Напарники. Сыщик

Мы сели в машину и взяли список. Район был один, и мы поехали по первому адресу. Нас встретила мать пропавшей девочки и пригласила войти.

– Вика вышла погулять во двор, как всегда. Было около полудня. Она всегда выходила в это время.

– А она гуляла одна? Больше во дворе никого не было?

– В это время все учатся. А Вика ходила во вторую смену, к трем часам. Первые смены всегда забиты, все рвутся туда. Зато после трех, двор полон детей.

– А есть еще какие-нибудь девочки, которые тоже ходят во вторую смену? – спросил я.

– Только одна, Элли, с пятнадцатой квартиры, но она редко выходит во двор.

Мы поблагодарили женщину и спустились к Элли. Мама позволила нам зайти и позвала дочку.

– Элли, ты иногда гуляешь во дворе. Ты не помнишь что-нибудь странное, или интересное? Может, это было давно?

Девочка задумалась.

– Я редко гуляю. Не с кем. Только Вика выходит.

– А никто тебя никогда не звал, или не подзывал, из посторонних?

– Нет, – твердо сказала она.

Мы ушли ни с чем.

– Джон, давай поговорим с людьми, чьи окна выходят в торец дома, с видом на дорогу? – попросила Кэт. Это была одна квартира на этаж, и только в первом подъезде.

Мы обошли всех. Половины не было дома. Остальные ничего вспомнить не могли.

В машине мы посмотрели список, и поехали по следующему адресу. Но опять впустую, только на четвертом адресе нам что-то рассказали. Во вторую смену учились две девочки, кроме пропавшей. Одна из них вспомнила, что один раз возле дороги остановилась машина, как маленький автобус, и из него вышла какая-то женщина, держа на руках двух маленьких котят. Она опустила их на землю, оба были на поводках. Девочка запомнила ее, потому что ей тогда стало жалко котят, и она хотела подойти и их погладить, пожалеть. Но услышала, что ее позвала мама и пошла домой.

– А какая женщина? Можешь описать? – сразу спросила Кэт.

– Обычная. Старенькая, в черной юбке и косынке.

– А машина?

– Такой маленький автобус, у него еще дверь не открывается, а отъезжает в сторону. По-моему синяя с белым.

Больше ничего вспомнить она не смогла. Но это уже было что-то. Мы прошли по торцевым квартирам, но никто ничего не видел.

Следующий адрес нам вообще ничего не дал. А вот на восьмом, в одной квартире нам молодой парень рассказал интересную вещь. Его окно было с торца, и он любил смотреть на проезжающие машины.

– Один раз где-то в полдень остановился микроавтобус, Тоуота синего цвета с белыми полосками. Прямо напротив моего окна. Машина не новая, но в очень хорошем состоянии. От трех до пяти лет, как мне показалось. Вышла пожилая женщина с двумя котятами на поводках, и выпустила их гулять. Все окна были затемнены. Но что меня удивило, что за рулем сидела тоже женщина. Я только запомнил, что лицо у нее молодое. Скорее даже девушка. Та женщина погуляла, прошлась немного, вернулась, и они уехали. А недавно я их опять видел, на прошлой неделе. Все – то же самое. Интересно просто. И котята такие маленькие, в полоску.

– А как выглядела женщина? – спросила Кэт.

– Пожилая, лет пятьдесят, не меньше. В черной юбке и коричневой кофте. Волосы короткие, с сединой. И в косынке белой. Невысокая, – добавил он.

Мы еще раз его все переспросили и поблагодарили. Оставалось три адреса, и мы решили закончить все сегодня, хотя уже смеркалось. Нам повезло еще только раз. Одна девочка, которая тоже ходила во вторую смену, вспомнила, что когда-то видела женщину с котятами, на веревочках, и сразу побежала к ней. Одного котенка она успела погладить, но тут второй дернулся, и веревка выскользнула у женщины, и тот побежал, а она помогала его ловить, но тут вышла мама и позвала ее домой.

Описание женщины и машины полностью совпадали.

– Все на сегодня, – вздохнул я, – домой.

Поужинав, и как всегда усевшись на диван, я сказал:

– С похищениями понятно. Три одинаковых случая не могут быть совпадением. Подъезжает микроавтобус, выходит женщина с котятами, а это классная приманка. Подбегает девочка, а там ее как-то запихивают в машину и уезжают. Никак не придерешься. Все очень невинно и звать никого не надо. Девочки подбегают сами. Но зачем их похищают?

