– Еще раз говорю, молодые люди: не на что!

С Колдунским сыщикам поговорить не удалось. Он умер за сутки до прихода оперов. Взяв копию заключения о смерти, Розанов с Хомутовым поехали в затрапезный район Бубликово. В обшарпанной квартире их встретил заросший седой щетиной неопрятный старик в линялых «трениках» с разводами мочи.

– Убили Эдика – туда и дорога! Мы – старики брали за труды, но при нас министерство процветало. А этот хрен с бугра сделал из ведомства банкрота! Нас – коллег он превратил в маргиналов, да еще чуть не посадил. На наше место поставил жулье – своих прихлебателей. Они все разворовали. Со мной, что сделал?! – Яблоков кивнул на портрет в позолоченной раме, с которого надменно улыбался холеный господин. – Вот каким я был до Стрельцова. Единственное, что осталось от былой роскоши. Хороший художник писал. Придется тоже со временем продать, когда цена подрастет.

– Не хотите детям на память оставить? – ухмыльнулся Хомутов.

– Какие это дети? Это – сволочи! Да, гулял от жены, гулял после смерти жены, но разве это повод, чтобы оставить меня без средств к существованию? Платят мне копеечные алименты по исполнительному листу через суд. А ведь я их кормил, воспитывал, учил, карьеру их выстроил.

– Может быть, если пить меньше, то и алиментов не потребуется? – кивнул Розанов на выстроенные вдоль стены пустые бутылки из-под водки.

– Я на свои, кровные – на пенсию пью. А подачки детей – мне на пропитание. Понимаю, прощупать меня хотите: не я ли этого козлину Эдика «заказал»? Отвечу словами Высоцкого: «Где деньги, Зин?» К тому же, пришлось мне в свое время провести семь суток в следственном изоляторе, пока Рукосуйский не вытащил. Назад в тюрьму не хочу! За «заказ» не неделя, а не один год зоны светит. Не имею я отношения к убийству Стрельцова – Бог его наказал. Наконец-то изъял урода из употребления.

Выйдя из подъезда, оперы наткнулись на сидевшую на лавочке компанию алкашей.

– Привет, мужики! – подошел к ним Розанов. – Что за дед живет пятидесятой квартире.

– Замминистра? Дед, как дед, – ответили ему. – Правда, когда выпьет, достает рассказами: каким крутым был. Ну, мы его осаживаем. Спрашиваем: «Если ты такой умный, то почему живешь в нашей халупе, да еще рубли на опохмелку стреляешь?»

– Этот, точно не мог, – сказал, пристегиваясь ремнем безопасности Хомутов. – А вот у Пречистенского антиквариата хватает…

– Слишком умен и ценит комфорт, чтобы рисковать, – ответил напарник. – Да и что сейчас стоит антиквариат? Хавчика купить хватит, а на услуги киллера – нет.

– Удивляюсь, все детки начальников за границу валят…

– Так, даже анекдот есть, – хохотнул Розанов. – На призыв: «Пора валить!» оптимисты задают вопрос: «Куда?» а пессимисты: «Кого?»

Выслушав доклад подчиненных, Крупин сообщил:

– Пули, извлеченные из тела Давыдова, выпущены из найденного в реке пистолета Макарова. Криминалисты «пробили» оружие по базам данных. Из этого же пистолета застрелен Стрельцов. Кроме того, ранее «ствол» был дважды засвечен. Дважды попадал на наш склад вещественных доказательств и дважды таинственным образом пропадал. Этим сейчас занимается смежная группа. Со списком заместителей министра, уволенных Стрельцовым, вы закончили. На очереди список любовниц потерпевшего.

– Список огромный. Придется повозиться, – вздохнул Розанов.

– Скоро у вас появится третий. Капитан Иван Родичев из ОВД «Козликово». Мы с ним недавно работали. Он мне понравился. Толковый парень! Да и тебе, товарищ майор, к нему не придется привыкать. Твой сокурсник по Академии МВД. Слышал, вы даже приятелями были. Его согласие на перевод имеется. Правда, он долго мялся: не пересекает ли карьерный рост Хомутова? Ответил, что – нет. Все равно Юру, пока капитана не получит, кадровики на старшего опера не пропустят. Я уже позвонил в ОВД «Козликово». Договорился с руководством, чтобы не затягивали с приемом-передачей дел, отпустили пораньше.

– Как писал драматург Островский: «Не было ни гроша, да вдруг алтын», – с облегчением выдохнул Розанов.

Суровые мужчины

Перед тем как начать опросы бывших любовниц убитого политика, Розанов предложил проверить родителей бывших жен на причастность к преступлению.

– Уже проверил, – ответил Виталий Валентинович. – Разослал запросы в ОВД по их местам жительства. У первой и второй жен родители – пенсионеры, глубоко больные люди. Им не до мести. Отец убиенной Гремиславской – полковник в отставке – умер, узнав об образе жизни дочуры. Инфаркт…

– У третьей жены папаша – олигарх. Имел все возможности «заказать» Эдика, – ввернул Хомутов.

– Папаша третьей жены проживает в настоящее время на Французской Ривьере. Имеет замок и поместье в несколько гектаров с собственным пляжем. Его несколько лет назад выдавили из страны. Попытались отжать империю, обвинили в уклонении от уплаты налогов. Однако батя сумел продать активы и слинять из России. Для него более логично «валить» не Эдика, который помогал ему обогащаться, а тех, кто хотел наложить лапу на его состояние. Словом, версия с женами отработана. Займитесь любовницами! – подытожил начальник.

Для начала решили взять показания у поп-звезды Калифорнии, значившейся по паспорту Екатериной Жебраковой. Она жила неподалеку от управления, в построенном на месте снесенных дворянских особняков начала девятнадцатого века элитном жилом комплексе. В подъезде, облицованном красной яшмой дорогу операм преградил дюжий охранник.

– К кому? – спросил он.

– К Екатерине Николаевне Жебраковой. Она же – певица Калифорния.

– Как вас представить?

– Майор Розанов и старший лейтенант Хомутов из главного управления внутренних дел, – протянули оперы удостоверения.

– Екатерина Николаевна! Охрана беспокоит. К вам пришли из полиции, – связался с квартирой секьюрити по внутренней связи.

– Сколько раз вам, болванам, говорить, что мое имя Калифорния! – послышался недовольный женский голос. – Пошли их на х…! В единственный свободный от концертов день отдохнуть не дадут!

– Слышали, куда велено вас послать? – отключил селектор охранник. – Эта территория – частная собственность!

– Мы уйдем, но вместе с тобой! Привлечем за препятствование работникам правоохранительных органов в проведении следственно-розыскных мероприятий! – вытащил наручники Розанов.

– Мужики! Если я вас пущу, меня уволят! – побледнел секьюрити.

– Как уволят, так и восстановят на работе, – парировал Хомутов. – Дай пройти! Не то сядешь!

Оттолкнув присмиревшего охранника, сыщики вошли в лифт с зеркалами до пола. Поднялись на этаж, где проживала Жебракова. Позвонили в дверь из тикового дерева. Почувствовали, что на них смотрят в глазок.

– Певица Калифорния! Полиция! Надо поговорить! – приложил Розанов удостоверение к глазку.

– Сережа! Спусти этих козлов с лестницы! – раздалось из-за двери.