– Джон, тут столько версий, что даже не знаю с чего начать, – задумалась Кэт. – Проституция, перепродажа, на органы, маньяк, изнасилование с последующим убийством, и так далее.

– С проституцией согласен. Возраст подходит. Таких извращенцев сотни в городе. Перепродажа, если это рабство, то не знаю что и сказать. На органы я бы отбросил, забирали бы всех, а не только девочек. И возраст был бы гораздо шире. На маньяка тоже похоже, но странно одно, что все девочки разные, нет какой-то общей типичности, кроме возраста. Если изнасилования, то и такое может быть, хотя странно, что за год не нашли ни одного трупа. Ты права, версий хоть отбавляй.

– Джон, надо отталкиваться от женщины и микроавтобуса. А куда это приведет, мы потом увидим.

– Давай так, – согласился я. – За нами идет уже черный район, значит, они не оттуда. Получается, или наш район, или прилегающие. Не думаю, что они приезжают, с противоположного конца города.

– Логично. Но как их вычислить?

Я задумался. Таких микроавтобусов могло быть сотня, если не больше. Только вот раскраска интересная. Заметная. В магазинах они всегда продавались однотонные, значит, ее потом перекрасили.

– Надо проехать по автомастерским, – сказал я, – но только по тем, в которых красят машины.

– На это уйдет день, не меньше. И вообще, она могла быть куплена уже такая, подержанная. – Вставила Кэт. – Если бы знать номер.

Я усмехнулся.

– А если заехать в инспекцию по регистрации машин? Они же заполняют графу *ЦВЕТ*? Могут и вспомнить. – Пришло мне на ум.

– Так они тебе и дали. Только если каким-то частным образом.

– Завтра подъедем, – сказал я. – Только они в каждом районе.

– Но в компьютере будет и сводка по городу.

Мы поцеловались и разошлись по спальням.

Назавтра мы уже стояли возле нашей районной инспекции. Очередь была сумасшедшая.

– Кэт, – протиснись как-нибудь, без сумочки и бумаг, может получится? Выбери самую молодую девушку, поскромнее, и запомни ее. Они же закрываются на обед, тут мы ее и возьмем.

Кэт вышла и начала протискиваться. Конечно, все были не довольны, но видя, что она без бумаг, пропускали. Наконец, она скрылась внутри, а потом быстро вышла.

– Там только одна молодая, остальные за сорок и выше. Блондинка.

Мы дождались обеда, и когда двери закрылись, стали выходить работники. Действительно, молодая была одна, она перешла улицу и зашла в кафе. Минут через пять я уже подсел к ней за столик.

Мне пришлось долго ее уговаривать, мое удостоверение на нее не подействовало, но стодолларовая бумажка решила все.

– Будьте у входа, после обеда я вам вынесу.

Мы прождали еще полтора часа, пока не закончился обед, и не началось обслуживание.

Я стоял у выхода. Девушка появилась, отдала мне сложенный листок, и сразу вернулась обратно.

На бумаге было всего три машины. Их адреса регистрации и номера. Все находились в разных частях города. Конечно, мы поехали сразу к ближайшей. Это была какая-то фирма в семиэтажном здании, и микроавтобус стоял у входа. Да, он был наполовину синий, а наполовину белый. Но не с полосками, как его описал парень. Тогда мы поехали ближе к центру. Адрес принадлежал красивому частному дому, с небольшим двориком впереди, усаженным красивыми розами. Через решетки был виден и гараж, но он был закрыт. Вышла немолодая женщина, и, взяв в руки шланг, направилась поливать цветы.

Мы подошли поближе.

– Извините, – крикнул я, – мы ищем хозяина микроавтобуса, он живет где-то на этом квартале, мы звонили ему по продаже.

Женщина подошла поближе.

– У нас тоже микроавтобус, но мой муж его не продает. А какого цвета?

– Белого, – сказал я.

– Нет, у нас синяя, только полоска белая. А кто же это может быть? – она задумалась. – А может это на следующем квартале? Там есть авто магазин. Да, скорее всего там. На нашем квартале микроавтобус только наш.

Мы поблагодарили и поехали на следующий квартал, где и остановились.

– То же не та, – сказал я. – Парень сказал с белыми полосками, а женщина сказала, с белой полосой.

– Тогда остается последний адрес? Но он же черт знает где, на той стороне города.

Мы поехали. Пришлось ехать долго, но адрес мы нашли, только с сюрпризом. Поэтому я остановился на следующем квартале. Мы вышли. Целый квартал занимала какая-то церковь, обнесенная высоким забором. Адрес принадлежал ей. Подойдя к железным массивным воротам, я прочитал вслух:

– Женский монастырь Святой Девы Марии. Вот это да!

Сзади кто-то посигналил. Мы обернулись, и увидели синий микроавтобус, с белыми полосками. За рулем сидела молодая девушка, а рядом, пожилая женщина. Поравнявшись с нами, женщина опустила окно и спросила:

– Вы кого-то ищете?

– Да, – сразу вставила Кэт, – моя племянница хочет уйти в монастырь, уже два года как она ищет какой-нибудь.

– Но это частное владение. К тому же, мы не берем с улицы, и вообще у нас нет мест.

– Жаль, сказала Кэт, – может, вы знаете какой-то другой?

– Есть в соседнем городе, Святой Елены. Съездите туда.

Мы поблагодарили и отошли. Ворота открылись, и мы увидели небольшой дворик. Левая его часть была усажена розами, зато правая – заасфальтированная, как стоянка, туда и свернул микроавтобус. Двери закрылись.

Мы обошли всю территорию, но везде была эта высокая стена. Метра три, не меньше.

– Туда даже не подпрыгнешь, – сказал я Кэт.

– И ничего не видно. А вокруг – только частные дома, ни одной высотки.

– Надо хоть что-то узнать у соседей, – наконец, сказал я. – Что можно придумать?

– Я скажу, что моя сестра два года назад ушла в какой-то монастырь, и мы ее ищем. Только надо спрашивать у женщин, они разговорчивее. Кстати, ты заметил, что на той стороне есть один двухэтажный дом? Может с него что-то и видно?

Мы пошли туда и позвонили.

К нам вышла молодая девушка и сказала, что родители приедут только вечером.

Тут вступила Кэт со своей версией, и девушка подошла ближе.

– Да, это женский монастырь, но он всегда закрыт.

– Мы стучали, но никто не открыл. – Добавила Кэт.

– Они вообще какие-то странные, – продолжила девушка, – я иногда смотрела на них с крыши в бинокль. Там у них недалеко от входа небольшая церковь, а от нее идет как бы продолжение, типа одного длинного широкого здания, почти до конца участка. И больше ничего нет.

– А монашки?

– К сожалению, мне все не видно. Я только замечала, что их микроавтобус куда-то уезжает и приезжает. А вечером, всегда приезжают какие-то машины, новые и, наверное, дорогие. А потом и они уезжают. Странно все это.

– А мужчин не видели?

– Нет. Никогда. У них вообще тишина стоит гробовая, даже колокола нет. И никто не поет.

– А вы давно здесь живете? – спросил я.

– Давно. Только второй этаж папа построил в прошлом году.

Мы еще поговорили, поблагодарили ее и ушли. Сев в машину оба задумались.

– То, что машина именно та, нет сомнений. И описание женщин совпадает. Но как туда попасть? Это – вопрос.

– Джон, ты помнишь, она сказала, что к ним вечером приезжают машины и потом уезжают?

– Может родители? Или те, кто их спонсирует?

– Очень странно. Только вечером, как бы тайно. Надо бы подождать.

Я согласился, и мы поехали в кафе перекусить. Начинало темнеть, и мы встали на другом квартале, прямо на углу. Отсюда было все видно.

– Кэт, если они воруют и привозят сюда девчонок, что они могут с ними делать?

– Может проституция? Может вечером приезжают мужчины? Тогда все понятно. Надо подождать.

Прошел час, и ко входу подъехал Кадиллак. Окна были тонированные, но самое странное было то, что окно водителя было немного приоткрыто, и мы оба заметили женскую шляпку.

– Джон, за рулем женщина!

– Да, я вижу. Интересное дело.

Ворота открылись, поглотили машину и закрылись опять. Но ненадолго. Подъехал черный Мерседес. Окно водителя было спущено наполовину, и опять за рулем сидела женщина. Через час подъехала Тоуота, и мы уже знали, но убедились, что за рулем была женщина. Больше никто ни приезжал. Мы прождали два часа, пока ворота снова открылись.

– Кэт, запишешь номер, я поехал.

Это был первый Кадиллак, он уже собрался выезжать на дорогу, и пропускал меня.

– Записала, – сказал Кэт, – кстати, в машине никого не было, только женщина за рулем. Я даже немного ее разглядела. Немолодая, лет сорок или чуть больше, шляпка с черной вуалью, и темные очки.

– Темные очки ночью? – удивился я. Потом вернулся и стал на прежнюю позицию. Вскоре появился и Мерседес. Мы проделали тот же трюк.

– Джон, машина опять пустая, только пожилая женщина за рулем. Не смогла разглядеть.

– Давай вернемся, а за Тоуотой поедем. Куда же она нас приведет? Хотя и по номерам можно вычислить всех троих.

Мы опять вернулись и дождались последней машины. Пропустив нас, она свернула и ехала за нами.

– Джон, там уже девушка, лет тридцати. Не такая как те.

Я потихоньку сбавлял скорость и пропустил машину вперед. Мы ехали недолго, возле одного частного особняка она притормозила и повернула к въезду в гараж. Когда мы ее проезжали, двери, как на въезд, так и самого гаража, автоматически открывались.

– Круто, – сказал я. – Ты видела особняк? И везде автоматика. Запиши адрес, и поехали домой.

За день мы устали как черти. Быстро перекусив, мы пошли спать, даже забыв про прощальный поцелуй.

Наутро в офисе я позвонил своему бывшему другу, его забрали в другой участок, но мы иногда перезванивались.

– Узнаю, Джон, ты ведь теперь звезда! Видел тебя в газетах, круто ты все сделал. Кстати, у тебя для меня местечка не найдется?

– Дай пока самому раскрутиться, – засмеялся я, – может на следующий год. Кстати, ты мне не поможешь пробить трех человек по номерам машин?

– Раз плюнуть, давай номера.

Я продиктовал. Видимо он как раз сидел за компьютером.

– Записывай. Мэри Браун, 47 лет, президент фирмы МАТРИКС, незамужняя, детей нет… Потом Сьюзен Кельмер, 41 год, заместительница директора центрального банка, незамужняя, детей нет… и последняя, Кармен Макмилан, 30 лет, дочь владельца сети гостиниц, незамужняя, детей нет. Пиши адреса и телефоны, рабочие и домашние.

Я все записывал.

– Алан, ты гений, очень помог. – Наконец, поблагодарил его я.

– Значит, после нового года я тебе позвоню. Держи мне место. Если что, звони.

Мы сидели с Кэт и смотрели на список.

– Джон, если они в чем-то виноваты, и мы их откроем, нас грохнут обоих в тот же день, – испуганно произнесла Кэт.

– Вижу, – угрюмо сказал я. – Мы залезли туда, откуда нас никогда живыми не выпустят.

– И что будем делать?

Я задумался.

– Во-первых, никакого компромата у нас на них нет. Во-вторых, мы ищем не их, а пропавших детей. Может они все спонсоры этого монастыря? Надо забираться вовнутрь, любым образом. Только там все станет ясно.

Я перебирал все варианты, но ни один не походил. Лезть через стену было сумасбродством. Никто не знал, что там с той стороны. Там могли стоять как видеокамеры, так и сигнализация. Зацепиться за дно любой машины было тоже невозможно. Тем более, у нас не было даже схемы этого монастыря. Я был уверен, что все похищенные дети находятся внутри, но если как-нибудь выкрасть хоть одну, остальные испарятся, мы их всех просто спугнем. Я не знал главарей. Они могли просто убить всех детей, чтобы избавиться от улик.

– Кэт, мне ничего не приходит в голову. – Признался я. – Одна надежда на тебя.

– Я не волшебница, Джон.

– Ну, тогда ничего не остается, – вдруг осенило меня, – как повторить наш прошлый трюк. Заехать туда мы сможем. Или на их микроавтобусе, или на любой из трех машин, чьи номера мы уже знали. Конечно, их придется угнать. Лучше всего, конечно, микроавтобус. Проследим его, потом свалим двоих и закрутим им рты лентой, как в подвале. Прикуем там же, внутри машины. А потом надо будет действовать по обстоятельствам. То есть, валить всех подряд, заклеивать им рты и к чему-нибудь пристегивать. Не думаю, что там так много взрослых. А детей запереть всех в одной комнате.

– Джон, ты просто сумасшедший, – открыла рот Кэт. – А если дети не там, мы же оба попадем за решетку!

– Можно полегче, но посложнее, – продолжал я. – Заехать на их микроавтобусе, предварительно свалив их так, чтобы они не увидели наших лиц. И свалить ту, которая открывает дверь. Забрать у нее ключи от ворот, а саму запереть в микроавтобус, к тем двоим.

– А дальше?

– Действовать по обстоятельствам. Можно надеть маски. Если, что, ключи у нас, и мы всегда успеем свалить. Машину оставим за углом. Главное, найти хоть одну девочку из пропавших. Тогда можно валить всех.

– А если не найдем?

– Свалим по быстрому. Ключи-то будут. И нас никто не сможет опознать.

– Джон, такого авантюриста как ты, надо еще поискать.

– А что, есть другие предложения? – посмотрел я на нее.

– А когда? Ночью или днем?

– Днем, если что, незамеченными мы не сбежим. Только ночью. И вообще, я вот что подумал, все можно упростить. Вечером опять приедут машины. Пусть все уедут, а мы подождем последнюю, когда та будет уезжать. Ворота открываются наружу. Из-за угла мы сможем подбежать и стать за ними. Машина выедет, а когда ворота будут закрывать, тут нам надо успеть свалить эту монашку, и просунуться вовнутрь. Тогда, и микроавтобус трогать не надо. Я уверен, что она живет ближе всех от двери. Можно надеть маски. А там мы с ней поговорим, для начала. Не волнуйся, под дулом пистолета все рассказывают. Если что, забираем ключи и уходим, а эту оставим замотанной лентой и пристегнутой. Будь уверена, в полицию никто заявлять не будет.

– Джон, последняя версия мне больше по душе. Гораздо меньше риска. Но, все равно, это – чистая авантюра.

– Тогда сегодня вечером и провернем, – сказал я.

Честно говоря, я и сам боялся. Мы должны были влезть туда, не зная куда. А действовать по обстоятельствам – это было авантюрой. Но другого выхода просто не было. И отход был близок, если что.

К вечеру, мы опять собрали сумку с наручниками и клейкой лентой. Купили две шапки с прорезами для глаз и перчатки, на всякий случай. Я разорился на диктофон, а Кэт подготовила фотокамеру и фонарики. Оружие было при себе. Наконец, когда стемнело, мы уже были там, на своем месте. Как и вчера, прибыло три машины, но уже не те. Дело шло к полночи и две машины уже уехали. Освещение было слабым, лампочки горели только вдоль дороги, да и то не все. Я отогнал машину за угол в самую темень. Мы подошли и стали за углом. Я приготовил пистолет, и, как только ворота начали открываться, мы сразу рванули и стали за ними. Последняя машина выехала и сразу свернув, поехала по дороге. Оставалась еще большая щель, и я в нее втиснулся. Рукояткой пистолета я ударил женщину по голове, и она обмякла. Дав зайти Кэт, я закрыл ворота до конца, и повернул вставленный ключ. Все было тихо.

Забрав ключи, мы поволокли женщину к стене, где была стоянка. Я надел ей наручники, а Кэт замотала ей рот. Прошло минут пятнадцать, пока та стала приходить в себя. Мы оба надели маски и перчатки. Наконец, она очухалась.

Я приставил ей к виску дуло пистолета. Второй пистолет Кэт держала в руках. Я помог ей подняться и шепнул на ухо:

– Если будешь молчать – выживешь. Веди в свою комнату.

Женщина, покачиваясь, пошла к церквушке. Мы шли рядом. Открыв дверь, она вошла. Это была небольшая, но настоящая церковь, на подсвечниках горели свечи. Я увидел винтовую лестницу, которая шла вверх, туда же направилась и женщина. Мы поднялись в небольшую скромную комнату с одной кроватью. Я подошел к маленькому окошечку. Из него въезд в церковь просматривался как на ладони. Женщина испуганно смотрела на нас и пыталась что-то сказать. Я уложил ее на кровать, опять приставил пистолет, а второй рукой чуть-чуть приоткрыл ей ленту, готовый в любой момент зажать ей рот.

– Я все скажу, – услышал я. – Только не убивайте. Кэт включила диктофон.

– Где похищенные дети? – сразу спросил я.

– Они в доме, по комнатам, в каждой четыре кровати.

– Для чего их похищали?

– Для постоянных клиенток. Их сначала держат год взаперти, промывая им головы, а потом они начинают работать.

– Детская проституция, – шепнула Кэт, – только на этот раз лесбиянство. Никогда не встречала.

– А потом, когда они взрослеют?

– Тоже работают. Спрос есть на всяких.

– А старых много? Кто вообще тут командует?

– Трое. Мэри, самая главная, потом Лиза и Бетти. Остальные им помогают.

– И сколько этих остальных?

– Восемь. Это те, кто уже не пользуется спросом. У них у каждой отдельная комната.

– Ты из них?

– Да. Я прошла все. – Вдруг у нее покатились слезы. – Когда-то меня тоже украли и привезли сюда. Мне было тридцать лет, я была одна из первых, когда к власти пришла Мэри. А теперь скоро пятьдесят стукнет. Сначала воровали всяких, а в конце спрос пошел на молодых.

– Тихо, не плач, – шепнул я. А сколько работает?

– Десять комнат, по четыре в каждой.

Я ужаснулся. Сорок девушек находились в сексуальном рабстве!

Кэт молчала. Она не могла придти в себя.

– А клиенток много?

– Больше пятидесяти. В основном приезжают раз в неделю. Кто когда. Но основная работа днем, с двух до пяти. Заказы на дом. Микроавтобус отвозит и привозит.

– И никто не сбежал?

– Они все одурманенные. Мне тоже когда-то каждый день в воду что-то подсыпали.

– А ты что, сбежать не могла? – удивился я, – ты ведь на воротах.

– А куда бежать? Кому я нужна в пятьдесят лет? – Слезы потекли опять. – Тут хоть кормят хорошо, своя комната, и работы почти нет. Впускай и выпускай. Я уже не знаю, какая там наружи жизнь, нас никогда не выпускали.

Мне стало ее жаль.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Дженни.

– Расскажи, как устроено здание. Или лучше пошли вместе. Кто-нибудь не спит в это время?

– Может только Мэри, она всегда допоздна читает книги. Но ее комната в самом конце.

– Возьмем? – повернулся я к Кэт. – Как ты считаешь?

– Думаю, что не подведет. Мне самой ее жалко.

– Ладно, Дженни, – сказал я, – я тебя развяжу, и пойдем вместе. Только очень тихо. Первые комнаты чьи?

– Отсюда, идет вход в здание. Большой длинный коридор, до самого конца. Первые четыре комнаты пустые, там оставались клиентки. Они без номеров. Потом идут с обеих сторон четные комнаты для девушек, которые работают, их там по четыре. Они все закрыты на ключ.

– А в туалет ночью? – спросила Кэт.

– Или терпи до утра, когда откроют, или иди на ведро. А в нечетных живут такие как я, у каждой своя комната. А в самом конце, начальницы.

– Сигнализации нет?

– Есть, но только у трех главных есть в комнатах кнопки. И по периметру забора.

– Джон, – взяла меня за руку Кэт и отвела в сторону. – Девчонки потянут за собой всех клиенток. Если они даже работают на выезде. Адреса-то знают. Мы влипнем.

– Мы-то и не влипнем. Мы только нашли пропавших, а дальше будет следствие. Увидишь, оно закончится ничем. Или подставят несколько проституток. Запомни, ни о каких клиентках мы не знаем, мы просто обнаружили и нашли пропавших. В полиции так и отвечай. Мы нашли их микроавтобус, он привел нас к монастырю, и мы зашли и нашли девчонок. Больше мы ничего не знаем.

– Но Дженни скажет, что она нам все рассказала и помогла.

– Во-первых, она нас не видела, мы же в масках.

– Все равно полиция поймет сразу. – Настаивала Кэт.

Я вернулся к женщине.

– Дженни, у тебя есть родственники?

– Когда то были, – и она назвала город.

– Ты же понимаешь, что все кончено. Вас заберут, а может, и посадят, как охранниц. Или если выпустят на улицу, то без копейки. У тебя деньги есть?

– Немного собрала. Когда меня сняли с работы, то стали платить за охрану и порядок. Немного, но скопила.

– Ты ведь не хочешь попасть в полицию? Мы тебя отпустим, перед тем, как приедет полиция. Возьмешь такси и сразу на вокзал. А там, на поезд в твой город. И все забудешь, это в твоих интересах. Никому ни слова про этот монастырь. Иначе, тебя посадят. Поняла?

– Спасибо, – заплакала она опять. – Я вам во всем помогу.

Мы подождали, пока она успокоится, взяли фонарики и пошли. Дженни шла впереди со свечкой, а мы сзади.

Действительно, мы перешли в широкий коридор, вдоль которого были двери. На стенах висели подставки со свечками, свет был не яркий, но весь коридор просматривался. Первые две двери, с каждой стороны, действительно были без номеров. Потом пошли с номерами.

– Дженни, а те, кто живут по одной, как ты, закрываются на ночь?

– Нет. Они должны быть готовы в любой момент выбежать, если что-нибудь случится. Нам запрещено закрываться.